Елена Алексеевна Волохова "Lost boys. Звереныши"

– Да ты сам с пяти лет куришь, как попал сюда. Думаешь, я не помню, как ты о мои волосы окурки тушил и угорал, как псих! Я всё помню! – Чародей водил перед носом Зверя зажжённой сигаретой.

– И я помню, как ты меня головой в унитаз окунал. А все вокруг смеялись и думали, что я сам это делаю! Но я-то чувствовал твои мысли в своей башке!

– А я в своё п-первое п-полнолуние Лиса за ляжку т-тяпнул, – фыркнул со смеху Клык. – А он решил, что это бешеный щенок, и табуреткой меня по хребту.

– А меня Зверь однажды мордой в рождественскую елку ткнул, – вспомнил Лис. – Я у него после этого подарок украл и съел.

– Так это был ты? – поднял брови Зверь. – А я на Клыка подумал.

– А я г-говорил, что это не я, – Клык швырнул в Зверя семечкой. – А ты мне зуб выбил. Хорошо молочный.

– И как после всего этого мы умудрились друзьями стать? – поразился Чародей.

– Надо и Тень отлупасить, чтобы он своим стал, – в шутку предложил Лис.

– Мелких т-только такие с-суки, как Лещ, бьют, – проворчал Клык.

– Бой подушками! – заорал Лис и понёсся на Клыка со своей подушкой.

В комнате пошла кутерьма и ор. Летели пыль и перья. Мальчишки прыгали по кроватям прямо в обуви и махали подушками. Если кто падал на пол, считалось, что он попал в лаву и должен кукарекать.

Тень прыгал вместе со всеми, счастливый и накуренный. Он ни по кому не попадал, зато постоянно падал в лаву. Если Зверь оказывался слишком близко, Чародей отпихивал Тень, чтобы в игре Зверь не задел мелкого.

В пылу игры ребята не заметили, что в комнату зашёл старшеклассник Ржавый. Даже Чародей не почуял его мыслей, так был занят игрой. Покашливание старшеклассника остановило забаву.

– Стучаться надо, – заявил Лис. – Вдруг мы тут голенькие ходим.

– Смеёшься, Лис? – проговорил Ржавый. – На кострище не до смеха будет. Чар, Зверь, вас Череп зовет. Остальным тоже быть.

Чародей поморщился, но делать было нечего. Надо идти, раз Череп вызывает.

***

В час, когда воспитатели закрывались от приюта в своих спальнях, и даже всевидящее око Стениша мутнело от виски, зверёныши выползали из нор на зов вожака. Только мелкие оставались в постелях и не знали о всеобщем сборе. Начиная со средней группы все мальчишки являлись к «кострищу», как называли они между собой ночной сбор в спортивном зале. У кострища маленькие стаи становились одной большой стаей.

Чародей с друзьями зашли в переполненный спортзал. Его заполняли около семидесяти мальчишек возрастом от четырнадцати до восемнадцати лет. Под потолком витал дым, испускаемый десятками сигарет. Собранные у одной стены маты служили местом расположения старшеклассников. Над матами во всю стену висела камуфляжная сетка. От этого зал напоминал джунгли. Мальчишки из средней группы кучками разместились, кто где – на низких лавках, спортивных снарядах. Кто-то играл в карты, кто-то умудрялся разгадывать кроссворды, а кто-то даже рисовал пошлости на стенах. В центре зала место осталось свободным. Там с понурой головой стоял Лещ, потупив глаза в пол. Его правое ухо горело красным, а мысли обидой и яростью к старшим.

«Отказался встать в центр, за что его и огрели», – по обрывочным мыслям Леща догадался Чародей.

Ржавый жестом указал Зверю и Чародею встать рядом с Лещом, остальным отойти к стенке к другим мальчишкам. Тень, до этого мёртвой хваткой цеплявшийся за Чародея, повис на Лисе. Единственный из младшей группы, он оказался на собрании и боялся до дрожи в коленках. Ржавый, расставив мальчиков, подошёл к матам и коротко кивнул развалившемуся на них Черепу. Мгновенно двое старшеклассников согнали с двух козлов оседлавших их мелюзгу и поставили рядом, сцепив ножками. Серый, правая рука Черепа и старший среди оборотней, сунул пальцы в рот и коротко свистнул.

