Владислава Николаева "Кого не жалко. Потеря"

– Одних мы вас не отпустим! – попробовал Трур убедить её по-другому.

Арисима уже пятилась, отгораживая собой девчонку. Пожалуй, так заложника не взять даже профессионалу… Значит, Арисима действует сама… Что же ей сказала эта… Стерва!

Воины не послушались старейшину и у них нашёлся неожиданный союзник – Ферзь вскинул подбородок, следя за Стервой поверх головы Арисимы. Женщины направлялись к заднему выходу, Ферзь не собирался упускать подругу из вида. Илан и Трур пристроились за ним, выдавая свои действия за сопровождение другого объекта.

– Арисима! – потеряно тянул руки Арою.

Не успели. В мягком свете внутренних коридоров дверь в личный кабинет Арисимы закрылась. За истинными воинами подались и Арою и Ирманьо, но тут от них толку не было. Ферзь пристально смотрел в дверь. Тибр растерянно осознавал, что сколько ни знаком с Арисимой не бывал в этой комнате, а Стерва была допущена сразу.

Ферзь отступил на два шага. Трур распознал манёвр раньше. Неуверенно положил руку парню на бицепс, не зная – удерживать или присоединиться? Ферзю не довелось снести дверь. Она распахнулась сама. Стерва и Арисима вышли, причём в Арисиме не осталось напряжения.

– Я же говорила – только пара минут.

Ферзь приблизился к подруге и склонил голову набок, принюхиваясь, будто Арисима была той ещё мошенницей и без зазрения совести могла подменить подлинник Стервы на нежную и ласковую копию. Стерва дала себя обнюхать и, кивнув по-свойски Арисиме, бодро зашагала босиком на лестницу.

– Что вы там делали? – нахмурился Арою.

– Не ваше дело! – снова взвилась Арисима, но, опомнившись, добавила: – …Старейшина.

Арою оторопел от такого церемониала. Воинам ничего не оставалось, кроме как недоуменно пожать плечами и поспешить за приемниками своего генетического наследия.

– Ты что-нибудь понимаешь? – шепнул Трур.

Тибру пришлось покачать головой и ускориться, догоняя скачущую вприпрыжку по спускающимся ступеням Стерву.

– Тибр! – чирикнула она, выталкиваясь на залитую утренним солнцем, не успевшую обсохнуть после мытья улицу. – А сколько они будут обдумывать мои требования?

– Мы осведомимся о результатах обсуждения завтра утром, – сообщил Тибр.

– Пфуф, – выдохнула мягкими губами Стерва и тут же прикусила нижнюю. Девчонка уставила руки себе в поясницу и прищурено огляделась. – Выходит, сегодня на сухом пайке… Пойдём, Санча…

Стерва уверенно двинулась в направлении дома.

– Совсем необязательно… – заговорил Тибр, раздумывая не пожалеет ли об этом. – Мы признаём себя вашими отцами. Если вы голодны – мы вас накормим, если вам нужна другая одежда – только скажите… и мы настроены показать вам мир, пока у нас есть время…

– До геноцида, – хладнокровно закончила фразу она.

– Мы можем показать вам что-то хорошее, – сказал Тибр, сверля взглядом спину наречённой и биологической дочери.

– И ты нам тоже, – хмыкнул Трур, – пока Совет не запретил нам вторгаться к тебе в ванну…

Илан возмущённо одёрнул его за полу лёгкой куртки.

– Пойдём, – Тибр догнал и поймал её за тонкую руку, – здесь недалеко парк для прогулок… пойдём…

Тибр потянул её, не сомневаясь, что немой и не строптивый Ферзь последует за ней, как Трур и Илан последуют за ним. По сравнению с прежним скачущим пружинистым шагом она шла неохотно.

– Тебе удобно в этом? Прости, босиком, конечно, не может быть удобно… Хочешь, я понесу тебя?

– Чтобы кататься, – буркнула она, – у меня есть Санча…

И равнодушно и без интереса пошлёпала дальше, до самого парка, любимого места многих граждан. Живительной артерией тихой природы в границах белого искусственного камня парк нанизывал на себя город, как жилки пластинку листа. По задумке старейшины-архитектора, весь мир представлял собой белые города-листья с зелёной растительностью в парках, в которые можно было попасть довольно быстро из любой части города. С высоты Мир являлся украшенным орнаментом, словно одетым в элегантную ткань. Садовники держали растительность в безукоризненном порядке, ни сломанных веток, ни вспученных заразой листьев. Стерву и Ферзя природа оставила безучастными. Скверный знак – показатель низкого эстетического развития.

По знаку Тибра Илан метнулся к яркому лотку и вернулся с необхватным розовым облаком. Стерва была хмура, но смотрела вопросительно.

– Попробуй, – мягко предложил Тибр.

– Попробовать что? – озадачилась девчонка.

– Как ты определяешь съедобность? – позволил себе улыбку Тибр.

Стерва ответствовала звонким ученическим голосом:

– Если бросили в миске – значит, еда. Как бы хреново не выглядело.

Трур оглядел розовое облако из-за её плеча:

– Неее, в миску не полезет…

– Попробуй, – ещё ласковей предложил Илан.

