– Ты чего такой грязный? – Только в подъезде, под тусклым светом лампочки понимаю, что Вадина серая футболка в пятнах и воняет от него машинным маслом каким-то. – От тебя воняет. Жутко.
Брат ржет и специально прижимает меня к себе поближе.
– Ну Вадя, фу, блин. Ты где был?
– В сервисе задержался. Тачку пригнали, а там работы на неделю. Я поэтому Мота и попросил тебя забрать. Не вырваться было. Сейчас пару часов посплю и обратно поеду.
– Капец. А платят-то хоть хорошо?
– Двойной тариф. За срочность.
– Супер, – вытягиваю большой палец вверх. – Я завтра отдыхаю, а потом буду искать подработку на лето.
– Ищи лучше что-нибудь у нас на районе.
– Помню-помню. Потому что тебя тут все знают, – посмеиваюсь, толкая входную дверь. – Если выгорит, пойду обратно к Арату в кафе официанткой. Он хорошо платит.
– Норм будет, да. Он нормальный мужик.
Киваю. Свет в прихожей не включаю. Мелкие уже спят, поэтому мы с братом крадемся каждый в свою комнату.
Ему, в отличие от меня, везет больше. Они с Максом вдвоем живут, у меня же Ира и Нина.
Аккуратно пробираюсь на кровать, стаскиваю с себя платье, забывая, что трусов на мне нет. Как назло, именно в этот момент включается ночник.
– Ирка! – шиплю на нее, прикрывая себя платьем.
– А ты чего без трусов? – сестра зевает и потирает глаза.
– Ничего, – бубню, перемещаясь к шкафу. Быстро натягиваю за дверкой шифоньера трусы с котятами и футболку.
– А где ты была?
– Нигде. Спи уже.
– Расскажи.
– Отстань.
Жить в комнате с четырнадцатилетним подростком – сущий ад. Она считает себя уже очень взрослой и постоянно норовит поболтать со мной о моей личной жизни. К счастью, шестилетняя Нина этим не страдает, а еще так крепко спит, что ее пушечным залпом фиг разбудишь.
– Выключай свет! – Забираюсь под одеяло.
Слышу только, как Ирка с громким вздохом щелкает выключателем. Сама к тому времени уже плотно закрыла глаза. Состояние – словно я в открытом космосе. Никакой гравитации. Даже ухватиться не за что.
Нервы до предела оголены.
Вечер был ужасным. Самым ужасным в моей жизни.
Только вот почему я засыпаю с улыбкой, раз за разом детально прокручивая наши с Шумаковым поцелуи…
***
Разнять близнецов, словесная перепалка которых с легкостью может перейти в рукоприкладство, пожарить на всех яичницу, помочь Нине заплести косу – это те неменяющиеся дела, с которых начинается каждое мое утро.
– Алёна, скажи ему, что он козел! – Ира хватает со стола ложку и запускает ее в Макса.
– Ха, сама дура. Дура! Влюбилась в этого дрища Пухова! – Максим кривляется и вертит у себя в руках розовую тетрадь
– Он украл мой дневник! – верещит Ира.
– Ничего я не крал, он валялся в зале на диване, под подушкой. Надо было лучше прятать, бестолочь.
– Сам ты…
Ира хмурит лоб, сжимает кулаки и несется на Макса со взглядом, полным решимости. Она его сейчас точно поколотит.
– Прекратите! – ору на них, раздраженно кидая лопатку в раковину.
У меня лютое похмелье. Головная боль жуткая, а они тут устроили серпентарий.
– Алёна, ты сделаешь мне хвостики? – Нина дергает меня за край длинной футболки и уже протягивает свои разноцветные резинки.
– Заплету. Позже. За стол садитесь. Все! – повышаю голос. – Меня бы кто заплел, – бормочу себе под нос. – Ира, с завтрашнего дня ты на завтраках.
– Ладно.
– Макс, отвезешь Нину к бабушке сегодня, – смотрю на брата. Это не просьба, а, как говорит Вадя, прямое поручение, не предполагающее отказа.
– Я не хочу к бабуле, Алёна, – хнычет Нина.
– Тогда останешься сидеть с Максом.
Нина задумчиво рассматривает брата, а потом жалобно смотрит на меня.
– А можно я с тобой?
– Нельзя. Я сегодня иду искать подработку.
– О! Вадя сказал, что я у них в сервисе могу помогать, – вклинивается Макс. – По четыре часа в день. Правда, зарплата маленькая.
– Нормально, – расставляю тарелки, – Нина. – Отбираю у нее раскраски, которые она притащила за стол. – Мы сейчас едим, а не рисуем.
– У меня сегодня девочка придет на занятие. – Ира подхватывает сковороду и раскладывает яичницу по тарелкам, пока я режу хлеб, а Макс заваривает на всех чай. – Переживаю.
– Ты такая крутая у нас. Не бойся, – подбадриваю.
На самом деле кому-кому, но только не нашей Ире переживать. У нее абсолютный слух, она может играть почти на любом инструменте, но предпочитает скрипку. Ходит в музыкалку, собирается поступать в Московскую консерваторию.
Этим летом решила попробовать себя в качестве репетитора.
– Нинка! – Макс закатывает глаза. – Алёнка же сказала, убери свои фломастеры.
– Пусть уже красит, – отмахиваюсь и сажусь за стол. Быстро запихиваю в себя яичницу, вилка за вилкой. – Отец где?
