ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 26.03.2024
Не ожидавший такого ответа, Александр Иванович подписал ту же бумагу, что и все его родственники, и учтиво раскланялся с нотариусом.
– Всего хорошего, – буркнул Никита Ильич и торопливо спустился по лестнице к выходу, бормоча что-то невнятное.
Александру показалось странным поведения нотариуса, словно бы тот был чем-то особенно обеспокоен, чем-то, что было его тайной. Он побрёл по коридору сам не свой, вспоминая каждое услышанное в замке слово. Роскошь и великолепие не вдохновляли его – пышность старинных покоев казалась неуместной в такой день. Кроме того, что случилось в столь короткое время, он думал ещё и о Наталье Всеволодовне, убитой горем. Порой предмет наших мыслей склонен являться нам неожиданно, и отворив дверь в маленькую проходную комнату, молодой офицер вдруг увидел её сидевшей на софе и тихо плакавшей наедине с собой.
– Примите мои глубочайшие соболезнования, – негромко произнёс он, подойдя ближе.
– Ваши слова ничего не значат, – сквозь слёзы ответила она. – Вы так же, как и все эти стервятники, хотите оторвать себе кусочек побольше. Вам нужны только деньги…
– О нет, я нахожусь на государственной службе, и, поверьте, ни в чём не нуждаюсь, – ответил Александр, смутившись.
– Вам он дед, другим он дядя, третьим ещё кто-то, все вы хотите получить его состояние. Ведь резвее вы не примчались сюда, оставив службу, из-за письма, в котором он упоминал о завещании? Ведь, насколько я знаю, такие письма получили все, – говорила она, стараясь казаться как можно смелее и независимей, хотя раньше она ни с кем так не заговаривала.
– Мой дедушка писал мне, что хочет сказать что-то важное перед смертью, – начал Александр.
– И вы решили, что бедный дедушка перед смертью наделит вас жирным состоянием, которое можно будет спустить в первом же игорном доме? – воскликнула она.
– Никак нет, дедушка просил только…
– Что, только? Вы всё лжёте!
– Позаботиться о вас, – тихо сказал Александр Иванович.
Наталья отвернулась, и плечи её задрожали. Она тихо всхлипывала, и Александру было безумно жаль её.
– Вот письмо, – продолжил он.
– Оставьте же меня, – проговорила слабым голосом Наталья, встала и вышла прочь.
Молодой поручик остался стоять неподвижно с письмом в руках, слыша удаляющиеся тихие шаги. Трудно вообразить, сколь неловко он чувствовал себя в эту минуту. На душе у него было так тяжело и совестно, словно бы это он был виноват во всех случившихся несчастьях. Так простоял он минут пятнадцать, потом повернулся, спрятал письмо в карман и тихо пошёл, сам не разбирая, куда. В своей жизни он видел много крови и беспощадной жестокости, бесстрашно, почти безрассудно ходил в атаки, и чуть не был убит, но этот короткий разговор поразил молодого человека сильнее всех прошлых переживаний. Александра не смутили упрёки и обвинения в его адрес, наоборот, он ещё больше жалел несчастную сироту, искренне желая ей только блага, самого высшего, из всех, что были возможны, и он готов был бы совершить любой подвиг для Натальи Всеволодовны, если бы она только попросила его об этом.
В одном из длинных коридоров Александр Иванович встретил своих родственников, которые гурьбой следовали за дворецким, показывавшим им их комнаты.
– Что-то вы уж больно бледны, – заметил Карл Феликсович, – уж ли не дедушкиного призрака встретили?
Александр вспыхнул неутолимой злобой, услышав такие слова. Однако он понимал, что не в силах исправить невежество кузена. Он был готов сурово ответить ему и вразумить наглеца, но в этот момент его отвлекла госпожа Симпли.
– Я продам любой замок, в котором будет хоть одно приведение, – сказала она.
Драгунский офицер бросил на неё огненный взор, полный негодования и отвернулся. Вступать в словесную дуэль с дамой было ниже его достоинства, да и время было неподходящее. К тому же он, как военный понимал, что находится в меньшинстве, а значит, обречён на поражение.