Стерва неловко потянула свободную руку и тут же отдёрнула. Глянула на Трура:

– Покажи.

Наблюдающий за ней Тибр подумал, что она становится холодной и жёсткой, когда что-то подозревает. Когда утром выясняла, зачем они понадобились Миру, и сейчас. Похоже, она думала, что они смеются над ней.

Трур не заставил просить себя дважды. Отщипнул клок из пышного розового бока и засунул в рот. Только тогда Стерва решилась повторить, но кусочек взяла куда меньший.

– Ну, – лучезарно улыбнулся Илан, – держи…

Стерва охотно променяла руку Тибра на предложенную палочку. Попятилась, пока ноги не подрубило сиденье скамейки. Тибр мог поклясться, что она в сторону скамейки ни разу не глянула. Ферзь сел к ней без фокусов. Притихли. Она рвала вату на кусочки, один себе, другой ему, по очереди, по-честному, только кусочки для него всегда были больше. Она вкладывала его долю ему в рот, стараясь не испачкать липкими нитями опрятных чёрных усов и бородки.

Илан умилённо улыбался. Тибру тоже стало легче. Если подумать, какие от них проблемы? Они не видели абсолютно ничего хорошего. Абсолютно. Достаточно мелочи, чтобы их удивить и дать кучу впечатлений. А впечатления утомляют. Они будут крепко спать.

Идиллию разрушил Трур. Всего одним словом.

– Эротично, – протянул он.

Илан нервно глянул распахнутыми глазами, призывая к порядку. Тибр, как на грех, заметил, что Ферзь касается пальцев Стервы языком. Тибр впервые к своему стыду вдумался в корни его сильной привязанности к девчонке… что они делали ночью в его ванной?!

– Всё слиплось, – прокомментировала положение вещей Стерва, растопырив блестящие от сахара тонкие пальцы.

– Давай сюда, – не своим голосом велел Тибр. Отнял палочку с остатками сладости и пихнул в утилизатор. – Сполосни руку в фонтане…

Стерва не очень уверенно пошла на журчание. Ферзь за ней. Девчонка вопросительно указала на чашу белого камня с бьющей из центра прямоугольной струёй. Тибр кивнул. Стерва наклонилась, прогнувшись, принялась тщательно мыть руки. Ферзь стоял вплотную за её спиной, наблюдал за ней из-под припущенных век. Зрелище было недвусмысленное. На них удивлённо косились люди.

Трур указал в их сторону рукой:

– Что изменилось, даже если я промолчал?

Случилось то, чего стоило ожидать с самого начала. Родственник девчонки мужского пола укоризненно поднял обвиняющий перст на родственника мальчишки и неодобрительно проговорил:

– Это всё твои гены!

Трур только рассмеялся в лицо Илана. С Тибром он так поступить не посмел, стал оправдываться:

– Он просто здоровый мужчина! Чего вы себе думали? Он уже вполне взрослый и сформированный… она, кстати, тоже вполне сформирована…

– Замолчи сейчас же! – непохоже на себя прошипел Илан.

Трур от удивления повиновался.

Стерва примеривалась непоследовательно попить из фонтана, после того как помыла в нём руки.

– Ст… детка! – нашёлся Тибр, направляясь к ней. – Я куплю тебе напиток, подойди сюда, выберешь…

– Покупай им раздельные! – строго напутствовал Илан.

Осушив полстакана, Стерва определила остатки в руки Ферзю, который к своему напитку так и не притронулся.

– От вашей необычной еды только есть захотелось, – честно сообщила Стерва.

Тибр с пониманием кивнул. При четверном потенциале сладким аппетит не перебьёшь.

– Пойдёмте переоденем вас и найдём какое-нибудь кафе.

– Что, так кормить не будут? – Стерва легко похлопала себя по бёдрам, посмотрев в лицо каждому попеременно.

– В некоторые места в таком виде не пустят, – подтвердил Трур.

– Д…давайте пойдём туда, где людей любят больше одежды? – на удачу предложила похоже не на шутку голодная девчонка.

– Считай, что в нашем Мире все любят одежду, – Трур улыбнулся своей улыбкой, за что незамедлительно получил в бок локтем от не на шутку развоевавщегося Илана. Тибр и не подозревал в нём такого отеческого потенциала, тем более удивительно, что инстинкт оказался направленным именно что на опекание дочки. При том что дочек у истинных не рождалось, а сам Илан, несмотря на равноценную тому же Труру комплекцию, всегда навевал впечатление взросленького подростка, гладкого и ладного.

По дороге через парк Стерва не выдержала. Терпеть движение до приличного места, где подают полноценную пищу, с остановкой на ателье желудок вредно отказавшейся от завтрака хозяйки уже не смог. Требовательный орган заставлял экспроприированные у Иладена глаза цепляться за снедь, выложенную на нарядных, выдержанных в едином стиле лотках.

– Шоколад, – с явным подтекстом произнесла Стерва, догадавшись о содержимом упаковок, которые прежде видеть не могла.

Илан поспешил купиться на её маленький, ненавязчивый шантаж. На его месте Тибр не стал бы предлагать девчонке выбор, но и вмешиваться не стал, оставшись на том же расстоянии, что и Ферзь. Девчонка быстро преодолела растерянность. Ткнула на лотке наугад. В результате в руках её оказалась плитка, на которую Тибр бы вряд ли позарился.

С упаковкой Стерва справилась без трудностей, что делать дальше знала, дегустатор не потребовался. Но напросился.

Трур откусил маленький кусочек вслед за ней, от целой плитки и уже с оттиском зубов по краю. Всё-таки сексуальная раскрепощённость сделала Трура менее брезгливым…

Скривиться его заставило уже другое.

– Плохой шоколад…

Что и требовалось доказать.

Однако надо было видеть Стерву, только что почти с хрустом вгрызавшуюся в плитку. Она замерла, ввинчивая в спину не замечающего того Трура немигающий взгляд. Трур запивал приторное фуфло из стаканчика, который Ферзь равнодушно продолжал тащить с собой, держа у груди. Слава небесам, нашёлся повод отнять его у него наконец-то! Безразлично двигающийся с неудобной поклажей, неговорящий, он производил тягостное ощущение человека, превращённого в мебель.

Стерва смотрела на Трура глазами ребёнка, не видевшего лета. Это уже был не дешёвый шантаж, вынудивший Илана купить ей дешёвую бурду с лотка, и не продуманный шантаж в Совете, заставивший старейшин задуматься, не выполнить ли её требования. Такое не сыграть. Тибра насквозь пробрало, захотелось обнять девочку, а Трура заставить извиняться.

Трур отправил стаканчик с остатками напитка в утилизатор и наткнулся на направленный на него интенсивный взгляд. Последний глоток ещё был у него во рту. Трур через силу сглотнул.

– Извини, – сам догадался он, – я просто люблю другой… с большим содержанием какао… я зря так резко выразился…

И только после этого надсадно закашлялся, согнувшись пополам. Стерва ещё хмуро посмотрела сквозь материальные объекты, будто что-то переосмысливая в картине мира, отвернулась немного в сторону и тихонечко захрумкала маленькими кусочками шоколада, словно распробывала и длила вкус. К ней беззвучно подошёл Ферзь, склонил голову и разделил и сократил трапезу по времени.

Трур украдкой продолжал морщиться, словно оскорбляясь одним фактом, что хоть кому-то может понравиться столь низкокачественный продукт.

Когда Стерва самостоятельно разобралась, куда следует отправлять отходы, Тибр мягко взял её под локоть, с одной стороны ещё испытывая сочувствие, с другой – малодушно радуясь её пришибленности и проистекающему из неё молчанию. Однако Тибр стал замечать, что разглядывать их будто бы стали чаще, бельмом стала и пижамка девочки и варварски голая грудь, как и прочий вид, Ферзя.

На пороге приличного ателье Трур возвестил:

– Я с девочкой!

Илан едва сдержался от того, чтоб не запрыгнуть ему на спину, повалить на пол и, таким образом, нейтрализовать.

– Вы всё равно не смыслите в женской одежде, – Трур развёл руками перед Тибром и сомкнул их на плечах расконцентрированной Стервы. У неизменившегося в лице Ферзя стал неодобрительный вид. Трур будто не заметил.

– Мы разберёмся в женской одежде! – пообещал Илан, оттягивая его за ворот лёгкой куртки и делая особый акцент на втором слове.

Трур ловко вырвался.

– Разберётесь. Когда она уже надета. – Трур поиграл бровями. – Мода – это наука, профаны в ней не задерживаются…

Увлечённый трёпом Трур не заметил, как поёжилась Стерва. Тибр сделал разделяющий шаг и подбадривающе приобнял её.

– Выбери, что тебе нравится, – произнёс он тихо, склоняя лицо к уху с заправленной за него пшеничной прядью. – Что-то, что будет тебя радовать сегодня.

Стерва подняла к его глазам руку в пижаме:

– Куда уж веселей…

Тибр хмыкнул.

– Это – домашняя одежда. А здесь то, в чём выходят на улицу. Выбирай. Мы позаботимся о… Санче…

– Он не разрешает заботиться о себе чужим, – без воодушевления сообщила она, но всё же пошла рассматривать вешалки.

Тибр сделал улыбающейся даме знак, чтобы она не подходила к девчонке. Илан и Трур удерживали Ферзя. Тибр приложил к его груди куртку. Ферзя это не успокоило. Подбор одежды не засчитывался как достойный повод для разлуки с подругой, пусть даже это была разлука на какие-то десять метров. Ферзь пошёл, волоча за собой упирающихся воинов. Тибру пришлось пятиться.

Стерва цыкнула языком, не поворачивая головы распознавая характерный шум. Зло заправила на место вешалку с платьем, которое ей как будто приглянулось, и пошла резким мужским шагом в половину с мужской одеждой. Почти не глядя, стремительной молнией пронеслась по стойкам и втолкнула выбранное вместе с Ферзем за ширму.

Стерва ждала, прислонившись к ширме спиной, сложив руки под грудью и глядя хмуро в пол.