– Я этим аспектом не интересовался. Да и какая, собственно, разница? Глухой – не глухой, гомосек – не гомосек… Он авторитетный историк…
– Пусть историк, – перебил его Кошкин, – пусть хоть трижды авторитетный, но это не даёт ему право распоряжаться чужими жизнями! А ты? Ты же толковый парень, почему тебе не приходит в голову, что даже трижды авторитетные инвалиды по слуху из Новой Зеландии могут, пусть даже иногда, но ошибаться. Или этот профессор Джексон способен перемещаться во времени и пространстве и лично наблюдать историю столетней давности? Вот послушай – как я понимаю, многие историки с которыми ты консультировался единодушны в том, что цесаревич Алексей выжил.
– Совершенно верно.
– И твой гомосек Джексон тоже в этом уверен?
– Он предоставил мне самые важные аргументы. Могу показать.
– А я правильно понял, что этот сорокашестилетний профессор на каком-то этапе идёт в разрез с принятым мнением других историков. Те считают, что у внебрачного сына цесаревича Рэймонда Спэйсера под Архангельсом была русская любовница по имени Аграфена.
– Это моя прабабушка, – кивнул Спасибов.
– А твой глухой дружок Ричард Джексон – единственный кто утверждает, что у Спэйсера была любовница по имени Наталья. Наталья?
– Он написал это имя, – грустно подтвердил Спасибов, – а ещё добавил, что знает о том, что другие историки считают, что у Спэйсера была Аграфена и много раз доказывал, что это общепринятое заблуждение.
– Кто-нибудь еще, хоть один человек на этой планете согласен с твоим профессором?
– Да! – выставил гордую нижнюю губу вперед Спасибов. – Было еще двое. Швейцарский профессор Вейнер и историк Намандопулос из Афин. Они сейчас под могильными плитами, но их труды опубликованы в…
– А может у Спэйсера было две любовницы? – резко перебил своего товарища Кошкин. – А может больше? Может одновременно, может поочередно? А? Что на это скажет твой новозеландский педераст? Что он вообще может знать о любовницах? – Кошкин убрал упавшие на лицо длинные соломенные волосы, вернулся на свой табурет и как всегда положил ногу на ногу. – Вообще, скажу тебе откровенно, как другу, вся эта твоя история о Спэйсере и выжившем наследнике престола – смешна от начала и до конца. Ты мне её рассказывал и я ещё тогда усомнился. Слишком, знаешь-ли часто, в этой истории применяется слово «если». «Если» император Николай Второй подменил своего сына на безымянного шпаненка, «если» цесаревич Алексей жил в приёмной семье, «если» он уплыл в Великобританию, «если» завязал отношения с Джоанной Спэйсер, «если» родившийся у неё мальчик сын именно цесаревича, а не кого-нибудь другого, «если» Реймонд Спэйсер действительно сожительствовал в СССР с некоей крестьянкой Аграфеной или Натальей. И стоит какую-нибудь из этих «если» поменять на частичку «не», то весь этот исторический фантастический карточный домик разваливается. Единственным связующим компонентом в этой цепочке служит наследственная лейкемия, но представь, если бы у цесаревича её не было. Как бы тогда выглядела вся эта байда? Отвечу – как дешевая выдумка писателя, работающего в жанре альтернативной истории. Тебя бы засмеяли уже на стадии подмены мальчика. Чего приуныл, Ванек?
– Зато ты больно уж весёлый, – почти заплакал Иван. – Чему радуешься? Тому что твой друг потерял смысл жизни?
Кошкин надул пузырь.
– Ты можешь всю жизнь искать связь с царской фамилией, понимаешь. – заговорил он. – Всю жизнь. Наверное, есть люди которые так и делают. Ты можешь находить и терять факты, откапывать исторические тайны, предполагать Бог знает что и ошибаться, заблуждаться, обманываться. Как это делают твои высоколобые дружочки-профессора, получающие докторские степени по истории и спорящие друг с другом, кто из них правее. Ты же прекрасно понимаешь – что история, это не математика. Тут нет и не может быть строгой точности и однозначных суждений. В истории дважды два совсем не четыре, а только около четырёх. А зачастую сколько угодно, только не четыре. Посмотри на меня, Ванек. Не грусти. Есть выход. Есть один-единственный вариант, который даст стопроцентный результат. И не придётся больше думать и гадать, искать всяких загадочных Спэйсеров и слушать глухих новозеландских геев. Тебе-же по сути не принципиально от кого конкретно ты перенял лейкемию, кто были передаточными звеньями между цесаревичем Алексеем и тобой. Будь там хоть три человека, хоть пять, хоть сто. Ведь не это главное. Тебе нужно просто доказать своё родство с фамилией Романовых. Доказать на сто процентов. Все остальное – историческая шелуха. А теперь вопрос на который ты знаешь ответ лучше меня – с помощью чего доказали что останки, найденные в окрестностях Екатеринбурга под насыпью Старой Коптяковской дороги принадлежали именно императору Николаю Второму его жене и его бедным ребятишкам?
– С помощью анализа ДНК, – пробубнил Иван.
– Ну? Так чего же ты дурака валяешь? Сделай тест и все! Это же элементарно! Я думаю, что в базе данных есть ДНК российского императора, но проблема в том, что власти могут не допустить того, чтобы возник внезапный потомок, поэтому вероятнее всего либо откажутся проводить такой тест, либо, что ещё возможнее – просто-напросто дадут отрицательный ответ. Тебе надо поступить по-другому. Вот если бы у тебя был свой образец генетического материала царской семьи, ты смог бы заказать тест на сличение своей ДНК с ДНК образца. Это соответствие докажут и только тогда ты раскроешь карты.
– У меня есть образец, – произнёс Иван.
– Есть?
– Да, есть кровь.
– Чья кровь?
– Их.
– Кого?
– Романовых. Вспомни, я тебе рассказывал о платочке цесаревича.
– Кровь – это то что нужно! Это замечательно! Только ты должен быть на сто процентов уверен, что эта царская кровь, а не какая-то обычная рабоче-крестьянская.
– Значит сперва надо доказать что два образца крови принадлежат одному роду. Так?
– Но потом надо доказать, что кровь с платочка именно царская кровь, а для этого проводить второй анализ, – сказал Кошкин и почесал макушку.
Иван Спасибов задумался. В голове начали медленно, но верно проворачиваться мыслительные шестерёнки. Уголки губ Ивана Спасибова тронула тень улыбки.
Егор Кошкин надул пузырь и лопнул его с громким хлопком.
Михаил Николаевич Дежнев долго изучал дело, перелистывая страницы взад и вперёд, сверяясь с другими документами и наконец устало растер ладонями лицо. Он сидел за своим рабочим столом, перед ним в каком-то вечном хаосе были разложены различные документы, значение которых знал только он. Покрутив шариковую ручку в пальцах он раздражено сунул её в канцелярский стакан и встал из-за стола. От долгого сидения за столом у него затекла шея.
– Что, Михал Николаич, – обратился к нему сидящий за соседним столом младший оперуполномоченный Причалов, – устали?
– Этот Нечипоренко… – раздраженно произнёс капитан Дежнев будто сплюнул сквозь зубы. – Чувствую, не чисто дело. Вроде бы все говорит о том, что он просто-напросто сбежал и скрывается… Но… В-принципе, ему есть почему скрываться – он едва не пришиб Спасибова. К тому же за ним числятся ещё кое-какие грешки… Травка, например. Но на что он рассчитывает в восемнадцать лет? Что так и будет скрываться всю жизнь? – Дежнев размял затекшую спину. – И вроде бы все понятно – шмякнул одноклассника камнем по голове, перепугался, что убил и дал деру. Но это только на поверхности, Сережа…
– А в глубине, – стал вспоминать Сергей Причалов и указывать куда-то указательным пальцем, – очень странные совпадения. Кажется, у матери этого Спасибова тоже при невыясненных обстоятельствах пропал, типа, муж.
