– Обрадовал. – Пелагея облизала сухие губы, надо бы достать из сумочки бальзам, но вместо этого, она решительно повернулась к Даниилу и спросила, – Что случилось с настоящей Мариной Семеновной. Где она?
Усмешка исказила лицо Даниила, он уже собирался что-то ответить, но вдруг прислушался. И Пелагее показалось, что она тоже слышит какой-то шум за дверью, что кто-то стоит там и жадно ловит каждое слово. Прошло не меньше минуты, когда Даниил махнул рукой и продолжил:
– Все ответы ты получишь после уроков. Иначе мы запалимся, а это, сама понимаешь, совсем плохо, – Даниил большим пальцем провел себе по шее, словно отсекая голову.
Пелагея не смогла разглядеть даже намека на улыбку. Даниил был серьезен.
– Тролоки хитрые твари и у них полно способов избавиться от нежелательных людей, – добавил Даниил. – Просто будь осторожней.
Прозвенел звонок с урока.
Пелагея вцепилась пальцами в парту, на которой сидела. Неужели сейчас ей придется покинуть это убежище. За дверью уже слышался обычный шум переменки, кто-то бегал, кто-то кричал, кто-то кого-то отчитывал.
– Я не смогу, – Пелагея вновь представила себе жуткую морду. Если ей становилось не по себе от одних только воспоминаний, то как же она сможет сдержаться, когда вновь встретит кого-нибудь из этих существ.
– Знаю, что сможешь! Просто старайся не поднимать головы. На переменках стой у стенки и читай учебники, на уроках изображай отличницу и записывай в тетрадь все, что говорят учителя, – Даниил ухмыльнулся. – А еще можешь всем сказать, что вместо физики у нас было свидание. Получишь прогул, но тебе все поверят. В меня влюблены все девчонки.
– Что?
– Я поддержу эту ложь, – добавил Даниил. – Впрочем, если хочешь, то можешь рассказать правду, в которую все равно никто не поверит, кроме тролоков. А они прекрасно знают, как расправляться с теми, кто научился видеть их.
– Ладно, – сказала Пелагея. Впрочем, и врать-то особо не придется Света с Машей наверняка уже и сами напридумывали неизвестно что. Стоит им только сказать, что весь урок физики она вместе с Даниилом просидела в этой кладовке, так они и сами сделают нужные выводы.
– Еще пару минут, – сказал Даниил. – Чем меньше будем там, тем меньше шансов столкнуться с тролоками.
Пелагея вдруг осознала, что Даниил тоже многим рискует, ведь он был одним из тех, кто видел этих жутких тролоков, а своей бравадой он лишь пытается скрыть собственный страх.
– Пора, – вскоре прошептал он и толкнул дверь. – У нас география.
Будничное слово «география» моментально обрело оттенок ужаса.
Глава 2 Все иначе
Кабинет был пронизан лучами осеннего солнца, все уже сидели по местам, не было только учительницы. Пелагея и Даниил появились вместе со звонком. Одноклассники повернулись в их сторону, и на секунду в классе повисло молчание. Пелагея нервно облизнула губы, ощущая вкус мятной помады.
– Вернулись в отчий дом! – ухмыльнулся Веня Чижиков, первый балагур класса. С вечно лохматыми русыми волосами и ярким галстуком-бабочкой на шее.
– Как видишь! – Даниил, устроился за последней партой. Он предпочитал сидеть один, и обычно никто не пытался набиваться к нему в соседи. А Пелагея сделала несколько шагов ко второй парте, за которой ее ожидала Света Мельникова, уже вовсю ерзая от нетерпения. На соседнем ряду, тоже за второй партой ожидала новостей Маша Красина.
– Красоточка с ледяным принцем возвращаются! Где же мы были?! – продолжал Чижиков.
Пелагея скривилась.
– Догадайтесь, куда ходят взрослые дети! – ухмыльнулся Даниил.
Весь класс заулюлькал! А Пелагея, почувствовала, что заливается краской. Ни один колкий ответ не шел ей на ум, она так и замерла возле второй парты, готовая сквозь землю провалиться от стыда.
– Не догадываемся! – подлил масла в огонь Чижиков. – Расскажите-ка детским детям, где вы были!
Эти слова ударились о свежеокрашенные стены и эхом разлетелись по всему классу. Маша Красина забавно сморщила нос, Света фыркнула, с еще большим нетерпением ожидая подробный рассказ своей подруги. А сама Пелагея почувствовала себя удивительно глупо. Она не понимала, как можно смеяться над ней, когда обычно она осмеивала остальных. Это она подбрасывала любовные письма, подписанные чужими именами, это она на физре подкладывала в кроссовки скрепки, это она сочиняла прозвища остальным, это она придумала мазать мел зубной пастой.
– Если не догадываетесь, то и рассказывать вам еще рано! – Отклонившись назад, Даниил закинул руки за голову.
Новая волна улюлюканья пронеслась по классу. Все, над кем успела посмеяться Пелагея, теперь вымещали свою обиду. Но ведь все должно быть иначе. Ведь на ней сегодня надета новая кофточка, которая должна была привлечь всеобщее внимание, и вызвать острые приступы зависти. Увы, внимание она привлекла другим образом.
– Тихо, успокаиваемся, – в класс вошла учительница.
И насмешки одноклассников перестали задевать ее. Пелагея стояла спиной ко входу, понимая, что просто не может повернуться. Если там окажется еще один из этих тролоков, она сделает что-то непоправимое, забьется в истерике, кинется вперед, размахивая сумочкой, выпрыгнет в окно. Даниил тихонько кашлянул, Пелагея взглянула на него, он едва заметно кивнул.
– Все в порядке, – беззвучно прошептали его губы.
Пелагея сделала глубокий вдох, выдох, и осмелилась обернуться к учительнице.
– Это вы! – вздохнула Пелагея.
Еще никогда ее так не радовал пучок седых волос, старое морщинистое лицо и толстые стекла очков в роговой оправе.
– Полечка, что с тобой? – удивилась учительница. – Ты такая бледная!
– У нее любовь! Видели, как они только что с Одинцом тайными знаками обменивались? – тут же влез Чижиков. – То бледнеет, то краснеет, то рыдает у окна. То темнеет, то сереет, то как жаба холодна. Правда, жабу лучше заменить на что-нибудь более поэтическое. На мартышку, например.
И снова противное хихиканье одноклассников.
– Все в порядке, – с трудом пробормотала Пелагея, в этот момент она осознала, что если бы вместо их учительницы в класс вошел тролок, то дальше события развивались бы уже совершенно иначе. – Я не выспалась сегодня.
– Это от любви, – тут же отметил Чижиков.
– Кто хочет поговорить, всегда может выйти к доске и ответить домашнее задание, – сказала учительница. – Пелагея, садись. Веня, мы ждем твой подробный рассказ о географическом положении…
Пелагея скорей рухнула, а не присела на стул.
– Где ты была? – тут же спросила Света Мельникова.
– Куда вы ходили? – перебила ее Маша Красина.
– В кладовку для инвентаря, – без запинки ответила Пелагея.
– И? – в нетерпении Света начала грызть заусеницу. Неприятная привычка, мало того, что выглядело отвратительно, так еще и после оставались ужасные трещинки вокруг ногтей.
– И! – Пелагея подмигнула подругам.
– Ты?
– Я!
Пелагея не стала больше ничего объяснять, пусть понимают, как хотят и делают любые выводы. Любовные разборки и даже новые шмотки отошли теперь на дальний план, сегодня ее стали волновать другие вещи. Тем более, что она слышала, как Света и Маша вместе с остальными смеялись над ней.
География и следующие два урока прошли спокойно. Пелагея даже перестала нервно дергаться и оглядываться на Даниила, чтобы увидеть, как шевелятся его губы, произнося беззвучное «все в порядке, держись». Ее поведение и так сегодня уже дало повод для шуточек.
– Любовь и кашель не скрыть, – противно хихикал Чижиков после алгебры.
– Вот и не кашляй, – ответила Пелагея.
– Вот и не влюбляйся, – ответил он.
Пелагея провела острыми ногтями по парте, изображая, что сделает с ним, Чижиков рассмеялся, прокричал петухом, и умчался прочь. Она выскочила следом за ним. И казалось, что сегодняшний день закончится хорошо, да и утренний инцидент с Марией Семеновной постепенно блек, когда она уже настигая Чижикова, внезапно увидела директора. Верней, она увидела фигуру, облаченную в джинсы и джемпер, которые носил их директор, пытаясь казаться своим парнем, впрочем, к нему действительно неплохо относились. Когда нужно он давал достаточно свободы, когда нужно вводил разумные ограничения, и во всех случаях вступался за учеников своей школы перед всякими серьезными комиссиями. Так было всегда, так делал директор. А теперь же, когда его в меру полноватую фигуру венчала мерзкая голова тролока, все могло оказаться иначе.
– Не шалим, ребятки, – полушутливый голос вырвался из клыкастой пасти. – В школе должен быть…
Пелагея увидела, что тролок развернулся в ее сторону, его широкие ноздри раздуваются. Раньше, она все это воспринимала за дружественную улыбку и весело отвечала в ответ, впрочем, так же отвечали все ученики, у них была своеобразная игра, в которой участвовала вся школа. Нужно участвовать и сейчас.
– Идеальный порядок, – услышала Пелагея свой голос и отметила, что звучит он достаточно бодро и весело.
Тролок развернулся и поднял руку. Пелагея с трудом подавила волну отвращения, это была не человеческая рука, а какая-то лапа со скрюченными пальцами и длинными черными когтями. После всех уроков зоологии с уверенностью можно было сделать вывод, что руки… передние конечности тролоков представляют собой смесь птичьих и звериных лап. Малопривлекательную смесь.
– И чистота! – так же бодро отозвался Даниил, на которого указала лапа тролока. Очевидно, он выбежал из класса следом за ней, раз так вовремя оказался рядом.
– Верно! – вскричал тролок и взъерошил волосы Даниила, у того хватило сил не отпрянуть и вообще никак не выдать своего отвращения.
– И знания! – с обожанием глядя на директора, вскричал худенький отличник Дима Пиминов.
– Верно! – лапа тролока пригладила голову отличника.
После чего тролок опустил лапу, его лишенные век глаза вращались, разглядывая скопившихся вокруг учеников. Хотя нет, не разглядывая, а, сканируя их, пытаясь уловить малейшие изменения. Сейчас вдруг она поняла, что их обычная шуточная игра-общение была всего-навсего лишь проверкой, тролок отслеживал учеников, пытаясь обнаружить прозревших. Таких как она!
– И еще мы должны уважать друг друга! – пробился поближе к директору Чижиков. – Я прям сейчас кого-нибудь поуважать готов.
Пелагея со всех сил старалась нацепить себе на лицо то самое беззаботно-веселое выражение, которое у нее обычно было при общении с директором. Она даже кокетливо поправила воротничок на новой кофточке.
– Пелагея, что-то ты бледновата сегодня! Ай-яй-яй! – тролок шутливо погрозил пальцем, а Пелагея почувствовала острый приступ тошноты при виде его корявого черного когтя. Если бы жуткий палец оказался ближе к ней всего на несколько сантиметров, она бы не выдержала и стукнула бы по нему сумкой. А если бы он вдруг попытался пригладить ей волосы, то, наверное, тут же свалилась в обморок.
– Говорит, что приболела, – цинично рассмеялся Даниил. – А на самом деле она просто в меня влюбилась. Нельзя же пройти мимо такого парня как я.
– Придурок, – быстро сообразила, что ответить Пелагея. Верней, нет, не сообразила, думать у нее сейчас не получалось, нужное слово вырвалось само из каких-то глубин подсознания.
– Я вчера сказал, что ей идет розовый цвет, а сегодня она в новой кофточке, – продолжил Даниил.
– И вовсе не ради тебя! – выкрикнула Пелагея, сейчас она не понимала, испытывает ли настоящую злость или же просто ведет тонкую игру. Но от крика стало немного легче, захотелось прокричать что-нибудь еще, и она добавила. – Размечтался, лопоухий.
Хотя уши Даниила были нормальной формы, эта фраза особенно понравилась ей. Да, сам придумал играть в любовь, вот и получи теперь ответ.
– Любовь тоже болезнь, – пасть тролока оскалилась. Наверное, все вокруг видели лишь дружескую улыбку, а не эти желтые клыки.
– И ей все возрасты покорны! – выкрикнул Веня Чижиков. – Василь Васильич, а вот у меня к вам вопросик имеется.
Глаза тролока моментально переключились на Веню, буквально отсканировали каждое его движение. Ноздри раздулись, улавливая новые запахи. А ведь остальным должно казаться, что директор перевел на ученика глубокий и внимательный взгляд.
– Найду для тебя ответик, – шутливо ответил тролок.
– Ну это личный такой вопросик, надо чтобы не подслушал никто, – сказал Чижиков.
– Тогда пошли ко мне в кабинетик!