– Скорее бы наша старая вдовушка приехала, – сказал Алексей Николаевич, – а то меня казённая служба ждёт.
– На что вам эта казённая служба, кузен? Скоро заживёте как настоящий помещик, на балах целые дни проводить будите, – с улыбкой заметил Павел Егорович.
– Вот я вижу, Алексей Николаевич, что у нас с вами телосложение особенно бальное, – вмешался господин Симпли, который был мужчиной весьма внушительных размеров. – А вот, сударь вы мой, добрый пир – это как раз по нам!
– Деньги нужны, чтобы делать деньги! – упрямо возразил Алексей Николаевич.
– Совершенно с вами согласна, – поддержала госпожа Симпли, – если бы не я, то мой бездарный муж уже прокутил бы всё на свете! Уж в моих руках деньги не пропадут!
– Да вы, душенька, уморили бы и меня и себя голодом, кабы могли, – обиженно сказал господин Симпли.
– Состояние нужно, чтобы жить, ни в чём себе не отказывая, – заметил Карл Феликсович.
С такими разговорами дворецкий водил гостей по комнатам, которые по каким-либо таинственным причинам не нравились им. То стены были не того цвета, то кровать стояла не в том месте, то вид из окна был слишком мрачен. Первым комнату себе выбрал Карл Феликсович, потом, не желавший ни в чём отставать, Алексей Николаевич, Павел Егорович поселился в соседней комнате, хотя она и совершенно ему не понравилась. Дольше всех комнату выбирали супруги Симпли, словно бы вся привередливость мира скопилась исключительно в них, но, наконец, и они устроились, выбрав шикарные апартаменты в левом крыле замка.
Александр Иванович же ходил рядом со всеми. Он говорил, что просто гуляет, но на самом деле пытался найти хоть одного порядочного на его взгляд человека и понять, насколько он похож на своих родственников. Как ни странно, самым порядочным он выбрал Павла Егоровича, хотя тот и показался слишком мягкотелым. Когда они остались вдвоём с дворецким, то Альфред спросил:
– Какую комнату вы предпочтёте, Александр Иванович?
– Мне всё равно, какую, – с грустью ответил он.
– Позвольте спросить, ваша милость, отчего вы так смущены, я, признаюсь, смел полагать, что для вас смерть – дело обычное, – сказал Альфред.
– Смерть на поле боя и вправду случается чаще, чем хотелось бы, но на этот раз умер мой дедушка, умер, так и не сказав мне чего-то важного. Кроме того, я разговаривал с Натальей Всеволодовной… Она считает меня охотником за наследством, бездушным эгоистом, помышляющим лишь о богатстве, – ответил молодой человек.
– Разве столь юное и кроткое создание могло смутить боевого офицера? Я помню её с того момента, как Михаил Эдуардович, светлая ему память, привёл эту сироту в наш дом маленькой девочкой, она была, и, поверьте мне, осталась сущим ангелом, – сказал дворецкий.
– Конечно, конечно она ангел, – задумчиво ответил Александр. – Однако скажи, Альфред, ты ведь знаешь меня всю мою жизнь, я помню, как мы вместе с тобой играли в солдатиков, в этом замке прошло моё детство, так неужели я так сильно изменился за эти годы, что стал чужим? Я помню, как вы с Натальей, тогда ещё совсем крошкой, провожали меня, когда я уезжал десятилетним мальчишкой в кадетский корпус, разве я уже не тот, что прежде? – горячо говорил Александр Иванович.
– Много воды утекло с тех пор, – сказал Альфред.
– Неужели ты думаешь, что я за эти годы стал лицемерным лжецом, ищущим лёгкие деньги?
– Время портит хороших людей…
– Нет, Альфред, время показывает недостатки плохих. Что ж, думай, как хочешь, мне ничего не надо. Я приехал выполнить просьбу дедушки позаботиться о… Неважно, я уеду, но боюсь, что не смогу жить с чувством невыполненного долга, прости, – с горечью произнёс Александр.
