День, когда всё покатилось к чертям.
– Дурочка, – сказала я отражению и показала язык. – Теперь моя очередь водить.
В душе поднималась уверенность, от которой не сиделось на месте. Вместо того, чтобы спускать собак на ни в чём не повинную Ханну, мне стоит устранить сам корень проблемы.
А именно – разорвать помолвку.
Глава 2
Воспоминания Айрис о женихе вызывали у меня рвотные позывы. Она была влюблена в него как кошка, а он… Словом, он вёл себя именно так, как всякий не обременённый совестью мужик, имеющий под рукой навязанную ему фанатку. С поправкой на положение и нравы – по крайней мере, он не мог использовать её в постели.
Зато мог заводить романы и любовниц попроще, ничуть того не скрывая. Потешался над ней, хоть в глаза, хоть за спиной. Герцог Олбридж срамословил, пряча оскорбления за иносказаниями. А невеста только улыбалась, прятала слёзы и ожидала, что всё это однажды сменится лаской. Она пыталась выпросить любовь терпением – не работало. Закатывала истерики, переходившие в обморок – с тем же успехом. С каждым днём камень на её сердце становился всё тяжелее.
Разбираясь в этом омерзительном клубке, я поняла, что Айрис не была такой уж непроходимой дурой. Просто этот надутый индюк был её единственной надеждой. Столько лет ожидания, столько фантазий о безоблачном будущем и доме, в котором её будут ценить. Она была зависима даже не от него, а от обещания любви, с которым не могла расстаться.
Что же, на меня эти сантименты не действовали.
Подумав, я решила не откладывать на завтра то, что можно уничтожить сегодня. Поковырявшись в связке очиненных перьев, я выудила самое длинное, развела порцию чернил и села за письмо. Движения были привычными, будто я уже делала это сотню раз. Если написать послание от своего имени, герцог Олбридж наверняка отправит его в камин. Но проигнорировать просьбу семьи он не сможет, страшась оскорбить моего папеньку.
Старательно поскрипывая пером, я набросала формальную просьбу о встрече, не уточняя её цель и участников. Местом была выбрана ресторация неподалёку отсюда. Владелец был хорошо осведомлён о том, как часто знать нуждается в уединении без лишних ушей. Я поёжилась, вдруг осознав, откуда знаю об этих укромных кабинетиках. Именно там Айрис планировала детали похищения. Вернее, будет планировать. Уф, голова кругом от этих временных парадоксов.
Отложив перо, я присыпала карточку мелким речным песком и встряхнула за уголки. Готово. Почерк был витиеватый, змеился хвостами и петлями. Полюбовавшись, я потрясла колокольчик с длинной ручкой. Мелодичный перезвон заполнил комнату.
Стук раздался едва ли не сразу. Дверь отворилась, впуская Эдну – мою единственную личную прислугу. Женщина самых средних лет, она казалась почти старухой из-за вечных забот, недосыпа и дрянной еды. Да и форменный серый чепец её не красил. Эдна стойко переносила приступы плохого настроения своей хозяйки, была терпелива и, что самое важное, не склонна трепать языком.
Я уложила карточку в конверт из тонкой бумаги и передала ей.
– Поезжай в имение Олбриджей и передай сэру Леонару лично в руки. Только не сообщай, что это от меня. – Вместе с конвертом в обветренные руки перекочевала пара серебряных монет. – А на обратном пути можешь купить себе чего-нибудь в городе.
Эдна неуверенно улыбнулась.
– Леди Вилфорт, – начала она робко, – вы уверены, что стоит?..
Я подняла брови, и служанка тут же смешалась. Прежняя Айрис уже бы накричала на неё за такую вольность.
– Думаешь, я собираюсь провернуть какую-нибудь глупость? – спросила я. – Буду вешаться ему на шею и умолять о любви?
Лицо её было столь красноречиво, что я рассмеялась.
– Эти письма добра не делают, – вздохнула Эдна, тщательно подбирая слова. – Одно расстройство и неприличие.
– Нет, с этими глупостями покончено. – Кажется, моё спокойствие здорово её удивило. – Просто сделай так, как я прошу. И сама всё увидишь.
– Слушаюсь, моя леди.
Отослав служанку, я подрядила пару горничных сменить постель и натаскать горячей воды в купальню. Айрис провалялась без сознания несколько суток, так что мытьё было не прихотью, а необходимостью. Вместо шампуня – брусок мыла, пахнущий лавандой и мятой. Вместо зубной пасты – буроватый порошок в костяной коробочке. Принюхавшись и растерев пальцами, я без проблем опознала в нём мел с истолчённой в пыль пряной гвоздикой. Зубной щётки рядом не оказалось, вместо неё лежал пучок лоскутков из грубого полотна. Берёшь, значит, мочишь такой лоскут, а потом натираешь зубы порошком, пока руки не отвалятся. Нашёлся даже местный дезодорант, смесь соды с крахмалом. От пота эта присыпка не спасала, но хоть вонять не буду.
Горничные, отчего-то, не спешили уходить. Дать им на чай? Содержание на Айрис выделялось приличное, но вот свободных денег у неё почти не было. А я и так сунула Эдне два серебряных… Похожие друг на друга, будто сёстры, горничные демонстрировали разный стиль ожидания: левая просто стояла, сложив руки на переднике, в то время как правая притоптывала в нетерпении и помахивала ковшом. Кажется, они хотели меня помыть.
Вспыхнув до корней волос, я вцепилась в воротничок сорочки так, будто её уже стаскивали. Чтобы какие-то незнакомые девицы меня мылом натирали? Нет, спасибо. Кажется, правую звали Джеммой, но я бы в таком вопросе на память Айрис полагаться не стала. Для неё даже Эдна была не совсем человеком, что уж говорить о девицах, с которыми она пересекалась раз в вечность.
– Можете идти, – велела я, косясь, как пугливая лошадь. – Настроение побыть одной.
Эти две перечить мне не осмелились. Только переглянулись, будто обменялись мыслями по воздуху: «А наша-то леди совсем ку-ку». Фыркнув, я закрыла за ними дверь и подперла креслом на всякий случай. А то мало ли, кому взбредёт в голову припереться в самый разгар купания.
Доставшееся мне тело было худым до болезненности, рёбра можно было пересчитать. Однажды горе-жених назвал Айрис коровой – и с тех пор она ела ровно столько, чтобы не протянуть ноги, отказывая себе во всём. Постоянный голод не прибавил ей ни доброты, ни сердечности. Испытывая злость на эту дурынду и жалость к ней одновременно, я пообещала нам обеим, что отныне не встану из-за стола, не поев как следует.
Я дважды промыла копну чёрных волос, сполоснула лимонной водой. Оттёрла кожу грубой щёткой. Вода остывала быстро, так что расслабиться как следует не вышло, но вылезла я в куда лучшем настроении, чем была до этого. Замотавшись в приготовленную горничными простынь, я уселась к огню – просушить волосы и подумать, как бы всё получше организовать.
На столе размеренно капала клепсидра – водяные часы, что были здесь в ходу вместо механических. До назначенной встречи оставалось ещё шесть часов. Мне хотелось не просто отделаться от герцога Олбриджа, как от репья на подоле, о нет. Я хотела распрощаться с ним так, чтобы он этот день каждый вечер перед сном вспоминал и скрипел зубами.
Глава 3
Ресторация занимала отдельное здание в два этажа – немыслимая роскошь для тесного центра города. Я даже задержалась, разглядывая мраморные колонны и барельеф с легендарным сюжетом похищения богини. Но долго глазеть мне не дали. Вышколенная прислуга встретила меня уже на пороге, да с таким восторгом, будто я лично спасла мамашу каждого. Ещё бы, дочь Третьего советника и богатейшего рода пожаловала. Для Айрис всё было привычно. Меня же раздражал этот селевой поток неестественных улыбок, расшаркиваний и заискивающих взглядов. Страх не потрафить такой важной шишке расходился от них, как круги по воде.
Я уже было подумала, что с таким кортежем вся моя конспирация полетит к чертям, но нет. Вместо того, чтобы вести меня через анфиладу залов на виду у всех, усатый метрдотель отступил за вазоны с экзотическими деревцами. Поглядывая по сторонам, он отворил с виду неприметную дверь в стене.
– Прошу, леди Вилфорт, – сказал он столь тихо, чтобы услышала только я.
– Ловко у вас тут всё устроено, – похвалила я, вступая в тускло освещённый коридорчик. – Популярная услуга, должно быть?
– Даже солнце нуждается в отдыхе от лишних глаз. – Вежливый, но уклончивый ответ подсказал, что никакие детали мне раскрывать не собираются.
Что же, тем лучше. Не болтают про других, значит, не сболтнут и про меня.
Коридорчик оканчивался лестницей, а та вывела нас к площадке с единственной дверью. Ни следа паутины и пыли, ковровая дорожка вычищена, дверная ручка натёрта до блеска. Здесь либо часто убирали, либо ходом регулярно пользовались.
Метрдотель пропустил меня в кабинет. Обставленный с большим вкусом, он вызывал желание задержаться подольше, согреться после холодного осеннего воздуха. Я подошла ближе к камину, попутно отметив, что здесь не было окон. Умно.
Тяжёлое платье так и вынуждало куда-нибудь присесть. Я опустилась в уютное кресло, с шелестом сминая юбки.
– Меню…
– Нет, благодарю. – Я улыбнулась, стаскивая бархатные перчатки. – Боюсь, у меня не будет аппетита. От вас требуется лишь проводить герцога Олбриджа прямиком сюда.
– Понял, миледи. Будет исполнено в лучшем виде.
Ох, тяжело мне далась эта стойкость. Есть хотелось так, что даже круглые подушки-думки навевали ассоциации с леденцами. Но я подумала, что разделить трапезу с вероломным женишком – не тот досуг, которым я хочу закончить день. Поужинать можно и позже, не боясь, что случайно всадишь вилку в чью-то руку.
Хитрость сработала. Не зная, кто именно пригласил его на встречу, Леонар явился вовремя. И то, как исказилось его лицо при виде меня, так и кричало об обманутых ожиданиях.
– Ну привет, – сказала я, сладко улыбаясь. От предвкушения даже пальцы на ногах поджались, так не терпелось перейти к главному.
В мыслях Айрис образ жениха был какой-то расплывчатый. Они не так часто виделись, так что её воображение дорисовывало и улучшало забытое. Однако, я не могла отрицать – герцог был весьма хорош собой. Лет двадцати пяти, в самом расцвете сил, он походил на молодого льва своими немного ленивыми движениями. Волевой подбородок, яркой синевы глаза. Кольца светлых кудрей, уложенных с продуманной небрежностью. Он всегда носил белый с золотом, фамильные цвета Олбриджей, и одевался по последней моде.
Ну прямо сраный принц из сказки. Ричард Наглая Морда.
Первая растерянность уступила место насмешливому выражению. С видом хозяина жизни он устроился в кресле напротив и уставился на меня, приподняв бровь. Стереть эту самодовольную улыбку хотелось так сильно, что я сцепила пальцы под прикрытием широких кружевных манжетов. Он знал, какое влияние оказывает на Айрис. Знал и упивался этим.
