Владислава Николаева "Кого не жалко. Потеря"

– Это не значит, что для неё лучшая пара Ферзь! – уловил логику Илан.

Тибр кивнул.

– Она не обязана быть с ним. Тем более, по-моему, эмоционально они как раз не пара…

– Она умная, а он даже не говорит, – Илан посмотрел в затемнённый проём коридора, куда удалились Стерва с Ферзем и Трур.

Не сговариваясь, воины отправились их проведать. Тибр размышлял, что вести такие разговоры так недалеко от импровизированных «детских» не стоило. Против того, что Стерва могла слышать, он ничего не имел, даже лучше, чтобы она узнала обстоятельства и его мнение не от него, а как бы ненароком. Такое для неё было бы более убедительным. Но что насчёт парня? Он не говорит. Она умна. Это больше, чем пропасть. Но ведь он понимает, что говорит ему она и, наверное, остальные. Какой вывод из услышанного может сделать его примитивный разум? Не поймёт ли он только то, что у него хотят отобрать то, что он считает своим? Не придётся ли им с Труром и Иланом бегать по ночному городу, разыскивая обозлённого убийцу, прячущего самку?

Тибр тряхнул головой, прогоняя мысль.

Трур сидел на маленьком диванчике, которых в комнате имелось два. Воины остановились за его спиной. Ферзь стоял у шкафа, за створкой которого, почти внутри, переодевалась во что-то Стерва. Особая улыбочка Трура к ужасу Илана ширилась и переступала приличия в сторону плотоядности.

– Что ты ей принёс?

Интонации Илана не подействовала на Трура, Стерва уже вышла.

– Пижаму по размеру, – не переставая улыбаться всё же ответил Трур.

Неизвестно как Ферзь, а Трур их разговора точно не слышал. Стерва предстала перед восемью заинтересованными глазами в полупрозрачном тёмно-красном шифоне, колышущемся при каждом движении. Одеяние держалось вокруг шеи, откушенным у вершины треугольником уходило на грудь основанием и гофрированными складками ненавязчиво прикрывало стройное тело до ног. Количество слоёв было неодинаковым, на самых интригующих женских прелестях уплотняясь, а на некоторых присутствуя чисто символическим единственным слоем. На животе, например. Живот Стервы выглядел провоцирующе нежно. Ферзь потянулся и подержал шифоновую складку у бедра между пальцами, оценивая реальность видения.

Тибр сделал то, чего себе прежде не позволял. Оскорблённый Трур потёр ударенный затылок. Илан был готов навалять существенней.

– Вот туфельки… – Трур выставил две пары на суд Стервы. Одни возвышались на острых шпильках, другие были на менее поднебесных платформах, часть на пальцах сложена элегантным бантом, носик открыт. – Буду ловить, пока не научишься…

Стерва дёрнула плечиком, всколыхнув складки. Уверенно просунула узкие ступни в лодочки и прошла опытной походкой по комнате взад-вперёд, после чего равнодушно сбрыкнула туфли и босиком направилась к кровати.

– Вот как, – оценил Трур.

Стерва молчала. Всё слышала и ей не понравилось то, о чём они говорили? Ничего обидного для неё сказано не было. Только если она не любит Ферзя…

– Ты устала, детка? – спросил Тибр вслух.

Стерва кивнула. Унаследованные от Иладена глаза казались темнее и почти ничего не выражали. Они хотели сомкнуться. Если Стерва играла усталость, то очень профессионально.

– Я принёс несколько моих любимых книг, – удивил Трур. – Хочешь?

Стерва охотно кивнула. Ферзь сел на диван, не спуская с неё глаз. Воины вышли и прикрыли дверь. Илан остался поблизости. Тибр на сей раз удостоверился, что не будет услышан.

– Ты обалдел, Тибр? – первым делом возмутился Трур, задним числом краснея и потирая затылок.

У Тибра не было на объяснение ни времени, ни желания.

– Узнай у Стервы, любит ли она Ферзя. Обставь всё, как твой обычный трёп. Как ты с женщинами треплешься, а потом они опоминаются слишком поздно…

Трур фыркнул, забывая тем не менее свою обиду. Глянул на Тибра и отправился выполнять задание. В смысле заданий с Труром всегда было легко. Он принимал любое и совершенствовал приказ по мелочи на ходу. В его случае можно было не бояться тупого следования букве, он хорошо подстраивался под обстоятельства. Тибр любил действовать в связке со старым другом, как воин Трур добавлял акциям гладкости и изящества… Только в последнем деле Ангалина ничего было не сгладить. Тибр чувствовал себя обречённым, но не только – обидно было за Трура и Илана, таких же обречённых во цвете силы.

Трур проскользнул мимо Илана, дав ему знак, что берёт контроль на себя. Тут же пришлось подавить смешок, довольно нервный – хорошо же Илан следил за порядком! Когда Трур прошёл в комнату, Ферзь уже не сидел паинькой на диване, карауля сон подруги… то есть, подругу он караулил, но с куда более надёжного расстояния.

Ферзь лежал на девчонке. Трур скованно приблизился, чувствуя себя лишним. Стерва едва снизошла до него, отведя глаза от книжки, которую держала одной рукой на уровне лица. И продолжила гладить лежащую у себя на животе черноволосую голову.

На самом деле, Трур, хотя и должен был представлять интересы мальчишки, тоже не хотел, чтобы они были вместе. С этой мыслью он сел на кровать, а сжившись с идеей, что вообще-то выполняет задание, и прилёг, оставив обутые ноги висеть с краю. Стерва не придала значения.

Трур раздумывал, как завести нужный ненавязчивый разговор, в котором незаметно можно будет спросить то, что интересовало Тибра.

– Детка…

Трур убедился, что привлёк внимание.

– …ты любишь Ферзя?

– Вам стало известно, что нас готовили для дальнейшего скрещивания генотипа, – заключила Стерва, откладывая книгу, заложив пальцем страницу. – К чему этот пафос? Когда это генетики вместо плюсов ставили «любит» в своих уравнениях? Нас назначили, как назначили бы породистой корове породистого быка, чтобы получить породистого телёнка…

– И всё же, – сщурился Трур, – ты любишь его?

Стерва улыбнулась той самой улыбкой, которую Тибр за прошедший день научился распознавать и не ожидать потом ничего хорошего.

Девчонка заговорила:

– Тебе не кажется, что к не умеющему говорить человеку можно относиться только как к животному? Ласково, беззлобно, но не более того…

– Фееерзь, – побледнел Трур, – пойдём со мной, сынок… Пойдём, Ферзь!

Стерва погладила парня по шелковистым волосам.

– Не уйдёт он с тобой, – хмыкнула она, показывая ровные верхние зубы, – он у меня прикормленный…

Тибр проснулся рано. Выполнил комплекс упражнений, не требующих снарядов. Заглянул к Илану. Воин с готовностью подкинулся. Трур ещё тревожно метался во сне. После разговора со Стервой он был не в своей тарелке, но уверенно сообщил, что о любви речи нет. Тибр спрашивал, нет ли речи о физической любви. Трур только нетерпеливо мотнул головой и буркнул, что тут ни у кого о ней речи нет.

Тибр думал, старый друг сорвётся и побежит искать утешения в мягких женских руках, но колокольчик на двери ни разу не тренькал. Ну не побежал бы же Трур из дома, как сопливый мальчишка от родителей, через окно?

Воин мягкими шагами двинулся коридорами к детским. Заглянул в первую. Подошёл к постели, провёл рукой, убеждаясь, что в ней не спали. Только цыкнул и направился во вторую. Тут уже цыкать не стал. Провёл по покрывалу рукой, потом снова, потом содрал с постели всё бельё и дико заозирался в рассветном зашторенном сумраке. Илан врубил свет. Положение не улучшилось. Стерва не пряталась в шкафу, а Ферзь не таился под подушкой на диване. Больше приткнуться было некуда, хотя Илан всё-таки проверил и за шторой и под низкой кроватью.

Тибр вылетел из комнаты, прокручивая в голове привидевшийся вчера вариант с похищением его девочки…

– Парни! – кликнул Трур.

Воины поспешили на кухню.

Стерва сидела за столом, время от времени подкидывая что-то в миску с высокими бортиками. Ферзь выполнял работу кухонного комбайна, перемешивая содержимое миски венчиком.

– Доброе утро! – лицо Трура говорило прямо противоположное. – Какие имена на сегодня?

Девчонка сделала вид, что размышляет.

– Его сегодня будем звать Мальчик.

Тибр подумал, что выбор не самый ужасный. Ровно до тех пор, пока не наткнулся взглядом на скривившегося Трура.

– А меня… слышала как вчера кое-кто клял меня ведьмой…

Трур умело делал вид, что ни при чём.

Тибр вздохнул, зная, что спорить бесполезно.

Сработанная детьми смесь была отправлена в модуль, Ведьма не терпя советов и предложений помощи самостоятельно понажимала кнопки, и мужчины к удивлению своему получили на завтрак пирог. Практически не прибегавшая вчера к обращению к своему другу по имени, сегодня Ведьма не упускала ни единого шанса:

– Режь, Мальчик.

– Возьми салфетку, Мальчик.

– Передай мне кусочек, Мальчик.

Вчера Ферзь показал, что вполне способен управляться с ножом и вилкой. Особенно с ножом, мрачно вспомнил инцидент в ателье Тибр. За завтраком Ферзь сидел с опущенными руками, девчонка кормила его, приговаривая попеременно «кушай, Мальчик» и «хороший Мальчик».

– Не сходить ли мне к доктору? – прикинул Трур, ненавидящий докторов из-за бесконечных анализов, которым подвергался, как всякий истинный воин, с рождения.

Сте… Ведьма нацепила знакомую Тибру улыбку.

Перед Советом девчонка предстала в купленном вчера костюмчике и на высоком каблуке. Арисима дружески ей улыбалась, Ведьма отвечала тем же.

– По поводу ваших требований, – тяжеловесно пробасил Арою после утренних формальностей, – мы обдумали их и можем предложить следующее. По первому пункту: шпионов отменяем до возникновения прецедента с вашим возможным участием.

Стер… Ведьма внимательно слушала.

– По второму пункту – полное согласие. Награда за поимку будет снята. Третье – архив вы получите, если должным образом утилизируете его по истечении сорока пяти суток от сегодняшнего дня или поручите его на утилизацию нам в течение заявленного периода. Что до послушания «чистых»…

Воины насторожились. Пока Совет весьма трепетно рассматривал требования в сторону Сте… Ведьмы.

– Я не могу себе позволить такой вольности в отношении истинных воинов, – развёл тяжёлыми руками Арою.

Трур с облегчением выдохнул.

– Учитывая случай с ванной… я могу лишь потребовать, чтобы они относились к вам, как к становящимся воинам… этот статус довольно уважаемый и имеет необходимые режимные поблажки, учитывающие особенности ускоренного метаболизма и тренировки… Пятое – самое простое… пожалуйста…

Арою поднял тонкий белый браслетик стандартного накопителя платёжных единиц. Обеспеченные девушки предпочитали более стильные модификации.

– Такие условия… – медленно проговорила Ведьма с непроницаемым лицом, – я готова принять.

– Как насчёт молодого человека? – Арою будто впервые осознал смысловую составляющую Ферзя.

– Его не учили говорить, – вынужденно повторилась Ведьма. – Он доверяет мне.

– Трур! – вдруг вступила Арисима. – Если не ошибаюсь, этот молодой человек носит ваши гены? Я возлагаю на вас требование Совета заняться его развитием! С сегодняшнего дня ответственность за его продвижение возлагается всецело на вас!

Надевающая на запястье браслетик Ведьма забила в гроб Трура ещё горсть гвоздей, причмокнув губами и сказав:

– Пойдём, Мальчик…

Арисима и Арою побледнели, только Ирманьо непредвзято загорелся профессиональным интересом.

– Ко мне, Мальчик… – приговаривала Ведьма, спускаясь по лестнице.

Тибр приобнял старого друга за плечи:

– Ну-ну, Трур…

– Ещё скажи «но-нно», – не повеселел воин.

– Он ведь твой сын, – неожиданно вступил Илан. – Кто вчера кричал: «Ферзь, пойдём со мной, сынок»?

– Ты бы слышал, что говорила эта стерва! – сорвался Трур, не придавая значения чутким ушам последней.

Илан тоже не отвлёкся.

– Он твой сын! Ты вчера Ведьме книжки принёс, почему ты о своём сыне не подумал? Почему ты принёс нашей девочке ту развязную тряпку, а своему сыну ничего?

– Вообще-то, – стал защищаться Трур, – если подумать, Ферзю та тряпка должна была принести больше удовольствия…

Тибр удержал Илана.

– Правильно тебя Арисима взгрела! – покраснел Илан. – О чём ты думаешь? Чего ты пытаешься сделать с нашими детьми? Жаждешь продолжения эксперимента? Нет повести себя по-человечески, по-взрослому, не играть ими как куклами, как генетики, как эти изверги играли, а решать проблемы!.. они ведь дети, они не понимают, что у них проблемы… они считают их частями своих личностей и упираются, не хотят меняться! Им надо помочь! А что делаешь ты?

Тибр отпустил Илана. Воин прерывисто гневно дышал, Трур смотрел на него недоверчиво. Ведьма с интересом ждала развязки, потому что за разговором они успели спуститься и уже какое-то время шли по улице, привлекая внимание прохожих криками.

Тибр прошёл вперёд, приобнимая Ведьму и Мальчика за плечи.

– Сейчас прихватим спортивные костюмы и пойдём потренируемся. Не думаю, что у вас были залы, положенные воинам для тренировок…

Девчонка сосредоточилась и в последовавший час с небольшим составила своему молчаливому другу достойную компанию. Причины такого тихого поведения Тибр стал осознавать только в виду сверкающего на солнце, похожего на переселенческий космический корабль стадиона, созданного для занятий воинов. Что для неё значило слово «тренировки»? С чем ассоциировалось? Чего она ждала, пока они шли, как сказал Тибр, разминаясь перед настоящим делом?

Силы небесные… лучше бы они поехали… меньше бы она шла, вспоминая свои ужасы…

– Детка… – Тибр утешительно провёл пальцем по подбородку, – можете не заниматься сегодня… просто посмотрите…

Ведьма кивнула. Тибру показалось, что в губах её стало больше цвета.

В вестибюле Тибр отправил их переодеваться. Женской раздевалки на стадионе не было, как и не было в принципе женщин-истинных воинов. Воины обыкновенно переменялись в небольшом простенке, опоясывающем стадион по кругу. Девчонку отправили за дверцу душевой, которой не давал до конца сомкнуться всегда бдительный Ферзь. Ведьма осмелела и стала задавать вопросы из своего угла:

– А зачем другая одежда?

– Для удобства.

– А зачем неудобная одежда?

Ведьма уже вышла, ставя в неудобное положение Илана в одной штанине и совершенно бесштанного Трура. На ней было плотное чёрное трико. Женщин-воинов не было, пришлось купить тренировочный костюм, заявленный для гимнасток.