– Показывай все, что насобирала там.
Маша послушно вывалила содержимое рюкзака на старый диван.
Владимир взял в руки горелку.
– А вот это умно. Молодец. С провиантом, правда, прогадала, – он кивнул на пачки сухпайка. – Все это сгниет к следующему утру. Как ты не догадалась? Паша твой чем занимался-то?
– Да. Не подумала.
– Воды бы тебе побольше. Двух литров мало.
– Наберу в дороге. Там же будут речки какие-нибудь?
– Их еще надо найти. И потом, к водоемам лучше не соваться. И вообще избегай любой воды. Речки, озера, даже туман привлекают нечисть. Оставшиеся в лесах зомби, мавки и русалки любят такие места. Можно здорово нарваться. И вот даже не знаю, что может быть более безобидным. Русалки могут утащить в воду, а могут наброситься, как зомбаки. Те тоже без раздумья гнаться начинают за каждым живым. Самые пугливые – это мавки, но их может быть много и тогда они осмелеют и непонятно, что взбредет им в голову.
– Что же делать?
– Оставь одежду. И возьми еще хотя бы литр с собой. Бутылку пустую найду. Потянешь?
– Да, – Маша взяла сверток детской одежды. – Но как обратно без нее?
– Когда найдешь его, надо будет возвращаться ко Второму поселку. Там вам помогут. Даже не сомневайся. Только как тебе объяснить-то… По компасу идти нельзя. Он там бесполезен. Придется без него искать ориентиры, по солнцу и по звездам. Благо в Лукоморье они хорошо видны.
– Пора вспоминать школьный курс астрономии, – Маша горько усмехнулась.
– И ОБЖ еще, – хмыкнул Вова. – Держи, – он протянул девушке пустую бутылку. – В ванной наберешь. Итого три литра. А потом придется надеяться на Финна.
– Это кто? Или… что?
– Аномалия такая безобидная. Попадается периодически мужикам, тем, которые заблудились или еще по каким причинам остались без воды.
– И что он с ними делает?
– Воду дает. А потом исчезает, – Клинников взял листок бумаги, перевернул исписанной стороной вниз. – Сочиняй стих пока что, потом может быть не до этого. А я поищу карту. С ней все же будет полегче идти к Поселку, когда ты найдешь сына.
– Если найду.
– Почему ты сомневаешься, а я – нет?
В ночной тишине спящего города звук отъезжающей от подъезда машины был слышен отчетливо. Перед глазами бывшего земельника стояли последние секунды: притягательные глаза и грустная улыбка Маши, ее благодарственный кивок за помощь. Поворот к двери и движение убранных в хвост длинных русых волос. Отрезвляющий щелчок закрывающегося дверного замка, легкий быстрый звук спускающихся по лестнице шагов – уже растворяющий в прошлом момент, должно быть, их последней встречи. И вот теперь удалившийся звук машины… Точка.
Увидит ли он ее хотя бы еще один раз?
Владимир подъехал на кресле к дивану и, упершись руками, перебросил свое тело на него. Уложил поудобнее ампутированные выше колен ноги.
Он рассказал ей все, что знал, и сделал бы больше, если бы не та история, в одну ночь изменившая всю его дальнейшую жизнь.
В тот раз Женя Дергачев, или просто Дёрн ушел к ней.
Бывший земельник Клин со вздохом откинулся на подушку. Огонь настольной лампы отражался круглыми пятнами на стенах, терялся в углах комнаты, прятался за мебелью. Дергался далеким огоньком в руках бегущего впереди земельника, едва подсвечивая его фигуру, и пропадал из поля зрения, когда Дёрн исчезал за очередным деревом.
Совсем с ума сошел! Вова чертыхнулся про себя. И не догнать. Как бы еще в темноте не влетел куда-нибудь.
Клинников ускорился, стараясь различать высовывающиеся на дорожку корни деревьев и не упускать из вида бегущего далеко впереди Женьку.
Позвать бы, окликнуть. Но проходники говорят, что ночью в лесу лучше не шуметь. Мало ли, еще кто услышит. Вот и приходится бежать, только и стараясь, что догнать.
На уровне глаз вырос очередной сухой сук. Вова успел уйти вниз и вбок, сгибаясь почти вдвое. Шаг сбился, и маячивший впереди свет бензинового фонаря пропал из виду.
Только этого не хватало!
Клин побежал дальше.
Если он свернул куда-то в сторону, найти его будет проблематично. Тут такие дебри, что сам… Мысль осеклась. Нечего поминать к ночи кого не стоит. Особенно в таком месте.
После прихода Зоны лес, оставшийся без людей, окреп, набрался сил и разросся. Когда-то широкая дорога сузилась до пары, а то и одного метра. М-да… Природа не терпит пустоты. Хотя нет, терпит. Иначе положила бы в голову Дёрну чуть больше мозгов.
Да куда же он делся-то? Пропал. А, нет. Вон, впереди. Бежит дальше. Куда же его несет-то?
Впереди наконец-то послышался плеск воды. Дёрн прибавил шагу. Фонарь в его руке болтался из стороны в сторону, отбив всю руку своим металлическим дном. Сиплое дыхание курильщика, не привыкшего к столь длинным и интенсивным передвижениям, со свистом вырывалось из груди. Дорожка начала заворачивать вправо. Женя, не раздумывая, вошел в густую траву, начал продираться сквозь заросли кустарника. Наконец впереди показалась короткая полоска свободного пространства. Ступня, выброшенная вперед для следующего шага, зависла в пустоте. Под каблуком предательски просела земля.
Дёрн ухватился свободной рукой за ближайшую ветку. Отпрянул назад, торопливо осмотрелся и сел. Поставил фонарь на траву и судорожно захлопал по карманам старой джинсовой куртки. Достал нитку бус, торопливо пересчитал количество жемчужин. Все верно: нечетное. Достал из заднего кармана сложенный листок, развернул его и поднес ближе к огню.
Тихий плеск воды принял подарок подводной красавице.
– Русалка, вот тебе подарок, приди! Возьми его и меня награди!
Несколько мгновений Дёрн сидел неподвижно, внимательно всматриваясь в бегущее течение речки.
– Русалка, прелестница, явись мне, услышь мой призыв! Ты приняла подарок, так выполни теперь мою просьбу!
Земельник опустил листок, с которого читал, и вновь уставился на воду. Но долго ждать опять не стал. В свете огня коротко блеснул нож: Дёрн отрезал клочок волос и, осторожно вытянувшись вперед, швырнул его в воду. Торопливо развернул листок:
– Волос мой, уплыви, духа вод притяни!
Клин прислушался: сидящий в десяти метрах от него Женька что-то бубнил. И что-то делал, но за кустами различить толком было нельзя. Надо спешить. Поскольку это тайное мероприятие, обнаруженное им совершенно случайно, нравилось ему всё меньше и меньше. Складывалось ощущение, что парень немного не в себе, раз среди ночи поперся гулять по Лукоморью.
Странно, но боль от пореза совершенно не ощущалась. Дёрн отложил в сторону нож и вытянул над обрывом порезанную руку. Сжал кисть. Сочащаяся из ладони кровь каскадом черных капель упала в воду.
– Русалка, приди! Как я сказал, так оно и будет, – горящие безумным блеском глаза лихорадочно впивались в строчки. – Призываю тебя, дух воды!
Еще пара метров – и он, Клин, окажется перед зеленым барьером, ограждающим поворот тропинки и откос берега. Надо будет очень быстро оказаться по ту сторону и схватить Дёрна, чтобы он, в случае чего, не вздумал прыгнуть в реку.
Вот она! Пришла!
Дергачев подобрался, всматриваясь в почудившееся ему движение среди плотной темноты вод.
Нет, не показалось. Она действительно плывет к нему!
По телу пробежала волнительная дрожь, бешено застучало сердце.
Какая же она красивая!
Дёрн опустился на колени и подвинулся вперед, вытягивая руку к поднимающейся из воды девушке.
Какая же она…
Перед ним вырос тяжелый от воды каскад темных волос, спускающихся волной на спину и плечи. Он увидел большие глаза, миловидные черты лица, пухлые, чуть приоткрытые губы, тонкую шею, плечи, а потом и полные, соблазнительно торчащие груди.
Позади протянувшего руки к обнаженной красавице Дёрна с громким треском ломающихся кустов появился Клин. И закричал, увидев высунувшееся из воды чудовище. Иссохшее синее тело, покрытое темно-зелеными гниющими ранами. Череп с остатками прядей на затылке, изъеденное лицо, на котором, под еще существующими глазами, разрушенные кости челюстей образовывали подобие двух пар клыков, сходящихся наподобие жвал чудовищных инопланетных инсектоидов.
Увидев второго человека, русалка издала яростное шипение. И в этот же момент услышавший шум Дёрн обернулся.
Перед взором Владимира мелькнуло перекошенное сумасшествием бледное лицо и рядом – отвратительная физиономия мертвячки. Тварь, высоко выпрыгнув из воды, вцепилась руками в шею и голову Женьки и сдернула его в реку. Владимир прыгнул вперед, намереваясь схватить парня и оттащить к себе, но тот с силой пнул Клина в живот.
Не ожидавший подобного поворота земельник отшатнулся и упал на спину.
Раздавшийся плеск и утробный, гортанный звук сменила тишина речного движения.
Клин вскочил. Плечо, ударившееся при падении обо что-то твердое, ныло. Земельник, скривившись, подошел к обрыву, посмотрел на продолжающую мирно бежать воду. Как будто минуту назад и не было здесь безумной трагедии. Не было чудовища, живущего вопреки всем законам природы.
В голове спонтанно возникла мысль о том, что природе безразлично происходящее вокруг или внутри нее. Утонул дурак, схваченный нежитью, а река продолжает свой бег, равнодушная к возне живущих на ее берегах. У нее свои задачи, своя цель.
Перед глазами вновь встал образ русалки, и Клин торопливо заозирался по сторонам. Теперь, когда его собственная голова свободна от заложенной в нее цели, окружающий мир тут же перестал быть чем-то вторичным. Страх мгновенно выдвинулся на передний план, охватывая земельника со всех сторон, проникая в разум и выталкивая все мысли, кроме одной: его окружал таинственный, темный лес, в который даже бывалые проходники с оружием остерегались заходить.
Громкий всплеск возле берега заставил парня подпрыгнуть на месте, повернуться к реке и в ужасе попятиться от надвигающейся на него смерти. Он натолкнулся спиной на дерево, и ушибленное плечо дико взвыло, приводя мысли в подобие порядка. Владимир повернулся и бросился бежать. Как можно скорее и дальше от двинувшейся в его сторону стены тумана.
Хорошо, что все еще можно хоть что-то разглядеть. Луна и звезды светят ярко на чистом, не знающем технократичной копоти и светоэлектрического загрязнения небе.
Временами до его слуха, сквозь фон шумного дыхания и аккомпанемент треска сухостоя под ногами, как будто бы доносились другие шаги: легкие, быстрые. То пропадающие, то возникающие вновь. Иногда с левой стороны, иногда справа, двигающиеся параллельно его пути.
И стоило бы ускорить шаг, но не знающее систематических тренировок тело уже начинало сдавать. Скудное освещение, следующая из этого повышенная осторожность и неровность местности тратили остатки неизрасходованных на пути в ту сторону сил с поразительной быстротой. Легкие уже нестерпимо жгло, а мышцы ног стремительно тяжелели, наливаясь ноющей болью.
Два километра, с легкостью проходимые в дневное время пешком, сейчас казались нескончаемым расстоянием, а скорость бега приближалась к нулю.
Наконец впереди появилась знакомая развилка. Клин выскочил на нее и, тяжело дыша, сбавил темп, переходя на шаг. Тропинка слева постепенно растворялась в темноте окружающей ее чащи. Впереди за ограждением лесополосы уходили вдаль возделанные поля. Справа же можно было различить вдалеке огоньки Второго поселка.
Клинников остановился. Согнулся пополам, уперся руками в трясущиеся колени, стараясь не выплюнуть раскаленные адреналином легкие. Перед закрытыми глазами плыли разноцветные круги.
Минута, еще одна.
Близость знакомых огней и обустроенных мест вселяла чувство защиты.
Наконец дыхание успокоилось и земельник заставил себя выпрямиться.
Дорожку по направлению к поселку перекрывала плотная, двигающаяся полоса тумана. Разрасталась медленно вширь, отрезая от близкого спасения.
Клин замер в нерешительности. Со страха или нет, но в клубящихся шапках белесого марева чудилось движение. Как будто что-то небольшое, сгорбленное, припавшее к земле на четыре лапы осторожно крадется к нему.
Крик. Не послышалось ли?
Владимир торопливо поднял взгляд. Впереди были видны несколько далеких светящихся точек. Видимо, остальные хватились двоих пропавших и вышли на поиски.
Крик повторился. Грохнул выстрел.
Почему он не позвал хоть кого-то с собой, когда бросился бежать за Дёрном? Просто боялся упустить, потерять, а рядом никого не оказалось. А теперь вот в пяти шагах от него что-то сидит в тумане и ждет.
Клин закричал.
Услышали его друзья или нет, но то, что было рядом, укрытое маревом, точно услышало. И прекрасно поняло, что помощь, которую зовут, очень скоро может прийти.
Приближающиеся огни вновь сменились круглыми пятнами лампы на стенах.
Земельники тогда опоздали ровно на пару минут. Напавшие из тумана мавки успели разорвать ему ноги, стараясь добраться до свежей крови.
Потом была гонка со смертью, неотвратимо пробирающейся в организм вместо утекающих сил, крови и сознания. Ноги спасти не удалось. Инфекция успела пойти вверх, и линия проведения ампутационным ножом оказалась выше колен.
А в день выписки Клин впервые увидел ее. Маша приехала вместе с супругом, который забирал пострадавшего работника на машине. И потом они виделись еще раз, когда она, в отсутствие Павла, привезла ему на дом купленную инвалидную коляску, на которую скинулись не только земельники, но и их работодатель.
Долгое время бессонными ночами Владимир вспоминал те два раза, вспоминал те мысли и желания, которые возникли у него при первом знакомстве. Проклинал себя за них и погружался в омут памяти еще и еще раз. Как там в песне одной пелось? Тут, конечно же, нет Кота, но порой услышанное в подборке весьма четко бьет в настроение:
Подло тает время ночи за окном,
Лунный свет тревожит тихий, сладкий сон
Той, что стала вновь со мной близка,
Той, что свое сердце я отдал.
Время не вернуть назад,
И сколько мне отдать,
