– Да-а, – на какую-то секунду задумался Книжный Червь, – сказал «Поехали» и махнул рукой… – повторил он в задумчивости. – С этого-то всё и началось.
– Что началось?
– Обмен опытом. Наши книжные черви, верившие в справедливость и силу человеческого разума, поддались на ложь вормов, уверивших наших книжных червей, что они раскаялись, и больше не хотят дальше ввергать человечество во мрак. Им поверили, открыли Железный Занавес и впустили вормов, а в знак доброй воли, отправили на Запад делегацию наших самых образованных книжных червей. И это стало непоправимой ошибкой. Вормы сразу затерялись среди настоящих книжных червей. И со скоростью, с которой может распространяться только Лож, заполнили новые библиотеки. Скорость Лжи, как известно, быстрее скорости Мысли, потому как Лож использует исключительно человеческие чувства, а не разум. Наша молодежь стала читать всё меньше и меньше, космические корабли перестали летать в космос, даже пришлось затопить в океане орбитальную станцию, потому как наша молодежь не просто разлюбила читать, но вообще потеряла интерес к Знанию. И космос им стал не интересен, – Книжный Червь вдруг впал в задумчивость. Даже к чаю не притрагивался, опустил веки и так и сидел в молчании.
– А что же им стало интересно? – вежливо помолчав вместе с Книжным Червем и Библиотекаршей, которая лишь слушала и не вступала в разговор, нарушила молчание Маша.
– Ничего, – отвечал Книжный Червь.
– Как ничего?
– А вот так. Пустота. В Центральной Азии, было когда-то огромное соленое озеро, четвертое по своим размерам в мире; его даже называли морем – Аральское море. Оно было живым островом посреди безжизненной пустыни. Его так и назвали Арал – что значит «остров». В нем водилось много рыбы, плавали суда, вокруг моря жили люди. Но море стало мельчать. Вода уходила из него, оставляя Пустоту – безжизненную соленую пустыню. Теперь вместо наполненного жизнью моря, три соленых озерка, до того соленых, что даже рыба не живет в этой мертвой воде. Пустота. Она захватывает всё, откуда уходит жизнь. Она захватывает и человека, если он отказывается от Знания.
– Какой кошмар! – Маша обхватила голову ладошками. – Просто кошмар! И что, это море высушили вормы?
– Не без них, – согласился Книжный Червь, а Библиотекарша согласно закивала и все ее шпильки и булавочки закивали с ней вместе.
– Как только вормы пробрались в нашу страну, они немедля стали внушать людям ложные знания, люди стали совершать необдуманные поступки, и уверяться, что поступки их правильные. И уверять в этом остальных людей. Но всё это долгая, даже бесконечная история, – Книжный Червь видно решить завершить этот тяжелый для него разговор.
– А как же те, настоящие книжные черви, что уехали по обмену в Европу? – вспомнила Маша.
Книжный Червь, услышав вопрос, совсем расстроился и оттого отвечал чуть слышно:
– Они остались в Европе. Они отравились Ложью, их карие глаза потеряли цвет, стали пусты. Как стали пусты и наши библиотеки, где поселились вормы. Наш мир стремительно пустеет, как опустело Аральское море. Теперь и в Ленинской библиотеке правят вормы. И нас, настоящих книжных червей, осталось так мало, что мы не в силах что-либо изменить.
– Но это нужно! – Маша аж поднялась, ее кулачки сжались. – Нужно всё вернуть, всё исправить! Иначе Пустота захватит всё. Нельзя этого допустить! – хотела еще что-то такое сказать важное, как дверь Библиотеки отворилась, вошла учительница.
– Здравствуйте, – поздоровалась она с Библиотекаршей. Книжного Червя учительница не увидела – как только скрипнула дверь, он мгновенно, как сдувается шарик, сдулся до величины дождевого червя. – Маша, – ласково произнесла учительница, – собирайся, всех забрали мамы, осталась ты и я. Пойдем, я провожу тебя.
Глава 5
в которой Маша знакомится с Компьютерной Мышкой
На следующий день, сразу после уроков, Маша вместо продленки отпросилась у учительницы позаниматься в компьютерном классе. По Эстетике всему классу задали создать проект-презентацию на тему: «Формирование метафорического влияния на фронтальное отношение к объективному имажинизму». Весь класс дружно залез в интернет и понакачал оттуда столько метафорически-фронтальных проектов-презентаций, что учительница с благообразной улыбкой поставила всему классу пятерки, за трудолюбие, проекты же вместе с презентациями, не читая, сложила в стол, чтобы после уроков отдать всю эту пачку бумаги секретарю, а та уже придумает, что с этим делать. Обычно, на таких презентациях, секретарь, на обратной стороне, печатала всевозможные отчеты, которых печаталось столько много, что непонятно, что еще можно было отчитать в школе.
Но Маша не могла вот так взять и скачать проект из интернета. Она хорошо помнила, что папа всегда всё делал сам. Потому что неизвестно какой лабуды понавыкладывают в этом интернете; скачаешь, и будешь потом стыдиться как первоклассник, – так говорил папа, так поступила и Маша, потому как она училась во втором классе и «стыдиться потом как первоклассник», ей совершенно не хотелось. Села за компьютер и стала изучать, что же это такое «объективный имажинизм».
Получалось, что форменная лабуда. От этого Маша совсем запуталась, и так расстроилась, что открыла игрушку и стала гонять компьютерную змейку по экрану; змейка проглатывала попадавшиеся ей на пути коробочки, и избегала своего хвоста; потому, как только змейка вместо коробочки хватала свой хвост, звучала противная музыка и – начинай всё сначала.
– Понимаю, – сказал кто-то сверху. Маша задрала голову и… ничего не увидела, кроме системного блока, а еще выше стену и потолок. – Эти методисты такого понавыдумывают, что сам Стив Джобс не разберет.
– Какие методисты? – все-таки спросила Маша, конечно перед этим крепко взяв себя в руки – не каждый же день с тобой разговаривает сам компьютер. А то, что говорил компьютер, Маша нисколько не сомневалась, потому как в классе, она была одна-одинешенька.
– От Министерства Образования, конечно, – немедленно последовал ответ, – не от Министерства же Культуры.
– А это кто – методисты? – осмелев, спросила Маша.
– Бесполезнейший народец, – отвечало свысока, – только и делают, что сочиняют разные бессмысленные шарады, которые спускают по разнарядке в школы и заставляют сходить с ума всех учителей вместе с учениками.
– А может они жертвы вормов? – сообразила Маша.
– Ты знаешь вормов? – перед Машей прямо на столе возник маленький мышонок. В коротеньких синих хипстерских штанишках, в таком же хипстерском вязаном красном свитерке, и в рыжей шляпке с короткими полями поверх мышиных ушей.
– Мышка! – от неожиданности Маша отпрянула.
– Да, забыл представиться: Компьютерная Мышка, прошу любить и жаловать, можно просто, Гаджет Маус, – Компьютерная Мышка, он же Гаджет Маус, снял шляпку, манерно чуть поклонился, вернул шляпку на уши, и уже без церемоний, поправив крашенные в черное усики, уселся на коврик для компьютерной мышки, скрестив лапки по-турецки, явно демонстрируя Маше свои стильные рыжие мокасины. – А тебя зовут Маша, – покручивая лапкой свои крашеные усики, продолжал Гаджет Маус. – Ты ученица 2-го «А» класса, и ты сидишь здесь вот уже целых полчаса и пытаешься разобраться во всей этой лабуде. В этом я тебе помогу. Но ответь – откуда ты знаешь про вормов?
– От Книжного Червя, – отвечала Маша. Она окончательно пришла в себя и уже не удивляясь, рассматривала Компьютерную Мышку, что сидел на коврике для компьютерной мышки и называл себя Гаджет Маусом.
