Валентин Колесников "Мгновения Вечности"

Я, Колесников Валентин Альбертович, считаю, что настала пора раскрытия, того, что я долгое время не мог рассказать о себе, так как восприятие того времени не позволяло мне открыто говорить о моем происхождении. Да и сейчас я преодолеваю некую запретную стену рассказывая вам о себе, надеюсь на взаимность и думаю то, что не все читатели смогут поверить в достоверность происходящих событий, изложенных здесь. Некоторые исторические даты могут не совпадать из-за событий происходивших в сложные исторические времена рассказанного повествования…

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 24.03.2024

– Ну, товарищи, – сказал майор Грязнин, – выпьем за нашу дружбу! – подняв рюмки все дружно чокнувшись, выпили. Зоя лишь пригубила и не допив поставила рюмку на стол. Потом мужчины ушли курить в прихожую, а Зоя, собрав поднос с едой и чаем унесла к маменьке…

– Что там Петерс, долго тебя будет готовить к операции? – спросил Иван, закуривая папиросу «Казбек».

– Ты прямо, как Иосиф Виссарионович, он всегда держит «Казбек» под рукой, свои любимые, когда для трубки нет табака.

– И, что прямо из папирос достает табак? – пыхтя папиросой спросил Иван.

– Ох, Иван, разве у Сталина нет под рукой табака? – оба восторженно засмеялись.

– Ну ты мне так и не ответил? – глядя вопросительно в глаза друга спросил Иван.

– Да, что говорить то, когда сем пятниц у Петерса на неделю? – прищурившись от дыма сказал капитан, так как Иван курил, а Фриц, как все некурящие, терпеть не мог табачного дыма курильщиков, – Он поменял мне программу обучения, – продолжал Фриц, – заменил изучение китайского языка на совершенствование моего родного немецкого, причем с выработкой баварского чистого акцента, так как местная аристократия общается там между собой. Как ведет себя за столом, как держит бокалы с вином, в какой руке вилка должна быть и нож при еде бифштекса, и многое другое. Так что я, как истинный чистокровный ариец теперь из баварского знатного рода должен выглядеть и им быть.

– И это правильно, ты образован, баронского происхождения, да и судьбою назначен быть разведчиком, служа в подразделении внешней разведки. Там в Германии что-то заваривается с национал-социалистической партией, я как зам полит в Доме Красной Армии, осведомлен в части служебной информации, и кроме того нас, мне кажется, не просто так свели вместе?

– Ты что-то знаешь Иван, чего не знаю я?! – насторожено спросил Грязнин.

– Моя интуиция, как политработника мне что-то подсказывает на подсознательном уровне не больше, не меньше.

– Ну так тут нечего гадать, мы на ответственной службе как два коммуниста служим трудовому народу страны Советов, одним словом, куда партия пошлет туда и пойдем?

– Так точно, товарищ майор! – отчеканил Колесников.

– Тогда слушай мою команду, старший лейтенант, к столу! А после застолья меня определишь на три дня в вашу комнату, Зоя поживет пока с маменькой и с Ниной? – скомандовал майор.

– На три дня всего?

– Приказ Петерса прибыть в Москву, дома я не имею права задерживаться не больше трех дней, уяснил старший лейтенант?

Когда друзья вернулись в столовую, Фриц забрал свои вещи и отнес в комнату Ивана. В одежном шкафу были развешены нарядные платья Зои, фрицу подумалось, что сестра Нины сама разберется со своей одеждой, забирать ее на три дня или оставить здесь. Нина вдруг появилась в комнате:

– Почему так мало времени тебе дало твое начальство? – поинтересовалась Зоя.

– Ему, начальству виднее, а приказ есть приказ, так что, дорогая Зоя, рожайте тут без меня, пока я буду служить!

– А, что может скажешь, когда приедешь в следующий раз? – не отступала Зоя.

– Одному Богу известно, когда это будет, знаю точно, что командировка у Ивана заканчивается через полтора года, он обязан будет вернутся в Москву.

– А про меня ничего не известно? – с интересом поинтересовалась она.

– Известно только то, что жены сотрудников НКВД ГПУ остаются в ведомстве мужей и работают рядом с мужьями, так что приедете вместе с Иваном, и будете работать в органах как вольнонаемные, Вам Зоя нечего беспокоится.

– А что тут за разговоры, а? – вошел Иван с вопросом.

– Ваня пошли поможешь мне убрать со стола? – Зоя взяла друга за руку и увела на кухню.

Время пролетело незаметно. Фриц узнал 2 сентября 1925 года, что Нина родила мальчика из отправленной Иваном телеграмме, в обратной телеграмме, адресованной Нине Яковлевне, Грязнин Фриц Янович попросил ее назвать младенца в честь отца Фрица «Альбертом». Нина выполнила его просьбу. Наступил 1927 год. Учеба в закрытой школе разведчиков у Грязнина подошла к концу. Петерс ознакомил Ивана Колесникова с легендой, специально разработанной для семьи Грязнина.

– Нам нужен в одной из немецки говорящей страной разведчик, специализирующийся на закрытой политической обстановкой у немцев, поэтому для отвода глаз вы с Грязниным отправляетесь в Среднеазиатский Военный Округ по легенде борьбы с бандитизмом. Там в Киргизии действуют недобитые банды белогвардейцев. Надо под видом арестованного наемника немецкого корреспондента Отто Шмидта, пишущего о действиях белогвардейского сопротивления Советам и продающего свои заметки Английской газете «Таймс», сделать так, чтобы Отто Шмидт сбежал во время конвоирования его из Киргизии города Ошь в Казахстан в Алма-Ату. Но не просто сбежал, а сбежал во время боя с белогвардейской бандой. Мы сделали небольшую пластику его лица, и он стал, как две капли воды похож на оригинал точный Отто Шмидт. У меня к вам Иван Никитович только один вопрос, так как операция заброски нашего агента операция чрезвычайно секретная и содержится под грифом «особо секретно», то выполнение ее и почетно и достойно, но при этом подлежит не по приказу, а по зову сердца, так сказать. Вы можете отказаться, будете служить далее, как и служили, поймите нас с Феликсом Эдмундовичем правильно, что на задания такого рода, мы отправляем только добровольцев. – Петерс закончил свою речь и уставился своим стальным взглядом в серые глаза Колесникова, ожидая ответа.

– Яков Христофорович, можно спросить у вас, что Грязнин дал свое согласие на работу за границей?

– Кто пришел в отдел НКВД ОГПУ, тот уже дал свое согласие служить трудовому народу России, партии и правительству. Поэтому с него и спрос больше и ответственее, что скажете Иван?

– Да, я согласен выполнить свой долг перед Родиной! – твердо ответил Колесников.

– Теперь познакомьтесь с Отто Шмидтом, – сказал Петерс, нажимая кнопку вызова.

В кабинет открыл дверь дежурный лейтенант, застыв у двери.

– Введите товарища! – скомандовал Петерс.

Иван увидел вошедшего подполковника особого отдела, подумав про себя:

«Наверняка за мной?», но услышал голос Фрица, которым сказал вошедший подполковник:

– Разрешите войти товарищ начальник особого отдела ОГПУ?

– Проходи Грязнин, и расскажи товарищу майору свои действия, которые ты спланировал для своего внедрения в Берлине… Иван про себя подумал:

«Как, я не ослышался? Майору?!» Фриц увидел удивленные искринки во взгляде Ивана.

– Нет, Колесников ты не ошибся, эта операция очень важна нашему правительству, а мне придется вписаться в ту среду нового мира в котором я не жил, но буду жить и выполнять свое задание особой важности.

– А, как же сын, как же Нина? – с трудом выговорил Иван.

– Надеюсь друг, ты позаботишься о них, это будет твое предназначение в жизни, а мое ты знаешь, наступают грозные времена войны с Германией, и мы должны быть на передовой каждый на своем месте, каждый нести свою миссию! Вот так-то друг…

Глава 8

Моя древесная жизнь проходила тихо и спокойно, только однажды мне стало невозможно ощущение покоя тепла и солнечной ласки, исходившей от моих многочисленных листьев на ветках. Я конечно в древесном своем существовании совсем не знал, к какому виду дерева я отношусь, да и моему окружению этот вид существования был настолько приятным, что наши мысли вертелись лишь вокруг простой бытности существования. Мы делились у кого сколько свитых гнезд между развесистых ветвей. Будет ли завтра ураган, или тихий и уютный ветерок, и скоро ли наступит вечер (осень) и ночь (зима). А, когда наступало утро (весна), мы открывали глаза (почки на своих деревьях) и покрывались зеленой листвой, нам казалось, что мы рождаемся снова к новой жизни. Которая приходила в наше сообщество летом, бурной деятельностью птиц вокруг и нашим общением шумом нашей листвы. Однажды я лишился этого общения. Я не ощущал и не понимал, что меня срезал дровосек, и невероятная сила выбросила меня вверх. Где я очутился в пространстве неги и бездействия. Вокруг меня не было ничего и только небольшие проблески мыслей возвращали меня в оставленный мир. Мне хотелось вернуться к жизни на земле, и эта настойчивость моего естества желала вернуться на землю. Внезапная вспышка отдаленно забытой памяти, стала рисовать мне отдельные картины видений, и я вдруг вспомнил себя человеком. С этого самого мгновения желтое пространство вспыхнуло сиянием вокруг меня, и я услышал разговоры вокруг себя.

Я не помню момент моей смерти, помню лишь, легкость в своем теле, которого уже не было. И, что я высоко поднимаюсь, растворяясь в пространстве и во времени в океане счастья, спокойствия и неги, что это состояние продолжалось, и продолжалось, стирая с памяти страдания страхи и боль. Пока мне снова не захотелось окунуться в жизнь на земле. И я стал стремиться к земле. Океан неги стал превращаться в голубоватое пространство, где я увидел и узнал отца Эльзы, затем и саму Эльзу. Мы собрались снова все вместе и договорились, что встретимся вновь на земле и будем держаться друг друга. Эльза прильнула ко мне, и я чувствовал, что не отвратимая сила влечет снова, и снова нас, друг к другу, да так, что я испугался, что мы сольемся вместе и будем вместе, как единое целое на земле. Мы увидели облака и небо, внизу виднелись леса, реки и моря. Появилась, церковь с куполами и золочеными обводами вокруг окрашенных в зеленый цвет. Эльза в этот миг спросила меня:

«Ну, что идем?» – слов не было была только ее мысль в моей голове. И я ответил мысленно:

«Давай ты иди первой, я пойду следом».

Она не раздумывая нырнула в открывшееся пространство между белых облаков. Я еще немного постоял не более двух, трех минут, и прыгнул вниз. Купол церкви приближался все ближе и ближе. Строение было очень красивым с золотыми куполами и крестами на них. И я вдруг вспомнил, Зимний Дворец Санкт Петербурга с его фасадами и золоченой красотою, и радость приливом возродилась во мне, что я буду здесь, обрету жизнь. Но, каково было мое разочарование, когда я уже стою на мостовой у подножья церкви, затерявшейся здесь в этом незнакомом мне городе. Гурьба женщин в черных одеяниях монашеских нарядов замерла в ожидании и с каким-то неестественным трепетом, чего-то ждали именно от меня. Я в удивлении стал оглядываться по сторонам и невдалеке увидел нищего старца в одной единственной накидкой, Закрывающей него перед и спину до пят. Его длинная седая борода была подобрана им и заткнута за веревку опоясывающего его, как пояс, удерживающий его единственное одеяние. На левом плече на длинном матерчатом ремне почти до пят его босых ног висела сума. А в правой руке он держал посох с загнутым полукругом верхом. Он опирался на посох и смотрел на меня. У меня возникло желание подойти к нему и спросить, что это за место. Но он без слов ответил мне:

“Это Андреевская церковь, меня зовут Андрей Первозванный! Надо что-то дать он им! – он указал рукой на столпившихся женщин в черном у основания церкви, – Что у тебя есть!?” – спросил Андрей Первозванный меня. Я еще не знал, что у меня есть, и стал наблюдать, кто к Андрею подходил. Это были вновь прибывшие, такие как я дети и давали ему что-то, Андрей брал у них голубые комочки похожие на полупрозрачную пену. Он осторожно брал у них эти дары и складывал в суму. Я успел заметить, что один прибывший мальчик с кривыми ногами у себя из сумы, болтающейся у него за спиной на двух тесемках достал голубой комочек чего-то и отдал Андрею Первозванному. Старец с вниманием стал смотреть в мою сторону, ожидая от меня того же, что и от других. Я с радостью обнаружил, что за моей спиной тоже есть мешок на тесемках и там я чувствовал, что имею то же, что и у пятерых детей, собравшихся вокруг старца. Я достал все что было у меня в мешке и хотел нести уже старцу, но Андрей Первозванный вдруг сказал мне, указывая посохом на монашек: “Бросай туда!”

