Владислава Николаева "Кого не жалко. Потеря"

Воины рассматривали её.

Девчонка вдруг нетерпеливо стукнула кулачком по ширме.

– Переодевай штаны!

Стерва немного помолчала, прислушиваясь.

– Переодевай! – сказала она ещё строже. – Я кому сказала!

Ферзь выступил на свет преображённым. Стерва подобрала ему одежду похожую на ту, что была на Труре, не ошибившись с размером точно подогнанных вещей. Ферзь был крупней своего биологического отца. Стерва потянулась, выправляя волосы из-за ворота. Уже взвинченная, стремительно переметнулась на женскую половину, схватила что-то, почти не глядя, вышла через минуту из-за ширмы в ладном брючном костюмчике модного серебристого цвета, всё также босиком.

Трур подхватил тонкие лодочки, подставил ей и подал руку, помогая взобраться. Стало понятно, что каблуков Стерва никогда не носила. Стерву штормило. Трур, необидно для неё, но по-конски на взгляд Илана посмеиваясь, держал её под локотки.

Пока Тибр расплачивался, а Трур под хмурым взглядом Илана учил Стерву ходить по-новому, Ферзь проанализировал проблему. Трур глазом не успел моргнуть – Ферзь отрубил от туфель Стервы каблуки. Тибр опознал в молниеносно мелькнувшем инструменте собственный столовый нож. Ферзь выпрямился, как ни в чём не бывало, руки безоружно висели вдоль тела.

– Вроде получается, – вздохнула Стерва и мягко встала на плоские пятки, ещё не зная в чём дело.

Дамы у кассового считывателя приоткрыли рты. Тибру ещё не приходилось чувствовать себя неловко перед персоналом ателье. Пришлось сделать вид, что так и было задумано, и идиотски уйти без нормальных туфель, под шумок забыв переобуть и Ферзя из высоких кожаных сапог.

При исправленном положении с одеждой проблемой могли оказаться тюремные манеры. Стерва и Ферзь вполне аккуратно вели себя за столом. Пожалуй, основным различием в их поведении и поведении прочих, пришедших в небольшое, милое и не самое дешёвое кафе, было то, что официант уносил их тарелки стерильно чистыми.

Стерва хрустяще дожевала лепесток салата, который скорее появился в блюде ради украшения, и принялась за финишный штрих повара. Ферзь ел быстрее. Его тарелка опустела и была унесена. Он смотрел на Стерву. Или Тибру следовало заменить это слово в своих размышлениях на «любовался»? Вроде не было в его глазах обоготворения, как у молодого влюблённого к красивой девушке… но может тут и не было этой робкой нежной любви, а было сразу – что? По рациональному соглашению реализованное желание, как у Тибра с его женщинами? Может, так бы смотрел на красивую любовницу Трур, будь он постояннее?

Всё бы ничего, если бы не приходилось глядеть с позиции отца девочки…

Трур кашлянул и просигналил Тибру глазами за спину. Тибр обернулся. Пришлось грустно улыбнуться. Улыбка женщины дрогнула, она склонилась, целуя в губы. Тибр заставил поцелуй длиться.

– Не показывайте детям дурной пример, – Илан неузнаваемо переменился за день.

Женщина удивлённо отступила. Тибр постарался не показывать своего сожаления, чтобы не делать им обоим больно. Ни ему, ни ей не надоело быть вместе, когда случилось с Ангалином, и ничего не могло больше продолжаться…

– Какие дети? – обворожительно растерялась она.

– Какая жеманная чика? – не замедлила с реакцией говорящая половина детей.

– Это моя дочь, – твёрдо сказал Тибр, урезонивая Стерву взглядом.

Беллис растерялась сильнее, но грациозно подала руку через стол для знакомства. К счастью, Стерва сделала Тибру одолжение и не вложила в протянутую ладонь грязную вилку. Это было именно одолжение. Стерва адресовала Тибру соответствующий взгляд, после чего милостиво подала Беллис свою ладошку.

– Беллис, – сказала женщина, по которой Тибр не разучился тосковать в одинокой постели.

У Стервы стало такое лицо, будто последнее блюдо неожиданно дало кислое послевкусие.

– Стерва, – с чувством, чрезмерным для самоназвания, выдала она.

– Прости? – склонила аккуратную головку Беллис.

– Нравится? – И спустя томительную паузу: – Меня так папа назвал.

О таком осложнении Тибр как-то не подумал. Не рассказывать же Беллис всё с самого начала? Трур смотрел сочувственно. Лучше бы, гад, сказал что-нибудь… Но заговорил Илан…

– Я был введён в заблуждение! Детка, прошу тебя, не обижайся, а лучше разреши подобрать тебе что-нибудь по-настоящему подходящее твоей индивидуальности…

– Куда уж метче… – пробормотал под нос Трур, с чем Тибр во многом вынужден был согласиться.

– Я, видимо, не так поняла… – Беллис, продолжая стоять у столика, растерянно встряхивая длинными ресницами. – Это твоя дочь, Илан? О, а я почему-то услышала, что Тибра…

По лицу Стервы расплывалась осчастливленная улыбка, казалось, что она уходит за пределы лица. Начали прорываться хрустящие звуки смешков.

– Моя тоже, – мрачно повторился Тибр, решив взять положение в свои руки. – Наша детка создана генетиками. Садись, Беллис, побудь с нами. Как сказал Трур, создавать детей без женщин – неправильно.

– Низко, – воспроизвёл свой с Иланом дословный вариант Трур.

Беллис изящно села вполоборота, лицом к Тибру.

– Как такое получилось? Ты никогда не упоминал…

– Я не знал, – Тибр решил закруглить тему, пока Стерва не стала зевать. – Совет передал нам обоих деток только вчера, но они в таком возрасте, что общение строить не просто. Не можем даже имя подобрать, чтобы не переругаться… да, Стерва? Посоветуй что-нибудь…

– Свою дочь я бы назвала Абсцис…

Стерва заговорила, прежде чем у Беллис был шанс закончить фразу:

– Типа Стерва – неприлично, а это – ниче так? Правильно ты с ней разбежался, папка. У неё вкуса нет. Обидно встречаться с теми, у кого нет вкуса, ведь они выбрали тебя…

Трур, гад, покраснел и с трудом задавил в горле смех.

– Сте… детка, помолчи, когда взрослые разговаривают…

Непривычная к грубости Беллис побледнела, как полотно, неподвижно созерцая самодовольную Стерву.

– Детям не хватает воспитания, – извинился Тибр.

– Зачем генетики создали их? – тихо спросила Беллис.

– Затем, детка, – подхватила словечко Тибра Стерва, – что очень не хотели марать ручек.

Тибр решил, что для одного дня достаточно. За порогом дома испорченные туфли были отправлены в утилизатор, Трур сам вызвался сходить за новыми. Стерва увела Ферзя осваиваться в комнаты. За ними приглядывал настороженный Илан. Дети держались тихо. Тибр позволил себе посидеть с закрытыми глазами, восстанавливая внутреннюю гармонию.

Гармония была бесцеремонно нарушена неурочным звонком дверного колокольчика. Для возвращения Трура было рано. Тибр настороженно приоткрыл дверь.

Ирманьо.

Странно видеть старейшину не в стенах Совета и в обыденной одежде в придачу.

– Стерва! – беспардонно крикнул Ирманьо, разрушая покой безвозвратно.

– Ты чего творишь?! – вознегодовал некогда невозмутимый истинный воин.

Стерва, не таясь, шла на зов.

– Ладно тебе, – по-свойски успокоил Ирманьо. – Она будет рада…

– Чему она будет рада?! – нисколько не поверил Тибр.

Увидев в проёме коридора Стерву с Ферзем, Ирманьо просиял и выставил перед собой карточку, с энтузиазмом новообращённого, отгоняющего кровопийцу освящённым крестом. Стерва вцепилась в карточку загипнотизированным взглядом, за ней на полу оставались мокрые отпечатки ног.

Тибр глянул наконец на фотографию.

– Но… детка… – растерялся воин.

Карточка уже была в руках Стервы, держащей её перед носом. На миг в лице девчонки мелькнуло счастье.

– Детка, – повторился Тибр. – Вот же я, настоящий…

Стерва, не отрываясь, рассматривала старую карточку, которую нельзя было сделать. Только подделать. На ней почти не изменившийся Тибр держал за руку белокурую девочку лет пяти.

– Эта картинка, – пояснил Ирманьо Тибру, – её сокровище.

– То есть?

– То есть, ей её дали, чтобы было что отнять. Если она делала что-то не так, ей говорили, что заберут карточку.

– Порвут… – выдохнула Стерва, не отрываясь.

– Твою личность возвели в её идеал, понимаешь? – продолжал радоваться Ирманьо. – А воспоминания о тебе, материализованные в карточке, возвели в статус святыни. Ей страшнее всего было лишиться карточки. Если надо было бы, она предпочла бы лишиться руки, но не этого кусочка бумаги!..

Тибр сглотнул и снова обратился к Стерве:

– Детка… вот я, настоящий, я здесь… эта карточка – не фотография, подделка… ты же понимаешь, мы не виделись до вчерашнего дня…

– Ей могли сказать, что она забыла, – непрошено влез Ирманьо.

– Плохо себя вела. Меня пришлось бить. Я забыла. Буду продолжать в том же духе – карточку разорвут…

По щекам Стервы полились слёзы. Тибр подхватил девчонку на руки, усаживаясь с ней на диван.

– Девочка, я здесь, с тобой…

– Да при чём тут ты? – упёрто проплакала Стерва. – Это моя единственная фотография…

Тибр не поверил её словам… хотя, конечно, вряд ли у неё были другие фотографии… прижал её к себе и несколько раз поцеловал в лоб и мокрые от слёз щёки. Ферзь не вмешивался.

Стерва выправилась на коленях, утёрлась рукавом и повержено склонилась поцеловать Тибра в успевшую ощетиниться щёку.

– А меня? – подоспел Илан, видимо, не слышав чью личность возвели в идеал.

Стерва покладисто ткнула мягкими губами подставленную щёку и сразу ушла с Ферзем и карточкой.

– А меня? – запоздало воскликнул Трур, появляясь в гостиной с шуршащими пакетами из ателье.

Илан холодно сузил глаза.

– О, – обрадовался Ирманьо, – вот вы все и здесь… я пришёл, потому что рассудил, что не помешает с вами поделиться…

– Что там у тебя? – насторожился Тибр.

– Почти все мои сведения из архивов, – продолжал травить медлительностью Ирманьо, – так что, если Арою постановит всё ей отдать, она обязательно узнает… если не знает уже… Я решил, что вы должны быть в курсе…

– Ирманьо, – вздохнул Трур, – из живых жилы тянешь…

– Я просто хотел без свидетелей, – пролепетал старейшина, – но… да ладно… – он перешёл на шёпот, – растить младенцев в инкубаторе оказалось дорого и сложно, между тем случай со Стервой зарекомендовал себя. Четверной генотип оказался редкостно живучим, изобретательным и многофункциональным, в отличие от того же Ферзя, который годится под одно дело, а в остальном очень тяжело приспосабливается… в общем, исследователи решили заставить матушку-природу поработать на себя и вдобавок подэкономить. Чтобы в дальнейшем получать четверных, за двойными сохранили способность к репродукции естественным путём… но, это было бы не научно, пустить всё на самотёк. Генетики просчитали сочетания пар, разбив их на порядки… ну там, первый порядок – наиболее удачное сочетание для ребёнка, второй – чуть попроще и третий – сочетание есть, но ничего особенного. Ферзь сразу был перспективен, его изучали тщательно, и карту сочетаний на него разработали одну из лучших. Третьего порядка было много. Они просчитали его, но применять на практике не собирались. Второго порядка было поменьше, но в процессе бесчеловечных истязаний весь порядок был изведён до вступления в возраст половой готовности. Первого порядка сочетаний для Ферзя не было, пока какой-то сумасшедший не решил смеха ради проверить Стерву…

– Она подошла, – заключил Тибр.

– Она подошла, – подхватил Ирманьо эхом. – Она его лучшая пара, подходит лучше девяносто девяти и девяти десятых процента населения мыслящей Вселенной… вы же понимаете какие сложные у неё гены… А ребёнок в результате может появиться шестерной… Несколько пугает возможность мутации… Как думаете, они знают?

Тибр вспомнил взгляд Ферзя на Стерве.

– Знают, – уверенно сказал воин.

Это был взгляд того, кто держит при себе будущую мать своего ребёнка, готовый в любой момент поспособствовать его рождению. Очень простая, животная логика на уровне инстинктов, как раз то, что можно ожидать от человека, не умеющего говорить, потому что для выполнения задачи – для убийства – это не нужно.

– Они созданы друг для друга? – перевёл на свой романтичный язык Илан.

– Не совсем специально… но получается, что так. Понимаете, Стерву изначально не думали компоновать…

– Спасибо, Ирманьо, – перебил Тибр. – Если ты посчитаешь нужным сообщить нам что-то ещё, ждём тебя в любое время…

Тибр выпроводил маленького старейшину и закрыл перед его участливым лицом дверь.

Красивое лицо Илана вытянулось. Но что там, обычно циничный Трур стоял с пакетом, приоткрыв рот. Наконец, он осознал, что пакет можно отбросить на диван или на чистый пол, выпустил его из руки и запустил в волосы на затылке.

– Эээ… я отнесу нашей девочке подарок… – он подхватил пакет снова и углубился в квартиру.

Тибр проводил его взглядом.

– Я против того, чтобы сын этого типа прикасался к нашей девочке, – пробурчал Илан.

– Этот тип – истинный воин, – напомнил Тибр, задумавшись.

– То есть, ты за?

– Нет, – уверенно ответил Тибр. – Ирманьо сказал, что Ферзь сразу был перспективен, и для Ферзя осуществляли отбор. Это для Ферзя она лучшая пара.