Лана Полякова "Несбывшийся бывший"

Когда Пётр Васильевич забрал меня из роддома с Яриком, и привёз сюда, в квартиру на проспекте Вернадского, я была растеряна. Совершенно не понимала, как ухаживать за ребёнком. Я была не готова к тому, что его голова – это самая большая часть тела.

Когда я развернула пелёнки впервые, то боялась прикоснуться к малышу и стояла, плакала вместе с Яриком, не решаясь взять его на руки, чтобы помыть.

Пётр Васильевич научил меня всему. Он первый взял его в руки в нашем доме.

А когда через три месяца я от усталости стала засыпать на ходу, он нанял мне помощницу. И заставил доверить ей ребёнка. На три часа в день, чтобы выспаться. А после – на полдня.

Благодаря появлению помощницы, я смогла возобновить учёбу и в дальнейшем устроиться на работу.

Ярославу было два года, а я уже работала, когда Пётр Васильевич посадил меня вот здесь, на кухне за стол и начал говорить о том, что молодой женщине не стоит быть одной. В интимном плане. Он говорил, что я должна встряхнуться и захотеть жить дальше. Захотеть быть с мужчиной.

Он попросил меня дать мужчинам шанс. Оглянуться вокруг и сходить на свидание. И не на одно. Рискнуть открыться мужчине.

Я пыталась возражать, лепетать что-то на тему супружеской верности, но Пётр Васильевич тепло улыбнулся и, поцеловав меня в лоб, сказал:

– Ты же понимаешь, что брак между нами ненастоящий?

– Нет, не понимаю! Вы столько делаете для меня! Самое малое, чем я могу отблагодарить, так это не бегать, словно не понять кто налево. Мне не нужно этого! Я не хочу! – горячилась я тогда.

– Отблагодари меня тем, что станешь счастливой! Найди свою любовь, девочка! – тепло отозвался Пётр Васильевич.

– Я не верю больше в любовь! Её нет. В вашей заботе и есть любовь для меня! Зачем мне искать иное? – призналась я.

– Просто пообещай мне, что попробуешь сходить на пять свиданий!

После того разговора я честно, оглянувшись кругом себя, назначила пятерых мужчин, с которыми пойду на свидание.

Первый – программист с работы Яша. К нему я подошла в обеденный перерыв и предложила провести вместе вечер. Он обрадовался и весь вечер, размахивая руками, рассказывал мне, как он проходит какую-то игрушку.

Вычёркиваем!

Второй и третий, студенты с параллельного потока, действовали по одной схеме. Кино – неловкое тисканье на задних рядах – слюнявый поцелуй. Фу!

Четвёртого ухажёра я попросила меня сразу поцеловать и, судя по отвращению от прикосновения холодных пальцев, дальше заходить не было смысла.

А с пятым, студентом из моей первой, ещё юридической группы, мы стали друзьями.

Он отказал мне в просьбе с поцелуем. Обозвал дурочкой и велел ждать. С ним мы с удовольствием ходили в кино, ездили на пикники. И с Петром Васильевичем Лёня общался с удовольствием, консультируясь в сложных вопросах.

Вот ему я и решила позвонить, узнать, что он посоветует мне делать с новоиспечённым телефонным хулиганом!

Восьмая глава

– Ты изменилась, – встретил меня Лёня, Леонид Яковлевич, за столиком кафе неподалёку от моей работы в обеденный перерыв.

Стол был уже частично накрыт. Лёня работал недалеко, но всё же не так близко, чтобы позволить себе дождаться меня с заказом.

– Вот, странно, да? Наверное, давно не виделись? – нервно ответила я, глядя на блюдо с отбивной, от которой нежно отпиливал кусочек мой друг, и с раздражением понимая, что проглотить ничего кроме кофе я не смогу. Опять желудок от нервов противится пище. И при этом судорожно сжимается.

– Четыре с половиной месяца назад, – меланхолично ответил Лёня, прожевав ароматный и, наверняка, сочный кусок мяса.

Лёнька появлялся у меня после смерти Петра Васильевича?

– Мне тогда было не до друзей. Я плохо помню нашу встречу, – честно ответила я ему.

– Как ты? – отложил друг приборы и посмотрел, наконец-то, мне в глаза, – опять нервничаешь?

– Послушай, вот, – протянула ему наушник. – Я хочу подать заявление в полицию, чтобы идиота вразумили. Будь моим представителем.

Официант принёс мне кофе и стакан минеральной воды. Я ухватилась за горячую чашку, словно утопающий, не отводя взгляд от смурнеющего на глазах лица друга.

– Жень, давай наймём человека, чтобы походил с Яриком пару месяцев? – предложил Лёня, отдавая мне наушник.

– Только хотела попросить тебя об услуге! Ты вращаешься в этих кругах и можешь мне посоветовать, – согласно замахала я головой.

Ленька работал во вневедомственной охране. Что-то там по договорам. Но всё-таки ближе к полиции, чем я.

По его настоянию я давно уже поставила на пульт и квартиру, и дачу. С камерой слежения как то жить безопаснее.

– Не хочешь на выходные съездить куда-нибудь, проветриться? – предложил Ленька, с неодобрением сверля глазами мой стакан с водой.

Ой, сейчас включит режим «заботливая мамочка»!

– Мне нужно появиться на даче и раскупорить её после зимы. Проветрить. Помыть. Приезжай, если хочешь, к нам на шашлыки? – переключила я его внимание. – Ярослав будет рад встрече, – предложила я, прощаясь.

Попрощавшись с другом, подхватила сумочку и заторопилась к выходу. Ловя в отражении стеклянной двери привычно тоскливый взгляд мне в спину. Нет, Лёнечка! Я слишком ценю нашу дружбу, чтобы рисковать и завязывать нелепые отношения. Это не для меня!

Уже поворачивала за угол, и до входа оставались считаные метры, когда с шиком, в один приём вставая на нужное место, на парковку перед бизнес-центром подъехал понтовый автомобиль. Хищные изгибы, агрессивный вид, узкие фары и узнаваемая решётка радиатора. Немецкая классика. Тёмно-синий, цвета глубокого ночного неба.

Мягко открылась водительская дверь, и блестящий мужской ботинок опустился на грешную землю.

А следом и великолепный Константин явил нам своё сиятельное величество.

Он небрежно сдвинул на нос солнечные очки, чуть скривил свои губы и решительно направился к входу.

Пижон.

Я стояла, оказывается, спрятавшись за угол в тени здания, и меня трясло от волнения.

Больше всего на свете сейчас я хотела развернуться и бежать, не знаю, куда.

Отсюда!

От него!

Никаких нервов не напасёшься с такой жизнью!

Я трусливо пряталась в тени, уговаривая себя не поддаваться сиюминутным желаниям. Ведь реально не было смысла в прятках! Но как же рвалось сердце сбежать подальше!

Я знала, что Константин приехал ко мне. Чувствовала.

И совсем не хотела с ним встречаться.

Не сейчас!

В несостоятельности моей личной жизни он уже убедился, спасибо родственничкам.

А то, что я изменилась и постарела с тех пор, он тоже заметил. Уже не юная и свежая девочка. И до стандартов красоты мне не дотянуться никогда.

И, отчего-то мне очень больно было оттого, что Константин поймёт, что и как специалист я тоже не взлетела. Изменила своей мечте. Бухгалтер в конторе средней, очень средней руки – совсем не то, чем стоит гордиться в карьере по сравнению с ним.

Постояла ещё минутку и решительно шагнула вперёд!

Ничего.

Все, что есть – моё! Я не предавала никого и не бросала! Нет моей вины. Почти. Моя вина – не дело этого пижона. Я свое заплатила сполна.

Переживу и это.

Нужно только взять себя в руки и перестать трястись, как лист на ветру.

Поднимаясь в лифте, старалась дышать на счёт, и найти в себе точку опоры.

На нашем этаже было пусто. Девчонки с ресепшена куда-то испарились. Я вошла в свой кабинет, никем не замеченная, и с удовольствием захлопнула за собой дверь. Невелика защита, но все же!

Не стала прихорашивается. Вот ещё! Только причесала непокорные кудри и села за стол.

Ждать.

Гулко отстукивали секунды настенные часы.

Кто-то пробежал по коридору.

Вдали заскрежетал лифт.

Прошло минут пять ожидания, а Константин так и не пришёл.

А с чего я взяла, что божественный Костик приехал ради меня? Ну, зажал он на парковке разочек по старой памяти, и что? Это повод гоняться за мной теперь?

Я хмыкнула и, расслабив спину, придвинула к себе стопку накладных.

Арбайтен, фрау! Не стоит мечтать на работе о высоких черноглазых красавчиках! Не про твою честь!

На третьей накладной дверь кабинета отворилась, и в неё бочком вошёл наш директор Дмитрий Алексеевич.

– Знакомьтесь, Евгения Владимировна, наш новый партнёр, – представил он мне ухмыляющегося Костика, уверенно осматривающего мой неказистый кабинетик.

Девятая глава

– Не стоит, мы с Евгенией Владимировной старые знакомые. Можно сказать, близкие. Да, Ева?

Глаза нашего ДимЛелича округлились, и он закивал китайским болванчиком. Затем глянул на меня умоляюще и, пролепетав что-то о договорах, бочком просочился за дверь.

Похоже, мне придётся искать новую работу.

Я молча разглядывала Костика, уже не скрываясь.

Красивого породистого мужчину я выбрала в отцы своему сыну! Пожалуй, самого интересного из всех, кого встречала.

– Скажи, ты скучала обо мне? Помнила меня? – спросил тихо Костя, отворачиваясь от окна и устраивая свою задницу на мой подоконник.

Он серьёзно? Только за этим здесь распускает свои павлиньи перья?

– Ты, наверное, хочешь познакомиться с сыном? – спросила я как можно более спокойным тоном.

Что делать с ледяным комом в животе? И руки стали непослушными. Ватными.

– Сыном? – его брови взлетели, а в глазах плеснулась боль.

Чёрт! Я мысленно отвесила себе оплеуху. Ну как я могла так проколоться! Этот индюк самодовольный и не думал ничего складывать! Какие дважды два? К чему? Его не касаются чужие дети! Я сама сейчас своим болтливым языком выложила.

– Почему ты мне не сказала о ребёнке тогда, десять лет назад? – Константин подошёл к моему столу и, опершись о столешницу, склонился надо мной, нависая и продавливая своим физическим превосходством.

– Помнишь, я приходила к тебе на кафедру в октябре? Помнишь, как ты меня встретил? Что сказал? Позволь, я напомню! «Женщина не должна так унижаться! Прекрати преследовать меня, Ева!» – я немного помолчала. – Я просто не успела ничего тебе сказать.

Костя моргнул и с шумным выдохом упал на жалобно скрипнувший стул для посетителей. И некоторое время сидел, явно ошарашенный новостями.

Умеешь ты, Женечка, поставить человека впросак…

– А после? Почему я не видел тебя на похоронах Владимира Дмитриевича? Почему ты не пришла проститься со своим отцом? – спросил он, вскидывая голову и глядя на меня с подозрением.

О, да! Почему я не пошла на кладбище проститься с отцом, который умер от инфаркта по моей вине? Отличный вопрос! Прекрасное умение отстраняться от эмоциональной части и отключать эмпатию. Профессиональное! Если она у него вообще есть, эта эмпатия.

– Я лежала в этот момент в больнице с угрозой выкидыша, – ровно произнесла я недрогнувшим голосом.

Память, зараза, всё равно подсовывает горькие и обидные слова мамы. Бьёт прямо в сердце, как и в тот день скручивает от резкой боли живот.

Дыши! Дыши, Женечка. Это всего лишь прошлое. Это скоро пройдёт.

– Ева. Я задам тебе вопрос. А ты мне на него спокойно ответишь. Хорошо? – не замечая ничего вокруг себя, продолжал Константин.

Он пытливо уставился мне в глаза. Вокруг рта обозначились глубокие морщины. Лицо стало жёстким и злым.

– Ты уверена, что это мой ребёнок? – спросил он.

– Я уверена, – ровно ответила.