Я занималась совершенно безумными на первый взгляд вещами. Печатала ценники и лепила их на стеллажи. Расставляла по полкам товар как положено. А как положено, я и понятия не имела, поэтому Роза все за мной переставляла. А нужно было еще привезти весы, банковский терминал, понакупить самых разных пакетов, а то потом получится как в жлобских супермаркетах: «Вам пакет не нужен?» Все это чем-то напоминало подготовку к свадьбе или новоселье. Мы ложились спать за полночь, но Роза меня уверила, что все мы успеем и что она собаку съела на этих магазинах. И тут вдруг оказалось, что даже такие профи, как Роза, не могут все предугадать.
Ассортимент! Очень важная вещь для маленького магазина, я бы даже сказала – важнейшая вещь. Вот тут мы совершили свои первые ошибки.
Роза Михална уверенным шагом топала по своим знакомым базам, где каждый менеджер и каждый кладовщик ей низко кланялся. Она оглядывала хозяйским взглядом бесконечные стеллажи, как свои собственные, и прайсы всех оптовиков помнила наизусть. По памяти, на глаз, как для своего собственного магазина, она диктовала мальчику, который семенил за ней с блокнотом, заказ и для меня. Глаз у Розы был наметан, но только магазины у нас были разные.
Роза была монополисткой в небольшом райцентре, а я – песчинка мегаполиса, окруженная со всех сторон конкурентами. И клиенты наши тоже отличались. У Розы – наивные провинциалы, которые дивились любой ерунде, а у меня – прожженные, избалованные потребители, которым не сложно заскочить в другой магазин, если они не найдут у меня того, к чему привыкли. И если в райцентре выбирали экономвариант, но мой магазинчик вытягивал только премиум.
Все это стало понятно в первый же день, когда расфуфыренные тетки начали строить мне морды: «Фу… да у вас нет даже «Дрилса»…» «Мы «Дрилсом» не торгуем, – отвечала им Роза уверенно, – у нас «Золотой премиум» потому что».
Я и понятия не имела, что такое «Дрилс», но тут же завела тетрадь, и на обложке написала «Заказы». Туда я записывала за каждым клиентом его пожелания и сроки доставки. Я сразу признавалась во всех своих грехах и говорила недовольным клиентам:
– Люди! Это мой первый магазин! Помогите мне не обанкротиться! Скажите сами, что вам нужно? Мы все привезем.
Народ у нас добрый, советы давать любят все, так что к концу первого месяца мой ассортимент был достаточно скорректирован с помощью самих же клиентов.
Кстати, в тему ассортимента… Мой магазин не превратился в сельпо, потому что самое главное было сделано верно: «Золотой премиум», на который я делала ставку, выглядел у меня безупречно. Стеллажи с подсветкой во всю стену были забиты плотно, и все, о чем только может заикнуться приличная кошка или собака, там было. Оставалось теперь убедить всех вокруг, что зверушку нужно кормить по-человечески. О продвижении я расскажу позже, а пока вернемся в тот самый первый день, когда Роза Михална натянула у входа в магазин красную ленточку.
Я совершенно не думала ни о каких продажах. О том, что мне придется взвешивать чего-то на весах, стучать по калькулятору, отсчитывать сдачу и постоянно что-то говорить… Я думала о том, что нужно открывать шампанское и конфеты.
Мне дали ножницы, я перерезала ленту, все похлопали (семейство и случайные люди, которые на остановке ждали автобус). Юль Иванна, давняя подруга семьи, разносила бокалы и щебетала:
– За бизнес! Девочки, давайте выпьем за наш маленький женский бизнес!
А я хвалилась всем своей зеленой фирменной жилеткой, показывала, как буду носить ее, не застегивая на груди, и все смеялись над моим сексуальным названием: «Накорми зверя! Накорми зверя!»
Вдруг открылась дверь, и на пороге появились первые клиенты. Я не ждала так быстро! Я еще не допила свое шампанское, еще конфетку не доела…
И вдруг заходит женщина, спокойная, чуть полная, свитер под горло, очки, портфель. И с ней мужчина, высокий, худой, в плаще нараспашку.
– Проходите, проходите… – улыбнулась им Роза и кивнула на фужеры. – Мы вас как раз и дожидаемся…
– Поздравляем! – женщина сдержанно улыбнулась. – Как у вас тут мило…
Мужчина взял вино и широко улыбнулся, с любопытством оглядываясь:
– Да, да, приятное местечко… И Высоцкий у вас тут, я вижу… И Марина Влади…
Роза Михална засмеялась, это ее молодое фото он перепутал с Мариной Влади.
– Мне что-нибудь для тойчика покушать, – сказала женщина.
– А мне для стаффорда, для девочки…
И я, конечно, тоже должна была в ответ шутить и улыбаться.
– Вы вместе, – я спросила, – но собаки у вас разные?
– Совершенно точно! – кивнул мужчина. – У жены тойтерьер, противный брюзгливый старикан, ему уже четырнадцать…
– Четырнадцать! – в таких местах обязательно нужно удивляться.
– От горшка два вершка, но весь дом держит в подчинении, – сказал мужчина и похвалился: – А у меня девчонка молодая, стаффордшириха. Любит меня страшно!
Я рассмеялась, женщина посмотрела на мужа примерно так же снисходительно, как на меня мой Тигр.
– Еще котенок… – она сказала. – Мы его недавно завели.
– Да, – муж взял еще один стаканчик, – это наш общий ребенок.
Я принесла им все, что нужно. И насовала кучу пробников нашего премиума в подарок. Это же мои первые клиенты! Интеллигенция! И собака у них, и котенок! Эта пара меня страшно обрадовала, мне было не все равно, с кем иметь дело, с кем дышать одним воздухом, хотелось, безусловно, чтобы в мой магазин заходили культурные люди. И я старалась искренне, приветить своих первых покупателей. Ручки у меня были неловкие, я все никак не могла отмерить на весах два кило, как просили.
– А вы в том белом доме проживаете? – спросил мужчина. – С красной крышей? Без забора? Я видел вас с собакой.
– Да… – Я завязала ему пакетик. – Мы еще не успели поставить забор…
– О! – закатил глаза мужчина. – Это такое приятное время, когда дом только построен и еще нет забора. Я помню наш первый дом…
– Сейчас у нас уже третий, – уточнила женщина, – никак не можем успокоиться.
– Первый дом нам сначала казался прекрасным, но потом, года через три, мы поняли, что нет… Это не совсем то, что мы хотели.
– Да, нам сначала казалось очень страшно продавать этот дом и все начинать сначала, но тут стоит только начать…
Женщина оказалась профессоршей нашего университета, ее муж работал там же, но не так активно, поэтому всегда был весел и немного подшофе.
– Приятные люди, – заметила я, когда они вышли.
– Приятные… – кивнула Роза, оценивая мою первую выручку. – Тысчонка для начала… Это, я тебе по опыту скажу, приятно.
За ними влетела еще одна пара, моложе. Они ждали маршрутку на остановке, немножко дрались, хохотали и к нам зашли из любопытства, точнее, от избытка сил.
– Девчонки! – парень пытался смирить свою даму. – У вас есть клетка для этой сучки?
– И ошейник! – девушка схватила его за горло. – Мне нужен ошейник для этого кобеля!
– Ребята! Только под заказ! – отшутилась Роз Михална и продала, что вы думаете, продала им брелок для собаки! – Вот сюда можно прятать записочку с адресом и телефоном хозяйки. Двести рублей все удовольствие.
В дверь прошмыгнула маленькая шустрая тетка, на ней были серая тужурка и огородные шлепанцы. Она сощурилась, рассматривая ценники, и завизжала:
– Ой! Как у вас все дорого!
– Да не дороже денег! – ответила ей Роза.
– А я на рынке «Китекет» брала на два рубля дешевле!
Эта тетка оказалась вовсе не бедной пенсионеркой, а тещей одного молодого бизнесмена, который пасется на государственных аукционах. Вот у кого деньжищ немерено… Их дом, с огромным панорамным окном, стоит через дорогу, так что тетка все время к нам бегает и каждый раз визжит: «Ой! Как у вас все дорого!»
Я уже хотела было расстроиться, но тут зашел мужчина и смел все эти пакетики разом.
– Кот у меня брутальный, – пояснил он, – жрет как собака! Таскается по бабам неизвестно где, потом приходит и орет возле миски.
Мужчина был и сам немного похож на кота, аккуратный, с хитрыми глазами и мягким голосом. Блондинистый кошатник оказался хирургом из БСМП, что была от нас неподалеку, из-под плаща у него торчала зеленая докторская спецодежда.
– Приятный магазинчик… – промяукал он, глядя в разрезон моей жилетки, – я буду к вам заходить.
Откуда ни возьмись понабежали дети с портфелями, сразу кинулись на клетки со зверюшками, начали совать пальцы крысятам, сюсюкать возле маленького перепуганного кролика… Попросили показать попугайчика. Я открыла клетку с волнистыми, и один зеленый попугай вылетел на свободу. Он начал метаться по магазину, и детям было жутко весело. Все ждали, когда же я его поймаю, но попугай не ловился, и я не спешила за ним гоняться. В конце концов он врезался в окно и отрубился. Я подняла его и посадила в клетку.
Дети – это наше будущее, в смысле это будущие клиенты нашего магазина. Я надарила им разной сувенирной ерунды. А одна толстенькая девочка попросила кошачьих пробников, она потом еще с полгода к нам ходила и все время спрашивала: «Скажите, пожалуйста, у вас есть бесплатный корм?» Мы прозвали ее Жадная девочка, потому что она никогда ничего не покупала.
Ближе к вечеру заглянул Людвиг, владелец сети магазинов «Цветочки», один его магазин стоял совсем рядом, на соседней остановке, и я там была постоянной клиенткой. Людвиг с легким беспокойством глянул на наши полки с цветами, но сразу понял, что мы ему не конкуренты. Сладко улыбнулся.
– Срезкой торговать не будем, – успокоила его Роза Михална.
Людвиг пришел с цветами, и на каждой розочке была накручена ленточка с его фирменной надписью «Поздравляю! Людвиг». Эти ленточки он заказал на все случаи жизни, Людвиг всегда был готов к любому повороту событий, и потенциальная возможность время от времени пофлиртовать с новой соседкой его вдохновила.
– А у меня вот тоже была собака. – Он заиграл своими черными армянскими глазами. – Пес Арчи. Дворняжка, мелкий, черненький… А умный был страшно! Как человек. На общественном транспорте ездил. Маршрут у него был – от нашего дома прямо по проспекту до кинотеатра. Шесть остановок, да… Он знал, где нужно выходить. У кинотеатра погуляет, в кафе зайдет, угостится… Потом на другую сторону перейдет, в троллейбус прыгнет и домой. Ко мне друзья приходят, говорят: «Видели Арчи сейчас, у фонтана ест пирожки, с детьми играет». «Пусть гуляет, – говорю, – вернется скоро». Однажды вышли с ним из дома. Я за хлебом пошел в магазин, а он на остановку. Посмотрел на меня, хвостом повилял. Сел в троллейбус… И больше не вернулся. Куда уехал? Не знаю…
Я слушала с открытым ртом – еще не знала, что скоро моя голова закипит от подобных историй. Роза Михална подкрасила губы красной помадой и улыбнулась одними уголками:
– За розочки отдельное спасибо.
Так закончился мой первый рабочий день. И дома, вытягивая ножки на диване, я уже не думала о своем новом статусе и никаких комплексов по поводу прилавка у меня не осталось. Я пересчитала денежки, которые мне за день накидали в кассу, и попыталась на основании этой суммы просчитать дальнейшие перспективы.
– О, Соньчик! – сказал мне муж. – Если дело так дальше пойдет, я смогу бросить работу, и мы будем жить на твои доходы.
Я усмехнулась. В моем конверте были сущие гроши, но он уже не стал называть меня Мышью.
Роза Михална стиснула меня в своих объятиях: держись, деточка, держись, и удалилась. А я осталась одна играть в свой магазинчик. Портрет Розы до сих пор висит в магазине на почетном месте, и теперь уже вместо меня все мои продавцы призывают ее в тяжелую минуту. Я научила их правильно вскинуть руку и возопить: «Вот наша мама!»
6. «При Сталине «хозяйвов» не было»
Начальники и подчиненные очень часто бывают неуловимо похожи, примерно так же, как домашние питомцы на своих хозяев. Если ваши сотрудники вас не устраивают, это повод внимательнее посмотреть в зеркало.
Со школьных времен я запомнила, как при советской власти все ругали кулаков и прочих эксплуататоров. Сейчас те же песни. Моя маникюрша ругает хозяйку салона, которая приходит на работу только за деньгами. Водитель моего мужа постоянно ноет, когда его посылают в неплановую командировку… Хозяевам хорошо – работникам тяжко. Так считает народ, с народом спорить не буду, а вам я просто покажу, как выглядел один рабочий день хозяйки маленького магазина.
Мое утро начиналось так же, как у всех работающих женщин. Подъем в шесть утра, иначе прощай, моя чашечка кофе. Потом готовлю завтрак, обед и ужин, чтобы оставить семье хоть что-то съедобное, потому что до позднего вечера я не вернусь.
Весь поселок стоит у поворота на большую трассу. Мимо моего магазина тянется длинная пробка. Раньше в машине я слушала музыку, болтала с детьми, ставила им аудиокнижки… Сейчас я думаю, думаю, думаю о работе. «А может, взять промоутеров и раскидать флайеры по машинам?» Нет, от этой мысли я отказываюсь, терпеть не могу, когда мне суют рекламу на светофорах.
Из школы я сразу же еду на базу, до открытия магазина успеваю навестить одного поставщика. Да, все они делают доставку, все рассылают прайсы, но что мне эти прайсы, если я ни слова в них не понимаю? Кость берцовая, ухо свиное, мышь с колокольчиком, секс-барьер – мне это ни о чем не говорило, поэтому я изучала лично весь ассортимент своих поставщиков.
Для того чтобы сделать адекватный заказ, первое время нужно увидеть товар своими глазами и потрогать своими руками. Больше всего я любила базу у Васи. В его катакомбах черт ногу сломит, но зато можно лазить, как у себя дома. Он самый молодой из всех оптовиков, ему примерно, как и мне, лет тридцать пять. Бухгалтерша ему все время повторяет:
– Вася, ешь секс-барьер! Вася, ешь секс-барьер!
Это потому, что на его крепкой шее висят три жены и куча детей, в том числе и от его молоденькой кладовщицы. Вася пашет сам – и за директора, и за менеджера, и за грузчика. У Васи те же самые проблемы, что и у меня: он еще не понял, что деньги приносит не личный труд хозяина, а умелая эксплуатация трудящихся.
– Вылетит в трубу твой Вася, – говорит мне муж. – Директор должен работать головой, а не руками.
Я гуляю у Васи по складу, это немного похоже на обычный бабский шопинг. Руки тянутся к тем штучкам, которые я сама очень люблю. Мне нравится кожа, я люблю красивые ошейники, серьезные поводки, мне приходится просто бить себя по рукам, иначе я вынесу со склада все запасы. Я собрала в своем магазинчике самую крутую коллекцию собачьей сбруи, кое-что висит у меня до сих пор, потому что мои вкусы и вкусы моих клиентов немного отличаются. Например, красный ошейник с заклепками в стиле Майкла Джексона – для меня это нормальное дело, но наши скромные люди предпочитали черненький или бежевый, без выкрутасов. Или, к примеру, черный ошейник с черепушками – юные готы покупали их не только для собачек, а для себя, эти ошейники они резали на браслеты. Мне приходится просто силой себя заставлять кинуть в телегу брезентовые и нейлоновые ошейники и шлейки, которые я ненавижу, но люди их спрашивают. Люди покупают собачьи цепи и страшные строгие ошейники с шипами внутри для своих тупых невоспитанных стаффордов и ротвейлеров. Этим кошмаром в принципе нормальные собачники не пользуются, но я привожу эту гадость – спрос есть спрос.
Первое время я долго ковырялась во всех этих кошачьих наполнителях, ошейниках от блох, игрушках для больших попугаев… Прогулка по базе в среднем занимает пару часов, плюс время на дорогу. Это впритык, чтобы вернуться к открытию магазина. Как-то раз я опоздала, наверное, минут на пять. У двери ждал дедок. Он всегда заходил по утрам за кормом для золотой рыбки.
– Смотри-ка! – дед постучал по циферблату. – Опоздала на работу!
– Простите, извините!
Я звенела ключиками, спешила открыть двери и окна. Когда подняла жалюзи, все птицы и зверушки сразу начали копошиться. Дед тоже оживился.
– А ну-ка, при Сталине? – Он мне подмигнул. – Что бы сейчас было? А?
– Вы помните?
– А как же! На пять минут опоздала – минус двадцать пять процентов из зарплаты. На полчаса – иди-ка посиди пятнадцать суток. А уж если больше…
Дед наклонился и прошептал мне:
– Ты осторожнее, смотри, а то начальство-то прознает.
– Ничего страшного. – Я достала пачку гранул для его золотой рыбки. – Я сама тут хозяйка.
Дедок нахохлился, с некоторым сожалением отдал мне свои тридцать рублей и ругнулся:
– А вот при Сталине хозяевов-то не было!
Первыми всегда приходят аквариумисты, не знаю почему. То ли они все безработные, то ли просто люди с золотыми рыбками смогли так круто организовать свою жизнь, что им не нужно париться в пробке, спешить на работу, они выползают из дома не раньше десяти утра и, проезжая мимо моего магазина, имеют возможность спокойно зайти поболтать с продавщицей.
Заходят вечно все веселенькие, бодренькие, какую-нибудь ерунду спрашивают.
– У вас есть корм для хищников? Я купил себе страшную рыбу!
– Надеюсь, не пиранью.
– Нет, пиранья у меня уже есть. Это моя жена.
И все в таком духе.
За рыбоводами появляются мамочки с колясками. Все это жены наших местных капиталистов, им скучно дома, за своими заборами, поэтому они идут с коляской прогуляться, а потом заходят ко мне в магазин показать малышу зайчика.
