Михаил Кравцов "Техт"

Техт
Михаил Кравцов

Рассказы о студенческой (с перерывом на армейскую) молодости конца 80-х.Впереди ещё ожидается хорошее.И те, чья молодость пришлась на потерю Какой страны, и их дети смогут получить удовольствие от ощущения уверенности в будущем.

Михаил Кравцов

Техт

Июнь

Тополиного пуха было очень много. Он ползал по пестревшей солнцем сквозь листву земле и залеплял все лужи пушистым. Пух залетал через открытые окна в школу и пыльно парил вдоль длинных коридоров. Рваный свет, пух и жара очень утомляли. Пожалуй, больше, чем сам экзамен. Пуха было много.

После экзамена Костя и Лёша решили пойти в Нарьян-Мар. Это было их любимое место. Они заканчивали школу. А Нарьян-Мар только полгода как открылся, и там было очень уютно. Чашки кофе хватало, чтобы просидеть два часа и поговорить обо всём. Во всяком случае, тем, кто заканчивал школу, хватало. В Нарьян-Маре действительно было хорошо, потому что всё было свежее, новое и чистое – скатерти и ткань на стенах, и занавески; и завсегдатаев ещё было мало. Это было неплохое начало.

По дороге они зашли к Лёше переодеться и выпить чаю. После марева на улице войти в прохладную квартиру старого каменного дома было приятно. Почти как окунуться в воду. За окном на уровне пола дрожали троллейбусные провода.

– Только у меня кроме сыра ничего нет, – из-за дверцы холодильника сказал Леша.

– Масло не забудь достать.

– Хорошо.

– Ой, а у тебя молоко в чайнике было.

– Да нет, это чай такой. Это очень хороший чай.

При виде сыра и булки, и масла оказалось, что есть хочется ужасно. Костя с удовольствием нарезал сыр тонкими прозрачными ломтиками.

– Я тебе не рассказывал, что Света с Радецкой придумали? – спросил Лёша.

– Нет, а что?

– Про Володичеву. Они хотят, чтобы я с ней разок погулял, послушать, что она потом будет рассказывать.

– Ну?

– Баранки гну. Bот мы с Володичевой договорились, наверное, она скоро позвонит.

– Маркин, тогда я не пойду.

– Да ты что, я сам не хочу. Мне просто тяжело ей отказывать. Может ещё не позвонит.

За углом расцветал жасмин, и иногда в распахнутое окно заносило сладкий запах. Троллейбусные провода пустили на потолок двух полосатых бесформенных зайчиков, которые все время прыгали на стену и там терялись.

Телефон зазвонил очень тихо, еле слышно.

– Костя, подойди, а? Вдруг Володичева.

– Может, лучше вообще не подходить?

– А если это мама? Подойди, – Лёша сделал жалобное лицо.

– Сейчас.

Костя взял трубку. Стараясь подражать Алёше, сказал:

– Вас слушают.

– Лёша, это ты?

– Нет, это я, – сказал Костя.

– Михайлов, это ты? – эту фразу Наташа произнесла несколько более удивленно, чем первую.

– Да.

– А Лёшу ты можешь позвать?

– Подожди, – в некотором смятении Костя опустил трубку и прикрыл микрофон рукой, – Она тебя спрашивает.

– Михайлов! Говори ей что-нибудь! Скажи я уехал. К Марине скажи.

– Не поверит она.

– Михайлов, поверит, только ври смелей.

– Да не поверит.

– Поверит, говорю. Давай.

Костя отпустил микрофон и поднес трубку к уху.

– Алё! Наташ? Ты знаешь, а его дома нет.

– Да-а? А где же он? – от удивления она стала растягивать слова.

– А он к Нонне поехал.

– К Нонне?

– Да.

– А что же ты там делаешь?

– Да вот мы с Андрюшей сидим, ждём оценку. Скоро пойдём узнавать.

– И Маркин вам ключ даёт?

– Да, он мне часто даёт. Как уезжает куда, а мы здесь, он мне оставляет.

– Ну ладно. До свидания.

– Пока.

Костя повесил трубку.

– Поверила?

– Вроде да.

– Я же тебе говорил, что поверит, – Лёша сиял, – Пошли чай пить.

Только они сели, телефон зазвонил снова.

– Кость, подойди, вдруг это она, проверяет.

– Алё.

– Здрасьте, Лёшу позовите, пожалуйста.

– Тебя Света, – Костя отдал трубку Лёше и снова принялся за бутерброд. Весь аппетит перебили, подумал он. Первый бутерброд ещё не съел, а уже не лезет.

– Алё, – Лёша с усилием проглотил, – Да, здравствуй… Нет… Да ну её! Не хочу я… А мы её обманули. Ей Михайлов сказал, что я к Нонне уехал… Хорошо… Да… Мы на Невский, в кафе посидеть… Хорошо… Да не против он… Кастет, ты ведь не против?

– Чего?

– Света с нами пойдёт.

– Не против.

– Он не против… Ну сейчас уже, чай допьём… Ага… Ну пока.

Чай и правда был хороший. Душистый. Только есть уже совсем не хотелось. Костя смотрел, как Лёша кромсал сыр, стуча ножом о стол. Кусочки выходили маленькие и ущербные.

– Вот чёрт! – Лёша бросил нож и стал укладывать ошмётки сыра на булку.

– Чего?

– Да она с нами потащится.

– Ну и ладно.

– Да она все испортит. Уже не поговорить, ничего.

– Почему?

– А то ты не знаешь. Ей обязательно что-нибудь не понравится, начнёт свои штучки выделывать, а заговаривать будет всё время с тобой, как будто меня и нету. С ней там два часа не высидишь.

– Сам согласился, – Костя отодвинул чашку. Он чувствовал, что Маркин начал этот разговор неспроста.

– Слушай, позвони ей, а? Скажи, мы не можем.

– Да ты что! Мне страшно!

– Да тебе-то что! Мне всё достанется. Она на меня злиться-то будет.

– Иди ты! Сам согласился, сам и отказывайся.

– Ну Михайлов… Я не могу. Подумай, она нам весь вечер испортит.

– Влюблённый!

– Я ничего не говорю, вдвоём с ней хорошо. Если у неё настроение хорошее. А так – это же ужас будет!

– Ну и что я ей скажу?

– Скажи, к нам ребята пришли, в кино зовут.