Елена Ворон "Волчонок"

– Дим-Палыч! – вскинулся я. – Шайтана чуть не убили. Куда нам ещё чужой на борту?

– Наиболее удобный и безопасный маршрут, – продолжил комгруппы, словно его не перебивали. – Слетаешь и доставишь это сокровище на борт в целости и сохранности.

– Заодно в пути познакомитесь и сойдетесь поближе, – добавил Лёша.

Вспомнилось, как негодовал Дим-Палыч в ответ на просьбу… хм… приказ? Скажем так: распоряжение Дракона.

– Серый, я серьёзно говорю, – Лёшина усмешка противоречила словам о серьёзности, – это очень ценный и нужный нам пассажир.

Кого Дракон нам подсудобил? Чью-то жену или дочку? Или – сердце ёкнуло – Таниту? У её родителей достанет влияния… Вздор. Никаким чудом Танита не может оказаться на богом забытой базе.

– Сергей, будь осторожен, – произнес командир. – С этим покушением, теперь не знаешь, чего ждать.

Маршрут мне Лёша проложил – бывалым пилотам на зависть. Все сикось-накось. Я мог бы добраться до цели в три длинных прыжка через подпространство, но нет. Лёша выстроил такое путешествие, что я мысленно за голову схватился. Предстояло идти окольными путями, с огромной ненужной петлёй, в семь длинных прыжков и четыре коротких. Сколько бесполезной маеты! И пустой траты времени.

– Не надо ворчать, – указал старший пилот, хотя я благоразумно помалкивал. – Ты выйдешь к «Гренландии» там, где никому в ум не придет тебя подкарауливать. Это секретная военная база, и ты к ней приближаться не станешь. Вынырнешь, доложишься, и они сами доставят пассажира.

– И будь осторожен, – настойчиво повторил Дим-Палыч. – Действуй по обстоятельствам.

«По обстоятельствам»! Он дал мне карт-бланш. Кажется, я из волчонка превращаюсь в космического волка, равного всем остальным?

По пути на третью палубу, где стоит в ангаре наш катер, я хотел забежать в медотсек – проведать Шайтана – и был огорошен тем, что в доступе мне отказано.

– Барс, ты чего заперся? – спросил я через коммуникатор.

– Тут Шайтан после загадочного покушения, – откликнулся ксенобиолог. – Отказ в доступе не я придумал, а Медведь. Он всему экипажу отказал.

Дверь медотсека открылась, и Барс вышел ко мне из тамбура; тамбур был освещен холодным голубоватым светом и походил на шлюзовую камеру разведкатера. Добрейший Барс был порядком расстроен.

– Когда речь идет о «психах», самому себе верить перестаёшь, – поделился он. – Может, это как раз у меня было задание – ликвидировать Генку. Я, можно сказать, почти справился. Но ты вмешался и не позволил довести дело до конца, а я уже позабыл, что я – киллер.

– Как Шайтан?

– Лучше. Температуру я сбил, и он спит.

– А следы излучения?

– Я не нашел, но это ничего не значит. – Барс печально покачал головой. – С луизианской лихорадкой не шутят. До осложнений допрыгаться – раз плюнуть, а ты Шайтана знаешь. Он себя не бережёт ничуть.

Это я знал преотлично.

– Серый, пожалуйста, будь осторожен, – повторил ксенобиолог напутствие командира.

До «Гренландии»-4 я добирался, будто экзамен на пилотирование сдавал: неспешно, аккуратно, со всеми положенными остановками и передышками, сберегая силы и здоровье. Вынырнув из подпространства в обычный космос, я включал маскировку и висел, затаившись и поглядывая вокруг, чтобы никто не споткнулся ненароком о мой катер. Разумеется, военные бы загодя меня обнаружили, и корабль хатти-катт издалека бы засек, а вот, к примеру, транспорт лашей запросто мог вывалиться из несущего потока и сослепу меня протаранить. Я следил, чтобы этого не случилось.

На базе меня заждались. Вынырнув после заключительной серии коротких прыжков, я принял заунывное:

– «Гренландия»-четыре – «Теймару». Вы меня слышите? Приём. «Гренландия»-четыре – «Теймару»…

– «Теймар»-ноль-один – «Гренландии»-четыре. Вас слышу. Приём.

«Гренландия» всполошилась:

– Что значит «ноль-один»? Почему «ноль-один»? Нам весь «Теймар» нужен.

– Весь «Теймар» не пришел. У вас есть для меня пассажир? Готов принять на борт.

– Ой, да забирай, Бога ради, – заквохтала «Гренландия», распаляясь. – Баба с возу – кобыла в космос…

Тут, видимо, кто-то кому-то дал по шее, и в эфире зазвучал другой голос:

– «Теймар»-ноль-один, сообщите свои координаты.

Я сообщил, дивясь: неужто военная база меня не видит? Я-то их спутники наблюдаю, и маскировка не включена.

– Оставайтесь на месте, – велела «Гренландия». И для верности повторила: – Не двигайтесь.

– Понял; не двигаюсь, – подтвердил я, удивляясь все больше.

– Приготовились, – торжественно объявила «Гренландия» и начала отсчет: – Семь, шесть, пять… один. Оп-ля!

Полыхнули обзорные экраны, и взвыла сирена. Боевая тревога! Сирена тут же смолкла, экраны пригасли, картинка на них прояснилась. Я едва поверил собственным глазам: в ста сорока метрах от меня колыхалось нечто. Катер – не катер, глайдер – не глайдер, бочка – не бочка… Какой-то невиданный прежде транспорт, невесть откуда взявшийся в опасной близости от моего борта. Он медленно поворачивался вокруг основной оси и покачивался, будто лодка на морской волне. Я готов был голову дать на отсечение: эта штука не явилась из подпространства и не скакнула ко мне поверху. Откуда же она? Бог мой, неужели вояки освоили гипер? Это не сказки? И я угодил на испытания гиперпространственного микропрыжка? Испытания прошли успешно… не считая того, что эта штуковина едва не вмазалась в мой катер.

Вероятно, на базе предвкушали мой испуг и возмущённые вопли, но я не доставил парням удовольствия и промолчал.

Гипер-бочка невнятно представилась как борт номер что-то там (мне этого знать не полагалось) и запросила разрешение на пристыковку.

– Валяй, – буркнул я нелюбезно.

Прекратив колыхаться, она подошла, выпустила гофрированный рукав перехода – и тот приник к моему катеру, словно в жарком поцелуе. Я поймал себя на идиотском сравнении. Неужто я всё-таки подсознательно жду Таниту?

– «Теймар»-ноль-один, разрешите пассажиру подняться на борт.

– Без оружия, – предупредил я.

Гипер-бочка помолчала, затем я услышал:

– Говорит Айвер Джан Хелла Рик Олли. У меня нет оружия, только носитель информации. – Голос был звонкий, мальчишеский, как будто Айверу-Ну-И-Имечко едва ли стукнуло шестнадцать. Впрочем, звучание голоса зачастую обманчиво.

Почему, спрашивается, командир с Лёшей насмехаться надо мной насмехались, а никаких данных о пассажире не сообщили? Я в досаде спросил:

– Ваш носитель может представлять опасность?

– В определенном смысле – да, – отчеканил Айвер Джан Хелла. Как сталью о сталь прозвенел. – Мне нужно поговорить с капитан-лейтенантом Шаталиным. Лично.

– Переходите.

В шлюзовой камере я его продержал на целую минуту дольше обычного – сканировал так и эдак, чтобы он лишнего на борт не занёс. У парня ничего с собой не было, кроме курсантской формы, удостоверения личности и стандартного накопителя информации. Химической или биологической угрозы он не представлял. Зато стало ясно, отчего Лёша веселился, а Дим-Палыч оставил меня в полном неведении. Положа руку на сердце, я бы на их месте тоже так поступил. Сюрприз.

Впустив Айвера Джана Хеллу внутрь, я сообщил гипер-бочке, что принял пассажира, и дал разрешение отстыковаться.