– Тихо, – крикнул он, – Череп будет говорить.

Разговоры тут же прекратились, карты упали из рук, семь десятков глаз уставились на Черепа. Он резво, с одного прыжка вскочил на козлов, широко расставив на них ноги, и бросил в наступившую тишину:

– А вы думали, что можете творить всякую дичь и не отвечать за неё?

Череп опустился на корточки, сцепил пальцы рук между собой, худой гуттаперчевый паук с темными кругами вокруг запавших глаз. Он окутывал невидимой паутиной весь спортзал, и никто не осмеливался пошевелиться, потому что не знаешь, как и за что окажешься в липкой паутине. Как не знаешь, и как из неё освободиться.

– Основа нашего общества состоит в том, чтобы научиться уживаться друг с другом, – повторил Череп шершавым голосом недавние слова госпожи Н. – А ещё в том, чтобы уживаться со своими особенностями. Принимать их в себе и в других. Можно сколько угодно бить друг другу морды, если делаете это кулаками.

Чародей и Зверь переглянулись. Это касалось их.

– У нас действует один святой закон – не применять против друг друга свои способности. Это распространяется в первую очередь на драку. В других аспектах жизни тоже, конечно, надо это использовать. Но в физическом контакте в первую очередь. Здесь речь о самоконтроле, о котором нам столько говорят на уроках. Контролируешь себя, контролируешь свою жизнь.

Лещ шмыгал носом, боялся поднять голову и обречённо водил взглядом по полу. Умные фразы Черепа трудно доходили до него. Чародей чувствовал, что он пытается уловить суть, но упускает её.

– В использовании способностей против других есть ещё один момент. Я сильнее малолетки. И я не трону малолетку, именно потому, что сильнее него. Или, например, я могу видеть тебя, Лещ, сквозь одежду и даже сквозь кожу. Но я не сделаю этого. Также, как не использую свои способности на девчонках. А иногда очень интересно, что там у них под платьишками. Знаете, почему я этого не делаю? Уважение. Мне было бы неприятно, если бы со мной поступили так. Поэтому и я не поступаю так.

Череп спрыгнул с козлов и оказался рядом с Лещом.

– Ты, Лещ, продолжаешь лупить мелких, хоть тебе и запрещали сто раз. В наказание будешь всю неделю мыть наш сортир. Мы как раз примерно пару месяцев не убирали его. Может, тогда у тебя будет меньше времени и сил приставать к мелюзге.

Старшеклассники довольно прыснули. Лещ внутренне кипел. Нет дела позорнее, чем чистить чужой нужник. Но он боялся сказать что-нибудь против.

– Теперь вы, – Череп ткнул пальцем в Зверя и Чародея. – Верю, что у вас были серьёзные причины начистить друг другу морды. Если бы дело обошлось только кулаками, вопросов бы не имелось. Но использовать способности! Смысла нет выяснять, кто начал это первым. Да мне и похер. Можно, конечно, сказать, что вы уже понесли наказание. Ты, Зверь, в ошейнике. И похоже, Стениш не собирается снимать его. С тобой, Чар, приключилась какая-то херня в лазарете. Херово было?

Чародей кивнул, не поднимая глаз.

– Короче, можно было бы оставить всё, как есть, раз вы уже поплатились за свою глупость. Но это наказание от взрослых. Не от нас. Наказанием от нас будет, – он сделал паузу и крикнул толпе мальчишек, – порка морковкой!

Раздался дружный одобрительный свист. Зверь дёрнулся, но Чародей схватил его за запястье.

«Я не дамся», – орал Зверь в мыслях.

«Дашься, – шипел на него Чародей. – Это не так позорно, как чистить сортир».

«Нет!»

Чародей сильнее сжал его запястье. Сила Зверя рвалась через сдерживающий ошейник, стучала по венам, заставляла набухать виски и кулаки. Чародей видел плотину, которую вот-вот прорвет.

«Если бы Череп знал, что мне приходится сдерживать каждый день, он бы себе эту морковку в задницу засунул».