Макс кивает себе за спину.
– В комнате спит, под утро приполз, бухой.
Ничего нового. Так уже третий год. Как мамы не стало, он совсем расклеился. Наличие нас его не останавливает. В те дни, когда он бывает трезвым, на него сваливается чувство вины. Он просит прощения, ходит на работу, играет с мелкими, но хватает его ненадолго. Его так гложет, что он пьет и пускает нас на произвол судьбы, что единственным выходом, заглушить эту боль, по иронии судьбы, является водка. Замкнутый круг…
Последние три года мы живем практически самостоятельно. Отцовская зарплата доходит до нас не всегда, поэтому приходится подрабатывать. Тут Вадик спасает, если честно, у него есть постоянная работа и куча леваков, за которые хорошо платят. Толковый автомеханик без денег никогда не останется.
Дядь Лёша тоже помогает, но, честно говоря, это жутко неудобно, поэтому чаще всего мы отказываемся. Сами справимся. Точно справимся, я знаю.
Мы все дружные, хоть и крикливые. Горой друг за друга. Везде и всегда.
– Так, я в ванную, – поднимаюсь со стула. – Макс, на тебе посуда.
– А хвостики? – вопит Нина.
– Давай я сделаю, – Ира забирает у нее резинки.
– Спасибо, – шепчу одними губами и закрываюсь в ванной.
После такого утра любое похмелье рассеется. И воспоминания тоже смажутся.
Хотелось бы так думать, но нет, я все еще помню его прикосновения. Глаза закрываю и мурашки по коже.
Мне кажется, я даже выгляжу иначе. Рассматриваю свое лицо и не могу понять, что изменилось. Но что-то явно по-другому.
Забираюсь на край ванны и достаю из-за шкафчика припрятанные там сигареты. Тонкие, длинные, с ментолом. Они лежат на всякий случай. Когда так тяжко, что, кроме как покурить, выхода не видишь.
Затягиваюсь и выпускаю дым в вентиляцию, параллельно листая ленту в телефоне. Карина уже успела запулить больше десятка сторис. Вот она у бассейна, вот в зале делает растяжку, вот за завтраком. И почти на каждом фото присутствует Матвей. Не полностью. То рука мелькнет, то разлохмаченные волосы, но и без селфи с поцелуями не обходится. Карина чмокает его в щеку, трется о нее носом. Мот в это время улыбается, нагло так, мол, она вся целиком и полностью моя, а вы, воздыхатели, сосите.
Ставлю на эту сторис реакцию в виде разбитого сердца. Кручу в руках телефон, нервно выдыхая дым.
Когда смартфон начинает вибрировать, отвечаю мгновенно.
– Да, Вадь, – затягиваюсь.
– Мот зовет вечером к ним.
– Откажись!
– Да я и так. Потом дядь Лёша позвонил. Говорит, что…
Знаю я, что он говорит! «Мы же как семья» и прочую чушь. Глупости.
Отец у Мота хороший, и мама тоже, но они никак понять не хотят, что нам неудобно. Я, когда к ним в дом попадаю, чувствую себя какой-то бедной сироткой, которую приютили. Умом понимаю, что они как лучше хотят, но ничего поделать с собой не могу. И Вадю настраиваю вечно, чтоб он как можно меньше у них дома ошивался.
Они с Мотом со школы дружат, только Вадик почему-то так и не понял, что разные они слишком.
– Ладно, я подумаю, – тараторю брату. – Мне бежать надо, пока.
Тушу сигарету, соскальзываю с края ванны, открываю кран с водой и слышу звонок в дверь.
Настойчивый звон. Нажатие за нажатием.
– Ну кто там еще? Макс! Ира! Откроет кто-нибудь?
В ответ тишина. Высовываю голову в коридор. Тишина. Ушли, что ли, уже?
Босиком бегу к двери, щелкаю затвором и застываю.
– От тебя несет как от пепельницы, – Шумаков отталкивает меня в сторону и заходит в квартиру как к себе домой.
Цепляет меня глазами.
Ежусь. Выгляжу хуже, чем вчера, раз в триста. На мне растянутая длинная футболка, прикрывающая задницу, с маленькой дыркой под мышкой. Кудри нечесаны еще со вчерашнего возвращения домой, на бедре три мелких синяка, которые появились там этой ночью.
– Зачем приперся? – складываю руки на груди, сталкиваясь с Шумаковым взглядами.
Глава 4
Матвей
– Мот, Матвей! Ты оглох, что ли? Солнце, – Карина машет рукой у меня перед лицом. – Матюш…
– М?
– Твоя мама сказала, что Алена уже накрыла. Мы завтракать идем или нет?
– Алена? – напрягаюсь. Мозгами понимаю, что не про Исаеву речь, но все равно реагирую, как полный болван. Младшая сестра Вади никогда не вызывала у меня интереса. Совершенно. Правда, судя по всему, до вчерашней ночи.
Понятия не имею, что это было. Азарт какой-то или просто башкой двинулся, хер поймешь теперь. Одно ясно, о том, что вчера произошло никто знать не должен. Очень надеюсь, что Аленка это понимает.
Она была пьяна, может, с парнем своим поссорилась? У нее же явно кто-то есть. Симпатичная девчонка, поэтому вряд ли одна.
Ссора, алкоголь, мое появление, лучше б его не было, кривой пазл, конечно, но складывается. Для нее я оправдание нашел, а для себя?