– Ты и Книжного Червя знаешь! – присвистнул Компьютерная Мышка. – Значит ты действительная продвинутая девочка! Книжный Червь, с кем попало, не дружит.
– А почему ты – Компьютерная Мышка?
– Зови меня Гаджет Маус, – поправил Машу Компьютерная Мышка.
– Хорошо, – согласилась Маша. – Так почему ты… – она запнулась.
– Если Книжный Червь – Дух Библиотеки, я – Девайс этой увечной Школы, где все – от директрисы до секретаря – беспросветные ламеры. Единственный человечек, кто хоть как-то шарит в программах, это Сисадмин, клевый чувак; я вас познакомлю.
– Сиса… кто? – не поняла Маша. Беспросветные… ла-ламы…? – Маша запуталась от всех этих неизвестных ей словечек, не меньше чем от объективного имажинизма.
– Сисадмин – это наш системный администратор, кто следит за тем, чтобы компьютеры в школе хоть как-то работали. А ламеры – это человечки, принципиально не желающие хорошо освоить работу на компьютере, – охотно отвечал Гаджет Маус. – Да, а ты их видела?
– Кого? – не поняла Маша.
– Вормов.
– Нет, – отвечала Маша.
– Хочешь, покажу?
– Настоящих вормов? И ты их не боишься?
– Вормов бояться, в интернет не ходить. Так показать?
Маша молча кивнула.
– А вот он – перед тобою, – и Компьютерная Мышка, он же Гаджет Маус, не оборачиваясь, большим пальчиком свой лапки показал на экран монитора, где маленькая змейка готова была по Машиному велению двинуться в путь и проглатывать разные коробочки.
– Это и есть ворм! – Маша так удивилась, что чуть рот не открыла от удивления. Так и замерла с втянутыми щечками. Всё-таки она была воспитанной девочкой и знала, что удивляться нужно с закрытым ртом.
– Да, – довольный произведенным эффектом, отвечал Компьютерная Мышка, – это и есть самый настоящий ворм. Пойманный и заключенный в игру навечно. Если бы ты только знала, как его трясет и как он мучается, когда хватает себя за хвост! – Компьютерная Мышка в наслаждении потер лапками. – Ничего! пусть мучается – за все свои злодеяния!
– Так он мучается?! – искренне расстроилась Маша, ей очень не нравилось, когда кто-нибудь мучился, пусть даже и ворм. Впрочем, о злодеяниях ложных книжных червей Маша знала только по рассказам настоящего Книжного Червя, а мучения ворма Маша видела каждый раз и… причиной его мучений была… она сама! Маша невольно пальчиками отпихнула компьютерную мышку – пластмассовую, конечно, которой она играла. И невольно покраснела. Ей почему-то стало стыдно, что она, пусть и не зная, только что мучала кого-то, пусть и злого ворма.
– Какие вы люди сентиментальные, – усмехнулся Гаджет Маус. – Только слыша о злодеяниях злодея, желаете ему самого злого зла, а как только увидите, как он страдает, за свое зло, сразу начинаете его жалеть. Парадокс.
– А как ты его поймал? – всё-таки Маша, как и все девочки, была ужасно любопытна.
– Не без труда, – не без гордости отвечал Гаджет Маус. – Вормы, удивительные существа… – и Компьютерная Мышка рассказал Маше не менее удивительную историю, чем историю, которую она услышала от Книжного Червя.
Глава 6
в которой Маша узнала, как хорошо жила школа до появления вормов
Итак, как и Книжный Червь, что появился в школе вместе с первыми книгами, завезенными в Библиотеку, так и Компьютерная Мышка появился в школе вместе с первым компьютером, что установили, конечно, в кабинете директора.
Директор, женщина постоянно занятая, использовала компьютер исключительно для релакса – раскладывала пасьянс Косынка, между бесконечными собраниями и проверками. И до появления компьютерного класса и вообще всешкольной компьютеризации, Компьютерная Мышка, скучал и дораскладывал за директором пасьянс, когда та, бросив всё, покидала кабинет, для решения постоянно внезапно сваливающихся на ее голову проблем, от всех этих собраний и проверок.
Но появился компьютерный класс, в каждом классе появились компьютеры, электронный дневник, интерактивные доски, учительский чат, родительский чат, словом школа встала на компьютерные рельсы и покатилась в цифровое будущее быстрее высокоскоростного интернета.
На педагогическом совете директор вышла на сцену актового зала, достала бумажку, на которой был текст, который ей скачала, опять же, из интернета секретарь, и с выражением прочитала:
– Процесс информатизации глобального общества является необратимым, поэтому задача качественной информатизации образования является одной из важнейших, стоящих перед всем мировым сообществом. Развитие экономических и культурных связей между различными типами обществ позволяет учащимся пользоваться услугами дистанционного и традиционного образования ведущих мировых образовательных организаций, что в конечном итоге приносит пользу всему мировому гражданскому обществу.
Все зааплодировали. И школа, из обычной средней, превратилась в школу с американским уклоном, дабы принести пользу всему мировому гражданскому обществу. В школе сделали красивый ремонт. Все учителя экстерном прошли компьютерные курсы и курсы повышения американского языка, получили дипломы и стали суперспециалистами. Появился Сисадмин – полноватенький, лысоватенький, двадцатипятилетненький человечек с уставшим взглядом под вспухшими веками, и в мятой рубашке; и забот у Компьютерной Мышки появилось не меньше чем у директора.
Сисадмин, не вылезающий из-за компьютера, обложенный системными блоками и мониторами, которые постоянно ломались и он их постоянно чинил, вел исключительно ЗОЖ – здоровый образ жизни, и не пил ничего кроме зеленого чая и не ел ничего кроме вегетарианской пищи; потому и комната его была заставлена всевозможными коробочками от чая и салатов, которые он просто не успевал выбрасывать, потому как день-деньской, чинил компьютеры и исправлял программы. А после работы отдыхал – строил на компьютеры виртуальный дом своей мечты, и иногда, между постройкой дома, постреливал по злодеям из машингана – виртуального пулемета, который он постоянно абгрейдивал. Когда Сисадмин спал (и спал ли он вообще) было для всех загадкой. Как была загадкой и вся его жизнь вне его комнаты, что находилась под самой крышей, и к которой вела пустынная железная лестница. Подниматься по этой лестницы все учительницы, включая директора, страшно боялись, потому и в обитель Сисадмина никто никогда не заглядывал, а если что-нибудь ломалось, его вызывали и он спускался из своей комнаты, как спускается дух леса из своих дремучих ветвей на землю.
И Компьютерная Мышка стал не только правой, но и левой рукой Сисадмина, и даже его ногами и его телом, и даже глазами; словом, Компьютерная Мышка стал вездесущ и необходим, как вездесущ и необходим верный адъютант.
– Как фиксик?! – поняла Маша.
– Фиксиков не существует, их придумали сценаристы. А я существую, – немножко обидевшись, отвечал Компьютерная Мышка. Ему не понравилось, что его сравнили с какими-то мультяшками. Но он был отходчив, и потому забыв про фиксиков, продолжал.
Итак, всё шло, как и положено идти в таких случаях: Сисадмин чинил компьютеры и программы, пил зеленый чай и ел спаржу с брокколи, его верный адъютант Гаджет Маус, как и положено вездесущему адъютанту, знал всё и был везде. До того, как какая-нибудь замечательная учительница, нажав на какую-нибудь замечательную клавишу, не снесет операционную систему до заводских настроек, или же не уронит на вверенный ей Сисадмином ноутбук что-нибудь вроде чашки с чаем, Гаджет Маус всё знал и докладывал своему Диванному Генералу (работал Сисадмин, сидя на небольшом, но удобном диванчике). И Сисадмин, подобно всеведущему Существу, появлялся в классе перед несчастной учительницей до тех пор, как она успевала набрать его номер.
И всё шло хорошо. Компьютеры ломались, чинились и работали, учительницы предоставляли ученикам педагогические услуги – задавали всевозможные проекты и презентации, которые обогащали учеников пятерками, а секретаря килограммами бумаги, на которых она печатала километры всевозможных отчетов. Школа процветала и повышала свой рейтинг, побеждая на всевозможных конкурсах и фестивалях по песням, и танцам, объединяющие народы мира, и интерактивным проектам, вроде – нарисуй город будущего или построй диаграмму личностного роста, и, конечно, на олимпиадах по английскому языку. Все ученики готовились стать лидерами и после школы возглавить какую-нибудь перспективную компанию по решению каких-нибудь перспективных проблем. Остальные, менее важные знания, всякие там химии, физики и математики, ученики получали от репетиторов.
Компьютерная Мышка между работой или пил зеленый чай с Сисадмином или пил черный чай с Библиотекаршей и Книжным Червем.
И всё, как и было сказано выше, шло по-английски размеренно и безмятежно, пока в школьный родительский чат не пробрался первый ворм.
Глава 7
в которой Маша услышала удивительную историю о кознях вормов
Всё началось с родительского чата.
– Да-да – именно с него всё и началось, – Компьютерная Мышка поднял указательный коготок вверх, дабы Маша поняла, насколько это событие оказалось важным.
До этого вечера, родители спокойно общались в своих чатах, обсуждая учителей, какие они хорошие и ставят детям одни пятерки, учебу, какая она интересная креативная и интерактивная, и, вообще жизнь, какая она удивительная и стабильная, как вдруг, во всех чатах сразу, от первого до последнего класса, появилось странное сообщение:
«Я вообще не понимаю! Зачем эти чаты придумали! Зачем тогда дети в школу ходят? Чтобы мы сидели в чате и домашнее задание друг у друга спрашивали?!!!»
«И я не понимаю, зачем моему сыну нужно изучать историю Америки, в первом классе!!! Когда он историю России не знает!!!» – появилось следом.
«И я не понимаю, зачем моей девочке во втором классе!!!!!!!! учиться, как правильно брать кредит в банке?!»
«И я не понимаю, зачем я должна скидывать деньги на…»
«И я не понимаю, почему я обязана записываться на платные курсы по…»
«И я не понимаю…»
«И я…»
И родители, что еще минуту назад всё понимали и на всё скидывались и записывались, наполнили чаты таким количеством непонималок, что все чаты рухнули, и на всех экранах всех компьютеров и смартфонов появилось коричневой блестящее гладенькое тело, какого-то червя. Веки поднялись и все, кто смотрел на экран, увидели бесцветные пустые червивые глаза; у многих от такого явления смартфоны из рук выпали, а у особовпечатлительных случились обмороки.
– Это был ворм, – со значением посмотрев на Машу, произнес Компьютерный Машка. – Покруче искусственного интеллекта, он заполнил родительские и следом учительские чаты таким количеством ненужных и вредных вопросов, что под угрозой встала сама безопасность школы. К тому же, сразу после чатов, ворм пробрался в электронный дневник и так перепутал оценки, что отличников сделал троечниками, а троечников – отличниками. Кошмар!
Я не помню дня, когда мой верный Сисадмин выпил бы столько зеленого чай и съел столько спаржи и брокколи. Я только успевал ставить перед ним коробочки с салатами и подливать в его чашку чай – так он был погружен в борьбу. Три дня и три ночи, Сисадмин боролся с кознями ворма. Тем более что заполнив чат вопросами, запустив эту страшную информационную машину, перепутав оценки, ворм исчез. И три дня и три ночь рассвирепевшие отравленные вормом родительницы уже сами задавали и задавали вопросы, не понимая, зачем они их задают. Еще вчера они хвалили школу и учителей, а сегодня собирались забирать своих детей из такой неправильной школы, где вместо образования, детей развлекают песнями и заинтересовывают проектами, – вот до чего дошло! Это была настоящая диверсия! Плюс – перепутанные оценки! Директор готова была слечь в реанимацию, удерживало ее лишь нечеловеческая воля и страстное желание узнать, чем всё это кончится.
Маша, слушая рассказ Компьютерной Мышки, начинала припоминать, как и ее мама без сна три дня и три ночи сидела в родительском чате и ругалась вместе со всеми родительницами, совсем неконструктивно критикуя учебный процесс в целом и, каждую учительницу в частности. Да, это было страшное время, – мысленно согласилась Маша с Компьютерной Мышкой. Вслух она ничего не сказала, чтобы не прерывать разгоряченную речь своего нового друга.
– Но мы победили, мы выиграли эту первую интерактивную битву в этой необъявленной нам информационной войне.
И помог нам Книжный Червь.
Порывшись в своей памяти, Книжный Червь вспомнил, что вормы – ложные книжные черви, крайне самолюбивы, и терпеть не могут, когда их называют «ложными книжными червями» (они считают себя самыми настоящими и истинными), и Сисадмин, по закрытому каналу стал смеяться над вормом, называя его не только ложным, но еще и земляным червяком. И ворм попался. Сисадмин обманул его, как Ивашко обманул Бабу-Ягу, заставив ее саму влезть в печку. Точно также Сисадмин заставил ворма влезть в компьютерную игру, где он сейчас и находиться. Вот как полезно читать в детстве русские сказки, – Компьютерная Мышка аж выдохнул от своего такого рассказа.
– И всё? – спросила Маша. – Вормы были побеждены?
– Куда там! – отмахнулся Компьютерная Мышка. – Это стало лишь началом. За первым вормом в нашу школьную сеть стали проникать всё новые и новые вормы. Но проникая, они запутывались в ней и, вслед за первым, отправлялись в заключение в компьютерные игры.
Но сколько бед принесли они школе, пока Сисадмин выстроил надежную сеть для отлова вормов, сколько раз директор готовилась слечь в реанимацию, особенно она захотела слечь в реанимацию, когда вышла на сцену с докладом, посвященному Дню учителя. Полный зал, почетные гости, глава города, родители, телевидение, и… Такой провал.
Чтобы не читать по бумажке, директор смотрела в поставленный перед нею монитор, и читала все с телесуфлера. Речь заранее была подготовлена и многократно прочитана и отрепетирована. Директор собиралась рассказать о школьных достижениях, о величии России и вообще обо всём хорошем.
Но как только она прочитала первое предложение, и мне и Сисадмину стало ясно – вместо телесуфлера директор повторяла слова ворма.
Страшно вспоминать, что наговорила под влиянием ворма директор в те несколько минут, пока Сисадмин не вырубил телесуфлер, а вбежавшие на сцену гости не подхватили красиво падающую на пол директора (директор, надо отдать ей должное, умела красиво падать – одну руку прислонив ко лбу, другую – в сторону, голова запрокинута, волосы развиваются – очень красиво).
– А что она наговорила? – спросила Маша.
– О-о-о! – Компьютерная Мышка покачал мордочкой, – она такого успела наговорить…
Как только директор встала у телесуфлера, лицо ее изменилось, она, испытывая страшные муки (она увидела ворма, он смотрел ей прямо в глаза), приложила правую ладонь к груди и возгласила:
– Я имею высокую честь выступить здесь, в Конгрессе великой и свободной страны, как впервые за тысячелетнюю истории России, как гражданин великой державы, сделавший свой выбор в пользу свободы и демократии, – зал притих. – Сегодня свобода Америки защищается в России. Президент Кеннеди сказал: «Не спрашивайте, что Америка может сделать для вас, спросите себя, что вместе мы можем сделать для свободы человека!», – лицо директора всё более темнело, хватая красивым ртом воздух, сопротивляясь всеми силами, директор воскликнула: – Господи, благослови Америку! – и упала в обморок.
– Какой кошмар! – согласилась Маша.