В это время Ржавый скручивал из полотенца морковку, спец в этом деле. Из коридора внесли приготовленный заранее таз с водой. Свора мальчишек улюлюкала, топала ногами и вскидывала вверх руки. Череп бросал им сигареты и гоготал.

«Просто не буду ничего делать, если Зверя понесёт, – думал Чародей. – Пусть сорвётся, пусть всё разнесёт к чертям. Что тогда ты скажешь, Череп? Про основу общества, самоконтроль, закон. Когда Зверь будет проламывать тебе череп, а, Череп, что скажешь?»

Ржавый намочил полотенце и немного отжал его. Слегка хлестнул по ладони, проверяя. Чародей зажмурил глаза. Сквозь всеобщее гиканье он уловил поскуливание Тени и сдавленный рык Клыка. Оба висели на Лисе, а тот пел песню, что-то про баррикады и глухую поступь на эшафот. Про обоссанное тело, болтающееся на верёвке на рассвете. Умеет же он простую порку превратить в событие апокалиптического масштаба.

– Ну что, кто первый? – спросил Череп, забирая полотенце у Ржавого.

Чародей развернулся к Зверю и посмотрел ему в глаза. «Не надо», – мысленно сказал он другу, а сам подошёл к козлу, стянул штаны и перегнулся через снаряд.

– Вот молодец, хороший мальчик, отличный пример подаёшь всем нам, – на этих словах Череп саданул Чародея мокрым полотенцем по голому заду. Боль впилась в ягодицы, разлилась по всему телу и осела глубоко на дне стыдом. Чародей натянул штаны обратно и встал рядом со Зверем.

– Следующий, – скомандовал Череп, вертя полотенцем.

Зверь психовал и бесился, но всё же перегнулся через козла. Пара секунд, и красная отметина зажглась на его заднице.

Лещ бесновался и улюлюкал наравне с остальными. Его позор начнется только завтра, а сейчас можно постебаться над другими. Был бы он поумнее, держался бы ниже травы. Осуждённым незачем привлекать к себе внимание. Но умным он не был.

Воспалённый взгляд Черепа вырвал его из толпы. Старшие мальчишки, как почувствовав настроение вожака, подхватили Леща под локти и потащили к нему.

– Веселишься, падла? Мало тебе нужника. Будем искоренять дерзость поркой!

Лещ заверещал и принялся брыкаться в руках старшеклассников.

– Сноси наказание достойно, – рявкнул Череп ему в лицо.

Но тот только дёргался и орал. Леща повалили на пол, полностью стащили с него штаны, и Череп трижды приложился полотенцем к его заднице.

– Месяц нужника, – крикнул он Лещу напоследок и швырнул полотенце в сторону толпы. – Пошли все по кроватям, щенки!

Мальчишки волнами выкатывали из спортзала. Филин и Пузырь волокли за собой Леща.

«Удивительно, если после такого он останется у них вожаком», – подумал Чародей.

– Ты задержись, – крикнул ему Череп.

– Отведи наших в комнату, – сказал Чародей Зверю и повернулся к Черепу.

– Оставьте нас, – это уже относилось к старшеклассникам. Они без лишних слов вышли в коридор. Чародей в который раз удивился авторитету Черепа. Он видел, что даже Стениш пасует в его присутствии. Когда все покинули спортзал, Череп пальцем подозвал к себе Чародея. Он раскинулся на матах, задрав ноги на козла, и закурил. Чародей, как мог, присел с краю. Он знал, что нельзя нависать над Черепом, когда тот лежит.

– Ничего, завтра уже пройдет, – заверил Череп, видя его скривившееся лицо. – Вот что, Чар. Мне уже семнадцать. Через несколько месяцев я уйду отсюда. Не знаю, кто тогда станет тут главным, да и будет ли такой. Надеюсь, ты согласишься, что относительное спокойствие в нашем приюте моих рук дело. Ох, и тяжело же всё держать под контролем. Я это к чему. Когда я уйду, некому будет сдерживать анархию. Пусть Стениш питает иллюзии, но он вряд ли сможет обуздать этот шторм. Некому будет ставить на место таких, как Лещ. Однако ты сможешь кое-что сделать. Ты должен стать авторитетом в средней группе. Пацаны прислушиваются к тебе, я это вижу. Если ты не сделаешь этого, они пойдут за Лещом. Его принцип прост и понятен им. Круши и бей. И им хочется этого. А надо сделать так, чтобы они видели и другой путь.