Мерзкая лапа похлопала по плечу Чижикова, тролок развернулся и направился прочь по коридору. Скорчив забавную гримасу, за ним пошел Чижиков. Но в этом не было ничего необычного, Чижиков гримасничал при каждом удобно, и особенно, неудобном случае. И сейчас он не испытывал никакого отвращения, не замечал, что идет следом за монстром.
– Вот еще что, ребятки, – тролок обернулся.
Пелагея сжала кулаки так, что хорошо подпиленные ногти вонзились в кожу. Страх мог вот-вот выйти из-под контроля. Что если тролок все же уловил изменения, произошедшие с ней. Уловил и решил немедленно разобраться.
– Да Василь Васильич, – Даниил шагнул вперед, словно желая поближе подойти к директору, а на самом деле загораживая собой Пелагею. Жаль, что сейчас он уже не мог схватить ее за руку, не привлекая внимания. Как же была нужна поддержка!
– Субботник у нас намечается в субботу, – сказал тролок. Его глаза без век снова скользили по толпе школьников, пытаясь выявить что-то новое. И Пелагея поняла, что он и в самом деле что-то почуял, только пока еще не понял что, и пытается найти какую-то зацепку, которая поможет разобраться в происходящем.
– Всегда с радостью, – тут же шутливо ответил Даниил, только теперь Пелагея слышала, сколь тяжело ему дается это общение. Мало того, что он держится сам, так еще и прикрывает ее. – Сентябрь – любимая пора для субботников!
– Как-то так даже у Пушкина было написано, – влез Чижиков. – Сентябрь!.. И школьник, торжествуя, граблями расчищает путь. Его задачки, не горюя, решатся сами как-нибудь.
– Чижиков, тебе в литературный поступать надо, – сказал тролок. Его ноздри втягивали воздух еще сильней, он что-то чуял. Чуял и злился на помеху, злился, что не может разобраться. Как же Пелагея в этот момент была благодарна Чижикову, так вовремя вздумавшему оттачивать свое красноречие. Она не знала почему, но чувствовала, что своими шуточками он здорово сбивает тролока.
– Ага, поступлю в литературный, а остальные институты обрыдаются от зависти! – брякнул Чижиков, еще больше запутывая тролока. – Так не пойдет, я хочу всех осчастливить.
Тролок широко раскрыл пасть, оголяя длинный ряд желтых клыков, послышалось ужасающее бульканье. Ребята вокруг весело рассмеялись, из общего ритма вырывался циничный смех Даниила.
Пелагея не сразу поняла, что тролок тоже смеется. Остальные видят лишь доброго директора, который веселится наравне со всеми, или другими словами, демонстрирует модель поведения демократичного руководителя. Как-то так их учили на социологии, и вот теперь она наглядно столкнулась со своими усвоенными знаниями.
– Вот и прошу вас подготовиться получше, и обязательно всем прийти, – сказал тролок.
Пелагея слышала привычный спокойный голос с нотками веселости, а видела перед собой ужасного монстра. Который уже не первый раз тщательно пытался разглядеть, в ком же из школьников начали происходить изменения. Пытался, но не мог.
– Придем всем классом, – сказал Даниил. – И вовремя, без всяких там опозданий.
Пелагея не понимала, как у него хватает сил общаться с этим чудовищем. Ведь он же тоже понял, как тролок сканирует их, но держался, будто ничего не происходило.
– А как же! С лопатами в руках постоим за честь родной школы! – вскричал Чижиков.
– Вот и отлично! Правда, я буду вам очень благодарен, – пасть тролока развернулась к Чижикову. – Пойдем, Вениамин, задашь свой личный вопросик.
– Ужасно личный, – поспешил заверить Чижиков.
У директора была бодрая чуть пружинистая походка, выработанная им еще в студенческие годы, когда он занимался легкой атлетикой. Он ужасно гордился этим, и разумеется, все ученики знали о директорских достижениях в его далекой молодости. Только почему-то было очень неприятно смотреть, как уверенно шагает тролок, скрываясь за углом, а следом за ним бодро скачет на одной ноге Веня, и тоже исчезает за углом.
– Ушли, – прошептала Пелагея.
Прозвенел звонок на последний урок, но она не находила в себе сил сдвинуться с места. Она истратила все свои энергетические запасы на общение с этим тролоком, на подавление собственной истерики, на какие-то улыбки. Но больше всего сил забирал у нее страх.
– Пошли учиться, – крикнул Дима Пиминов, убегая в класс.
Пелагея не шелохнулась.