– Нет, нет, простите, я верю вам, ваша милость. Простите, я ошибся насчёт вас, вы и в самом деле не такой, как ваши родные, – смущённо проговорил Альфред. Голос его дрогнул.
– Я не смею винить тебя, Альфред, среди всей этой кутерьмы и вправду сложно разобраться, кто есть кто, – ласково ответил Александр. – Но раз уж мы примирились, расскажите мне о Наталье Всеволодовне, как она выросла и изменилась за столько лет!
– Да, у неё были лучшие гувернёры, мой хозяин не жалел денег на её образование, она была отрадой его сердца. Его гордостью, настоящей юной леди! Сама она только вчера возвратилась из пансиона, даже второй год обучения не успела начать. Господин Уилсон был для неё всем, и я не знаю, как она сможет перенести такую утрату, – с грустью сказал Альфред.
– Что с ней теперь будет? – произнёс Александр, чувствуя нарастающее волнение.
– Бедная девочка, она слишком хрупка для такой потери, – прошептал дворецкий. – Однако я прошу меня извинить, скоро обед, мне надо проследить, чтобы стол был накрыт вовремя и как подобает, – добавил он, опустив глаза.
– Да, да, не стану тебя задерживать, – сказал Александр Иванович и тихо пошёл по коридору.
– Вы помните вашу прежнюю комнату? – спросил дворецкий.
Молодой человек лишь кивнул головой в ответ. Альфред учтиво поклонился и отправился по своим делам. Драгунский же поручик дошёл до угла коридора и остановился около одной из дверей. Он достал из кармана старый ключ, который всегда носил с собой, и отпер её. Дверь, которую давно никто не открывал, со скрипом распахнулась. В комнате всё было чинно, хотя повсюду скопился изрядный слой пыли. Александр сам когда-то очень просил, чтобы, пока его нет в замке, комнату никто не трогал. Как ни странно, просьба была выполнена буквально, и за много лет ничего не изменилось. Пол покрывал изящный ковёр, на стенах висели батальные полотна, у стены стоял пузатый комод, а рядом с ним письменный стол, к которому были придвинуты два стула с резными ножками, на столе возвышался старинный глобус, а рядом лежали пожелтевшие листы бумаги, кровать была аккуратно застелена бордовым покрывалом. Александр Иванович прошёлся по комнате, оставляя следы на слое скопившейся пыли. Он вспомнил своё счастливое детство, дедушку и всех милых ему людей, и ему стало горько от мысли, что всё, к чему он испытывал привязанность, исчезнет для него навсегда, перейдя в чужие руки. Так в раздумье просидел он более часа. Потом горничная сообщила, что обед подан. Есть он не хотел, не смотря на то, что последняя трапеза была только вчера утром, но пошёл, так как считал своим долгом присутствовать на этом обеде.
В большой столовой был накрыт длинный дубовый стол, за которым уже сидели недавно прибывшие господа. Альфред уже подавал вторые блюда. Всё в этой комнате говорило о солидности её прежнего хозяина, любившего окружить себя самыми прекрасными вещами. Так время отсчитывали в ней гигантские часы с боем работы одного известного немецкого мастера, на стенах висели зеркала в рамах ажурного литья, а в больших ореховых витринах стоял китайский фарфор. Много лет назад в большом резном кресле сидел здесь сам господин Уилсон, и Александр, будучи совсем ребёнком, вбегал в высокие распахнутые двери с криком «Я рыцарь круглого стола», и всех это забавляло. А теперь здесь сидели чужие люди, чужие не по крови, а по духу. Все зеркала были плотно занавешены, и столовая казалась тесной и мрачной. Александру стало совсем грустно, он сел поодаль на стул у стены и задумался.
– Почему вы не идёте к нам? – спросил господин Симпли. – Жаркое нынче удалось на славу!
– Благодарю, но я не голоден, – ответил он.
Господа не возражали и продолжили есть с немалым аппетитом, ведь они проделали долгий путь и изрядно устали от переживаний первой половины дня. Супруги Симпли, Павел Егорович, Алексей Николаевич и Карл Феликсович сидели на одном конце стола, на другом же конце сидела бледная Наталья Всеволодовна. Альфред и ещё двое слуг подавали на стол новые и новые кушанья, исчезавшие с завидной скоростью. Пара графинов испанского вина из господского погреба была уже почти пуста. После того, как всё было съедено, подали чай, и началась беседа.
– Какое же несчастье всё-таки, что тётушка не приехала, – заявил Алексей Николаевич.
– Вот уж наговоритесь вы с ней, когда она приедет, мало не покажется, ещё пожалеете о своих мечтах, ведь такой сварливой тётушки в целом свете нет ни у кого, кроме нас, – заметил Карл Феликсович.
– А для меня, – вставил своё слово господин Симпли, – самым большим несчастьем, после того, как меня изволил обмануть господин Симовский, будет съесть на меньшую сумму, чем стоила сюда дорога.
– Ты, муженёк, съешь в сотню раз больше, а проку всё равно нуль, – возразила его жена.
– Мне совершенно нет дела до характера тётушки, я хочу скорее отсюда уехать, ведь служба не ждёт, – сказал Алексей Николаевич.
– Между прочим, господа, завтра похороны, так что сегодня можем помянуть усопшего бутылочкой хорошего вина, – предложил Карл Феликсович.
– Ах, бедный старик, столько мучений, – вздохнул Павел Егорович.
– Ну, он уже не мучается, ему, можно так сказать, много лучше, чем нам, ему уже всё в этом мире едино. А от винца и я бы не отказался, – отозвался Алексей Николаевич.
– Когда замок станет моим, я тут такое устрою, – мечтательно произнесла госпожа Симпли.
– Почему это он будет вашим? – недовольно возразил Алексей Николаевич.
– Лично я не вижу более достойных кандидатов, чем я, – ответила госпожа Симпли. – У нас с господином Уилсоном были самые тесные отношения, какие возможны между родными. Я писала ему не реже раза в месяц, в то время, как иные могли бы…
– Помилуйте, мы же все обеспеченные люди, зачем нам ссоры, – начал Павел Егорович, стараясь замять назревавший конфликт.
– Господа! – вдруг резко крикнул Карл Феликсович. – Не будем притворяться. Мы все находимся сейчас в трудном финансовом положении. Давайте раскроем, наконец, карты, господа!
– Да, да, давайте, – робко произнёс господин Симпли, первым поддавшийся какому-то магнетическому импульсу, исходившего в этот момент от молодого черноусого франта.
– Тогда позвольте мне быть первым, – торопливо начал Алексей Николаевич. – Зачем я приехал сюда? А вот зачем: я был банкиром, прогорел, ну и теперь мне нужны деньги, чтобы начать своё дело сначала.
– А я, господа, слишком мягкосердечен, в этом моя беда. Я слишком часто давал в долг, так что теперь я почти нищий, – скромно произнёс Павел Егорович.
– А с нами, приключилась чудовищная история: меня и моего незадачливого мужа надул какой-то проходимец, так что если у нас не будет в скором времени достаточно средств, мы разоримся. Поверьте, на свете нет справедливости, – сказала госпожа Симпли с неподдельной тоской в голосе.
– Ну что ж, раз на то пошло, то вот моя история: я много проиграл в карты, конечно, каждого из этих жуликов я мог бы вызвать на дуэль, но надоели проблемы с законом. Лучше откупиться деньгами, так, право, будет спокойнее, – сказал Карл Феликсович.
– Вот уж не думал, что дядюшка всем сможет так угодить своей кончиной, – с улыбкой произнёс Алексей Николаевич, – ещё и письма каждому заранее прислал.
– Ну, а вы, Александр Иванович, зачем приехали? Тоже в долг много давали или проигрались в пух и прах? – спросил, высокомерно глядя на собеседника, Карл Феликсович.
– Мне не нужны деньги, мне вообще ничего не нужно, господа, – честно ответил офицер.
В этот момент Наталья Всеволодовна встала из-за стола и молча вышла из столовой. Все присутствующие проводили её взглядом.
– До чего неблаговоспитанная барышня, – презрительно заметила госпожа Симпли.
– Прошу вас не осуждать её, эта девушка расстроена кончиной своего опекуна, и ей простительно подобное поведение, тем более в нашем кругу, – сказал Александр, вступаясь за Наталью.
– Но мы же так себя не ведём, хотя тоже немало скорбим, – вмешался господин Симпли.
– И всё-таки, зачем вы сюда приехали, мне это право интересно, – перебил Карл Феликсович.
– Мой двоюродный дед, господин Уилсон, прислал мне письмо, в котором просил меня осуществить протекцию его воспитаннице, Наталье Всеволодовне, – твёрдо сказал Александр.
– И какого же рода протекцию? – поинтересовался Карл Феликсович.
– Известно, какого! Такую протекцию осуществляют всякие офицеры над подобными девицами, – язвительно произнёс Алексей Николаевич.
Александр вскочил со стула, жалея, что оставил саблю в комнате. Он хотел хорошенько проучить наглеца, но вовремя сдержался.
– Что это вы имеете в виду, сударь, – вскричал он, – извольте незамедлительно взять свои слова назад и извиниться!
– Скажите-ка, какой гордый господин, обижаться на меня вздумал, – буркнул Алексей Николаевич.
Видя, что вот-вот произойдёт серьёзный скандал, Павел Егорович тоже встал со стула, преградив дорогу Александру, готовому разорвать оскорбившего его Алексея Николаевича.
– Умоляю, не делайте глупостей, – зашептал Павел Егорович Александру, – поверьте, этот человек не стоит вашего гнева.
Как это ни странно, слова невысокого худого человечка возымели силу над разумом драгунского офицера, и тот снова сел на стул, отвернувшись от господ, сидевших за столом.
– Неужели вы намерены жениться на Наталье Всеволодовне, если вас о том просил ваш дедушка? – спросил господин Симпли. – Вы, конечно, меня извините, но вы так ревностно изволите защищать её интересы…
– Нет, жениться на такой девушке я и сам не против! – воскликнул Алексей Николаевич. – Она конечно не подарок, но при должном воспитании станет хорошей супругой. С тётушкой я как-нибудь сумею договориться по этому поводу! – и он принялся потирать свои маленькие пухлые ручки.
– Как вы смеете? – с горечью произнёс Александр Иванович. – Прекратите сейчас же, или вы потеряете остатки моего уважения!
– Больно мне оно надо, сударь, – презрительно отозвался Алексей Николаевич.
В эту минуту в столовую вошла Наталья Всеволодовна. Она немного смутилась, когда все тотчас посмотрели на неё. Все замолчали, и минуты три никто не произносил ни слова.
– Скажите, милочка, вы никогда не задумывались о свадьбе? – начал господин Симпли.
– Помилуйте, Семён Платонович, ведь завтра похороны, грех о свадьбе думать! – удивлённо воскликнула Наталья.
– О таком деле никогда не грех думать! – заявил Алексей Николаевич.
– Я вас не понимаю, – смущённо произнесла Наталья Всеволодовна, отодвигаясь от него.
– Видите ли, сударыня, вы произвели на меня неизгладимое впечатление, я, можно так сказать, очарован вами! Думаю, что ваша дражайшая опекунша, госпожа Уилсон, согласится на ваш брак с таким солидным женихом, как я, в этом можно не сомневаться, уж поверьте! – говорил Алексей Николаевич, подходя к ней всё ближе и ближе, напирая и стараясь взять за руку.
Наталье Всеволодовне пришлось отступать, пока она не достигла стены, далее отойти было уже невозможно, ибо дорогу ей преграждал массивный посудный шкаф.
– Полноте, сударь, я вас не понимаю, – бормотала перепуганная девушка.
Александр Иванович вскочил со стула и хотел броситься к девушке, ибо уловил её взгляд, ищущий защитника среди присутствующих господ. Но его окружили супруги Симпли и, не давая ему прохода, стали что-то говорить скороговорками наперебой. Офицер старался деликатно обойти их, но всё время они возникали прямо перед ним, точно привидения, не пропуская его.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом