Стеклянная комната
Edd Jee
Желая покончить с собой, рядовая гражданка одной из всемирных корпораций, заменивших правительство, тратит все свои сбережения, чтобы оплатить целых пятьдесят пять минут сеанса в «Стеклянной комнате» – новейшем изобретении виртуальной реальности, на деле связавшем разные измерения, и по воле случая оказывается в другом мире, который буквально разваливается на глазах. Мир рушится, но именно здесь появляется смысл жизни.
Edd Jee
Стеклянная комната
*** 1 ***
Уличный громкоговоритель за окном вещал на всю мощность, в двадцатый раз за последние полчаса выдавая одну и ту же рекламную запись.
… десятилетия тяжелой научной работы над уравнениями и формулами. Годы проектных разработок по созданию и усовершенствованию специального оборудования. Запуск установки и последующие пять лет испытаний…
Рука привычно щелкнула по клавише очереди, когда клиентка, не совсем довольная ответом, поднялась и вышла из кабинки. Позади пятьдесят консультаций, впереди еще как минимум пятнадцать, и можно будет отправиться домой после очередной рабочей смены.
… теперь и вы можете прикоснуться к сказке, и побывать в таких мирах, о которых раньше можно было только мечтать…
На крохотный высокий стульчик присела следующая клиентка. Элияна подняла на нее уставший взгляд, и поспешила дежурно улыбнуться.
– В кафе вашей корпорации, на третьем уровне пятого сектора к столу подали немытые стаканы! – начала женщина, поправив стриженую наискосок челку и заправив длинный локон за ухо. – А ведь прежде я была высокого мнения о Шклабас Козмос. Ума не приложу, почему мы надумали в свой единственный выходной отправиться сюда? Билли сейчас подает жалобу в мужском зале, а Джекки мы были вынуждены оставить в группе дневного пребывания при входе. И вот вместо отдыха мы здесь! Это все никуда не годится!
… в новейшей…
Она еще что-то говорила, но Элияна едва ли понимала ее слова, как ни напрягалась. Билли – видимо от имени Виллиам. Наверняка муж. Джекки – сынок. Все это значило, что у просительницы есть семья. Настоящая! И достаток, раз уж им позволили завести ребенка. Какие тогда могут быть жалобы?
… которую мы назвали «Стеклянная комната»…
– Нужно было отправиться в Пикхет, – женщина продолжала жаловаться, – в «Стеклянную комнату». Это новый аттракцион. Поговаривают, он стоит вдвое против того, что за него просят, хотя и это настоящий грабеж. Все только и норовят залезть поглубже к тебе в карман. Но на пару минут-то у нас хватило бы…
… сделаем ее лучше вместе…
Рука Элияны непроизвольно потянулась к тому месту, где на универсальном комбинезоне, висевшем сейчас в личной кабинке в гардеробной, располагался карман, в котором лежал билет на сеанс длинною в пятьдесят пять минут, и стоимостью в три годовые зарплаты – почти все сбережения. А еще пузырёк с сильным снотворным и заготовленная неделю назад записка.
Выслушав недовольную обслуживанием и, кажется, всей своей жизнью заодно посетительницу сетевого корпорального кафе, Элияна заполнила форму Тэ-30 и отправила жалобу в вышестоящую инстанцию. Женщина, морща лоб, поднялась со стула и ушла. За ней была еще одна клиентка, и еще одна. И все с пустяками. Итого за день три десятка жалоб на обслуживание в пунктах питания: кому-то булочка досталась меньше чем у соседки, другой стакан с соком показался недостаточно полным. Больше полутора десятков жалоб на проблемы с регулированием движения в черте жилых кварталов корпорации, отчего случились опоздания на работу и, следовательно, штрафы. Пять подчиненных среднего звена логистики Шклабос Козмос жаловались на обеспечение, задержавшееся на тридцать минут. Остальные жалобы сложно было классифицировать.
По завершению клиентского обслуживания Элияна составила отчет, разослала все дублирующие акты по целому списку адресов, как реальных, так и виртуальных, и по окончании смены, как и все коллеги из огромного женского зала Центра жалоб и претензий корпорации, засобиралась домой. В прежде наполненном лишь клацаньем клавиш помещении зазвучали шорох и шелест, и даже смех. Девушки отправились в гардеробную, переодеваться из офисных костюмов – блуз и юбок – в комбинезоны, в основном голубого и зеленого цвета. Граждане, кому был позволен такой цвет в одежде, жили, как правило, не ниже двадцать второго уровня, и к тридцати годам имели шанс заслужить разрешение на ребенка. И только некоторые из них были в сером, и с короткими стрижками. Таким о семье можно даже не мечтать.
– Пока. До завтра. Счастливо. Увидимся, – доносилось со всех сторон.
Обнимаясь и целуясь на прощание, девушки-коллеги расходились. И, кажется, только Элияна не спешила домой. А куда торопиться? Не в квартирку же в шесть квадратных метров, расположившуюся всего лишь на пятнадцатом уровне, в тени громадных корпусов жилого сектора, где всегда полумрак. И уж точно не в одно из разрешенных ей для посещения кафе, которые предназначены только женщин.
Выйдя из Центра жалоб и претензий на осевой променад тридцать седьмого уровня делового сектора, Элияна, толкаясь в толпе, поспешила к окружной дороге, огибающей массив башен корпорации по спирали, чтобы по ней спуститься на свой уровень.
Полутора часами позже, свернув на осевой променад пятнадцатого уровня, девушка достала из кармана своего серого комбинезона носовой платочек, лежавший рядом с билетом, и несколько шагов спустя присела у зева утилизатора, будто собираясь завязать шнурки на ботинках. Люди, недовольно бурча, обходили ее. За ножками утилизатора, в углах, где роботу уборщику сложно было добраться щеткой очистителя, всегда скапливалась пыль. Схватив заветную добычу в щепоть, Элияна привычно свернула платочек, убрала в карман и поспешила прочь.
С променада свернула к жилым корпусам седьмого класса. К женским жилым корпусам пятнадцатого уровня. Здесь, в одном из десятиэтажных блочных зданий, в конце длинного коридора на третьем этаже располагалась квартирка Элияны, выданная ей корпоральным правительством Шклабос Козмос как социальная помощь сироте погибших на производстве граждан. Крохотное помещение встретило хозяйку извечным полумраком, окрашенным кровавыми краски заката. Столь же крово-красная лампочка на двери, сменилась зеленой. На мониторе, расположившемся рядом с ней, высветилась надпись, гласившая, что на этот раз гражданка № 16 30 32 серии 013 задержалась на семь с половиной минут, за что в виде штрафа с ее счета сняты восемь целых и четыре десятых пайса – половина дневного заработка. Привычное дело. Бьет по карману, но зато завтра комендантский час для нее будет увеличен на половину этого времени, и ровно на столько же раньше он закончится поутру.
Лампочка, померцав зеленым, загорелась ровным темно-бордовым цветом, напоминая, что выходить из дома запрещено. Вплоть до утра, когда нужно будет идти на работу.
Оставив ботинки у порога, Элияна прошла к койке, занимающей почти всю комнату, тяжело опустилась на нее и уставилась в единственное окно, где виден был крохотный кусочек неба, отраженный в стеклянном боку небоскреба. На подоконнике в пол-литровой консервной банке из-под компота рос пучок травы. Когда с полгода назад Элияна принесла растение домой, завернув в носовой платок, это были две тоненькие зеленые ниточки, сейчас же это был самый настоящий цветок. Поднявшись на ноги, девушка шагнула к окну и, аккуратно развернув платочек, высыпала щепоть пыли в консервную банку рядышком с подсохшей за день кучкой заварки из одноразового пакетика. Разровняла нехитрый грунт пальцем, а потом вылила сверху недопитую воду из стоявшего рядом стакана.
Пока она глядела на единственный доступный ей уголок природы, за окном окончательно стемнело. Вскоре яркость единственного на всю квартиру потолочного светильника упала вдвое, оповещая о наступлении ночи.
Девятый и последний рабочий день недели прошел точно так же, как и все предыдущие. Посетительницы жаловались, Элияна натянуто улыбалась им, по три раза дублируя заполненные формы, чтобы отправить их во все нужные инстанции. По окончанию дня распрощалась с коллегами, по пути домой добыла еще одну щепоть пыли, на этот раз около соседнего утилизатора, и, получив по возвращению домой штраф в пять целых и тридцать восемь сотых пайса, привычно устроилась на кровати, любуясь своим единственным другом – цветком.
Завтра наступит выходной и вместе с ним придет пора воспользоваться билетом, и всем тем, что лежит рядом с ним.
*** 2 ***
– Цель вашего визита? – поинтересовалась одетая в темно-серый брючный костюм с розовым воротничком на пиджаке девушка на ресепшене пропускного пункта Пикхета. На бейджике значилось «Матильда». Пальцы ее умело порхали над сенсорными клавишами компьютерной панели.
– Мне нужно в Центр исследований, – ответила посетительница, сжимая побелевшими пальцами край сумки, висевшей на плече.
– Основание? – Матильда продолжила задавать дежурные вопросы.
– Билет, – коротко ответила все еще нервничавшая Элияна, выкладывая из кармана серого комбинезона заветный прямоугольник пластика на панель ресепшена.
Матильда коротко и, кажется, совсем безучастно глянула на билет, почти на всю величину которого красовались две пятерки, обозначавшие продолжительность сеанса. Глаза девушки округлились, но всего на миг.
– Приложите ваше корпоральное удостоверение к сканеру, – продолжила она, так и не подняв взгляда на посетительницу.
Элияна послушно приложила пластинку своего браслета к мерцающему глазу сканера.
– Гражданин ШэКа номер шестнадцать-тридцать-тридцать-два серии ноль-тринадцать Элияна Вэсэлар, вы можете войти. Вы имеете право пребывать в пределах корпорации Пикхет без дополнительной регистрации не более двенадцати часов.
Молча, так и не дождавшись приветственного взгляда со стороны контролера, Элияна забрала билет на сеанс в Стеклянную комнату и прошла в дверь с надписью «Для инокорпоральных граждан».
Несмотря на ранний час, а Элияна вышла из дома, едва был снят ночной запрет, а до небоскребов Пикхета добралась на аэропоезде меньше чем за полчаса, проезды и проходы между секторами чужой корпорации были полны людей, спешащих на работу, или по домам после ночной смены. Они, и мужчины и женщины, и даже дети, были одеты в кажущиеся с первого взгляда одинаковыми темно-серые брючные костюмы. И только воротнички их пиджаков были разного цвета. Людей в одеждах иных корпораций тоже было немало – Пикхет славился своими курортными зонами и развлекательными центрами. Хотя больше всего он был известен именно научными разработками.
Сеанс в Стеклянной комнате у Элияны был назначен на 13:23 и, обойдя все окрестности, уже в начале первого часа дня она была на месте. Излишне твердым шагом, и все так же стискивая край сумки, висевшей на плече, девушка вошла в двери Центра исследований, предназначенные для посетителей испытательной зоны.
Темноволосая девушка с ярко-бирюзовым воротничком на чуть приталенном пиджаке с коротким рукавом буквально выпорхнула из-за стойки.
– Добрый день, фата Элияна, – обратилась она к посетительнице, – совсем скоро Вас позовут. Вы можете подождать прямо здесь, устроившись на одном из диванов, или можете пройти в оранжерею.
– Я-а-а,—протянула Элияна, чуть заикаясь, а потом судорожно стиснула сумку и, вглядываясь в бейджик, продолжила, – я подожду здесь, фата Изабель.
– Принести Вам кофе?—предложила девушка.
– Да, – согласилась Элияна, – спасибо.
Не успела она присесть на диван, расположившийся в большой полукруглой нише позади ресепшена, как две совсем юные девушки с голубыми воротничками поставили рядом с ней на столик чашечку черного кофе и блюдце с крохотным слоеным пирожным с разноцветным кремом.
Офис по работе с клиентами располагался на недосягаемом пятидесятом уровне. Выше были только частные апартаменты совета директоров корпорации. Из окон, занимавших здесь все стены, открывался прекрасный вид на зеленые зоны курортных секторов. Поднимавшееся все выше солнце заливало заполненные толпами отдыхающих пляжи и скверы. А Элияна понимала, что будь она гражданином этой корпорации, она возможно никогда бы даже не задумалась о таком шаге, на который решилась чуть больше недели назад, когда увидела рекламу на одном из корпоральных баннеров.
Оставшееся до сеанса время пролетело незаметно.
– Фата Элияна? – оклик ворвался в мысли задумавшейся девушки и она встрепенулась. – Фата Элияна, эмра Дусмана ожидает Вас.
Провожаемая Изабель, Элияна прошла через недлинный коридор к двери лифта, где ее ждала высокая жилистая женщина с короткими светлыми волосами. Как и все граждане Пикхета, она была одета в темно-серый, почти черный брючный костюм с довольно изящного покроя пиджаком, который был украшен золотистым воротничком. На бейджике на груди значилось: «Координатор проекта СК». Ее холодные как лед голубые глаза буквально пронзали насквозь своим взглядом. На лице не было и намека на улыбку.
– Здравствуйте, эмра Дусмана, – чуть заикаясь, заговорила Элияна.
– Следуйте за мной,—вместо приветствия велела та и, отвернувшись от посетительницы, нажала на кнопку вызова лифта.
Вниз они спускались целую вечность, и Элияна даже представить не могла, насколько глубоко под землей находится эта самая испытательная зона. Всю дорогу они молчали, и девушке даже казалось, что у нее все громче звенит в ушах, так было тихо. Даже движения лифта не ощущалось, кроме разве что ускорения в самом начале, и замедления.
Двери лифта на этот раз открылись без звукового сигнала и бесконечный коридор, открывшийся взгляду, был не шире этих дверей. Не говоря ни слова и не оборачиваясь на посетительницу, Дусмана вышла из лифта. Элияна следом. Шаг женщины был широким и стремительным, и девушка едва поспевала за ней. Справа и слева потянулась вереница одинаковых дверей.
Элияне уже начало казаться, что они никогда не дойдут, когда ее проводница резко остановилась.
– Советую освежиться перед столь длительным сеансом, – проговорила она, в пол-оборота повернувшись к Элияне и толкнув неотличимую от прочих дверь. – У Вас есть пять минут.
– Спасибо, – пробормотала Элияна, заходя в помещение санузла, оказавшегося вдвое больше ее квартиры, – я быстро.
Но проводница уже, кажется, позабыла о ней, пусть только на указанные пять минут. Глянув на наручные часы, она приложила указательный палец к козелку уха и заговорила, обращаясь к неведомому собеседнику.
– Семь-три? Докладывай о текущем подключении.
После короткого рапорта, она еще что-то говорила, но ее слова заглушил шум воды.
Сполоснув разгоряченное от волнения лицо прохладной ароматизированной водой, Элияна выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. Щеки и лоб, как она и ожидала, были красными от прилившей крови. Светло-серые глаза казались почти черными, так сильно были расширены зрачки, хоть освещение и было достаточно ярким.
Выключив воду, Элияна промокнула руки бумажным полотенцем и потянулась к двери.
– Сколько соединений было за сеанс? – послышалось с другой стороны.
Элияна невольно прислушалась.
– Аномалии были зафиксированы? – вновь задала вопрос Дусмана после довольно продолжительной паузы. – В пределах нормы? Хорошо. Завершение в срок? Всё. Мы ждем. Конец связи.
Потом она прокашлялась и постучала в дверь.
– Время! – голос ее был громким, и Элияна даже вздрогнула и невольно поежилась. – Осталось всего две минуты.
Она торопливо спустила воду и еще раз сполоснула руки. Глубоко вздохнув, на несколько мгновений задержала дыхание, потом выдохнула и, поправив комбинезон и пригладив светлые, почти бесцветные волосы, вышла.
Дусмана, едва услышав щелчок задвижки, отправилась дальше по коридору.
– Не отставайте, – бросила она через плечо.
Она остановилась только в конце коридора, у последней двери. Рядом с ручкой на цифровой панели горела красная лампочка. Глянув на часы, висевшие над дверью, женщина сложила руки на груди. Повисла гнетущая тишина. Элияна, топчась рядом, боялась даже громко вздохнуть и все сильнее стискивала пальцами ручки сумки.
Щелчок замка соседней двери показался громом среди ясного неба. Элияна совсем перестала дышать, а Дусмана медленно повернула голову. Взгляд ее на несколько мгновений задержался на сумке на плече посетительницы, поднялся к ее лицу, и только потом остановился на открывшейся двери, из которой вышла невысокая рыжеволосая женщина с почти точно таким же, разве что на пару тонов темнее, золотым воротничком.
– Эмра Дусмана, – заулыбалась она, лишь мельком глянув на ее спутницу. – Вы как всегда на месте минута в минуту.
Девушка поспешила закрыть дверь, за которой, как показалось Элияне, она увидела позади испещренного лампочками, дисплеями и клавишами пульта что-то похожее на лётомобиль, только заметно больше. Тонированное стекло, вделанное в металлический корпус грязно-зеленого цвета, и хромированное полукружье над толстым резиновым диском.
– Я просто хорошо выполняю свою работу, – холодно отозвалась та, нахмурившись. – Чего и вам желаю, Эмилия.
– Вы как всегда правы, эмра, – потупившись, ответила рыжеволосая и, бросив взгляд на часы, поспешила в уборную.
Когда через пару минут она вернулась, красная лампочка у двери в конце коридора сменилась на зеленую. Щелкнул автоматический замок. Послышалось шипение.
– Эмилия, – Дусмана обратилась к своей коллеге, стоявшей рядом, – вы уведомили посетителя, что он должен выйти сам?
– Эмра, там наши постоянные клиенты, – отозвалась та.
– И все-таки? – с нажимом в голосе переспросила Дусмана, когда по прошествии почти минуты дверь так и не открылась.
– Виновата, – прошептала Эмилия, не пытаясь оправдаться.
