Александр Сергеев "Карс на краю"

– Спас некоторых, превратив в безумцев, или же спас мир от них, но да, всё было далеко не так радужно, как об этом рассказывают в церкви. В конце концов, рыцари вытеснили ужас отовсюду и дошли до места, где всё началось, до мыса Сарсам. На утёсе над морем выросла омерзительная гора плоти, дрожащая и бьющаяся, как огромное сердце, из неё толпами валили ужасные твари. Несколько дней подряд рыцари бились с ними. Весь мыс был изрыт подземными ходами, в которых им приходилось поливать огнём каждую пещеру, а бесформенные куски мяса, мышц, волос и зубов срастались обратно, чтобы продолжить сражаться. Кровь текла в и без того красное пенящееся море, до самого горизонта покрытое внутренностями, а солнце много дней подряд всходило и садилось багряным. В конце битвы рыцари стояли по колено среди ещё тёплых тел, а их мечи, кроме меча самого О`сетта, сияли. Но они победили. Поле битвы остывало, и, когда была добита последняя тварь, среди облаков показались знакомые, белые звёзды. Рыцари разожгли огромный костёр, они ели мясо монстров и пили вино, которое привезли с собой специально для этого дня, не думая о завтра. А на утро на утёсе не осталось ни одного живого рыцаря, и О`сетт со всеми почестями предал и их тела огню. Кто-то считает, что мясо монстров было ядовитым, но мне кажетя, что это О`сетт отравил вино. Хотя он сам ничего об этом и не пишет, он лучше всех понимал, что для однажды познавших страх пути назад уже нет.

– А как же Шаяль? Неужели, он убил и её?

– Это, по-моему, самая грустная часть истории. На страницах записок О`сетта в этом месте многие слова и буквы размыты, будто бы он тоже плакал, когда писал это. И это О`сетт, повидавший такое, что нам и не снилось… После битвы, они с Шаяль не пошли к костру, а остались в своей палатке и провели ночь там. Шаяль не спалось, О`сетт заметил, что её зрачки расширились, а в голосе появилась едва заметная дрожь. Она всё спрашивала и спрашивала его, правда ли с ними все будет хорошо, а он её уверял и успокаивал, хотя прекрасно видел, как меч накануне светился в её руках. И она тоже это видела. Только под утро ей удалось уснуть. О`сетт выглянул из палатки и глубоко вдохнул воздух, сладковато пахнувший жареным мясом. Солнце поднималось из-за моря – такое жёлтое, каким его уже давно никто не видел. О`Сетт вернулся в палатку и увидел, что Шаяль дрожит и стонет во сне – ей снился кошмар. О`сетту были слишком хорошо знакомы все эти симптомы и признаки. Он крепко обнял её, а потом достал меч и по рукоятку вонзил его в шею возлюбленной. Меч слабо вспыхнул – и погас навсегда.

– Это гораздо печальнее, чем я думала. Я даже немного жалею, что попросила рассказать об этом. Почему все хорошие истории должны заканчиваться именно так? А что с ним стало потом? И что там теперь?

Мне показалось, что в твоих глазах блеснули слёзы. Меня всегда поражало это в тебе: неужели так сильно можно расстроиться из-за истории, произошедшей в незапамятные времена с людьми или лок`ва, от которых сейчас остались только названия улиц да сомнительные серые морали? Насколько тогда вообще весь наш огромный и удивительный мир кажется тебе другим, непохожим на мой?

– Неизвестно. Скорее всего, после того как он сжёг все остатки битвы, О`сетт, надев свои боевые доспехи, бросился в море прямо с утёса. И камнем пошёл на дно. А сегодня на этом мысу, насколько я знаю, ничего нет. Там не растёт трава и деревья, во время дождя вода стекает с него бурой и пахнет гнилым мясом, а море после шторма, говорят, всё ещё иногда выносит на берег причудливые когти и зубы. Хотя это, наверное, уже сказки.

За время моего рассказа вокруг совсем стемнело, а мы дошли до фонтана, на барельефе которого был изображён О`сетт, положивший руку на головы коленопреклонённых людей и прощающий их за безбожие. Из-за его спины за всей этой сценой наблюдал улыбающийся великан Дерек с четырьмя руками. Вот так и думай, во что лучше верить: в легенду, в которой всё состоит из грязи, жестокости и пожаров, или в проповедь, цены в которой не больше, чем в приходском налоге, но зато в которой все счастливы – и все обязательно будут в конце прощены?