Я не раздумывая бросил в гущу столпившихся женщин в черном. Расталкивая друг друга с невероятной яростью вся, толпа бросилась на мою голубую пенообразную вещь. Андрей Первозванный молниеносно вскочил в толпу, яростно отшвыривая монахинь успел схватить мой голубой сгусток и повернувшись ко мне, пряча мою дань в суму, сказал всем ожидающим детям:

“Идите все за мной, я отведу вас в семьи, где вам надлежит остаться там” Опираясь устало на посох он ступал по мостовой, которая спускалась вниз и нам было легко идти спускаясь. Впереди я увидел замок и предвкушал, что обязательно буду там, наверное, там ждут меня и я буду хорошим сыном у моих родителей из этого замка. Неожиданно Андрей сказал мне:

“Иди туда, там в подвальном помещении ждут твоего рождения!”

Я разочарованно застыл на месте. Старец нам сказал:

“В замке Рыцаря Львиное Сердце никто не живет, и никто никого там не ждет”.

Вдруг мальчик с кривыми ногами выразил желание уйти в ту семью, что проживала в подвальной комнате напротив замка. Старец одобрил его желание, и мальчик, ковыляя своими ножками шариком покатился к открытой двери входа в жилой подвал, а наш отряд, ведомый Андреем Первозванным, двигался дальше. Мы стали подниматься на гору, мне уже не в силах было идти, мне хотелось вступить в человеческую жизнь. Я спешил старался идти дальше. Наконец мы поднялись на гору. Там стоял высокий крест и у этого креста его ожидала необычайно красивая женщина в вышитой длинной белой рубашке и с многочисленными детьми рядом с ней. Старец остановился и сказал нам:

“Я сейчас вернусь подождите меня, это не долго” Я стал смотреть на женщину, она приветливо улыбалась старцу, а он достал мой самый большой сгусток голубого куска и разломив его на две половины отдал одну половину женщине. Она стала отщипывать кусочки ломтиков, и ближним к себе детям угощать ими детей. Они толпились рядом с ней с протянутыми ручонками, и женщина старалась всем дать по ломтику. Старец вскоре вернулся, затем я ничего больше не мог вспомнить, только то, что я потерял сознание, выбившись из сил. Очнулся я около свеже срезанного древесного пня. Там старец устроил привал Он разломил луковицу пополам и положил ее на середину пня, ближе ко мне он положил два зубка чеснока, а ломтик голубого лакомства осторожно положил на пень ближе к себе. У меня уже не было сил дотянуться до чеснока, я понял если я не смогу взять чеснок и сесть хотя бы один зубок, то умру от потери сил. Неожиданно женский голос прозвучал в моей голове:

“Бери сначала чеснок, затем лук, и потом голубой нектар, и вы будете как боги! Ничего не бойся, иди с миром!” Я собрал остатки сил и одной правой рукой успел дотянутся до чесночных зубков и силы моей хватило лишь донести чеснок ко рту. Как только я вкусил чеснок силы сразу же вернулись ко мне, и до лука я уже смог дотянутся и съесть с жадностью весь, а голубой нектар дал мне силы и ощущения самого себя. Это было уже мое рождение, моей матерью стала моя Эльза, в миру Зимогляд Ольга Андреевна. Почему мы не родились одновременно в разных семьях? Потому, что этой маленькой задержки в полете к Земле хватило для разброса нас соединенных клятвой Любви, во времени на тридцать лет. Так как время в пространстве течет по-разному. Клятва неотвратимо соединяет нас всегда вместе и получилось так и в этот раз. Она стала моей матерью с теми же красивыми глазами и улыбкой. С той же фигурой и характером. В бесконечном круговороте рождений, где все существует одновременно в настоящем, будущем, и прошлом, мы с Эльзой, достигнув высокого развития, приняли решение внести корректировку некоторых моментов наших воплощений, чтобы исключить аномальное явление, что моя мать – это Эльза. Инициатором стала она. Из будущего переместив в 1961 год на 28 марта рождение новой моей жены. Мне было десять лет, когда прилетели ко мне из далекого будущего мы же сами, чтобы открыть мне Символ Вечности, его значение и показать, что должно произойти со мной, какие события на протяжении моей столетней жизни. И вот мою Эльзу в будущем 1961 году назовут Лилей, и работать она будет на одном из заводов Киева, где я устроюсь в конструкторско-технологическое бюро и познакомлюсь там с ней. Я, десятилетний мальчишка смотрел на экран, где она стояла передо мной, как две капли воды похожей на мою мать в том же возрасте. Но родство душ, беспощадно влечет меня к ней и не дает покоя, я чувствую ее с кончиков ее ногтей на ногах до ее волос на голове. А глаза, такие же, как у моей матери, добрые и чувственные, огромные и сказочно красивые. Такие глаза одни на целом белом свете и ни с кем не спутать их мне во веки веков…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70488349&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом