Джон почувствовал себя виноватым перед Сионой. Народ, конечно, заклеймил её чудовищем, но она всё же подготовила экспедицию, а значит, путь к процветанию государства обязательно будет найден.
– Прости, что вспылил. – Фоллер поднялся с кресла. – Ты хорошо поработала. Когда отправление?
– Уже этим вечером.
– Очень рад это слышать, – Джон устало улыбнулся.
– И кого вы назначите главным в этой экспедиции?
Фоллер задумался. Несмотря на чрезвычайную ситуацию в стране, доверить поиски анкха Като или кому-либо ещё он не мог.
– Я проконтролирую всё лично.
Заявление президента неприятно удивило Сиону, но она в очередной раз скрыла раздражение за фальшивой улыбкой.
– Тогда вам нужно оставить в Спейстауне надёжного человека.
– До встречи с тобой я хотел назначить на пост вице-президента Стэнли Вондерланда. Он – истинный демократ, обладает невероятной харизмой и знаниями политологии.
– Что ж, я немедленно начну собираться в дорогу, а вы пока можете лично известить сенатора о своём решении.
– Где мы встретимся?
– Я заеду за вами домой в пять.
Покинув особняк, президент направился к Стэнли Вондерланду в старый район Спейстауна. В машине у него резко разболелась голова. Салон поплыл перед глазами, уши заложило от громкого звона. Сквозь шум Джон услышал омерзительно исковерканный голос матери, шепчущий какие-то слова на непонятном ему языке.
«Нет, – замотал головой Джон, чувствуя, как жжёт от сильного напряжения глаза. – Мама, нет!»
– С вами всё хорошо? – спросил водитель, посмотрев в зеркало заднего вида.
– Что? – Джона будто окатили ледяной водой.
Жжение прошло, голова болеть перестала, стих и голос.
– Вы в порядке? – повторил водитель.
– Да… – отстранённо ответил Фоллер. – Я… в порядке.
***
Стэнли Вондерланд недолюбливал кичившихся богатством бизнесменов и бюрократов. Они соловьями заливались о готовности помогать обычным гражданам в это нелёгкое время, но почему-то прятались от них с кучей охраны за кирпичным забором коттеджного посёлка. Сенатор являлся сторонником народничества, полагая, что элита не должна жить отдельным социумом, а должна быть со всеми в одной упряжке. Несколько лет назад он купил квартиру в многоэтажке старого района и с удовольствием подружился с соседями. Его полюбили за открытость, отзывчивость и отсутствие гордыни.
Джон разделял позицию Вондерланда, но не понимал, почему из всех районов Спейстауна тот выбрал «Олдсити» – исписанные гадостями обшарпанные стены домов, дворы с кучей мусора и мрачные закоулки с дурной славой.
Оставив плохие мысли в лифте, Фоллер, находясь без сопровождения, вышел на лестничную площадку. Сморщившись от неприятного запаха, он переступил окурки на полу и позвонил в дверь напротив.
Послышались шаги. Открыла ему молодая синеволосая женщина в халате. Усталость отпечаталась на её бледном лице, а тёмные круги под глазами говорили о проблемах со здоровьем. Она сказала, что Стэнли вот-вот вернётся, и вежливо предложила президенту войти.
Фоллер сел на диван в гостиной и осмотрелся. Он был в гостях у Вондерланда впервые и очень удивился тому, что сенатор, будучи весьма состоятельным человеком, живёт очень скромно. С паркетных досок давно стёрся лак, обои пожелтели, а старая мебель и электроника нуждались в замене.
В замке входной двери заскрежетал ключ, а через минуту в гостиную вошёл высокий лысый мужчина в клетчатой рубашке. Фоллер поднялся и протянул ему руку.
– Здравствуй, Стэнли.
Если бы сорокалетний Вондерланд носил не строгие костюмы, а военную форму, то внешне затмил бы любого героя боевика: идеальный эллипсовидный череп, широкие плечи и крепкое, подкаченное тело, в котором бурлила бунтарская кровь. Выступая в Сенате, Стэнли всегда говорил громко и жёстко, не любил слушать мямленье и ненавидел молчунов. При столкновении политических интересов он мог перейти на грубость и даже «зазвездить» в ухо. Его побаивались многие, что не удивительно: за спиной сенатора остались десять лет армейской службы и жестокие сражения с монстрами на континенте Сёрэй. Но боевым искусствам Вондерланда обучили не в армии, а в монастыре «Татсумори» на территории Фаертауна. «…Сила дана нам для созидания и защиты, а не для разрушения, – говорил ему настоятель. – Поэтому важно помнить – чем сильнее мы становимся, тем бо?льшую ответственность должны брать за других…» С тех пор Стэнли активно шёл вверх по карьерной лестнице, мечтая помочь простому народу вдохнуть эту нелёгкую жизнь полной грудью, хотя бы раз…
– Добрый день, господин президент, – Вондерланд немного растерялся. – Большая честь видеть вас у себя. Знал бы о вашем приезде, накрыл бы стол.
Тёплые дружеские отношения связывали Джона и Стэнли больше года. Каждый из них понимал, что Гайя – это не «золотые воротнички» в кабинетах из кожи, а обычные граждане: от пекарей и плотников до учителей и врачей. Вондерланд, как и президент, не мог допустить демократического рабства и продвигал свои идеи в Парламенте, не боясь ни косых взглядов, ни осуждения. Смотря на работу амбициозного волевого сенатора, Фоллер постепенно понял, почему когда-то сам был выбран Джерри Тайплером…
– У меня для тебя хорошая новость, – Джон перешёл сразу к делу. – Сиона собрала экспедицию на райский остров. Я отправлюсь вместе с ней, а ты временно займёшь мой пост.
Сенатор много трудился последние месяцы: решал с Джоном серьёзные политические вопросы, посещал митинги и культурные мероприятия, общался с прессой. Он был не менее талантлив, чем Фоллер, но даже предположить не мог, что президент лично постучится в дверь его квартиры да ещё и предложит встать у руля страны, погружённой в хаос и разруху. Выбора не оставалось…
– Вот это новость! – на сей раз Вондерланд от волнения упал в кресло. – Неожиданно.
– Знаю, что ты хочешь спросить, – на лице Фоллера замерла лёгкая улыбка, добавив ему ещё несколько морщин. – Отвечу кратко: я в тебе уверен.
Стэнли, подскочив, положил руку на сердце и приготовился принести клятву верности, но Джон остановил его и, достав из кармана пиджака бутылочку коньяка, предложил выпить за удачный поворот событий. Сенатор выкатил из угла журнальный столик и принёс пару рюмок. Политики выпили и сели на диван.
– Стэнли, – заговорил Фоллер, – почему живёшь в этом районе? Я знаю, ты хочешь быть ближе к народу, но эта жертва бессмысленна. К тому же твоё жильё нуждается в ремонте.
– Всё немного глубже, господин президент…
Джон тихо хмыкнул в ожидании разъяснений.
– …Я каждый месяц отдаю две трети зарплаты детям и старикам – не могу оставаться в стороне, глядя на их мучения, – продолжил Вондерланд. – Несколько сенаторов следуют моему примеру и даже устраивают благотворительные обеды. Мы понимаем, что это не решает проблем, но приносит беднякам немало счастья. Им стало ещё труднее после прихода Сионы Като к власти. Эта девушка устроила настоящий геноцид. Её нужно остановить, пока не поздно…
Фоллер тяжело вздохнул. Он вспомнил один из массовых расстрелов заключённых вблизи Спейстауна. Да, эти люди были убийцами, ворами и мошенниками, но то, как с ними поступила Като, нельзя назвать иначе как зверством: несчастных расстреляли на пустыре, а их тела сбросили в ближайший овраг, облили бензином и подожгли.
– …Господин Фоллер, – позвал президента обеспокоенный его молчанием Вондерланд.
Джон встрепенулся и поправил галстук:
– Прости.
– Знаю, что виноват перед вами, – в глазах Стэнли отразились стыд и раскаяние. – Готов понести любое наказание, как только вы вернётесь в Спейстаун.
– Успокойся, прошу, – Джону стало не по себе.
– Я свёл вас с Като. Если бы знал, чем это обернётся для Гайи…
– Тебя никто ни в чём не винит, – притормозил сенатора Фоллер, чувствуя, как тот напряжён.
Вондерланд молча наполнил рюмку и тут же осушил её.
– Нужно что-то делать с Като, – решительно заявил он. – Надо исправлять ошибку.
– Но лишь она знает, где искать этот… Небесный анкх. Я ничего не могу предпринять сейчас, – от своих последних слов Фоллеру стало тошно и больно, он чувствовал себя беспомощным ребёнком.
– Тогда избавьтесь от неё, когда получите артефакт.
Лицо Вондерланда выглядело суровым. В разгорячённом алкоголем теле запылал огонь ненависти. На глазах президента сенатор из грамотного политика превратился в жестокого бандита, не признающего ни закон, ни моральные устои.
Фоллер выпил, дабы заглушить волнение:
– Ты предлагаешь мне убить её?!
– Вы же прекрасно видите, что происходит. Либо она сдохнет, либо…
В воздухе повисло напряжение. Стэнли угрюмо смотрел в сторону окна, очевидно, придумывая в голове план расправы с Като, а Фоллер то поправлял рубашку, то проводил рукой по взмокшим волосам, пяткой нервно отбивая дробь.
– Прости, мне пора уходить. – Джон резко поднялся с дивана, чем обескуражил Стэнли.
– Что с вами?
– Извини за спешку, но я должен успеть собраться до пяти часов, – ответил Фоллер, неуклюже поправляя галстук.
– Я хотел познакомить вас со своей женой Моникой. На следующей неделе она снова ложится на обследование.
– Мне очень жаль, но как-нибудь в другой раз.
