О. Ми "Яли и волшебный клубок"

Между стеблями и листьями высокого чертополоха и веток деревьев висел и пытался вырваться запутавшийся в них золотой клубок.

Яли аккуратно распутала хвостик его нитки, тот тут же замотался обратно вокруг клубка, клубок облегченно вздохнул и прыгнул в корзинку.

– Ну чего стоишь, раз пошла, то иди.

– Деловой какой, Яли улыбнулась и потрепала клубок по круглому боку, словно по ребенка по макушке.

Когда Яли смотрела сверху на руку, с обрыва она казалась такой близкой и маленькой, но спускалась она долго, дорожка витиевато плелась, и Яли чудилось, будто она порою идёт по ней вверх ногами, или по сторонам и стенам, как в тоннеле. Было совершенно непонятно, сколько времени она шла, дорожка вилась только ей одной ведомыми законами, свет просвечивал сквозь узоры, как через листву, создавая причудливую игру света, цвета, воздуха, листьев и теней. Яли шла как в туннеле, и вот в конце его сначала зашумела, а потом уже и появилась река и небо и трава. Клубочек незаметно прокатился по рукаву и заплелся хитрой заколкой-сеточкой в волосах. Конец дорожки прямиком шёл в воду. Река текла медленно и величаво, голубая прозрачная вода сверкала в лучах солнца, но ничего не отражала. Яли медленно подошла почти к самой воде, как из кустов выпрыгнул и перегородил ей дорогу мальчишка. На вид ему было где-то около лет десяти, он был покрыт лягушачьей кожей, между пальцами растопыренных ладоней были перепонки, нос был похож на птичий клюв, а туловище опоясывал, словно доспехом, панцирь словно черепахи. Голова парня тоже выглядела странно, но не успела Яли её как следует разглядеть, как мальчишка толкнул ее и грозно прикрикнул:

– Тебе кто разрешил в мою реку входить? Я – водяной и хозяин этих мест, и тебе девчонка нельзя на тот берег. Не для тебя он. А если хочешь пройти, то придется тебе отдать мне что-то. Что у тебя есть ценного? Ковер твой уже и так мой, ведь что в мою реку попало, то пропало.

Мальчишка склонил голову на бок и пристально смотрел в глаза Яли, словно заглядывая ей в сердце.

–Не помнишь кто ты и откуда? Интересно. Из прядильщиц, значит, и с Богинями уже познакомиться успела. Всё равно! Не пущу без даров мне! А что это у тебя в кармане?

Яли крепко сжала в руках бусину Аматерасу, шагнула вперед и твердо ответила:

– Ничего я тебе не должна. Дорожку, так и быть, считай своей, да только не подвластна она тебе, как и мне. Настоящая дорога всегда сама выбирает, где ей идти и куда кого вести. В наших краях так встречать гостей не заведено. Я только спустилась, вон с того высокого оврага, и ещё даже не умылась, а ты дерешься, даже не поздоровавшись.

Почему твои правила должны быть для меня важнее чем мои? Разве я не дочь своей земли, так же как ты сын своей? Если ты хочешь сражаться, найди себе равного противника, а не вынуждай меня становиться твоим недругом, самой того не желая.

Так ответила Каппе, а это был именно он, Яли.

– Прекрати безобразничать и пугать меня, иначе дерну тебя за руку и выдерну, тогда вторая сама отпадет.Давай лучше поздороваемся, и Яли поклонилась в знак приветствия Каппе. Каппа тоже поклонился, вода из блюдечка на голове у него вылилась, и Каппа тут же утратил боевой дух вместе с силами.

– Как мне перейти на тот берег? – спросила Яли Каппу.

–Ну, попробуй, ухмыльнулся Каппа, и опустил лапу в воду – вода тут же вспыхнула синим огнем, не обжигая ногу Каппы.

Клубочек выпутался из волос Яли, и прикатился ей в руку, вместе с сеточкой, которую недавно из себя сплел. Яли взяла клубок, а сетку, размахнувшись, как следует, бросила в воду. Сетка превратилась в огромную золотую сеть, выгнулась и соединила оба берега, словно золотой решетчатый мост. Пламя взметнулось, пытаясь сжечь его, прошло мост насквозь, из синего стало красным, потом желтым, и успокоилось.

Каппа открыв рот и вытаращив глаза изумленно смотрел то на мост, то на девочку, то на клубок.

Яли же невозмутимо сорвала росший неподалеку лист папоротника, и протянула его Каппе.

– Смотрю ты тоже не определился, тигром тебе стать или обезьяной, вот держи пока лист папоротника, может решишь быть человеком.

Каппа взял лист. Яли ступила на мост.

– Постой!– сказал Каппа – послушай, девочка, что я тебе скажу. Из духа Живого Бога когда-то изошёл воздух, из воздуха – вода, из воды – огонь (эфир), из огня – высота и глубина, Восток и Запад, Север и Юг. Таковы десять невыразимых сущностей из Ничего. Послушай и запомни. Когда-нибудь это тебе пригодится.

Иди. Иди и не оборачивайся, что бы ни случилось.

Яли шагнула на мост. И тут же зазвенели как струны, запели решетчатые сетки, и пламя было утихнувшее, снова стало пытаться лизать ноги Яли, из-за огня каждая из решеток сетчатого моста пела свои песни, шептала, пыталась зацепиться, загибалась и звенела на разные голоса. Но Яли упорно шла прямо. Шла и не оборачивалась. Крепко сжимая волшебный золотой клубочек в своей руке.

Время словно сомкнулось и разомкнулось, стоило ей вступить на мост сплетенный золотым клубком. Ветер проходил сквозь ее тело, волосы, словно очищая мысли и сознание и унося с собою часть воспоминаний, огонь проникал под кожу, в сердце, в вены и тек по ним, смешиваясь с кровью. Вода волнами била по ступням и тоже поднималась вверх заполняя ее как сосуд и бесследно испаряясь затем в воздухе. Круговорот стихий и времени словно открывал и закрывал миллиарды неведомых дверей, в которые она входила и выходила, хотя до другого берега было рукою подать. Она четко услышала голос Илге за спиной – Яли, Яли – вернись, куда-ты! Она чуть было не повернулась, сердце её сжалось от того, что она ушла не попрощавшись с доброй женщиной. Но клубочек быстро вывернулся из руки, и обвил ее, словно ласково потянув вперед. и Яли очнулась, вспомнила наказ – не оборачивайся, что бы ни случилось. Зажмурилась. Выдохнула. И твёрдо шагнула вперёд. И тут внезапно всё прекратилось. Только что ей казалось, что она или сгорит, или утонет, или разлетится и превратится в воздух. И в ту же минуту наступила тишина, но не такая, какая была в ее деревеньке, а какая-то совсем другая, словно наполненная несчетными красками, звуками, запахами. Оглядевшись вокруг, она вроде видела то же самое, что и дома, но всё было словно каким-то другим. И она, кажется, была другой.

– Пойдём-пойдём, клубочек от нетерпения даже выкатился из рук, и покатился по тропинке, и Яли послушно пошла за верным другом.

Тропинка вела через леса, поля, перелески и просёлки, уже и смеркаться начинало, а клубок всё катился и катился, и не останавливался. И вот, пройдя очередную рощицу, Яли увидела высокое дерево, его роскошная крона из разноцветных листьев всех цветов радуги уходила в облака, мощный ствол был частью домиков и башен, которые были его естественной частью, внизу у корней клубился туман. Вокруг не было никого и ничего. Клубочек запрыгнул обратно в карман. Тропинка вела прямо к дереву пропадая в низкостелящемся тумане. Яли пошла по ней к чудо-дереву. Туман доставал уже ей до пояса, сначала тропинку и траву было еще видно сквозь него, но он становился все плотнее, и вот звук ее шагов изменился, и присмотревшись под ногами она разглядела что тропинка превратилась в деревянную дорожку из мостков, и тут же появились поручни из веревок свисающих между стойками с искусно вырезанными шишечками. Каждая из них отличалась от другой, и Яли засмотревшись на них торопилась увидеть следующую, чтобы поразиться разнообразию узоров, форм и орнаментов. Она не заметила, как дошла до исполинского дерева, вот уже и калитка в воротах изгороди, а за нею клумбы с лавандой и другими цветами, какие-то постройки, садик, с вишней, сакурой, лимонами, фиговыми деревьями и красным японским кленом. Дерево словно было каждой стороной в своем времени года, зима, весна, лето и осень и такие же двери, окна и погода во всех ее четырех сезонах, самых их благоприятных проявлениях, существовали одновременно, не мешая друг другу.

Поднявшись на крыльцо, она постучала. Никто не ответил, тогда Яли толкнула тяжелую изумрудную дверь и вошла. В комнате было светло, уютно, просто и добротно. было много свежей поросли и зелени, которая росла вдоль стен. Стоял большой дубовый стол, и несколько стульев. На столе в тарелке лежало несколько яблок. Яли села, взяла одно, вытерла о передник, и с наслаждением съела. А потом задремала, прямо там, за столом, уронив голову на руки.

– Как ты зашла? На нее стоял и смотрел в упор, сверля ярко-синими глазами явно старший из всех четверых. Он был самый большой и суровый, белоснежно седые волосы и борода, и ярко синие глаза, но лицо молодое, строгое, холодное и отстраненное.

– Ну что ты сразу допрашиваешь, Иякиим?! Это же гостья, а гостью сначала надо напоить, накормить, и дать отдохнуть с дороги! Младший вился вокруг Яли ужиком, и от восторга аж пританцовывал, с интересом рассматривая ее, как диковинную зверушку.

– Какая интересная гостья, мы не ждали тебя, ты прости моих братьев, не бойся, мы тебя не обидим, ой какая ткань интересная, а это у тебя что?

–Это фартук. Яли оторопела от такой бурной деятельности вокруг своей скромной персоны.

– Трониир! Не пугай девушку! Она тебе не подопытная и не одно из твоих изобретений, ее не получится разобрать, чтобы посмотреть, как она устроена и собрать заново. Ну-ну, не дуйся, сам же сказал, про накормить. Гостья поди и умыться хочет с дороги. Как зовут тебя, красавица? Откуда ты?

– Яли. А откуда… и тут Яли поняла, что не помнит. Она понимала, что воспоминания существуют, но они были словно отгорожены плотной завесой тумана, за которой раздавались лишь намёки голосов, звуков и даже не виднелись очертания картин и людей из прошлого. Последнее, что она помнила, была тропинка, и ее золотой клубочек, что вёл ее по ней. Она опустила руку в карман и достала клубок, он тут же закатился на белое блюдечко с золотой каёмочкой, и покатился по кругу, внутри тарелки образовался туман, клубок покатался-покатался, да и прикатился вновь к Яли, чтоб та убрала его обратно в карман.

– Аа, сама Нитеводная к нам в гости пожаловала, давненько я таких не встречал, я уж думал, что и нет вас больше. Многие народы появляются и исчезают, многие уходят в один из миров, закрывая переходы, и перестают путешествовать между мирами. У всех свой путь и своя цель, и цена, которую они готовы заплатить.

– Я ничего не знаю ни о каких нитеводных, я вообще ничего не знаю. Яли с ужасом смотрела на стол перед собой.

– Не – не знаешь, а не помнишь. Через туман забвения не все проходят, то, что он тебя впустил и выпустил у открытой калитки, означает, что тебе доступ открыт в наш дом, что твое время пришло. Много путей ведут отсюда, но редкие ведут сюда, особенно тех, кто не знает, куда он идет и что ищет. Туман оставил тебе лишь имя, и верного друга. Клубочек радостно подпрыгнул, услышав эти слова.

–Ялоиим, собирай-ка на стол, есть охота, а я провожу нашу гостью в ее покои. Мы и наш дом к твоим услугам. туман пустил – дом открыл, оставайся, сколько будет нужно. Дом у нас большой, всем места хватит. А меня зовут Фрэниир, мы четверо братьев. Пойдем, тебе пора умываться, а нам отправляться. Яли кивнула и пошла за белокурым братом, у которого волосы были двухцветные, все бело-золотистые, цвета ржи, а над висками было две черных полоски, соединявшихся на затылке углом.

– Я расскажу тебе потом, как тут у нас всё устроено, раз уж ты остаешься, добродушно продолжал Фрэниир, Иякиим у нас старший, он отвечает за зиму, его стихия воздух. Я летний и ведаю водой. Трониир у нас весенний и огненный. А Рыжий Ялоиим, осень и земля, сад, цветы вокруг дома, это все его вотчина. Наш дом-дерево это летучий корабль, мы причаливаем в безлюдные пустоши, сходим на землю, занимаемся своими делами. Калитка, пока мы не дома должна быть открыта, часто к нам заходят гости. Тебя здесь быть не должно было, последний гость ушел только вчера, а гости к нам заходят раз в пять дней, не чаще. Но туман пустил тебя, значит так надо. Когда будешь оставаться одна, без нас, не бойся, туман не пускает ненужных людей и существ. Когда приходит пора улетать, калитку надо закрывать особым способом, на засов и веревки, но это мы тебя потом научим. Можешь ходить везде, и открывать все окна, двери и балконы, только выходи аккуратнее, а то мало ли куда может привести открытая дверь. Фрэниир усмехнулся и провел рукой по черной пряди волос. Хозяйство у нас устроено само, что необходимо, то тут появляется – Фрэниир открыл дверцу резного шкафа, такого высокого, что ряд дверец уходили куда-то в облака, которые были потолком в этой комнате с полом в бело-черную шахматную клетку ромбов.

Френир достал махровые халат, тапочки и полотенца, протянул Яли вместе с корзиночкой в которой лежали шампунь, мыло, и куча пузырьков и баночек, зубная щетка и паста.

– Думаю, тут есть все необходимое, ну вам девчонкам виднее, мы-то ребята неприхотливые.

–Если что из одежды или ещё что, подходи к шкафу и бери. Сюда то, что на выброс. А туда то, что постирать, погладить, подлатать. Фрэниир махнул рукой в сторону плетеных корзин с красными и синими крышками. Вот тут будет твоя комната. Ванна и туалет тоже в ней. Если что понадобится, возьмешь в шкафу. Умывайся, переодевайся и спускайся, будем завтракать. Я такой голодный, что слона бы съел. Фрэниир добродушно хохотнул и пошёл в зал, где остались братья.

Яли шагнула в комнату, которая стала преображаться прямо на её глазах, она становилась светлее, потолки поднимались, маленькие колибри вылетали из стен, и за их крыльями и щебетом, словно тянулись разноцветные лучевые нити, нити складывались в узоры и появлялись – мебель, шелковые прекрасные обои, кровать с балдахинов, ширма, окно с балконом в стене, с легкими прозрачными шторами, трельяж с принадлежностями, стол для работы, где пока висел золотистый туман, появилась и открылась дверь в ванну, свет вспыхнувший было ярко, сразу стал приглушенным. Яли зашла в нее разделась, сложила в стоявшую тут же одну из корзин свою одежду. Предварительно вынув и положив в стоящий в раковине керамический таз с двумя ручками золотистый клубок, который тут же стал в нем принимать ванну с пеной. Повертела в руках какую-то странную небольшую вещицу, словно крючок с дырочкой, кажется, это был нефрит, положила её в костяную резную расписную шкатулочку, туда же перышко колибри.

И погрузилась под воду. Вода немного поблескивала золотистыми искорками. Всё напряжение покидало ее мысли и тело, и девушка поняла как же сильно она устала. Яли лежала в тишине. Потом встала, завернулась в махровое полотенце, с головы до ног, как в покрывало, пошла в комнату, прилегла на кровать и провалилась в сон. Сколько она спала, она не знала, но когда открыла глаза, в комнате, казалось, забрезжило утро. Яли поняла, как же она проголодалась, открыв шкаф, она уже без удивления взяла первое попавшееся платье, клубочек подкатившись забрал в пучок ее волосы, и они вместе пошли искать братьев, чтобы вместе позавтракать.

Идти было недолго, дом был устроен так, что та комната, которая была тебе нужна, оказывалась или за ближайшим поворотом или за ближайшей дверью. Яли повернула по коридору и увидела, что стоит наверху хитро-переплетенной винтовой лестницы, одной из многих как на картинах Маурица Корнелиса Эшера. Все слова и названия сами появлялись в её голове. Внизу лестниц был огромный зал, в котором было одновременно и утро, и день, и вечер и ночь. Тут же из окон бил яркий свет, и тут же горели свечи. у окон стоял огромный стол, уставленный различными яствами и напитками, за столом сидели братья, увидев Яли, они все четверо приветливо помахали ей, поздоровавшись. Яли сбежала к ним, уселась за стол и жадно набросилась на еду.

Фрэниир довольно улыбался – вооот, я же говорил, что девочка проголодается!

Ялоиим ворчливо, но добродушно толкнул брата в бок – а то мы все этого не знали! Трое лун проспала, ну и приключения у тебя видимо выдались, расскажешь?

–Тише ты, земля осенняя – голос Иякиима был подобен огромной скале, как и он сам, – дай поесть гостье. Твой клубок рассказал нам и Пифуште, что ты заснула мертвецким сном, и что ты ничего не помнишь. Так ли это, Яли? Яли уминала бриошь, и могла только кивать.

– Вкусно? – робко и вопросительно донеслось откуда-то из-за спины Иякиима.

Яли вытянула шею, и увидела фантастическое создание, походящее одновременно на зверька и птичку, мордочка, тело и лапки были смесью луговой собачки и панды, но за каждой лапкой было крылышко, из перьев павлина и каких-то ещё ярких и цветных. Увидев, что на него смотрят, Пифушта зарделся, шерстка его порозовела, перышки пришли в движение, и он слегка закрутившись, как игрушечный волчок исчез из того места где только что стоял и появился словно выкрутившись из воздуха на дубовом стуле рядом с Яли.

– Очень! Спасибо большое! Яли улыбнувшись поблагодарила зверёчька от всего сердца.

– Искренне – Пифушта расцвёл ещё больше, а клубочек, оставив свою часть заколкой в волосах Яли, перекатился к нему в лапы.

– У нас много неотложных дел, сказал Пифушта и снова исчез.

Трониир подперев голову руками восторженно и не отрываясь смотрел как Яли ест.

– Пялиться невежливо, младший! Иякиим пытался сурово нахмуриться, но предательская улыбка была видна через его седые усы и бороду. – Сейчас она поест и отправляйтесь смотреть дом и всё что пожелаете, а мы с братьями пойдем в штурвальную, пора отчаливать.

Трониир был самым младшим и самым нетерпеливым среди братьев, его входная дверь была изумрудного цвета, его время года была весна, когда всё идет в рост, зарождается, оживает, пробуждается ото сна. Больше других ему была подвластна стихия огня. Все братья могли управляться со всеми временами года и всеми стихиями, но у каждого были свои, в которых их силы и умения проявлялись наиболее ярко. Когда они входили в дом, у каждого появлялась своя дверь своего цвета, а когда заходили гости, то цвет двери показывал, который из братьев будет их принимать. Взаимосвязь летающего дома-дерева танцующих колибри с теми кто в него заходил устанавливалась через души и стремления сердца, дерево ведало многое и о многом молчало, его ветви и листья существовали во всех временах года, мирах видимых и невидимых, существующих, исчезнувших или ещё не появившихся.

Дерево виделось всем по-разному, чаще всего это были вариации на тему домика в дереве с башенками, балкончиками, разноцветными лесенками и треугольными крышами покрытыми черепицей меняющегося цвета, словно чешуйки змей или рыб.

К нему и от него всегда ведут несколько тропинок с мостками. Те искусные шишечки набалдашники были сделаны рукодельным Френииром, он любил плотницкое дело, любил и из камней вырезать узоры и скульптуры, любил сады камней.

Крона дерева танцующих птиц (не все называют, его домом танцующих колибри, ибо, не все знают, какие именно птицы тут особенно важны) уходит в небо, листья у него цвета радуги. Они опадают на землю и тут же появляются цветами, цветы превращаются в птиц колибри и взлетают на дерево, где танцуют и превращаются в листья и так снова и снова.

Иногда Ялоиим любит запускать разноцветных бумажных журавликов и птичек оригами, и тогда случаются разные чудеса. Словно четыре времени года тогда встречаются одновременно и переплетаются, привнося каждый раз новое, обогащая краски друг друга, и гася то, что вот-вот должно разладиться.

Пифушта, дух этого дерева, он еще старше него, и он сказал братьям, что Яли останется и проживет тут 4 месяца (но время в дереве текло по-другому) и научится четырём ремеслам

Узнают нитеводную, девочку из давно потерянного клана плетильщиц-прях-ткачих, состоявшим в далеком родстве с парками и мойрами, но отделившимися от них в стародавние времена. Никто не знал где и как они жили. Они умели становиться невидимыми под особыми своими покровами, даже для дерева. Узнают девушку по тому, что зайдет она в дверь весны, когда ни одного из братьев не будет дома, а это случалось нечасто, обычно все четверо не уходили из дерева надолго. Так же в дереве не все могли спать, обычно люди, волшебники, маги и существа приходили и уходили, не оставаясь под сенью чудес. Они не выдерживали схлёста здешнего времени, миров и магии. Нитеводные выдерживали его легко, говорили, что именно они протягивали везде и всюду, в том числе и здесь, в этом месте и, возможно, времени, первые волшебные струны-нити. Все здесь сплетающие и пронизывающие и составляющие как, к примеру, цепочки молекул кода человеческого днк

Какое ремесло учить она будет первым, девочка выберет сама.

Сейчас Трениир был занят линзами и преломлением, и возился с маяком, который теперь появился на летающем доме-дереве. Он летает и причаливает в мест,а где нет никого и безлюдные пустоши.

На четыре стороны выходят двери и окна, обычно к дому дереву ведут подвесные мосты над бездной, ими он связывается как якорями с той землей, к которой пристаёт. Иногда он сходится с местом прорастая и держась корнями. Всегда по-разному. Биологический синтез до сих пор не разгадан.

Тропинки и дороги всегда ведут через туман, поэтому их мало кому видно, только избранным.

На пятый день после четырех дней отсутствия братьев приходит гость и рассказывает историю. И это оказалась Яли, ее спросили – Как называлось то место, откуда ты пришла?

Она помнила только свое имя, больше ничего. Посему и решили, что она останется и постепенно будет учиться жить в новом мире и знакомиться с собой.

В критические времена вокруг дома появлялись поглотители, мрачные тени извивающихся тентаклей. Они всё время голодны, всё время ненасытны. Они скитаются в туманах вбирая в себя сырость и одновременно испаряя её ядовитыми каплями на своей влажной коже. Поглотители портят, отравляют и заражают всё, к чему прикасаются

чем дольше непрерывный контакт, тем больше заражение и интоксикация, если долго не отсоединяться то происходит изменение разума, тела и души. И остаётся существо, точнее практически только его заражённая апатией оболочка которая будет функционировать как мигающая батарейка заряда, который только-только перед тем как погаснуть моргает в последний раз. Поглотителям запрещено высасывать души до смерти, Великим нерушимым Законом Баланса, чтобы не нарушать соотношение живого и мёртвого. Но есть клятвопреступники – Преступившие. Над ними не властен никто и ничто, их невозможно победить или уничтожить, их можно только выжечь, залить, закопать и распылить – (4 стихии) и всё это надо сделать вперемешку и практически одновременно

на это способны только 4 брата один раз в 444 года на четвертый день четвертого месяца.

Помимо братьев, которые должны в этот момент находиться на пике своей силы, должно быть ещё что-то, но это великая тайна, о которой никто кроме великих четырех не знает

она негде не записана, не храниться, ее не похитить, не увидеть, не услышать, не узнать и не украсть. Она неведома. Каждый раз, чтобы заранее не было никому ничего не известно перед Великим боем, это бывает импровизация, и она никогда не повторяется. Братья сами не знают, получится или нет в этот раз, но только так можно победить Неведомых (это второе название Преступивших поглотители), и их воинов, новых с неизведанными силами и способностями, в каждой битве.

– А ты любишь библиотеки? – Спросил Трениир – Пошли, покажу нашу, я часть ее воссоздал почти в точности как королевы Марты в Шлосс Мариенбург в Нижней Саксонии в Германии. Да-да, с этой старушкой Европой никогда нельзя точно утверждать, какая и чья земля, но поскольку последняя кто у нас оттуда был, была Марта, то до нового гостя будет звучать так, как сказала она.

Словно деревья и столбы уходящие в цветах в голубое небо, перемежающимися трилистниками мерцал потолок, окна, если это были они светились, но в доме никогда нельзя было быть уверенной, откроется это окно или нет и куда оно будет вести.