– Я же тоже дерусь, – заметил Чародей.

– Драться и избивать – разные вещи, – произнес Череп. – Подумай над моими словами, Чар. В один не прекрасный день ты с Лещом можете остаться один на один. И хорошо, если у тебя за спиной окажется поддержка, а не только твои психические выкрутасы.

Чародей кивнул в знак того, что понимает. Он собирался уже подняться, когда Череп остановил его.

– Вы того мелкого к себе взяли, – сказал он. – Следи за ним. Какой-то он… Ну, не знаю. Короч, следи.

***

Чародей вышел из спортзала во тьму коридора. Зверь ждал его у лестницы с тлеющей сигаретой в зубах.

– Лис повёл Клыка и Тень, – сообщил он и протянул сигарету Чародею. – Он умудрился петь про наши трупы на ветру и ловить сигареты.

– С него станется.

Чародей затянулся и прислонился горящими ягодицами к прохладной стене.

– Я бы не стал, Чар. Не стал бы противиться и драку затевать.

– Знаю.

Где-то в туалете раздевалки протекал кран, капая на раковину и на нервы.

– Что тебе сказал Череп?

– Что с Лещом надо кончать.

Глава 3. Сестрёнка

Я всем своим гитарам дал девичьи имена. А ведь от них одни неприятности. От девчонок. Не от гитар.

Red Dead Fox «Записки на туалетной бумаге»

Воспиталка опять назвала её убогой, а другие девочки смеялись.

Бусинка чикнула по журналу ножницами и нечаянно отрезала голову модели. Ничего, всё равно её интересовало только платье. Резать кривыми маникюрными ножницами неудобно, но только такие удалось стащить со стола воспиталки. Вместе с журналом.

Под лестницей, куда она сбегала от насмешек, было темно. Бусинка сидела на полу, под коленками шуршала шелуха семечек, нагрызенных старшеклассницами. Бусинка держалась поближе к полоске света от одинокой лампочки между лестничными пролётами, но так, чтобы её не заметили из коридора случайно пробегающие девочки.

Она отложила вырезанное платье в сторону. Раньше она вклеивала наряды из журналов в тетрадку. Но потом тетрадку нашла Лосиха. Вместе с другими дурами они перебрасывали тетрадь над головой Бусинки, пока совсем не обтрепали листы, а потом порвали. Бусинка собрала обрывки и похоронила их на дальнем дворе. Теперь она только вырезала наряды и просто оставляла их там, где сидела.

С ней почти никто не водился. Бусинке было удобно притворяться перед воспитателями и учителями недалекой, так спрос с неё меньше. Они лишь смотрели на «бедную сиротку» со смесью жалости и презрения, а друг другу говорили: «Ну, это все её диагнозы» и не лезли. Девочкам тоже не особо хотелось дружить с убогой, вечно что-то рисующей в тетрадке и на своих ногах. В какой-то момент Бусинка поняла, что переусердствовала, играя в дурочку, потому что стала слышать в разговорах взрослых своё имя рядом с такими словами, как «спецучреждение», «особые условия» и другие. Бусинка сообразила, что её могут отправить в место похуже приюта. Хватило нескольких более адекватных ответов на уроках, чтобы учителя сняли с неё клеймо «кретинки». Однако и девочки заметили её перемену. Притворство в их небольшом сообществе не терпели. Внезапное «поумнение» сверстницы расценили как зазнайство и стали считать Бусинку выскочкой. А выскочек и любимчиков учителей не любили, их толкали в коридорах, задевали локтем, чтобы те роняли поднос с едой, плевали на кровать и рвали тетрадки с секретами.

В коридоре послышались крики. Вафля с Лосихой волокли что-то. Или кого-то. Бусинка вжалась в тёмный угол, лопатками чувствуя трещины на стене. Одной рукой она стиснула висящую на простой верёвке пластмассовую прозрачную бусину на шее, второй – секретик, скрытый в кармане сарафана. Когда крики умолкли, она вновь подползла к свету и перевернула страницу журнала. По красивым картинкам со звёздочками она поняла, что это гороскоп. Буквы упорно не хотели соединяться в нормальные слова, прыгая по странице, поэтому чтение давалось девочке с трудом. Но знаки зодиака Бусинка узнала. Что такое зодиак, она понятия не имела, как и то, что такое гороскоп. Она просто слышала от других девчонок, что гороскоп предсказывает будущее, иногда хорошее, иногда плохое. Бусинка не знала свой знак зодиака, но заглянуть в будущее хотелось. Поэтому она закрыла глаза, поводила пальцем над страницей и наугад ткнула. Открыла глаза. Под пальцем развивались золотые локоны на фиолетовом поле. Дева, поняла она и скривилась. Лучше, конечно, чем козий рог. Может, переиграть, подумала она, но не решилась. Бусинка понимала, что второй раз будет неправдивым. Она глубоко вздохнула, несколько раз моргнула и сосредоточено посмотрела на буквы. Если бы ей пришлось делать это на уроке, фиг бы она постаралась, пусть сколько угодно называют убогой и кретинкой. Но сейчас решалась её судьба. С трудом, но ей удалось прочесть: «Вы потеряете нечто ценное, но обретёте в пять раз больше».

Бусинка расстроилась. Ей вовсе не хотелось ничего терять. Тем более, что из ценного у неё были только две вещи. Но получить в пять раз больше очень хотелось. Она решила, что предсказание хорошее, осталось сделать так, чтобы оно сбылось. Что лучше, съесть его или закопать? Съесть или закопать. Бусинка прикрыла глаза и представила. Пять каких-то потрясающих вещей ждут её, и для этого надо, конечно, закопать. Она вспомнила про красивую вишню. Правда, растёт вишня на мальчиковой территории. Но ягоды на ней крупные и сладкие, Бусинка уже как-то лазила там. Дерево точно волшебное, оно исполнит её желание, если под ним зарыть предсказание. Бусинка вырезала кусок текста и побежала на улицу.

В этот короткий промежуток времени до обеда воспитатели мало обращали внимания на воспитанниц. Бусинка пробежала по общему коридору, слетела по лестнице в фойе и вырвалась на улицу, под палящее солнце. Она знала место, где сетка между территорией мальчиков и девочек порвана настолько, что она могла спокойно пролезть там. Старый сарай с девичьей стороны и следующие за ним кусты на стороне парней – хорошее укрытие. Кусты прятали Бусинку почти до самого вишнёвого садика, а там уже и до заветного дерева недалеко.

Бусинка вылезла из кустов и отряхнулась. Вот незадача, какие-то мальчишки крутились как раз рядом с тем местом, где она собиралась зарыть предсказание. Можно залезть под кусты и подождать, пока они уйдут, но непонятно, сколько придётся так ждать. Бусинка вздохнула.

Падение мальчика с дерева показалось ей вспышкой яркого света. Наверное, из-за рыжих волос, которые мелькнули на солнце и потухли в траве. Тело ударилось о землю с неприятным звуком, аж в затылке отдалось. Остальные мальчики сразу побежали к приятелю, паника и страх в голосах.

«Блин», – подумала Бусинка и повернулась в сторону кустов. Проблемы мальчиков её не касались, у них свои правила и свои воспитатели. И вообще, в такой ситуации лучше сделать вид, что тебя тут не было. Голоса мальчиков жужжали в голове. Всполох рыжих волос при падении мелькнул в памяти. Бусинка сжала ладошкой сокровище в кармане сарафана. «Блин, – подумала она ещё раз и повернулась к мальчикам. – Меня будет тошнить, я могу упасть в обморок или правда стать кретинкой, – думала она, на ходу жуя бумажку с предсказанием. Мальчики были все ближе, она видела кровь на лице рыжего и руках другого, который обнимал его, – ну и ладно». Она проглотила размокший комок и сказала: