Гор ткнул пальцем в черную кляксу под оконечность мыса.
– Никакой это не мыс!
Очертания южной оконечности острова и правда походили на мыс – тот же вытянутый к югу язык, слегка загнутый в западном направлении. Часть его была заштрихована косой линией с надписью «зона прилива».
– Кракен, вы меня слышите?
Эфир ответил лёгким шипением.
Гор раскурил трубку и протянул мне. Сизый дымок заструился в свете тусклых ламп.
– Слушай эфир.
Он выбежал из рубки, едва я успел ответить.
Минуты тянулись бесконечно долго. За окном раскачивалась антенна. В вспышках молний я видел Гора, под порывами ветра пытающегося развернуть ее в нужном направлении, но ветер был сильнее.
– Маяк! – взорвался эфир хриплым голосом.
Я замер, сжимая потухшую трубку в ладонях. За окном Гор все еще боролся с ветром.
– Маяк, вы слышите нас?
Я подошел к микрофону, склонился над медной решеткой.
– Маяк на связи.
– Вода продолжает уходить, нас относит на скалы.
Я глубоко вздохнул, сжал и разжал вспотевшие ладони.
– Кракен, слушайте меня. Это не Мыс Азимут, вы южнее. Отходите на север и северо-запад.
– Маяк…, – голос тонул в шуме.
– Кракен, вы сбились с пути. Это оконечность острова, не мыс Азимут. Следуйте курсом…, – я пробежал глазами по странной карте и назвал точку пересечения линий координат в стороне от Вала.
Не знаю, слышали они меня или мой голос потонул в неспокойном эфире. Я смотрел в окно. Гор отчаянно сражался с ураганом, а где-то в бесконечном океане шел по краю гибели затерянный корабль. Чем бы не был тот Вал, вряд ли он лучше Волны.
Бушующий океан бросал все новые волны на неприступную скалу, а над ним колыхалось грозовое небо. А еще выше сияли звезды, огромный полосатый серп Планеты раскинулся там на половину неба, все такой же величественный и безмолвный. Он помнил еще те времена, когда солнце было яркой звездой, а не красным гигантом, поглотившим родину всех людей, теснящихся сейчас на трех его холодных лунах. Говорят, что на старой Земле тоже были океаны. Не такие глубокие, как на Европе, но не менее опасные. И капитаны бесстрашно вели суда среди их волн, а маяки указывали им путь. Кто, впрочем, знает, как там все было. Секреты полетов в космическом вакууме утрачены тысячи лет назад, а старая Земля – не более чем уголек в атмосфере Солнца, да красивая картинка в пыльных томах университетских библиотек.
– Маяк!
Я бросился к микрофону.
– Видим мыс, Маяк. Вал в стороне.
***
Гор сидел на краю скалы и выливал воду из сапог прямо в клочья морской пены, клубящейся далеко внизу. В низких облаках уже виднелись просветы. Восходило солнце, а грозовые тучи бурлили далеко на горизонте. Я подошел, поставил на камни горячий чайник и две кружки. Гор посмотрел на меня, кивнул и подвинулся.
– Ушли от Вала?
– Вовремя ушли.
– Хорошо.
Он скинул мокрый плащ и разлил по кружкам горячую заварку. Кипяток обжигал горло, но разливался внутри приятным теплом.
Море все еще неспокойно покачивалось, швыряло на скалу низкие волны, шипело в маленькой бухте далеко внизу.
– Наверное уже ушли от грозы, – сказал я, оглядывая горизонт.
Гор непонимающе посмотрел на меня, затем улыбнулся в бороду.
– Смотри не туда, смотри выше. Там у них я, наверное, что-то вроде радио-призрака. Возможно, и легенды уже сложили. Как-никак – десять лет.
– Десять лет, повторил я. Странная карта, странные координаты, Вал.
– Вы составили карту чужого океана по голосам из эфира?
Гор промолчал и сделал еще глоток кипятка.
– Идем, у нас еще много работы.
Я кивнул и подхватив кружки пошел к высокому неприступному маяку. В разрыве облаков за мной медленно опускался к горизонту далекий Ганимед.
Авиаторы
Обычно люди сюда не заходят, только такие ненормальные как я, да и то изредка. Воздушный порт Гаусса никогда не отличался хорошей репутацией и большинство воздушных судов прокладывали путь сторонясь этого места, предпочитая более спокойные и богатые гавани Архипелага. Помимо всякого сброда, военных патрулей, дешевой выпивки и дорогих цен на топливо, порт Гаусса отличало еще кое-что. Кроме привычных стыковочных мачт для дирижаблей и радиоантенн навигации, низкое строения аэропорта украшали две пыльные взлетные полосы, протянувшиеся на восток и юго-восток от строений вокзала, диспетчерской и ангаров.
Я приоткрыл дверь с табличкой «Аэроклуб», немного помялся на пороге, не готовый к предстоящей беседе с человеком, имя которого предусмотрительно записал в блокнот. Его звали Рауль Алистер, и он называл себя пилотом. Пилот. Это слово – пока еще не прижилось в словарях и звучало как что-то непривычное и даже оскорбительное.
Еще полгода назад я ничего не знал о такой штуке, как авиация и вот теперь стоял в самом ее сердце, а на меня настороженно, но без любопытства глазели семеро в летных куртках с полупустыми стаканами в руках. Убедившись, что я не из патруля, они потеряли ко мне всякий интерес и вернулись к вялотекущей беседе.
– Рауль Алистер? – спросил я пилота, пытающегося покинуть клуб. Тот только криво усмехнулся и отодвинул меня с дороги. Направляясь к двери, он насвистывал «Гранж Эланж», немного фальшивя.
Бармен пододвинул ко мне стакан и вопросительно кивнул. За его спиной желтела огромная карта – все северное полушарие от Архипелага до полярной шапки. Жирным пунктиром были обозначены основные воздушные маршруты.
– Воды со льдом, – попросил я.
Бармен кивнул и заметил:
– Ты не из клуба.
– Верно. Ищу кое-кого.
Бармен покачал головой.
– Повезло, что сейчас не вечер. Тут не любят тех, кто пьет воду разыскивает кого-то. Четыре пятьдесят.
Вода была еле прохладной и отдавала горелым маслом. В стакане плавал одинокий мелкий кубик льда.
– Мне бы отыскать пилота Алистера?
Бармен пожал плечами.
– Все они на одно лицо. Скорее всего вон тот в углу, возле стенда.
Я обернулся. Стенд сразу бросался в глаза. На нем красовались всевозможных цветов и форм кубки за многочисленные, но малоизвестные соревнования, модели планеров, летные очки с подписями их владельцев. Человек в плетеном кресле под стендом не внушал доверия. На нем был тяжелый грязный плащ, пропахший керосином, а на лице крайне озадаченное выражение. Он вертел в руках модель аэроплана и пожевывал давно потухшую сигарету.
– Вы пилот Рауль…, – начал было я, но он прижал палец к губам и показал на свободное место рядом.
– Вот, что тут не так? Посмотришь – вроде вылитый одномоторный «Гарпун С-6» с алюминиевым каркасом. Вот даже место для пулемета под брюхом, хотя самого пулемета нет. Так?
– Так, – неуверенно согласился я. В самолетах мои познания стремительно приближались к нулю.
– А вот и брехня! Тут фонарь прозрачный, а у С-6 затемненный сзади, чтобы патрульные подонки мой затылок не видели.
Я уклончиво кивнул. Спорить о моделях аэропланов сейчас я был не готов. Собеседник швырнул игрушку на стенд и уставился на меня. Сигарета в его зубах окончательно размокла.
– Вы пилот Рауль Алистер?
– Все зависит от того нанимаешь ты меня или нет.
Он был достаточно пьян, чтобы полет с ним на аэроплане считать гарантированным самоубийством.
– Да, мне нужен пилот.
Пилот прищурился и попытался разжечь сигарету бензиновой зажигалкой. Та только пыхтела и потрескивала.
– Бензин, любезный, родственник керосина, без которого мы куча жалких оборванцев. Ты думаешь это мне дорого? – он выплеснул содержимое стакана на пол. – Керосин! Вот кровь пилота. Там в небе ты увидишь, что такое полет. Там, над самыми облаками.
– Я летал на дирижабле, – заметил я, но собеседник только фыркнул и уткнулся носом в рукав.
– На дирижабле! Вы слышали?
Позади стоял и слушал нас только бармен. На нем были летные очки и шлем. Он задумчиво разглядывал лужу на полу, видимо размышляя не ткнуть ли в нее носом перебравшего пилота.
На входе послышались приглушенные голоса. Что-то стукнуло в стену, входная дверь дернулась, но не открылась.
– Кит, твой выход, – сказал бармен и кивнул мне, приглашая следовать за ним.
Мой недавний собеседник улыбнулся, достал новую сигарету и пересел лицом к двери. Мне показалось, что он в гораздо лучшей форме, чем я решил поначалу.
– За мной! – крикнул бармен, обращаясь ко мне. Еще трое прошмыгнули за барную стойку и скрылись под ней.
– А как же он? – я указал на пилота.
– Он справится.
Под стойкой я заметил маленькую дверь, не больше метра в высоту. Уже ныряя в нее, я видел, как распахнулась входная дверь в клуб, пропуская внутрь двоих в песочной форме. Пилот у стенда громко выругался и отшвырнул от себя стол. В одной руке он держал дешевый кубок за соревнования, взятый со стенда, а другой поднимал на ножку тяжелый стул.
Я проследовал по узкому коридору, видя в полумраке только широкую спину бармена. Скоро из раскрытого люка хлынул солнечный свет, и мы оказались на поле. Тут и там стояли непривычные крылатые машины. Бармен махнул мне рукой, развернулся и зашагал по полю, застегивая по пути летный шлем.
– Постойте, я так и не нашел Рауля Алистера, – я бежал за ним, едва успевая.
– Я Рауль Алистер. Значит ты не из патрульных, если меня не знаешь. Что нужно?
– Нанять вас для одного дела.
– У меня уже есть дело. Не заинтересован.
Я схватил его за рукав летной куртки и, прежде чем он успел развернуться, выхватил из кармана тугой конверт и сунул ему под нос.
– Тут двадцать тысяч. Еще столько же как вернемся.
Рауль взвесил в руке конверт и не считая сунул за пазуху.
– Летал?
– Разве что во сне.
Он сунул мне в руки шлем и запасную куртку, извлеченную из кабины его самолета.
– Патруль опомнится через пару минут. Подробности расскажешь в небе.
***
Было ли мне страшно? Самого вида самолета и момента при взлете я боялся до ужаса. Когда аэроплан начал набирать скорость, поднимая клубы пыли на пустынной взлетной полосе, я вцепился в свое кресло до боли в пальцах. Ветер бил мне в лицо, смешанный с пылью и солеными брызгами близкого океана, и я невольно жмурился, хотя летные очки закрывали почти половину моего лица. Но вот мы набрали высоту, остров остался внизу, окруженный кольцом взбудораженной морским приливом пены. Отсюда он выглядел таким же, каковым и был по сути – пустынное желтое пятно среди темного океана. Стыковочная мачта раскачивалась над портом далеко внизу. Я видел, как разлетаются во всех направлениях аэропланы. Кто скользит над водой, а кто-то скрывается в низких облаках.
