– Я – Бяо – сказал он на французском.
Черт…
Воронцов протянул ему руку, рывком поставил на ноги. Было много дыма, со всех сторон раздавались крики, было нечем дышать. Только то, что комната была большой – спасало их от брызг огня.
– Сюда!
Они выскочили на ту половину комнаты, где была большая кровать и лампы. Там, на полу доходил молодой аннамец, в обычной для крестьян черной куртке и штанах. Есть ли у него оружие – Воронцов не заметил. Наверное, есть.
Они побежали по узкому, загаженному проходу. Навстречу им никто не попадался, и это было хорошо – в такой теснине не разойтись. Но никто и не рисковал – пожар в такой тесноте – верная смерть.
– Куда мы? – спросил Воронцов.
– Здесь есть выход.
Оказалось, что этот коридор— был чем-то вроде коридора между торговыми местами, предназначался он исключительно для работников и тех, кто живет здесь, на базаре, зарабатывая как может. Он заканчивался дверью на замке – но у агента был ключ. Он отомкнул дверь – и они оказались в бестолковой, мечущейся людской массе, рвущейся к выходу. К счастью – большая часть людей уже пробежала мимо, иначе могли бы снести. Дым уже был виден – как тонкая пелена под крышей.
Пожар на рынке, да еще под Новый год! Кошмар какой-то…
Оставаться здесь было нельзя – они бросились к выходу. На площади – наверное, творится настоящий кошмар, уже были слышны сирены пожарных машин – к чести французов, пожарную службу они поставили. Хотя машины были антикварные.
На площади – и в самом деле, творилась вселенская суета: орали люди, ревели быки, таксисты – то ли искали клиентов, то ли пытались сохранить в этом безумии свои машины, которые для большинства их них были единственной стоящей вещью, какая у них была и единственным источником дохода.
– Куда теперь? – крикнул Воронцов, пытаясь перекричать весь этот шум.
Бяо не ответил… он шагнул в сторону… и вдруг, схватив офицера за руку, начал оседать. Как будто…
Ранен! Черт, откуда?!
Первым делом – Воронцов пригнулся. Это скверно, когда ты, по меньшей мере, на двадцать сантиметров выше всех остальных… очень скверно. Затем – он потащил своего агента в сторону, подхватив его так, как его учили спасать тонущих… при таком столпотворении возможно, им удастся уцелеть.
Им удалось вырваться из давки. И даже удалось найти такси. Капитан дал тройную цену и приказал вести их к себе домой…
У себя дома – он раздел агента и обработал рану… как и все военные моряки, он умел это делать. И у него было дома все необходимое, начиная от йода и бинтов и заканчивая современными германскими антибиотиками. Чтобы агент, раненый в плечо выдержал боль, он дал ему стакан водки. Для местных, которым крепкое спиртное было недоступно – отличная анестезия.
Кость была не задета. По крайней мере, он на это надеялся. Он не был практикующим врачом, не имел дела с огнестрельными ранениями – но понимал, что это винтовочная пуля. Скорее всего – пуля от снайперской винтовки, вошла она спереди и прошла навылет. Он щедро засыпал рану антибиотиком, надеясь на то, что местные микробы не вынесут знакомства с передовыми достижениями германской биохимии. Как и местное общество – не выносило знакомства с западным образом жизни.
Когда он заканчивал перевязку – вошла мадам Ла, хозяйка дома, в котором он снимал целый этаж. Она несла в руке лампу и хотела что-то сказать – но увидев незнакомого мужчину в кресле, застыла.
– Мой друг попал в беду, мадам… – сказал Воронцов
– Да, да… конечно.
Мадам Ла поспешила удалиться – война здесь шла, как минимум двадцать три года и здесь не было принято интересоваться, кто и при каких обстоятельствах получил огнестрельное ранение.
Перевязав рану – капитан убрал медицинские инструменты в блестящий ящик из нержавеющей стали и закрыл его в столе на ключ.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он агента на французском
– Хорошо… – он выглядел разбитым, но был в сознании – я … жив?
– Да, вы живы – подтвердил капитан
– Будь оно все проклято… – повторил агент
– Что?
– Будь оно все проклято…
Агент был пьян и Воронцов понял, что его можно разговорить.
– Что именно проклято?
– Что?
– Что именно – проклято? – повторил Воронцов
– Да все… они придут .. вот увидите… придут.
– Кто – придет?
– Они…
…
Разговор – был недолгим, но и то, что капитан Воронцов услышал от своего агента – повергло его в шок. Жаль, он не включил магнитофон и не записал все это… хотя и тогда ему вряд ли бы кто-то поверил.
Зато теперь – было понятно, что происходит.
Чтобы держать себя в норме – Воронцов проглотил таблетку бензедрина[4 - Фармакологическое название амфетамина. Его прием улучшает внимание, настроение, повышает работоспособность, вызывает чувство уверенности в себе и комфорта. Впервые синтезирован в 1887 году в Германии, но первоначальное фармацевтическое применение нашел в 1929 году как заменитель эфедрина при лечении астмы. Исследования продолжались все тридцатые годы, а с началом Второй мировой начался массовый выпуск препарата, его получали все солдаты британских и американских войск на фронте. Массовый прием амфетаминов в САСШ продолжался до 60-х годов, в 1962 году этого вещества в САСШ было произведено 80 тонн, что соответствует трем дозам в год на каждого жителя САСШ. Информация о том, что данный препарат вызывает наркотическую зависимость, приводит к психозам и шизофрении – получили только в 60-х. В 1970 году препарат был внесен в ограничительный список, его прекратили выписывать – и с этого же года стало шириться потребление еще ранее запрещенного кокаина. Наркотизация человечества на разных этапах его развития, влияние наркотиков на общественное поведение, например на психоз Холодной Войны, на маккартизм и охоту на ведьм – тема, до конца не изученная. Хотя если представить себе политиков, принимающих решение под кайфом – становится жутковато.] Надо было держаться на ногах – во что бы то ни стало.
Что делать – он ни разу не сомневался. Масштаб проблемы таков, что к ее решению надо подключать международное сообщество. В его руках находился свидетель тяжелейших военных преступлений, причем совершенных не местными сопротивленцами – а негодяями, посланным Токио. Если этого свидетеля вывезти в Гаагу, и он будет свидетельствовать на суде – скорее всего, даже Англия не сможет встать на защиту Токио. Медицинские эксперименты над людьми… это просто немыслимо для цивилизованного мира. И самое главное – не сможет не определиться Германия. Равновесие сил здесь – хранится на относительном равновесии блока САСШ-Россия с одной стороны и Япония-Великобритания с другой. Если к ним присоединится сильнейшая империя мира[5 - На тот момент, Германия действительно была сильнейшей империей мира, Россия смогла превзойти ее по объемам производства только к девяностым годам двадцатого века. А к описываемому периоду Россия только-только начала развиваться не как страна с максимально дешевой рабочей силой – а как развитая, цивилизованная страна, которой не требуется продавать труд работников по дешевке.] – вряд ли Токио захочет продолжать.
Но для начала – надо доставить этого человека в международную миссию. Там он будет в большей безопасности, чем здесь.
Миссию – охраняли шведские королевские гвардейцы и капитан, как и любой представитель миссии наблюдателей – мог позвонить и вызвать военный эскорт, если он опасался чего-то. До этого – Воронцов никогда этого не делал – но сейчас это было просто необходимо. Он подошел к телефону, снял трубку, начал набирать номер… и уже набрал его, когда вдруг понял, что гудков на линии нет.
Было тихо. На линии. Было тихо.
В следующую секунду— он упал на пол и пополз к шкафу. Он снаружи был обычным деревянным шкафом, но внутри него был точно подходящий по размеру стальной. В нем – хранилось снаряжение, которого у международного инспектора никак не могло быть.
Первым делом – он достал автомат. Эрма-53, с укороченным стволом и ПБС – прибором бесшумной стрельбы. ПБС представлял собой длинную, черную сосиску – обычный контейнер, накручивающийся на ствол, в нем были резиновые пробки с дыркой посередине. ПБС хватало на две сотни выстрелов, если вести огонь исключительно одиночными.
К автомату была разгрузка с магазинами – она надевалась быстро, крест – накрест. Магазины всегда были снаряжены патронами – пружину приходилось менять каждые шесть месяцев, но это тоже того стоило.
Затем он достал два бронежилета – для себя и для своего нежданного гостя. Бронежилет весил одиннадцать килограммов, но это стоило того. Еще по килограмму с лишним – весили шлемы.
Последним – он достал прибор ночного видения – его козырь, наличия которого никто не ожидает. Он представлял собой что-то вроде защитной маски, в которой часть стекла была замазана черной краской, а на оставшуюся часть – опускался двойной монокуляр типа Вампир. Вампир весил более килограмма – поэтому сзади, к замку крепился свинцовый противовес. Это чтобы когда эта штука опущена – она не перевешивала. Этот ПНВ был произведением германских инженеров и предлагался для штурмовиков и вообще для частей особого назначения. У североамериканцев – такие только испытывались, их предлагали для пилотов вертолетов.
Он постучал ногой по полу – потому что догадался: те, кто окружил дом, не хотят шума, они нападут, как только будут уверены, что в доме все тихо и все заснули.
Что ж, удачи им.
Он надел бронежилет, затем разгрузку. Примкнул к автомату длинный, сорокаместный магазин. Надел шлем и ПНВ, проверил, как он работает. Батарейки хватает ненадолго… но на ночь должно хватить. Полностью.