Ты сказала, что тебе отсюда не далеко до дома, поблагодарила за вечер, и, спросив, как меня зовут, убежала во двор. Я всё ещё не знаю, как я должен был тогда поступить. Я пошёл домой, определённо чего-то не понимая. И, возможно, если бы я это понял, всё могло бы сложиться по-другому.

День 34, солнце на восьмом поклоне

Одинокая птица пролетала над Карсом вдоль Барьера, в невообразимой вышине царапая его крылом. Но даже она и на йоту не была ближе к вершине холодной белой стены. Лес на горизонте совсем почернел, а на вершинах гор, казалось, даже виднелись отблески заходящего солнца. Карс подумал, всегда ли у Барьера так тихо – или просто до сих пор он сам оглушал себя?

Мыть миску было лень. Завтра всё равно надо идти к ручью, а ради такого события, как окончание Пути, можно себе позволить и отдохнуть. К тому же в запасе целая жизнь, зачем спешить? Карс улёгся прямо на землю, оставив миску рядом с жаровней. На белой матовой почве они были видны особенно чётко. В уставшей голове кружились мысли, не давая заснуть. Впервые после того, как Карс ступил на Путь, он остался с ними один на один, впервые он не был ничем занят.

Он знал, что будет дальше, но не мог себе представить, каково это, провести остаток жизни здесь. В полудрёме он попытался вспомнить, а было ли вообще когда-нибудь по-другому. Ведь когда-то он точно был ребёнком, у него должны были быть родители, они точно были, иначе бы он ни за что не стал сказителем. В школу сказителей почётные горожане отдают третьего мальчика, родившегося в семье, это дань традиции и Божественному Дереку, которого все сказители до глубокой старости и восславляют.

Карс отлично помнил свои первые дни в школе, когда ему рассказали, что сказители никогда не путешествуют и не заводят семей – всё, чем они занимаются, это вечные «поиски» историй о вечной святости Дерека среди пыльных рукописей библиотеки. Карсу тогда стало ужасно одиноко и скучно от того, что его судьба уже решена за него – и совсем без его участия. Карс помнил и в чём заключались поиски – через много декинфов, давно закончив школу, каждую ночь он, прочитав какую-нибудь книгу, садился и полностью переписывал её, кое где вставляя самые запомнившиеся имена – вот так сегодня выглядит история мира людей.

Но ведь было что-то и до этого. Были же в его жизни какие-то счастливые, беззаботные времена, к которым он иногда невольно возвращался в памяти, сидя в своей комнате под крышей и допивая третью, предрассветную, бутылку красного кислого вина. Все это было. Но почему-то именно сейчас оно куда-то исчезло, как бельмо на глазу закрыло от его внутреннего взора эту память белое мутное пятно. Карс попытался дотянуться до него и разогнать, но провалился в сон.

Перед Барьером горели костры. Как звёзды, упавшие в молоко, они тянулись вокруг, насколько хватало глаз. Вокруг костров сидели люди, грязные, усталые. Кто-то лениво шевелил палкой дрова, кто-то ел простую походную еду, кто-то дремал. Огромная армия бессмысленности, вставшая лагерем на пороге вечности. Карсу показалось, что здесь собрались люди со всех концов света и, возможно, даже из разных времён, настолько необычными были у многих одежда и предметы, которые они держали в руках.

Карс медленно сделал шаг вперёд – и в тот же миг шорох раздался от каждого костра. Все эти люди, занятые делом и отдыхающие, бодрые и умирающие, повернули головы и безразлично уставились на Карса. Повсюду, на тысячах лиц ярко горели белые, как сметана, глаза. Липкий страх сжал горло, Карс затравленно оглянулся назад, где должны были виднеться степные холмы, но везде горизонт был бел и чист. Бежать, бежать подальше от этого проклятого места! Зачем он вообще пришёл сюда? Когда успел настолько сильно поверить в старые сказки? Он вернётся к людям, он скажет им, что произошла большая ошибка, что даже легенды иногда врут, а изгонять кого-то просто так нельзя! Карс бросился бежать.

Он вздрогнул и проснулся. Пока он спал, рядом с ним на землю опустился клок белого тумана, и теперь таял, как и наваждение решимости. Никуда он не пойдёт. Ни тесные улочки Сорат-а-Кетана, ни Фалисские неприступные стены, ни луга, ни леса не ждут его назад. По крайней мере не таким, каким он ушёл. Да он и сам больше не чувствует себя там дома. Путь всегда ведёт только в один конец.

