Владимир Романов "Мёд мёртвых"

– Поможешь мне раздобыть какие-нибудь вещи, принадлежавшие девушкам, что недавно утонули?

– А я уже всё подготовил. Фролка в прошлый раз тоже их собирал, – корчмарь достал небольшую корзинку, в которой лежали гребень, соломенная куколка, сарафан и ложка. – Как знал, что ты непременно захочешь попробовать. Если поможешь нам с этой напастью, мы добром отплатим, в долгу не останемся, такая у нас, значит, традиция.

Иван решил походить по деревне и помочь жителям с бытовыми делами. Он надёргал свёклы, отнёс обед пастухам, заточил несколько кос и ножей и, конечно, заглянул к кузнецу. Так и не встретил снова местных безумцев.

Вечером он вернулся в корчму, поужинал. Попросил корчмаря разбудить его к сумеркам. Но, как ни старался, уснуть так и не смог: он в волнении ходил кругами по комнате. «Эх, жаль без ножа остался. Нужно у корчмаря будет спросить. Но поможет ли он мне? Будто я справлюсь с один ножом супротив русалок. Да даже с мечом не справился бы. Нет смысла брать. Наоборот, я читал, что оружие их больше распаляет. Лучше без оружия. Главное, не смотреть и не заговаривать. Да что я там не видел? Но вдруг потянет? Нет, не собираюсь я на мёртвых женщин заглядываться. Сдюжу. Но какой же странный обряд, глупый. Нет, не заснуть мне сегодня».

Иван спустился вниз. Здесь собрались мужики, пили мёд, судачили о том и о сём. Иван подсел к ним, послушать о деревенских хлопотах, может посчастливиться услышать ещё одну необычную историю. Но все с его появлением как будто стали меньше говорить. Или Ивану это только показалось. Как только ночь наступила своей огромной ступнёй на землю, Иван взял корзинку, факел и отправился в путь. Ему пожелали удачи, похлопали по плечам, но в целом провожали тихо и угрюмо, будто уже поминали. Лес встретил его тишиной, только изредка одиноко ухали совы. Он прошёл мимо домика ведьмы, не подававшего никаких признаков жизни. Вскоре послышались девичий смех. Иван заранее опустил взгляд, решив довериться одному слуху, и тут же чуть не врезался в дерево. Пришлось идти медленнее. Наконец он выбрался из леса. Повеяло прохладой. Его заметили: «Ах, какой хорошенький! И сам, сам к нам в рученьки идёт. Какой смелый. А красавец-то, красавец». Ивана окружили, трогали, вели всё ближе к воде; он старательно прижимал подбородок к груди и смотрел, как худенькие бледные ножки утопали в сырой земле. Опомниться не успел, как у него вырвали корзинку из рук: «А что у нас тут? Ой, мой гребень. Сарафанчик мне принёс! Что-то часто нам стали наши вещи приносить. Умаслить хотят!» Иван зажмурился, почувствовал, что его щекочут: «Вот и всё. Конец мне. Сейчас утопят». Вспомнил о Бурёнке, потянулся к косточке.

– Оставьте его, проказницы. Ишь, расшалились! – раздался вдруг мужской скрипучий голос. – Не бойся, не тронут. Они меня слушаются. Чего ты зажмурился?

– Так нельзя же смотреть: с ума сведут, – ответил освободившийся из плена холодных рук Иван незнакомцу.

– Кто тебя такому научил? – рассмеялся незнакомец в ответ.

– Ведьма в деревне. А ты с открытыми глазами?

– С открытыми. И ты открывай – не бойся. Враки всё это.

Иван открыл глаза. Перед ним стоял… человек? Худой, словно осина, выше Ивана на две-три головы, голубые глаза выпучены, полностью безволосый (отсутствовали даже брови и ресницы), полупрозрачная кожа обнажала паутину вен. Он был гол, как и русалки, что столпились за его спиной. Иван отшатнулся, споткнулся, упал.

– Кто ты?

– Я Хранитель реки. Неужели я так плохо выгляжу?

– Я просто от неожиданности. Ты живой?

– Определённо живой, а ты?

– Что я?

– Ты живой?

– Живой.

– Славно, что мы с этим разобрались, – усмехнулся Хранитель. – Если у тебя есть менее глупые вопросы, пойдём поближе к реке. Не люблю я землю. Только ради тебя выбрался. А то защекотали бы до смерти.

– Да не загубили бы мы! Она нам обиды не причинил. Просто игрались, – воскликнула одна из русалок.

– Знаю я, как вы в последнее время играетесь, – сказал Хранитель и направился в сторону реки.

Иван стыдливо отвернулся от русалок – он сам не заметил, когда успел уставиться на них – и пошёл за новым знакомым.

– Сначала я спрошу, – произнёс водяной, усаживаясь на большой лист кувшинки. – Кто ты и зачем ночью сюда забрёл? Что тебе ведьма наплела?

Иван рассказал о последних событиях. Хранитель реки грустно вздохнул:

– А теперь послушай, что я тебе скажу. Они пришли лет, когда это было, наверное, двадцать назад, попросили хорошего урожая и предложили каждый год девицу топить, мне в дар приносить. Только байки всё это. Не знаю, откуда они об этом выведали. Может, и от той ведьмы, что тебя научила. От кого ещё? Но, скажу я тебе, эта ведьма бестолковая совсем. А может и вовсе народ просто дурит. Я ничего от них не требовал, никаких жертв. Я одиночество люблю, а от этих, – махнул он рукой на русалок, – никакого покоя. Я им прямо и отказал, что девицы мне их не нужны, урожаями не занимаюсь. Но они всё своё гнули, надоели жутко, я и сказал, чтобы делали что хотят. Вот и топили исправно. Усердно подходили к своей обязанности: самых хороших да пригожих выбирали. А если год был плохой, то и двух могли утопить. Люди в этой деревне не самые хорошие, скажу тебе, Иван. Трудолюбивые, но жестокие. Жертвы ещё ладно: народ – тёмный. Вот эту видишь, самую младшенькую? Её староста утопил, чтобы никто не узнал, что он надругался над ней. А эта сама утопилась от того, что муж каждый день бил. А что Фролка со своей дочерью делал, того я даже выговорить не могу. За это она и его и свела немного с ума. Здесь у всех печальные истории. Только вон та дурёха от любви несчастной утопилась. Но, несмотря на всё это, они всегда жили сами по себе. Мстить не стремились. Если к ним ночью не лезли, то и они никого не трогали. Но в последнее время русалки словно сдурели. Да и не только они, все мёртвые, особенно те, кто насильственною смерть принял. Вот и начали в деревню сбегать по ночам – шалить. Утопили мальчишку недавно.

– Ты сказал, что они тебя слушаются.

– Только когда я рядом. Но постоянно при себе всех держать не могу. Вот и выходит то, что выходит. Ты, конечно, можешь сжечь побрякушки, для успокоения души, но это не поможет. Извини. Я бы и сам был рад, чтобы царил мир и покой. Но ни от тебя, ни от меня ничего не зависит.

Но Иван уже не стремился помочь сельчанам. Он много читал и слышал о кровавых жертвоприношениях в разных государствах. Они всегда ему казались бессмысленной жестокостью, уродством. К счастью, в Ивановом государстве это давно никто не практиковал, или Иван об этом не знал. А ещё другие девочки… Иван не знал, что больше его злило. Ярость бурлила в нём. Ему хотелось вернуться и сжечь всю деревню, сжечь до самого основания, чтобы вся эта их напыщенная идиллия, лицемерные традиции канули в Тридевятое царство. Конечно, Хранитель реки мог ему соврать. Но для чего? А ведьма соврала точно: он смотрел на русалок и ничего плохого с ним не произошло.

«Но, конечно, я не вернусь и ничего не сожгу. Не замараю своих рук. Буду оправдывать себя тем, что насилие порождает насилие. Но оно и правда порождает. Вот сожгу я деревню. И жертвоприношения прекратятся, потому что некого будет в жертву приносить. Убить только отдельных людей? Только виновных? Как понять, кто виновен? Должен ли я в это вмешиваться? Кто мне дал право судить кого-то? Эти бедные девочки, что стоят сейчас передо мной. Они дали…»

– Вижу по твоему лицу, что гложут тебя мучительные мысли. Оставь их. Просто уходи. Иди своей дорогой. Ты не сможешь исправить всё уродство этого мира. В конце концов, девушки смогут сами за себя отомстить и всегда могли. Это не твоё сражение.

Иван посмотрел на русалок, не смог сдержать слёз и почему-то произнёс: «Простите». Как будто это была его личная вина.

– Вот и молодец. Иди дальше. Я тебе провожатую дам, а то сейчас неспокойно в лесу. Лиза, проводи молодца до тракта. Да без озорства. Не бойся, она не обидит. Прощай.

– Прощай, – ответил Иван.

Она шла рядом, весело подпрыгивала, кружилась, задирала голову и радостно смотрела на звёзды – вела себя словно ребёнок. Да она и была ребёнком. Сколько ей было, когда она умерла?

– Шестнадцатый год шёл, – произнесла она, словно прочитав его мысли.

– Тебя в жертву принесли?

– Лучше бы в жертву.

Иван смутился:

– А про эти жертвоприношения все в деревне знают?

– Конечно. Некоторые из девушек стараются сбежать. Да только у одной вышло. Строго следят.

– Почему только некоторые?

– Никто не знает куда бежать. Да и все надеются, что выберут не их. Глупые. Я бы обязательно сбежала, как только шестнадцать исполнилось. Не стала бы ждать, как послушная овечка. У меня всё уже готово было. Да вот не успела.

– А куда ты хотела сбежать?

– На восток, хотела Кудыкины горы увидеть. Говорят, они так высоки, что верхушки щекочут животики облакам, те хохочут и от этого идёт снег. Ох, как я хотела это увидеть! Но корчмарь, будь он трижды проклят… – Маша прикусила язык.

– Я как раз в сторону Кудыкиных гор и направляюсь. Там есть город, Старая Кузня, говорят, там работают лучшие кузнецы.

– Тогда полюбуйся горами за нас обоих, – обжигая мёртвым холодом, губы прикоснулись к щеке Ивана. – Теперь тебя неделю ни одна русалка тронуть не посмеет. Тракт внизу. Мне пора, нужно до рассвета вернуться. Прощай, добрый путник, и вспомни о бедной Лизе, когда увидишь прекрасные горы.

Лиза, смеясь, побежала обратно. Иван с грустью смотрел ей вслед. Но она невероятно быстро скрылась среди деревьев, и наш молодец отправился дальше, на восток. «Хорошо, – думал Иван, – что все вещи у меня с собой, и не пришлось возвращаться в деревню. Вещи: несколько монет да кольцо. Кольцо! Стоило бы спросить Хранителя реки о чарах, что лежат на кольце. Вещи. Да если бы у меня в деревне остались самые любимые книги, я всё равно не смог вернуться за ними. А если бы вернулся? Смог бы себя сдержать?»

Глава четвёртая. Смерть одиночества

Местность стала холмистее. Леса редели, повсюду простирались бескрайние зелёные поля. Вдалеке показались две горные вершины, на которых словно сахар лежал снег. Сердце Ивана замерло: беспечное облако медленно проплывает над одной из вершин, почти задев её своим пышным брюхом. Иван вспомнил о словах Лизы и начал переживать за облако, ему казалось, что если это каменное лезвие коснётся его, то распорет, словно охотник заячью тушку, и выпотрошит, ещё сильнее окутав себя снегом. Иван ускорил шаг: ему хотелось быстрее оказаться ближе к белоголовым великанам. Он никогда ещё не видел гор, и грандиозный вид его завораживал. Вершин становилось всё больше, и они начинали зеленеть. Наконец, весь восток зарос могучим забором – Кудыкины горы предстали во всей своей красе. Это бы самый завораживающий вид, который когда-либо видел Иван. Он сел отдохнуть и словно околдованный, забыв о голоде и усталости, смотрел на цепь могучих вершин. «Лиза, тебе бы понравились Кудыкины горы. Наверное, здесь живут очень добрые люди, нельзя же каждый день видеть такую красоту и сохранить в сердце хоть немного злобы». О, святая простота! Как же ты прекрасен, Иван, в своей наивной мудрости. Если бы ты только знал, в каких чудеснейших местах людям счастливится жить, но при этом быть самыми грубыми, жесткосердечными существами. Мало жить среди величественной красоты, нужно уметь её видеть, чувствовать. Можно ли этому научиться или это врождённое умение, данное нам при первом появлении в этом обворожительно-пугающей вселенной? Не знаю. Но знаю, что когда люди всю жизнь проводят среди такой красоты, то она становится для них обыденностью и их чувство прекрасного притупляется. Может красота и сможет спасти мир, но это явно будет не красота природы.

Когда Иван поднялся на очередной холм, перед ним неожиданно появился город. Он вальяжно расположился на зелёной равнине. Город с удивительным названием Старая Кузня выглядел таким же величественным, как и гора, под которой он находился. С горы стекала река. Она разделяла город на две почти равные части. Он был немного больше, чем тот, в котором родился и вырос Иван, хотя он не был столицей этого государства, в котором правил царь Выслав. Это было мирное процветающее государство. Столица находилась ниже по течению реки. В Старой кузне жили в основном ремесленники, горняки и крестьяне. В горах за городом было много шахт. В них добывали металл и драгоценные камни. Затем местные кузнецы, которых заслуженно называли лучшими в округе, изготавливали различные изделия: украшения, инструменты, оружие, утварь. На небольших кораблях и плотах сплавляли большую часть из этого по реке в столицу, в которой располагался большой рынок. А остальное переправляли на телегах на север, в Подгорье, государство царя Гороха.

Прямо перед городом было несколько загонов для скота. Чуть подальше, у реки – фермерские поля и сады. Стена, окружавшая город, была низкой, в два человеческих роста. Видно, служила только для защиты от случайных диких зверей. Ворота, над которыми висел герб – молот и наковальня, – распахнуты в благодушном приветствии. Туда-сюда постоянно сновали люди. Иван прошёл мимо сонной охраны. Никто его не остановил, ни о чём не спросил.

Город оглушал своим шумом. Город пылал жаром. Чуть ли четверть зданий были кузницами. Молоты старались перекричать друг друга. Наковальни стоически обсуждали свою нелёгкую судьбу. Все вместе они звучали словно песня, словно гимн труду. Иван шёл воодушевлённый по улицам, рассматривая всё вокруг, пока голод не напомнил о себе. Он спросил у игравших мальчишек, где можно поесть, они взялись проводить его до корчмы. Окружили, словно стайка воробьёв, и заклёвывали своими вопросами. Он отвечал и сам спрашивал их о городе, не нужен ли кому работник. Оказалось, что нужен, и много кому: работы полно. Назвали кучу имён, каждый предлагал своего кандидата, говорил, что у него будет лучше. Иван запомнил пару имён.

На последние деньги Иван поел. За ночлег уже нечем было расплатиться. Нужно было до ночи найти себе работу, иначе снова придётся ночевать под открытым небом. Он стоял возле корчмы и пытался решить, куда ему пойти. Указания мальчишек он уже позабыл.

Иван заметил странную парочку, которая о чём-то усердно спорила. Один одет богато, даже роскошно: обшитый драгоценными камнями красный кушак, словно экватор, разделил большой живот пополам. Он широко улыбался, обильно жестикулировал. Второй выглядел скромнее: во всём сером, худощавый, бородат, один глаз, или его отсутствие, скрывала грязная повязка, он опирался на длинный посох. Он покачивал головой, явно с чем-то не соглашаясь. Они одновременно заметили, что Иван их разглядывает – ему стало неловко, он отвёл взгляд. Поздно: парочка направилась к нему.

– Прости, добрый человек, поможешь разрешить нам спор? – спросил худой.

– Помогу, коль смогу, – заинтересовался Иван, разглядывая необычную пару. – В чём ваш спор заключается?

– Мы купцы. Старые знакомые. И уже довольно давно, да что давно, наверное, всю жизнь, спорим, чем лучше на свете жить: правдой аль кривдой? – толстяк дружелюбно подмигнул Ивану, хлопнул его по плечу. Ивану показалось, что в хлопнувшей ладони бы зажата увесистая монета.

– Правдой, конечно, лучше, – уверенно ответил Иван, и улыбка тут же пропал с лица толстяка. – Солгав, обманув кого-нибудь, вы можете получить выгоду. Но ложь может раскрыться и обернуться против вас. Тем более, что вы купцы. Репутация важна. Кто же будет пользоваться услугами человека, который обманывает? Я бы не вернулся к тому, кто меня обвесил или дал сдачу фальшивой монетой. Как вы можете даже спорить о таком? Неужели кто-то из вас считает, что…

– Совсем дурак, – опешил толстяк, повернулся и с неожиданной резвостью пошёл прочь.

– Спасибо, добрый человек, за твои слова. Если ты ищешь работу, то обратись к Булату, он хороший мастер. Живёт недалеко от реки, на Печной улице. Его все знают – укажут куда идти. Одноглазый поклонился и бросился догонять своего товарища.

«Странная парочка, – подумал Иван. – Кто-то из мальчишек тоже говорил про Булата. Стоит до него дойти». Булата и правда все знали – Иван быстро нашёл его кузню ещё до того, как ночь полностью обернула город своим тёмным покрывалом. Несмотря на поздний час, работа в кузнице кипела.

– Здравствуйте, – Иван попытался перекричать звон наковален. – Где я могу найти Булата?

– Я Булат, – произнёс залитый потом жилистый мужик, – за заказом пришёл?

– Нет, я работу ищу. Мне сказали, что у вас есть место.

– Работу? – Булат с сомнением осмотрел щуплую, особенно по сравнению с ним, фигуру Ивана. – И что же ты умеешь? Только давай сначала на воздух выйдем, там и расскажешь.

– А по тебе не скажешь, что в нашем деле смыслишь, – удовлетворённо произнёс Булат, выслушав Ивана, – но пока это только слова.

– Я могу…

– Ясно дело можешь. Это потом. Теперь расскажи кто ты таков?

– Я из Иванова царства. Средний из трёх братьев. С ними, как и с отцом, отношения не ладились. Много времени учился в кузне. Я в ней сначала скрывался от братьев, а потом приноровился к делу, полюбил работать с металлом. Жаль меня ограбили, я бы показал свой любимый булатный нож, который выковал. Я давно уже хотел уйти из дома. Только недавно решился. Многое слышал о вашем городе. Сегодня, наконец, добрался, – Иван не хотел врать, но и вдаваться в подробности тоже не очень хотелось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70415668&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.