Затем – он подполз по полу к креслу, в котором храпел агент (это выглядело бы смешно со стороны, с экрана синематографа, но не для того, кто находится в этой комнате, в этом городе и в этой стране) – и осторожно, стараясь не разбудить агента – положил на него разложенный бронежилет – тот что-то пробурчал, но не проснулся. Затем – капитан подполз к кровати и свернул одеяло, стараясь создать видимость, что в кровати кто-то есть. Потом – он дернул за шнур – и выключил свет…
Он ждал, что пройдет, по меньшей мере, час до того, как они придут – подождут, чтобы быть уверенными, что никто не проснулся и сон глубок. Но они поспешили – уже минут через двадцать открылась дверь и человек в черном, полностью в черном и с черным капюшоном на голове осторожно ступил на покрытый циновкой пол, попробовал ногой, прежде чем ступить. За ним следовал второй. Третий…
У них не было современной электроники, не было приборов ночного видения, не было даже современного оружия – но те, кто пришел убивать, видели в темноте не хуже кошек. Когда Воронцов поднялся из-за кровати – они успели отреагировать, один что-то бросил, а второй – попытался прыгнуть. Но эти трое, как бы они не были подготовлены – не смогли ничего сделать ни с бронежилетом, ни с шлемом, ни с автоматом, ни с ПНВ. Девятнадцатый век – никогда не победит двадцатый…
От ядовито-зеленого света – болели глаза. Воронцов заменил магазин в автомате, встал на четвереньки, чтобы не светиться в окне. Эти, похоже, готовы – но он не сомневался, что есть еще. Они какое-то время… недолго подождут. Потом, когда эти трое не выйдут – они сделают что-то еще. Например – засадят в окно из базуки. Или бросят фляжку, наполненную обрезками старых синематографических фильмов.
Надо было посмотреть, что на улице – конечно, тут не было освещения, но у него-то были очки ночного видения, с ними он сможет разглядеть тех, кто стоит на улице – и возможно, даже снять из окна. Он выглянул… но звякнуло стекло – и он едва избежал ранения. Пуля прошла рядом, снайпер целился, видимо точно – но не рассчитал, что на пути пули будет стекло. Стекло – как раз и исказило траекторию пули.
Очки снова помогли – он увидел, где находиться снайпер. Он сидел справа, на крыше, в очках он был отлично виден. Воронцов выпустил длинную очередь и снял его. Тот упал вниз, и если на улице кто-то был – он не мог этого не увидеть…
Теперь – игра пошла с открытыми картами…
Первым делом – он закрыл дверь, перед этим осторожно выглянув – на небольшом пространстве перед лестницей никого не было. Чуть не запнулся об одного из тех, кто пришел убить его. Интересно, что они будут делать после того, как потеряли троих убийц и еще снайпера? Уйдут? Или попробуют еще? Сколько всего у них людей? Кто они? Если даже филеры, простые бандиты – вряд ли они пойдут на штурм помещения, в котором находится тот, кто уже убил четверых.
Разумнее всего – так и сидеть до утра. Или до того, как кто-то увидит труп и поднимет панику…
Когда он закрыл дверь – за спиной послышался стон, потом гулко грохнулись об пол пластины бронежилета. Агент пришел в себя.
Воронцов – успел вовремя, прижал его к креслу до того, как он начал вставать
– Тихо! Тихо!
…
– Четверо пришли убить вас. Я их убил. Поняли? Просто кивните.
Агент кивнул
– Вы сказали мне правду?
– Что…
– Правду. Про эксперименты над людьми?
…
– Правду или нет?
– Да…
– Тогда они пришли убить вас.
– Что делать…
– Я выведу вас отсюда. Укрою в миссии наблюдателей. С одним условием.
– Каким
– Мы вывезем вас. Но вы будете свидетельствовать о том, что сделали. Перед всем миром.
Агент помолчал. Потом сказал
– Я не доживу до суда.
– Доживете. Должны дожить. Все должны узнать.
Агент снова промолчал перед ответом. Потом спросил
– Кто приходил за мной? Я могу встать?
– Нет. Снайперы. Я убил одного, но могут быть еще. Три человека. В черном, какие-то капюшоны… как у католических монахов.
– Это не монахи.
– А кто это?
– Ванг.
– Кто?
– Ванг. Мы так зовем тех, кого вы называете ниньсу.
– Ниньсу? Ниндзя? – понял Воронцов – ниндзя не существует. Их истребили самураи больше ста лет назад. Ниндзя больше нет.
– Они не против, чтобы вы так думали. Ниндзя существуют, я видел их своими собственными глазами.
– Где? Где именно ты их видел?
– В одном месте. На реке, западнее Хамдука. Там был старый дом какого-то сумасшедшего французского колониста…
Воронцов вздрогнул. Бяо не мог знать о том, что он был там вместе с североамериканцами. Информация – подтверждалась с другой стороны.
– Дальше.
– Лагерь этих людей был там, несколько лет. Его охраняли ниньсу.
– Ниньсу? А что потом?
– Потом – пришли белые воины, по реке. Они сожгли лагерь, но японцы все равно успели уйти. Там никого не осталось.