– Совершенно верно. Но и это ещё не все… – Дежнев задумчиво расхаживал по кабинету, сцепив руки за спиной и смотря на геометрию рисунка линолеума под ногами. – Что мать, что её сынок – оба какие-то мутные, подозрительные. Сынок вообще ничего не говорит, хотя этот Нечипоренко ему едва башку не пробил. Казалось бы – давай показания. Ан нет – молчит. О чем конкретно говорили? Что между ними произошло? Почему?
– Значит они, типа, друзья.
– Отднюдь, Сережа, отнюдь. Все одноклассники в один голос поют, что между этими двумя была постоянная непрекращающаяся вражда. Нечипоренко ненавидел Спасибова за то, что тот шибко умный, шибко богатый и все такое прочее. На лицо классовое неравенство. И Спасибов тоже говорит, что после курения травки Нечипоренко был неадекватен, стал задирать и оскорблять его. Но это брехня! – отмахнулся следователь. – Я кожей чувствую, что Спасибов врёт! Я много перевидал разных типов, за столько лет могу определить врёт человек или нет. Спасибов врёт – к гадалке не ходи, но доказать обратное я пока не могу. – Михаил Николаевич сделал еще несколько шагов по кабинету. – А это его падение из «Александра Куприна»! Ты только погляди, Сережа! Я, говорит, за котенком полез! И вовсе, говорит, я не сам прыгнул и никто меня не толкал. И подружка его тоже самое – полез за котенком. И ещё свидетель один – тоже самое. И даже добавляет: мы, говорит, кричали Спасибову – не лезь за котенком, упадешь! А он все равно полез! Вот тут записаны их свидетельские показания, – Дежнев нашел на столе искомую папку с листами текста и помахал ею перед Причаловым. – Но ведь брехня! Какой осел полезет за котенком на карниз шестого этажа? И я уж не спрашиваю где, собственно, этот котёнок и кто и для чего его посадил на карниз дома снаружи.
– Так что, вы считаете, что свидетели, типа, куплены?
– Да уж наверняка, – папка со свидетельскими показаниями полетела на столешницу, а сам Дежнев отвернулся и зашагал к противоположной стене. – Мамаша успела подсуетиться. Повар куплен, а девчонка – их знакомая, она и так скажет, что им надо. Я с ними беседовал – оба брешут! Слишком много брехни с этими Спасибовыми. Безусловно, мамаша не хочет, чтобы ее сынульку поставили на учет в психиатрии как суицидника. Но я разговаривал с психологом, который посетил Спасибова.
– Что он, типа, сказал?
– Парень в депрессии. Но врет напропалую! Однако на основании свидетельских показаний это был несчастный случай, а не попытка самоубийства. Да это ещё не все, Сережа, они же ещё один чуднее другого! Что мать, что сынок её. Малой уверен, что он потомок рода Романовых. А мамаша сидела в дурке.
– Да… – протянул младший следователь Причалов. – Ну и достались же вам клиенты, Михал Николаич…
– И оба молчат! – Дежнев подошел к столу своего младшего коллеги и уперся на нем на руки, таким образом оказавшись почти перед самым носом Причалова, от чего тот слегка опешил. – Я им прямым текстом заявил – если вы оба будете продолжать не сотрудничать со следствием, у вас обоих могут возникнуть проблемы. И я им пообещал эти проблемы, потому что они меня просто выбесили! – мужчина с силой саданул раскрытой ладонью по чужой столешнице. – Ну ничего, я их расколю, Сережа! И не такие попадались! Я этому сосунку молодому так и сказал вчера – или ты выкладываешь все как было с Нечипоренко, или я займусь тобой! Серьезно займусь! Он молчит и повторяет свою брехню. Ну что-же, говорю, сами напросились, я хотел по-хорошему. – Хмуря густые брови цвета воронового пера Дежнев вернулся за свой стол, сурово пыхтя и раздувая ноздри. Праведный гнев переполнял его. – А теперь я для начала поеду в психушку, где сидела мамаша. У неё есть какой-то знакомый по прозвищу Вирааил, но она упорно о нем не говорит, хотя, наверняка он имеет какое-то отношение к обоим исчезновениям.
– Как-как вы сказали? Вираил?
– Вирааил.
– Как? Это, типа, имя?
– Мамаша сказала, что про него знают в дурке, где её держали. Сама она о нем не говорит из принципа. Поэтому придется ехать и выяснять самому. Поеду к вечеру, чтобы потом сюда не возвращаться…
К вечеру Михаил Николаевич Дежнев выпил чашку чёрного байхового чая, сложил все документы в пластиковую папку и вышел из управления к служебной парковке. На одной из полупустых улиц, зажатых с обоих сторон густой растительностью его автомобиль случайно задел какого-то шагнувшего на проезжую часть парня. Тот упал и мужчина, осыпая салон матерными проклятьями, вышел под накрапывающий дождичек. Приблизившись к парню и протянув к нему руки он вдруг дернулся от острого укола в плечо.
На следующий день Дежнев на своём рабочем месте не появился и сотовой связи с ним не было. Камера наружного наблюдения парковки зафиксировала, как старший оперуполномоченный Михаил Николаевич Дежнев сел в служебный автомобиль «Лада Гранта», включил габаритные огни и аккуратно выехал на проезжую часть. Потом несколько камер зафиксировали «Ладу Гранту» на определенных Пензенских улицах, и проследив направление движения другой следователь по фамилии Тамиргуляев без труда определил, что автомобиль двигался в сторону улицы Лермонтова, однако в какой-то момент авто неожиданно появилось совсем на другой улице и его местоположение оборвалось в районе Терновки на выезде за город и в тот же день автомобиль Михаила Николаевича Дежнева был обнаружен на самой заурядной парковке среди новостроек в микрорайоне «Спутник».
Нажимая на кнопку дверного звонка, Евгения Спасибова старалась унять тремор и натянуть на лицо хотя бы подобие добродушия. Она стояла перед стальной входной дверью, отделанной искусственным лакированным шпоном цвета «Клен» и делала успокаивающее глубокие вдохи, в своих руках она держала планшет, вцепившись в него так, что побелели кончики пальцев. Не подождав и трёх секунд, она повторно нажала на кнопку звонка, прислушиваясь к давно забытому звуку. У неё в квартире когда-то был почти такой-же дребезжащий звонок, но много лет назад, когда в их подъезде поставили домофон, надобность в дверных звонках отпала и её супруг Федор просто-напросто отрезал его кухонным ножом для овощей. А вот в квартире у Кошкиных дверной звонок ещё функционировал. На седьмом глубоком вдохе Евгения услышала топот тапочек и секундное затишье – хозяйка взглянула в дверной глазок. После этого раздался звук открываемого механизма замка и входная дверь распахнулась наружу, для чего Евгении пришлось сделать два шага назад.
– Женя? – похлопала глазами Виктория Кошкина, – Что-то случилось? На тебе лица нет.
– Э… Вика, привет, – Спасибова постаралась улыбнуться, но догадывались, что напоминает убийцу перед очередной жертвой. – Слушай, а Егорка дома?
– Егор? Да, дома. – соседка Виктория, не сводя с Евгении настороженного взгляда пригласила её в квартиру. – А что случилось? Ты так выглядишь… У тебя все нормально?
– Да вот, – Евгения резко вскинула руку с зажатым в нем планшетом, будто намеревалась ударить им соседку, – планшет совсем завис. Чего там надо почистить, я не разбираюсь. А Егорка мне всегда помогал.
– А, конечно-конечно, он дома, заходи, – облегчённо выдохнула Виктория Кошкина, – а я уж подумала, что у тебя что-то стряслось. Ты, правда, так выглядишь…
– Это из-за планшета, – ответила Евгения и виновато пожала плечами, – мне срочно нужно кое-что сделать, а он… Я уже целый час с ним борюсь! Чуть не расквасила его о стенку.