День 35, солнце на первом поклоне

За ночь вокруг него ничего не изменилось. Да и была ли это ночь? Ровный белый свет неба всё так же падал на Барьер. Только жаровня одиноко стояла у ног Карса. И правда, совсем одна. Миски не было. Это было неожиданно и даже немного страшно. Кому могли понадобиться его вещи? Ещё хуже стало, когда миску всё-таки удалось найти. Шагах в трёх от того места, где он оставлял её вчера, за рюкзаком. Неужели вот так люди и сходят с ума? Или тут есть кто-то ещё?..

Карс решил, что, пока он спал, запах итальки привлёк какого-то зверя. Тем более одного он здесь вчера уже видел. Крупицы каши, как потухшие липкие звёзды к небесному своду, пристали ко дну миски. По крайней мере, Карсу стало спокойнее.

Собрав грязную одежду и взяв нож, Карс снова двинулся к источнику. Такое чувство, что в этот раз он был немного дальше… ну, впрочем, скоро он здесь всё хорошо запомнит. Может, стоит прокопать ручей ближе к Барьеру? Хотя непонятно, чем копать эту белую стеклянную землю. А если вода растечётся по ней, и его костёр затопит? Да и утренние прогулки ещё никому не вредили.

Вряд ли кого-то можно поймать на ручье после того, как ты напился из него, искупался в нём, а потом ещё и выполоскал куртку, чёрную от засохшей грязи. Карсу тоже пришла в голову такая мысль, но только после того, как он всё это сделал. Да, для охоты ему ещё нужна практика. Почти распрощавшись с надеждой на мясной завтрак, он вдруг нашёл в камышах пару зелёных креонов с длинными стеблями. Карс не испытывал против них предубеждения: если ты из мяса и крови – значит ты животное. А дальше пусть учёные мужи спорят сколько угодно. Хотя возможно он просто был слишком голоден, чтобы вступить в спор. Или нет? Он вдруг понял, что совсем не проголодался. Странно. С другой стороны, говорят, после дальней дороги иногда пропадает аппетит.

На обратном пути Карс решил взбодриться дискуссией сам с собой на тему «бывают ли у Барьера дожди». Он поприветствовал себя и попытался привести аргументы за и против. Не получилось. Хорошо хоть до драки не дошло. Развесив одежду сушиться на верёвке, Карс всё-таки почувствовал себя в настроении сделать что-нибудь научное, и поэтому, вытащив дневник из рюкзака, записал там следующее:

Правдивая история о Барьере и его связи с миром, записанная Карсом сказителем, изгнанным плевелом. Считается, что Барьер почти так же стар, как и сам мир. Появление же его наиболее подробно описано на фресках из Зала Легенд, обнаруженных и зарисованных восемнадцатой экспедицией школы истории (ныне школы набожных сказителей) во время раскопок города лок`ва Акир`и Тана. Фрески можно интерпретировать следующим образом.

Под руководством Дерека и Галеба, лок`ва совершили серию значительных прорывов в науке и культуре. Прародители стали жить осёдло, появились первые поселения, письменность, социальная организация. Древние обычаи, если и существовали, то были забыты. По-видимому, прародители действительно считали, что и сам мир вокруг них стал изменяться и усложняться: вместо степей, бесконечно раскинувшихся во всех направлениях, стали появляться реки, леса, моря и горы. Возможно, правда, таким образом они хотели изобразить появление картографии.

Стоит отметить, что нам ничего не известно касательно протяжённости этих событий (как и любого другого периода истории прародителей) во времени. Если верить фрескам, измерение времени – одна из первых вещей, которым Галеб обучил прародителей и, в отличие от дней и сеций, длительность которых была для них понятна и совпадала со временем движения солнца по небу в первом случае и длительностью песни во втором, очевидно, что декинф физического аналога в нашем мире не имел. Галеб рассказывал прародителям, что это время, за которое «самые длинные реки стекают в море и начинают течь вспять» или же «деревья теряют и возвращают себе цвет, а небо опускается так низко, что ночи и дни меняются местами», но, не встречая подобных событий в повседневной жизни, лок`ва в результате связали длину декинфа с солнцем и определённым количеством дней. На данный момент количество это не известно, оно было утеряно после эпидемии ужаса, и текущая длительность декинфа в 156 дней фактически была изобретена заново первыми экспедициями в города прародителей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-sergeev-32976436/kars-na-krau-70454497/chitat-onlayn/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.