– Чему улыбаешься? – устроилась она за столом, но к еде еще не притронулась, ждала мужчин.
– Да так, настроение хорошее, – отмахнулся Олег, впрочем, улыбаться не перестал. – Марин, иди завтракать.
– А папа уже пришел? – подлетела к столу угловатая девчонка с двумя тощими косами.
– Сейчас придет, – ответила Олеся. – Садись.
– Опять, наверное, Крис воспитывает, – вздохнула Марина.
– Ее еще воспитывать и воспитывать, – вынес свой вердикт Паша, тоже пересаживаясь с крыльца к столу. – Ремень по ней хороший плачет.
– Не, папа нас никогда не бьет, – сделала девочка большие глаза.
– Зря, – крякнул мужчина.
– Можно подумать, ты своих детей избиваешь, – рассмеялась Олеся. – Как Ирка на тебя посмотрит, так ты весь растекаешься лужицей. Любой ее каприз исполняешь.
– Да знает, зараза, чем взять. И где только научилась. Ей всего десять, а веревки вьет…, – пожаловался Паша.
Олег хотел ответить, что у него с Кариной было также, но не успел. Из дома вылетела Кристина. И по ее лицу было понятно, что с отцом они не пришли ни к какому консенсусу. Она пронеслась мимо беседки, где все сидели в ожидании завтрака, и скрылась за деревьями.
– Опять поругались, – вздохнула Марина.
– Помирятся, – потрепал ее по голове Олег.
Вид Виктора, вышедшего следом за дочерью, был хмурым. Да, у кого-то утро не задалось.
– Что опять? – спросил Паша.
– Ты видел, во что она нарядилась? – сходу начал возмущаться друг.
– А что не так? – не понял мужчина.
– Это что? Шорты? Это трусы.
– А, по-моему, нормальные шорты, – Олег оглянулся туда, где скрылась Кристина.
– Мальчиков она, видите ли, заприметила вчера на озере. Вы их видели? – никак не унимался Виктор, сооружая себе бутерброд из хлеба, ветчины, сыра и свежих огурцов. – Это же мужики уже. А ей всего четырнадцать.
– Ты преувеличиваешь, Вить, – попыталась успокоить его Олеся.
– Еще перед мужиками она хвостом не крутила. С ума я с ней сойду.
– А ей всего четырнадцать, – с издевкой напомнил Паша. – То ли еще будет.
– Помолчал бы уж, – легонько толкнула его в плечо жена. – У самого-то лучше? Или тебе будет все равно, когда Ирка начнет вести себя, как Кристина?
– Давайте не будем о грустном, – решил остановить этот спор мужчина. – Везет тебе, Олежа. Каринка уже выросла. Ты все это уже прошел.
– Ага, выросла, – рассмеялся Олег. – Только легче не стало. Ходит по этим своим клубам, трясет за…
Он осекся, поймав заинтересованный взгляд Марины.
– В общем, крепитесь, мужики, – закончил Олег.
– Не, с пацанами проще, – изрек Виктор с полным ртом.
– Ой, не скажи, – тут же вставила Олеся.
– Нет, вот куда понеслась? – всплеснул руками горе-отец.
– Да оставь ты ее в покое. Чем больше пытаешься удержать, тем сильнее она будет вырываться.
– Боюсь, Олесь, что скоро она так вырвется, что не догонишь. Дров наломает…
– Ее дрова будут, Вить. Без них жизни не научишься.
– Ирке своей тоже также скажешь?
– Не сыпь мне соль на сахар, – рассмеялась женщина.
Олег слушал друзей и думал о девушке у реки. Ему казалось, что будь она его дочерью, с ней не было бы никаких проблем. Скромная, тихая, правда, Набокова читает, но кто не читал запрещенку? А как гордо заявила об этом! Олег снова улыбнулся.
– Нет, ты точно просто на велосипеде катался? – толкнул его локтем в бок Паша. – Что-то ты уже больно радостный вернулся.
– Познакомился, что ли, с кем? – живо переключился со своих проблем Витя.
– Да ни с кем я не знакомился. Девушку просто знакомую встретил.
– Девушку? – брови друзей синхронно поползли вверх.
– С Каринкой моей училась в училище хореографическом. Здесь с детьми, лагерь там какой-то детский.
– И что же она такого сделала тебе, что ты лыбишься без остановки? Аж смотреть противно.
– Паш, ты в своем уме? – возмутился Олег. – Она ж ребенок совсем. Разговаривали мы просто. Интересная девчонка.
– Угу, мы так и поняли, – Витя подмигнул Паше и оба заржала.
– Ой, дураки, – махнула на них Олеся.
– А не знаете, где-то здесь рядом есть какой-то местный базарчик? – решил Олег сменить тему.
– Кажется, где-то в районе соседней турбазы, – не сразу ответила Олеся, задумавшись.
– Что решил прикупить? – Витек потянулся за ванильным сухарем.
– Чаю хочу травяного. Сбор какой-нибудь.
– Что это тебя на травку потянуло? – загоготал Пашка.
– Да не люблю я эту жижу, – Олег отодвинул от себя бокал.
– А я бы тоже прикупила сбора какого-нибудь. Может, там мед есть? Говорят, иван-чай очень полезный. Да и вообще травы полезные.
– Можем съездить после обеда, – лениво предложил Витя и откусил ровно половину сухаря.
– А вечером шашлычок устроим, – Паша потер руки. – Только давайте без пива.
– У меня коньяк есть. Специально взял.
– Алкаши, – беззлобно произнес Олег и сам же рассмеялся.
– Олежке молочка нальем. Так и быть, – толкнул его Пашка в плечо. – На базарчике том поди продают местные.
Но поехать в тот день на рынок у них не получилось. После обеда разразилась гроза с ливнем и сильным ветром. Пришлось отсиживаться в домике за игрой в карты, шахматы и разговоры ни о чем.
Аня тоже слонялась без дела. Репетиция закончилась. Девчонки сейчас занимались своими делами, а она сидела в гостиной у окна и смотрела как текут по дорожкам коричневые ручьи. Мысли ее все время вертелись вокруг утренней встречи у реки. Она никогда не видела Олега Викторовича таким. За дочерью он всегда приезжал в деловых костюмах, весь в лоске. Казался таким серьезным, что его страшно было отвлекать. А здесь… Это был словно не он. Растрепанные ветром волосы, тонкие шорты до колен, футболка с мокрой дорожкой между лопаток. И таким он казался Ане еще красивее, интереснее, привлекательнее. Телефон, лежащий рядом на подоконнике, вздрогнул и заиграл мелодией Вивальди.
– Да, мам, – ответила девушка.
– Привет! У тебя все хорошо? Как ты? – мать вроде и задавала вполне обычные вопросы, но в голосе ее уже заранее сквозило обвинение, как будто Аня сделала что-то плохое, скрыла это, а она узнала, но все еще надеялась, что дочь признается сама.
– Привет! Да, нормально. Дождь вот зарядил. Сидим в доме.
– Да? А у нас солнце. Чем занималась?
– Мам, ну чем я могу тут заниматься? – рассмеялась девушка. – У меня репетиции, игры, режим дня. Скучать не приходится.
– А как другие отдыхающие? Их там много?
– Да нет. Соседний коттедж пустует. В другом компания какая-то позавчера заехала.
– И парни есть?
– Да, трое, по-моему.
– Уже познакомилась?
Аня закатила глаза. Все, мама включила тон надзирателя.
– Зачем мне с ними знакомиться? Они со своей компанией приехали.
– И что? Совсем ни с кем там не познакомилась?
– Мам, да когда мне знакомиться? – Аня сильнее сжала телефон пальцами. Она не понимала, почему скрыла от матери встречу с Олегом Викторовичем. Ведь не было в ней ничего плохого, но она заранее знала, что мама сама все додумает и придумает. Хотя что могла она додумать и придумать про отца одноклассницы? И все-таки Аня промолчала.
– Было бы желание.
– Нет ни желания, ни возможности, мам. Да и не с кем тут знакомиться. Все приезжают компаниями, семьями.
– Значит, желание все-таки есть, – хмыкнула мать.
– Мам, не начинай. Ни с кем я тут не знакомилась.
– Смотри мне.
– Смотрю, мам, смотрю, – печально вздохнула Аня. – Не переживай, в подоле не принесу.
Ей всегда были до горечи обидны подозрения матери, а ведь она никогда даже не целовалась ни с кем. Не говоря уже о большем. Девчонки в ее возрасте уже вовсю встречались с парнями, а она… Сначала в училище было не до этого, потом травма позвоночника, а теперь не с кем и негде ей было знакомиться. Вся жизнь Ани вертелась вокруг ДК и дома. Где тут кого-то встретить?
– Как папа? – решила она сменить тему.
– А что ему будет? – проворчала мать.
– Сидит вон телевизор смотрит, новости свои. Как будто без него там не разберутся.
– Ты же знаешь, он любит смотреть новости, – Ане и за отца было обидно, за то, как он всю жизнь прожил под пятой у жесткой жены. Ни разу она не видела родителей обнимающимися, спокойно воркующими или над чем-то смеющимися. Девушка помнила только всегда недовольную мать и молчаливого отца с газетой или перед телевизором. И ей хотелось защитить его, приласкать, обнять просто так, но она не решалась, стеснялась, боялась, что он не поймет и не примет этого жеста.
– Розетка шатается, а он новости смотрит.
– А ты ему говорила?
– А он сам не видит? Или нужно каждый раз носом тыкать?
Аня снова вздохнула. Наверху послышались крики и какая-то возня. Опять девчонки что-то не поделили.
– Мам, мне надо идти. Передай папе привет. Я завтра позвоню.
– Ну давай, пока. Осторожнее там.
– Пока.
Аня сбросила звонок и поспешила наверх, успокаивать разбушевавшихся учениц. Потом был ужин, укладывание спать и тихий вечер на крыльце коттеджа. Ехать утром на речку не стоило. Во-первых, дождь размыл дорогу, а во-вторых, она почему-то боялась снова встретиться там с Олегом Викторовичем. Еще решит, что она из-за него приехала. А Ане не хотелось, чтобы он думал, будто она специально ищет с ним встречи. Но чай заварить все равно стоило. Вот только сбор закончился.
– Надо будет завтра сбегать на рынок, – подумала девушка, убирая термос в тумбочку. Взгляд зацепился за книгу, к которой она после возвращения с речки ни разу не притронулась.
Аня прикусила губу и снова покраснела от смущения, вспомнив, как утром признавалась Олегу Викторовичу, что читает «Лолиту». Боже, что он теперь о ней подумает? Что она испорченная нимфетка? Ее бросило в жар и захотелось избавиться от дурацкой книжки. Зачем она вообще взяла ее с собой? Ах да, захотелось понять, почему этот роман вызывал столько споров и негодования. Неужели, в нем действительно все было настолько откровенно написано? А, может, именно этой откровенности Аня и искала? Ей было девятнадцать. Она была девственницей во всех смыслах и при постоянном строгом надзоре матери, вынуждена была оставаться ею еще лет десять, если не больше. Хотела ли девушка это изменить? Если честно, она никогда даже не думала о том, чтобы познакомиться с парнем и отдаться ему. И дело было даже не в том, что Аня боялась, что мама узнает об этом и будет неминуемый и страшный скандал. Она просто к такому не стремилась. Даже читая «Лолиту» и встречая в книге намеки – вовсе не подробные описания, как в современных любовных романах, а только лишь намека на секс – ей не хотелось заняться тем же, хотя тело ее порой откликалось на некоторые моменты, но чтобы продолжить, углубить свои знания, попробовать на собственном опыте… Нет. Аня не была к этому готова и не хотела. А со слов героини книги секс и вовсе был неинтересной и обыденной вещью. Хотя от своих одноклассниц и подруг девушка слышала совсем другое.
– Неужели, я так никогда этого не захочу? – размышляла Аня, лежа в постели и глядя в густую темноту комнаты. – Или со мной что-то не так? Наверняка, бывают женщины, которым это не нужно.
И сама она еще не понимала, нужно ли это ей. Хотя уже сейчас была уверена, что пробовать с первым встречным ни за что не станет. А с кем станет? Мозг почему-то против ее воли подсунул образ улыбающегося Олега Викторовича в той самой футболке и шортах.
– Пфф, – фыркнула Аня, переворачиваясь на другой бок. – Этого еще не хватало. Дурость какая-то.
Ей даже стыдно было представить, что между ней и этим мужчиной, годящимся в отцы, вообще что-то могло бы быть. Если бы только он мог услышать ее мысли, то обязательно бы рассмеялся. И, наверняка, еще бы и пальцем у виска покрутил.
Аня разозлилась сама на себя. Откуда в ее голове вообще появились эти бредовые мысли? Да, во всем виноват был Набоков, заставивший ее, пусть и на долю секунды, представить себя в роли Лолиты, а Олега Викторовича – в роли Гумберта с его больной страстью. Ведь хотеть девочку намного младше себя – это самая настоящая болезнь, это ненормально и дико. А Олег Викторович был нормальным и никогда бы не занялся этой мерзостью. В этом Аня была уверена. Немного успокоившись собственными убеждениями в непогрешимости отца Карины, она, наконец, уснула.