проходя мимо книжных шкафов, к Яли прямо в руки выпала старая книга «Мои путешествия по пропастям злосчастий» Шписа Кристиана Генриха, «Тогда броДимъ во мрак? , тщетно отыскиваемъ узкую тропинку доброд?тели и низвергаемся въ пропасть прежде , нежели узнаемъ глубину оной». Конецъ первой части» – было написано на раскрытой странице.

– Ничего себе приветствие, Яли дурачась притворно поёжилась, как-будто бы от страха.

– А ты как я погляжу – не трусиха, это хорошо, – красавец сверкнул изумрудно-зелёными глазами, – у нас тут бояки не задерживаются.

Яли всё ещё грызла ягодные трубочки, которых ей дюжину навалил в руки Трониир, перед тем, как потащил с собой, чтобы она ела по дороге. Он был торопыга, и не мог стоять на месте и ничего не делать. Ну ты и прожорливая, люблю хороший аппетит, а то гостила у нас как-то Дюймовочка, так той зёрнышка пшеничного не три дня хватало. Хорошо, что она не в мою дверь зашла, а то ума не приложу, как тут быть гостеприимным. Гостя надо накормить. Тогда сразу настроение улучшится. и у него и у меня!

Я трубочки эти твои из нектара, который собирают наши колибри, но это ты потом с рыжим поговори, по садам и земле, хозяйственным делам у нас осенний Ялоиим. Они в дороге хороши, и насытишься, и места немного занимают, и долго хранятся.

У нас у каждого своя мастерская, но тебе, я слышал, Пифушта сделал в комнате стол подмастерья.

–Не вспыхивай! Я это почище тебя умею, уж поверь мне на слово. Но чтобы стать мастером, навык нужно наработать, а нарабатывается он делами, а не чтением и словами.

Покажу тебе свою мастерскую, я у нас по части изобретений, сейчас я изучаю линзы и преломление. Витражные окна видела – это результаты моих опытов и тренировок, ещё я маяк сделал вместо одной из башен. Различные предметы излучают или отражают свет, и наши глаза принимают эти лучи и обрабатывают их при помощи мозга. С помощью прозрачных предметов с искривленной преломляющей поверхностью, то есть линз, можно менять направление лучей, представляешь? Стекла, конечно, лучше всего подходят, вот здесь я занимаюсь обточкой, здесь полирую – кварцем, оскидом алюминия, битумом и канифолью и даже алмазами. Для маяка я собираю лампу из ступенчатых линз, собирающую лучи света и фокусирующую их в одной точке. Можно ею будет жечь не по детски – пффффффуууффф!

– Немедленно прекратить воспламенения – в воздухе образовался фантом сердитого Пифушты . Трениир так увлекся демонстрацией, что пламя чуть не начало полыхать в комнате.

– Конеечноо, протянул дразнясь Трониир – когда я печатным станком занимался, ты был рад. Безопасность превыше всего! Знаю-знаю. Ну только когда я олово и свинец в формы лил, ты, я видел!, бдительно проявлялся у меня за спиной.

Ялоиим и Френиир завтра собираются рыбачить, видишь вон верши, сети. Лучшее время для ловли кальмара – ночью. Приманки наготовили. Задача приманки – привлечь внимание и успокоить ложным чувством безопасности.

Так, не вижу ответного блеска в твоих глазах. Значит будем искать корни твоих интересов дальше.

А вот здесь кухня Ялоиима, он обожает шоколад и какао. О, да я вижу глаза у тебя загорелись. Всё же шоколад явно обладает властью над людьми, его секрет в гармонии вкусов и способности сочетать несочетаемое. Ну и мою любимую энергию он хранит превосходно, и конечно, самое главное – делает счастливее.

Вон там, видишь – Трониир открыл окно и показал ростки в тени высоких деревьев, у Ялоиима опять какао собирается цвести, бутоны уже почти завязались, надо обрезать, но это надо с ним делать, он свои растения и сколько им лет наизусть знает.

Значит решено первым твоим ремеслом будет шоколад.

Тогда ты пока дуй в библиотеку, Френиира я позову, но не забудьте, что вечером у нас синаулия! А мне пора к моим малюткам. Линзулечки мои! Трониир исчез так быстро, словно его и не было.

Яли обложилась книгами о шоколаде и поуютнее уселась в розовом кресле в библиотеке, и начала накручивать прядь волос на палец, которая тоже стала вперемешку изумрудной и розовой. Где она видела уже эти цвета, точно, перышко от той почти врезавшейся в нее птички! Так это же была колибри! и тут к Яли со всех концов библиотеки, словно эти самые птицы колибри начали слетаться книги, и рассказывать свои истории – о птицах Солнца. Тут же парили изречения, например – американского натуралиста Джона Джеймса Одюбона назвавшего их «сверкающим фрагментом радуги».

Тут были и энциклопедии, где были нарисованы и описаны все виды колибри, их оперение, повадки. Она узнала, что не все ученые относят таксон колибри к стрижеобразным. Колибри не способны ходить по земле, перебирая ногами. Ноги у них короткие и слабые, с четырьмя пальцами, они используют их только для сидения на ветвях или карабкания по скалам и вертикальным поверхностям. Что многие путают колибри и нектарниц. Что колибри полигамны, и сердце у них развито в связи с быстрым обменом веществ, необходимого для ресурсоёмкого полёта Колибри – единственные в мире птицы, способные летать хвостом вперёд, в полёте концы крыльев колибри описывают плоскую восьмёрку. У колибри очень развит мозг, уникальное строение крыльев, они очень длинные и включают десять развитых первостепенных и шесть-семь укороченных второстепенных маховых перьев. Хвост, как правило, в два раза короче сложенных крыльев и состоит из десяти рулевых перьев. Полюбовалась работами американского художника-натуралиста Мартина Джонсона Хеда «Орхидеи, пассифлоры и колибри». Стихотворение Дэвида Герберта Лоуренса в цикле «Птицы, звери и цветы» – колибри первой появляется в темноте и тишине ещё не созданного мира, возвещает о его создании и озаряет его, а жужжание колибри становится звуком жизни, она пронзает не только пространство, но и время, связывая прошлое и настоящее. В Мексике перья колибри являются важной части традиционного платья невесты, а Фрида Кало написала свой «Автопортрет с терновым ожерельем и колибри».

Традиционно колибри ловят с помощью гибкой удочки длиной 6—8 метров, на конце которой находится капля липкой извести. Удочку осторожно опускают на заднюю часть птицы, когда она кормится над цветком, также оглушают стрельбой из духовой трубки, но она была уверена, что Френиир и братья так точно не делали.

Колибри считается общепризнанным символом любви к жизни и жизненной радости, благополучие и сексуальную энергию человека. Она символизирует силу, энергию и способность выполнять сверхсложные задачи.

У ацтеков, в их системе представлений, павшие в бою воины превращались в колибри и четыре года сопровождали Солнце в ежедневном путешествии, чтобы потом вернуться на землю за нектаром. Один из самых могущественных богов носил имя Уицилопочтли, дословно, «Колибри юга». Уитцилиуитль «Пёрышко колибри» был первым правителем столицы новой земли Теночтитлан и обладал верховной властью в пантеоне богов, Шочикецаль «Птица-цветок», которая также отождествлялась с колибри, была богиней земных удовольствий, красоты и рождения. Колибри были частью ацтекского календаря, который лежит в основе культуры и космологии народа. Накидку из перьев колибри и головное украшение с цветами, на которых кормятся колибри, носил Кетцалькоатль, величайший из богов. Церемониальный головной убор тлатоани ацтеков Монтесумы II, помимо длинных зелёных перьев хвоста квезаля (Pharomachrus mocinno), содержит большое количество перьев колибри, чередующихся с маленькими кусочками золота. Колибри присутствуют в легендах навахо, мифологии инков и других южноамериканских народов.

Колибри передвигаются вместе с цветением растений и часто предвосхищают дожди в засушливых районах. Их изображения обычно помещают на сосуды для воды. Народы хопи и зуни включают колибри в свои танцы дождя и украшают их изображениями ювелирные изделия из бирюзы и серебра. Считается, что колибри и их гнёзда приносят удачу, ритуалы с ними призваны сохранить верность партнёра, успокоить злых духов.