– Удачи, «Теймар», – пожелал пилот и – ну, конечно, как же иначе? – напутствовал: – Будь осторожен. Гляди в оба.

Рубка в разведкатере невелика, дверь – сбоку от пилотских кресел, поэтому я не мог столь же эффектно развернуться от пульта управления лицом к гостю, как недавно разворачивались мне навстречу Лёша и командир. Я всё же повернулся и принял внушительный вид.

Гость явился. Стал на пороге (порогов на разведывательных катерах нет, это фигуральное выражение) и звонко доложил:

– Курсант третьего года обучения даммианской Школы военных пилотов Айвер Джан Хелла Рик Олли.

Худенький, невысокий парнишка, однако с отличной выправкой и прямым твердым взглядом. И он был куда больший даммианин, чем я. Я-то – полукровка и выгляжу достаточно скромно, а у него – вот уж масть так масть. Карие глаза с золотой искрой, золотисто-коричневая, как просвеченный солнцем мёд, шевелюра и золотистая же, будто в блестящей пыльце, кожа. Со стороны поглядеть – согласишься, что в дурацкой моде на даммианский медовый окрас есть некий смысл.

Как известно, население Даммианы – жертва генетического эксперимента. Люди приобрели свой чудный окрас искусственным путем, и гордиться тут особо нечем.

Айвер Джан Хелла отчего-то встревожился.

– Сэр, разрешите вопрос. Вы учились на Даммиане?

– Я учился на Новой Земле-два.

– Но вы – пилот! – воскликнул он, как будто во всей галактике, кроме Даммианы, пилотов больше нигде не готовят.

– Я учился в Академии планеторазведки, – объяснил я терпеливо, – и у меня три специальности. В том числе я пилот, да. А теперь скажите, курсант Айвер Джан Хелла Рик Олли: как вас называть по-человечески?

– Как хотите, – буркнул он уязвленно, спохватился и добавил: – сэр.

Я развернулся к пульту управления и указал на кресло второго пилота:

– Садитесь, Айвер Джан Хелла.

Угнездившись, он окинул пульт очень правильным, понимающим взглядом. Курсант третьего года обучения. Почти выпускник.

– Сэр, позвольте, я объясню. Айвер, Джан и Рик – мои старшие братья, а Хелла – сестра. Во время боя с хатти-катт за Даммиану, летающая крепость противника нанесла удар по поселку, где жила наша семья. Погибли все, только мать уцелела. Она была в соседнем поселении, в больнице; время пришло рожать. И она мне дала имена остальных своих детей.

Я сочувственно помолчал. То был первый и последний раз, когда хатти-катт атаковали мирное население. Вроде бы по ошибке… Но зачем же парня в школу военных пилотов понесло? Мать бы пожалел: военные пилоты – поголовные смертники.

Айвер Джан Хелла угадал, о чем я думаю.

– Я не единственный сын. Мать второй раз удачно вышла замуж. – Судя по легкой гримасе, он материнский выбор не одобрял; впрочем, это уже было совершенно не мое дело.

Курсант-смертник машинальным, привычным, хозяйским движением положил руки на пульт управления. Пилот, чтоб его!

– Лапы убери.

– Ой. – Он дёрнулся, смутился. – Виноват, сэр.

Я подавил усмешку. Вот и начинаешь чувствовать себя старым и мудрым. Для командира группы ты ещё волчонок, а для молоденького курсанта – уже сэр.

– Кто хлопотал, чтоб тебе попасть на «Теймар»?

– Пришлось целое представление разыграть, – признался он неохотно. – Я мать припугнул, она крепко надавила на отчима, а тот – на планеторазведку.

Я прикинул, кто у него может быть отчим. Вероятно, один из заместителей командующего флотом.

– Зачем? Рассказывай. И учти: мой командир разрешил действовать по обстоятельствам. Если мне что-нибудь не понравится, я тебя на «Теймар» не повезу, а возвращу на «Гренландию».

Курсант-смертник хотел было повернуться ко мне вместе с креслом. Не рассчитал: так въехал коленом в кожух моей системы противоперегрузки – аж побледнел.

– Сэр, – начал он, – спецслужбы способны квалифицировать мои действия как государственную измену. И мне бы не хотелось вовлекать… – Он сбился и закончил по-простому: – Я не хочу заодно и тебя впутывать.

– Ты уже весь «Теймар» втравил, – заметил я.

– Нет! – возразил он с горячностью. – Я только с капитан-лейтенантом Шаталиным… У него – имя; ему командование доверяет.

– А к отчиму со своим делом отчего не пошел?

– Пока мы рассуждаем, люди погибнут.

Я ему поверил. Что бы он ни раскопал, с чем бы ни рвался к Шайтану – Айвер Джан Хелла полагал: это серьёзно. И ведь чем чёрт не шутит, мог и нарыть что-нибудь стоящее. Именно такой неопытный, но смышлёный парнишка зачастую подметит то, что проморгали взрослые умудренные дяди. Я узнавал в нем себя.

Тронув катер с места, через пару минут я ушел в подпространство. Можно было и сразу нырнуть, без разбега, но это был бы жёсткий, экстремальный рывок, а мне хотелось не ударить в грязь лицом. Ясно же, что военный пилот не упустит возможность сравнить, как летают в подпространстве вояки и планеторазведка.

Конечно, он смотрел во все глаза; и советовать взялся. Дескать, смертельную «вдовью избушку» он бы вот так обошел, а под большой «ловчий садок» лучше вплотную подныривать, чем стороной обходить, зато в малом «садке» можно неплохо порезвиться, если попрёшь напролом… Я слушал, слушал, кое-что намотал на ус, но в конце концов не выдержал и урезонил мальчишку:

– Ты, братец, не путай планеторазведку с военными. У тебя задача – вдоволь покуролесить, пока жив, а мне надо с минимальным риском доставить к цели экипаж.

Изрёк – и самому смешно стало. А парнишка, наоборот, погрустнел, как будто я ему влепил замечание.

– Извини, командир; был неправ.

Обратно я шёл не тем маетным маршрутом, который проложил Лёша, а по-своему, коротким путем. На душе было неспокойно. Знать бы, как дела на борту. Конечно, дальнюю связь никто не отменял, и я мог, вынырнув на перекрестье, вызвать «Теймар» и расспросить, как и что. Но это означало выдать себя с головой любому, кто интересуется моим местоположением. В ушах же звучало на разные голоса: «Будь осторожен; будь осторожен…» Этим советом я пренебрегать не собирался.

– Айвер Джан Хелла Рик, – я намеренно перечислил все его имена, желая выказать уважение, – где ты познакомился с Шайтаном… с каплейтом Шаталиным?

– В Информсети. Я искал знающего человека… Нашел и вызвал по дальсвязи, и он согласился поговорить. – Курсант-смертник улыбнулся. – У него дочка на плечах лежала. Одетая лисицей – как воротник. Капитан-лейтенант со мной разговаривал, а она рожицы корчила, чтобы меня посмешить.

Я тоже не сдержал улыбки, представив Надию в лисьих мехах на плечах у отца, которого она обожает, но так редко видит. Шайтан души не чает в дочке, а Даше их встречи не нравятся. Хоть что с ней делай, никакие уговоры не помогают. Она вроде соглашается, что ребёнок имеет право на встречи с отцом, а потом опять начинает противиться. Думаю, её муж подзуживает. Дашин супруг всем хорош, идеальный глава идеальной семьи – только нашего ксенопсихолога на дух не переносит. Неужели боится, что Даша внезапно одумается и снова полюбит Шайтана? Развалится идеальная семья, Дашу с детьми вычеркнут из программы поддержки…

– Когда вы общались? – спросил я.

– Восемь дней назад.

– А ты сам где был?

– На Даммиане. Потом меня отправили на «Гренландию» – на практику.

– То есть, на Даммиане ты с Шайтаном не встречался.

– Нет… Он там побывал? Ах, чёрт…