Попрощавшись с Вондерландом, Джон отправился домой. В машине он не переставал думать над словами сенатора. Неужели убить Като – это единственный выход?
***
Джип Сионы в назначенный час подъехал к особняку Фоллера.
Довольный развитием событий, Джон взял чемодан, спустился с крыльца и бросил прощальный взгляд на дом.
Столь быстрое назначение Вондерланда на пост исполняющего обязанности президента вызвало в конгрессе недовольство, но Сиона Като помогла Фоллеру урегулировать все вопросы. Как ей удалось заткнуть сенаторов парой звонков и письмом в Парламент, осталось загадкой.
Возле джипа президента встретили двое крупных мужчин в смокингах. Один из них сложил его вещи в багажник и открыл заднюю дверцу.
Като в чёрном платье сидела в отделанном белой кожей салоне, элегантно закинув ногу на ногу. В её руке сверкал хрустальный бокал, на треть наполненный красным вином.
– Прекрасно выглядишь, Сиона, – сделал комплимент Фоллер.
– Вы так милы, – улыбнулась Като и поправила колье на декольте. – Как вам моя машина?
– Я уже понял, что ты любишь ни в чём себе не отказывать, – хмуро ответил Джон. – Но к чему такие траты?
– Люди любят мериться толщиной кошельков, разве нет? – Като допила вино и поставила бокал на пол. – Я всего лишь подчёркиваю свой статус, не более того.
Телохранители заняли передние места, и вице-президент, приоткрыв окно, приказала ехать. Амбал поправил зеркала и надавил на педаль газа.
…Поездка оказалась короткой. Горе-водитель превысил скорость и не смог войти в поворот. В результате повредилось колесо, и машину пришлось остановить на обочине.
Сиона покинула салон, громко хлопнув дверью.
– У нас есть запаска? – спросила она амбалов, сдержав раздражение.
– Нет, – сухо ответил один, высунувшись из окна. – Простите.
Като с удовольствием бы вцепилась ногтями в лицо подчинённого, не будь рядом Джона. Нервно вздохнув, она опёрлась на капот.
Фоллер неспешно вылез из машины и размял шею. Увидев в небе огромный грузовой лайнер – гибрид контейнеровоза и ремонтной базы, – он вспомнил дни, когда каждый житель Гайи мог подняться в высь и отправиться в любой мегаполис. Люди обожали воздушные поездки: любовались с высоты красотами планеты, наблюдали за стаями перелётных птиц, а на палубах устраивали танцы, играли свадьбы. Небеса дарили крылья, а шальные ветра несли навстречу мечтам. Вернуть бы это время, взять за руки мать, отца и, протянув контролёру три билета, улететь в долгое путешествие.
Като вышла на середину дороги и бесстрашно посмотрела на приближавшийся автомобиль. Водитель седана вдавил педаль тормоза в пол и остановился в метре от неё. Такой наглости он давно не встречал и вышел с острым желанием устроить разборку, но внезапно понял, кто перед ним:
– Госпожа Като, – от леденящего взгляда девушки душа водителя ушла в пятки. – Что вы здесь…
– Мне и господину Фоллеру нужен транспорт, – прервала его Сиона. – Спасибо за сотрудничество, – и бесцеремонно села на заднее сиденье чужой машины.
Президент позвал одного амбала за руль, а второму приказал найти способ доставить повреждённый джип до автомастерской.
Джон и Сиона молча смотрели на пролетавшие мимо деревья, редкие дома и железные заборы баз. Коттеджный городок остался позади, а вдали показались смутные очертания деловой части мегаполиса, опутанной сложной дорожной развязкой. Амбал, которому вице-президент пообещала устроить настоящий ад в случае новой аварии, ехал медленно, не отвлекаясь от дороги. В салоне витало сильное напряжение, голова Фоллера раскалывалась от множества мыслей. Одной из них он всё же решился поделиться и повернулся к Сионе.
– Среди солдат много новобранцев. Справятся ли они с монстрами?
– А я вам для чего? – недоумённо посмотрела на него Като.
– Ты наш гид, но…
– Просто доверьтесь мне.
Ответить на это Джону было нечего, да и какой смысл высказывать недоверие сейчас? Като завоевала уважение многих членов Сената и министров, и теперь ему придётся считаться с ней при любых обстоятельствах.
– Госпожа Като поможет нам, и все вернутся домой живыми и здоровыми, – с оптимизмом произнёс амбал.
– Спасибо за доверие, но жертв не избежать, – холодно сказала Като. – А родственники погибших вряд ли получат тела.
Джона передёрнуло от страха и возмущения. Сиона так уверенно говорит о предстоящих жертвах… Что же ждёт экспедицию?
– Ты что-то знаешь, верно? – президент подозрительно прищурился. – Скажи мне.
– Надежда – это самообман и мать всех пороков, – Като проигнорировала вопрос. – Люди всю жизнь строят иллюзии, отнимающие у них последние силы. Мы извлечём из этого огромную пользу.
– К чему ты клонишь?