– Дело только в планшете? – на всякий случай уточнила соседка, потому что ей совсем не нравился внешний вид Евгении Спасибовой.
– Я на нервах. Готова прибить кого-нибудь, честно говоря…
Виктория оценила шутку и провела гостью к прикрытой двери комнаты своего сына. Постучалась и не дожидаясь ответа открыла её. Взору Евгении Спасибовой предстала визуально разделенная на две половины комната двух братьев – старшего Олега и младшего Егора. Половина отсутствующего студента Олега отличалась более уравновешенным стилем, а вот сторона Егора привлекала на себя внимание яркими резкими постерами, различными прикольными предметами, раскиданной одеждой из интернет-магазина, торгующей продукцией с рокерским направлением. За столом развалившись в вальяжной позиции восседал сам хозяин своей половины комнаты – Егор. Одев наушники-чебураторы он резался в онлайн-шутер, лихо расправляясь с жуткими чешуйчатыми монстрами. Но вот он заметил вошедших и, растерявшись появлению неожиданной гостьи, снял наушники на шею и приветственно кивнул.
– Здрасьте, – пробормотал он, косясь на экран, где его героя, кажется, начали немножко убивать. Он был явно раздосадован появлением соседки, срывающим его онлайн-игру.
– Вот, Егор, – Виктория Кошкина кивнула на Евгению Спасибову, – к тебе тётя Женя из девятнадцатой. Будь другом, помоги ей разобраться с планшетом.
– Ага, – кивнул Егор, – оставьте, я потом посмотрю…
– Мне бы нужно сейчас, – мягким голосом, но с твердым нажимом настояла Евгения, – если тебе не трудно, включи его пожалуйста.
Паренек бросил раздосадованный взгляд на монитор компьютера, вздохнул и отключился.
– Ладно, давайте, – нехотя произнёс он.
– Жень, может кофе? – предложила Виктория. – Пойдём на кухню, пока Егор занимается планшетом.
– Спасибо, – поблагодарила Евгения, – но я бы хотела посмотреть, что будет делать Егор, чтобы научиться самой и в следующий раз не приходить. И у меня, увы, сейчас совсем нет времени, мне срочно нужен планшет.
Виктория пожала плечами и оставила их вдвоём, а Егор принял из рук Евгении планшет и первым делом включил кнопку питания.
– Тётя Женя, – произнёс он через три секунды, – он разряжен. А что Ванек вам не поможет? Он тоже шарит, – говоря это, Егор подключил планшет к своей зарядке и внезапно упёрся спиной к шкафу, так как гостья грубо прижала его собой. Он вытаращил глаза, но побоялся и рта раскрыть.
– Я пришла не из-за планшета, – шипящим шепотом заговорила Евгения сквозь сжатые зубы. – Ты же знаешь, что несколько лет назад пропал мой муж. Отец Ивана.
Егор сглотнул и кивнул.
– А я здесь при чем? – пролепетал он не решаясь смахнуть с глаз упавшие на лицо длинные светлые пряди волос. – Тётя Женя, вы что-то немного раздражены…
– Теперь пропал ваш одноклассник. Из-за этого у меня и моего бизнеса начались проблемы. Вот уже много дней подряд меня и Ваньку допрашивают следователи по поводу исчезновения Нечипоренко, – продолжала «тетя Женя». – Из-за этого я четвёртый день не сплю. Меня трясёт.
– Он и меня допрашивал, тётя Женя. Это его работа…
– Как будто мне мало того, что мой единственный сын остался без отца, получил булыжником по голове, а теперь чудом избежал смерти, когда сиганул из окна! Ты знаешь, что у меня была истерика? Знаешь?
– Н-нет…
– А сорок минут назад я приехала из следственного комитета, где была на допросе, который длился больше четырёх часов! И знаешь по какому поводу? Позавчера при невыясненных обстоятельствах пропал тот самый следователь, что вел дело по исчезновению Нечипоренко! Тот самый, который допрашивал меня до этого! Он исчез! Как Нечипоренко! Как мой муж! Его ищут! И опять меня в чем-то подозревают!
– Вот как… Странно… Но я-то тут при чем?
– Как думаешь – мне легко?
– Думаю, что нет…
– А ты знаешь почему Иван прыгнул из окна ресторана?
– Из-за котёнка?
– Из-за какого к чертовой матери котёнка! – шипела разъярённая Евгения. – Не ври, что не знаешь. Конечно он тебе рассказал, что выяснил, что он не царский потомок. Из-за этого случилось то, что случилось. Он прыгнул из окна «Александра Куприна» и только чудо Вирааила спасло его! Мгновеньем позже или раньше и все – собирали бы Ваню граблями с асфальта! Не было бы уже моего Ванечки!
– Так радоваться надо… А кто такой Вирааил?
– Я радовалась, – злобно подтвердила Евгения, – ох как радовалась! Ровно пять дней, пока в ГУВД не взялись за меня как будто я главный подозреваемый в деле этого Нечипоренко. Или как будто я похитила и сожрала следователя. Или как будто я убила и закопала своего мужа. Если бы я не была совершенно в другом месте, следователь предположил бы, что это я своими руками толкнула Ваню из окна. А сейчас, когда я приехала из следственного комитета я узнала, что Иван отправил образец своей слюны в одну лабораторию в Москве на предмет совпадения своей ДНК с императорской. И сказал, что это ты ему посоветовал! – Евгения Спасибова грубо взяла Егора за грудки. – Ты! Ты соображаешь, что ты посоветовал! О чем ты думал, Егор!!?
– Тётя Женя, я же… Я же хотел, как лучше… Хотел помочь.
– Помочь быстрее отправить его на тот свет? Помочь убить его?
– Почему вы так говорите? Он докажет своё родство…
– Докажет? – рычала она прямо Кошкину в лицо. – Докажет?!! Ты так уверен? Значит вас уже двое таких верующих болванов – он и ты! Двое! А ты не подумал о том, что будет, если он получит отрицательный результат? Ты подумал об этом? А он его получит! Он получит отрицательный ответ, который будет верен на сто процентов и поставит точку. Точку! Понимаешь, о чем я? Я достаточно ясно намекают?
Евгения отпустила Егора. Он стоял ни жив, ни мертв, длинные светлые волосы падали на лицо.
В этот момент в комнату вошла Виктория Кошкина и поинтересовалась как двигаются дела с планшетом. Егор ответил, что все нормально, что сейчас все загрузится, хотя планшет валялся выключенным на кроватном покрывале. Виктория ещё раз позвала соседку на кофе, и Евгения Сергеевна ещё раз отказалась.
– Ты понял? – строго спросила она у Егора, когда Виктория прикрыла дверь. Восемнадцатилетний парень кивнул. Он печально взглянул на монитор компьютера, где уже лежал убитым его компьютерный герой.
– У вас что, правда, есть образец крови цесаревича Алексея? – спросил он у женщины, – и он, правда, отправил его?
– Есть носовой платок со следами крови, – подтвердила Евгения. – И Ваня вместе со своими образцами слюны отправил его по почте в лабораторию в Москву. Ответ его убьет.
– Я не… этого хотел, – принялся оправдываться Егор. – я хотел, как лучше… А что я должен был делать? – теперь уже Кошкин стал отчаянно трясти головой. – Что? Он был в депрессии, я как другу хотел помочь! Как другу!
– Короче, если мы хотим, чтобы Ваня не наложил на себя руки, мы должны сделать так, чтобы он не получил ответ из Москвы, – заключила Евгения Спасибова.
– А если ответ будет положительным? – робко спросил Егор.
– Не будет он положительным, как ты не поймёшь! Слушай меня. Ты должен мне помочь…
