Евгения Витальская "Взмах окрылённости"

С потёками на балюстраде.

За нишами, у фонарей
К высоким лилейным заносам
Льнул иней во мраке сильней,
Сливаясь с окрепшим морозом.

Терялись в ночи миражи
От заверти лютой бунтарской,
И въявь ни единой души
Не виделось в дымке январской…

«Отбросив в сторону прибой…»

Отбросив в сторону прибой,
На берег вышла тьма.
И волны вновь влеклись гурьбой,
И ночь была нема.

Перебирая гальку вскользь,
Край моря в пене стыл,
И тени, мокрые насквозь,
Таились здесь без сил.

На вилле теплились огни
И в окнах, и в саду.
Давно бродили мы одни
У неба на виду.

Ты молча вёл меня домой —
Там свет мерцал для нас,
И шла я под руку с тобой
Как будто в первый раз…

«Ночь с непроглядными очами…»

Ночь с непроглядными очами
Ждала меня в седом саду.
Благоухал листвой в бальзаме
Заросший берег, весь в цвету.

Воды дремотной выгиб долгий
Качался с примесью луны.
В густом меху из хвои колкой
Две пихты были тьмы полны.

Мне чудился вдали, над склоном,
Как в сказке, светлый взор совы,
И под шиповником вощёным
Сплетались клубья из травы.

Ни шорохи, ни трепет сучьев
Не вкрались в оторопь вокруг,
И тишину в себе озвучив,
Я слышала лишь сердца стук…

«Жилки солнца – в листьях осени…»

Жилки солнца – в листьях осени,
Расплескавшей блеск тепла.
Сны лучей сентябрьских поздние
Виснут в клёнах без числа.

От ветвистых сводов арочных
Спуск к аллее затемнён.
Тени здесь, сползая навзничь с них,
Врозь уходят под уклон.

Мха налёт на чашах каменных
Над столбами у ворот
Весь в соломенных подпалинах
В тон древесных позолот.

Особняк стремя мансардами
Вязнет в пурпуре плюща.
Астры сплётами жаккардными
Рдеют, с клумб огнём плеща.

Скаты старой кровли доверху
Сплошь в опушке жёлтых куп.
Ветер спит в янтарном ворохе
Среди выгибов и труб.

По лужайке вкось, уступами,
Полдень сводит медный след.
Прель лоскутьями трезубыми
Тихо тянется в просвет.

И над каждой рыжей примесью
Небо синь свою клубит,
Словно ввысь желая вынести
Дивных красок колорит…

На заре

Спят деревья в осенних вретищах —
Порыжелых чешуйках листвы —
Шумнокрылых и ветром бредящих
Среди мхов и сухой бересквы.

За пригорком, в густом орешнике,
Шелестят и снуют воробьи.
Сидя здесь, на пне у валежника,
Я внимаю словам о любви.

Ты, спиной прислонившись к ясеню,
Смотришь пристально прямо в глаза.
Лес в сентябрьском своеобразии
Хрипло шепчет на все голоса.

И трепещет в твоём признании
Сладость первых мгновений вдвоём,
К веткам льнущее утро раннее,
Отблеск неба в луче с серебром.

Молча движутся тени к омуту,
Накренясь над студёной водой.
Травы, проседью тлена тронуты,
Длят в метёлках и стеблях покой.

Редким всплеском и хрустом белочьим
Нарушается тихий рассвет.
Мне раздумывать больше не о чем —
Лишь подать тебе руку в ответ…

«Плачут маки слезинками рос…»

Плачут маки слезинками рос
На рассвете истомного лета.
След тумана ленив и белёс,
И лучи сквозь берёзы продеты.

У плетня за вербеной тихи
Травы, тени, вьюны и стрекозы.
Мне даруются свыше стихи —
Эти въявь воплощённые грёзы.

Под навесом с точёной каймой
Пахнет стружкой и липовым цветом.
Ты давно наблюдаешь за мной
На ветру, ранним солнцем согретом.

Где-то хрупко щебечут клесты,
Ничего о печали не зная.
Я опять разбираю листы
И в чернила перо окунаю.

Утро тает в июльском краю,
Тянет ветви к земле шелковица.
Остро чувствуя близость твою,
Вся душа моя словно искрится.

Сходит небо вдали по холму,
Облачённое облаком в милоть.
Знать дано лишь тебе одному,
Как навеки меня осчастливить…

«Мы снова остались на взморье…»

Мы снова остались на взморье
Под пристальным взглядом луны.
Стих ветер над берегом вскоре,
Лишь даль пробиралась сквозь сны.

По оттискам, как на камее,
С точёных водой валунов
Зыбь света струилась, бледнея,
И тон её был бирюзов.

В глазах у тебя отражалась
Ночь, душу предавшая тьме.
Плыл звёздный поток, искажаясь
В изменчивом пенном письме.

И брызг серебристая примесь
Блестела вдоль глянцевых скал,