ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 14.03.2024
Страшная сказка про любовь
Мария Юрьевна Фадеева
Жила-была Жанна дочь Вадима. Жила как все: муж, работа, мама. Да так случилось, что Горе горькое прицепилось. Житья не дает. Мать забрало, мужа лицо истинное показало, работу и ту отобрало. Не мила жизнь стала Жанне. Ох, не мила! Бросилась она горемычная в лес темный смерть свою искать. И попала в услужение… к Змею свет Горынычу.
Мария Фадеева
Страшная сказка про любовь
Глава 1
Жила-была на свете Жанна Вадимовна Конакова.
Двадцати трех лет от роду.
Жила себе спокойно, пока Горе горючее
к ней на крыльях черных не прилетело.
– Доченька!
Молодая женщина сразу подскочила к больничной койке. Поправила одеяло и заглянула в глаза старухе, которая совсем недавно была ее здоровой и веселой матерью. С трудом сдержала рвущиеся слезы. Сглотнула колючий ком и наскребла остатки мужества. Нельзя сейчас плакать!
– Да, мамуль! Водички дать?
Зинаида Николаевна с трудом покачала головой. Она уже плохо различала любимое лицо дочки. Лекарство практически не помогала и сейчас тело драла тянущая боль. Плохо все, не вовремя.
– Дочка, Жанночка! Пообещай мне…
– Конечно, мам. – слезы вылезли сами. Жанна уже их не контролировала.
– Не плачь, доченька. Я рада, что заканчивается. Устала очень. Мне сегодня сон снился. Папа за мной твой приходил. Ждет меня. Да не об этом я. Прошу тебя, дорогая моя девочка. Очень прошу. Илья он… не верь ему. Чует мое сердце дела нехорошие.
– Мам, – молодая женщина смахнула слезы и попыталась улыбаться. – Илья хороший. Ты к нему придираешься просто. Знаешь же, мы любим друг друга.
– Ты его любишь, знаю. А вот он…
Зинаида Николаевна закрыла глаза. Силы покидали. Уже скоро настанет ее время. Как же болит сердце. Ноет. Остается ее Жанночка одна на всем белом свете. Веки налились чугуном.
– Поспи мам, я сейчас! – Жанна поправила одеяло матери. Аппарат пикал неприятно, отзываясь молотками в голове.
Выйдя в коридор, женщина старательно задышала. Надо взять себя в руки и найти медсестру. Она быстро нашлась и Жанна со всех ног бросилась обратно в палату к матери, почти на месяц, ставшей для женщины родным домом. В свою квартирку на Пушкинской она приходила лишь переодеться и принять душ. Быстро-быстро и бежать обратно, в больницу. Илью, любимого мужа, не видела. Он всегда в делах и разъездах. Мысленно Жанна еще раз поблагодарила начальника Григория Алексеевича. Он отнесся к ней по-человечески.
– Жанна, иди к матери. Все понимаю. Считай отпуск у тебя. Как сможешь – выйдешь. Все понимаю! Иди.
Бывают же добрые люди! В палате стояла тишина. Такая странная и не знакомая. На улице шел дождь, но даже его шум не проникал внутрь. Было тихо… В сознание женщины проник странный звук. На одной ноте. Пи-и-и-и-и-и. Тихий и какой-то не правильный.
– Ой! – рядом с Жанной в дверь протиснулась медсестра.
– Что? – Жанна повернулась. Увидев широко раскрытые глаза молоденькой медсестры замотала головой. – Не-е-ет, не-е-е-е-ет! Не-е-ет!
Тело молодой женщины содрогнулось от застрявших слез. Она сползла по стенке. Безвольно, тяжело. И завыла безнадежно раненным зверем.
Дальше была тьма, обрушившаяся на голову тяжелой подушкой.
***
Жанна, медленно перебирая ногами, шла к дому. Там Илья, он утешит и поможет. Согреет. Успокоит. Она будет плакать, а он гладить по голове и утешать. А потом уложит ее спать. Он понимает, как ей сейчас…
Квартира встретила хозяйку тишиной и беспорядком. Ильи нет дома. Может оно и к лучшему. Сейчас в душ – смыть все больничные запахи. Ее муж не любит, когда пахнет больницей. И прийти в себя. Немного. Хоть чуток!
Горячая вода обжигала кожу. Жанне нравился кипяток. Он с трудом, но прогонял стужу с души.
Под хлесткими струями стояла минут десять, не меньше. Прошлепала за халатом… какое непослушное тело. Может его подменили? А может это вообще сон. Страшный сон. Сейчас придет с работы мама… они сядут ужинать. Будут разговаривать.
Сердце дрогнуло и остановилось, ноги подкосились. Женщина рухнула на толстый ковер. Грудь разрывало рыдание. Такое нужное. Выплакать всю боль и усталость… Тяжелые русые волосы упали на лицо.
Почему жизнь не дает второй шанс? Если бы… если мама поехала в больницу сразу. Ведь врач об этом говорил… нет, мама работала – в бухгалтерии всегда завал… если бы…
Громом лязгнула входная дверь.
– Жанка, ты дома? А что на полу делаешь? Эй!
Илья подошел к жене и с трудом поднял ее на ноги.
– Что-то ты в свой больнице поправилась. Тяжелая какая! Ты сейчас обратно пойдешь, да?
Жанна слышала родной голос мужа издалека. Смысл слов был непонятным. О чем он спрашивает? Да, ей нужно в больницу. Там мама. Она там одна! Голову пронзила мысль. И вот слезы снова потом омывают душу.
– Ну чего ты ревешь? Давай, успокаивайся и собирайся. Мать ждет же. А ты воешь тут.
Женщина замотала головой. Мокрые пряди шлепали щеки, приводили в сознание. Надо ему сказать. Он не знает. Надо сказать. Рот кривился и не хотел выпускать страшные слова.
– Илюш! Мама не ждет больше. – скорее провыла, чем проговорила.
– Чего это? Ждет, конечно.
– Нет, она… умерла она. – слова упали гирями, тяжелой плитой на сердце. Свет посерел вокруг. Сказала и задрожала. Как страшно и не знакомо звучит собственный голос.
– Вот это да! Значит квартира теперь наша.
– Ты о чем, Илюш! Мамы нету… – Жанна опять заплакала и попыталась прижаться к мужу в поисках утешения. Но Илья отстранился.
– Жанка, ты че?! Рубашку намочишь, а у меня встреча сейчас. Ты соберись. Чего ревешь? Ну, умерла, все к тому шло. Надо похоронами заняться. Давай, давай! Нашла время мокроту разводить.
Женщина непонимающе смотрела на мужа. Он прав, надо же похоронами заняться. А она тут…
– Да, ты прав.
– Вот, старушка! Правильно! А то разревелась тут. Давай. Ищи, садись. Что там надо? А я поехал. У меня встреча одна. Позвоню потом. Не кисни.
Муж ушел. Жанна никак не могла собраться с мыслями. Накинув теплый халат на заледенелые плечи, она бродила по квартире. На грудь будто положили гранитную плиту. Тяжелую. Дышать мешает, к земле клонит. Все, хватит. Илья прав, пора делами заняться.
***
В день похорон моросил затяжной мелкий дождик. Противный такой, нудный. Холодный. Словно кто-то там, на верху, сидит и плачет.
Люди с мокрыми, как от слез, глазами стояли вокруг аккуратной могилки в дальней части кладбища. Деревья, тоже в слезах, выглядывали из-за плеч пришедших и, прощаясь, хлопали жидкой осенней листвой. Жанне захотелось в лес. Уткнуться в рыхлую пропитанную дождем землю и выть. Вот так громко, от души. Но горло сдавливали невыплаканные слезы. Каленым железом выбивали скорбь на сердце. Зачем это все? Бессмысленные действия, которые не вернут маму.
Жанна держала в руках любимую кружку с горячим чаем и смотрела на чернеющий мокрый лес за окном. Все прошло, теперь можно и расслабиться. И что?
На кухню зашел муж. Он уже успел переодеться. Надо бы и ей снять черную юбку с блузкой и надеть теплый халат. Или сначала в ванне посидеть погреться?
– Жанка, че куксишься? Прошло же все. Скромненько и со вкусом. – хмыкнул Илья. – Я с тобой поговорить хотел.
– Сейчас? – удивилась женщина.
– Угу. Не знаю с чего начать только.
Жанна попыталась улыбнуться, чтобы приободрить мужа.
– Тут такое дело. Ко мне сестра приехать должна. Она пока жилье не найдет, у нас поживет. Ты все равно на работе. Не помешает.
– Сестра? Какая сестра? Разве у тебя есть?
– Да ты ее не знаешь. Не родная. Но близкая очень. – Илья улыбнулся кривой улыбкой. Ее любимой улыбкой.
– Ну, конечно. Пусть поживет. Родственникам надо помогать.
– Завтра приедет. Ты, к слову, на работу когда собираешься?
– На работу? Не знаю пока. Надо начальнику позвонить. – Жанна растерялась, про работу она и вовсе забыла. – Я как-то не думала…
– Ну, ты даешь, старушка. А кто будет кредит выплачивать?
– Я думала, мы с твоей зарплаты… – промямлила женщина.
– Старушка, мать – твоя… кредит ты брала на эту операцию и лекарства. Я с какого боку то? Ну и отдавать кому? Тебе! – Илья засмеялся. – Ну, сама знаешь, у меня свои дела есть. Все ушел. Ты бы квартирку прибрала. А то бардак. И комнату приготовь для Натуси. Она у меня чистоту любит.
Илья ушел, а Жанна, похожая на сломанный автомат, через силу принялась наводить порядок.
***
На следующий день женщина отправилась на работу. Поздно вечером позвонила начальнику и сказала, что готова выйти. Он что-то промычал невразумительное в ответ и буркнул, чтобы выходила. Там, мол, разберемся.
– Жанна! Тебя не узнать! Заболела что ли? – секретарша Георгия Алексеевича удивленно моргала накладными мохнатыми ресницами.
– Да так… – говорить не хотелось.
– Ну, понятно. Ты иди. Шеф тебя ждет.
Толстый ковер приглушал звук шагов. Справа мелькнула тень. Жанна обернулась. На нее таращилась страшная женщина. Бледная, с синяками под глазами и тусклыми волосами, небрежно собранными в пучок. Кто такая?
– Жанна, чего ты там застыла? Зеркала не видела? Проходи, поговорить надо. – пробасил со своего кресла шеф.
Зеркало? Это зеркало было?
– Садись. Соболезную твоему горю. Вот держи. Это от фирмы, так сказать. – шеф протянул толстенький конверт. – Жанна, я все понимаю, но я никак не ожидал, что ты на целый месяц уйдешь. Знаю – знаю, но отчеты делать надо было. Налоговой на наши дела до одного места. Короче… взял я бухгалтершу, пока тебя не было.
Жанна кивнула. Смысл слов доходил с трудом. Это было зеркало! И эта страшная старая тетка она – Жанна Вадимовна двадцати трех лет от роду.
– Жанна, ты меня слышишь?
Женщина кивнула. Нет, она не слышала. Голову заволакивала вата. Глушила все звуки, все мысли. Чувства. Удобно!
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом