– Хорошо. Я поговорю с ним. Только с твоего телефона!
– Конечно! Я наберу твой номер и передам ему трубку. А ты уже импровизируй. Я скажу ему, что ты можешь встретиться после двенадцати.
– Я поняла. Поговорю с ним, как тогда, месяц назад. Но только встречаться с ним я в воскресенье не буду!
– На твое усмотрение, Милена. Главное, сейчас с ним поговори, а потом посмотрим. Спасибо тебе! До связи!
Гриша уже давно двигался по Садовнической. Ехал медленно, чтобы не пропустить нужный ему дом. И вот справа по курсу – знакомый ресторан. Рядом с ним много свободных мест, и он припарковал автомобиль напротив входа, у которого стояли двое парней лет тридцати. Они проводили подъехавшего взглядом и сразу за ним зашли внутрь. Сумка с документами осталась в машине.
Пройдя по уже знакомому маршруту вглубь, он застал Андрея сидящим на том же месте и в той же позе. Увидев долгожданного гостя, тот даже не пошевелился. Уже у стола Григорий достал айфон и набрал номер Милены. За те тридцать минут, что он отсутствовал, в ресторане ничего не поменялось: ни гости за столиками, ни их убранство. Он дождался ответа в трубке и произнес:
– Лена! Я передаю телефон Андрею. Договоритесь с ним, пожалуйста, о встрече без меня.
Они общались о чем-то около минуты. Все это время Гриша жадно пил минералку и их не слушал. Мыслями он был уже в Решетниково – в деревне своей новой жены. Вчера он не успел допаять систему подачи холодной и горячей воды в строящемся доме супруги и теперь мечтал поскорее вернуться туда, чтобы продолжить заниматься понравившимся ему делом. Ради этой стройки он взял неделю отгулов на работе и с прошлой субботы пропадал в доме с раннего утра и до ночи. Только встреча с Андрюшей заставила его приехать в Москву посреди недели. И вот, похоже, все подходит к логическому финалу. Можно будет расслабиться, отвезти деньги в офис, отдать подписанные бумаги, побыть для приличия с часик на работе и – обратно к жене в деревню.
Андрей закончил разговор и вернул телефон хозяину, открыл портфель, достал пачку пятитысячных и протянул их Григорию.
– Пятьсот тысяч. Как договаривались!
– Спасибо, Андрей! – сказал Григорий и положил, не пересчитывая, деньги в правый карман джинсов. – Теперь вы сами с ней встречайтесь и договаривайтесь обо всем без меня.
– Я понял. А если мы не договоримся? – заволновался Андрей.
– А почему вы не должны договориться? Я не думаю, что у вас с ней возникнут проблемы.
– Еще раз повтори, как у Лены имя-отчество и какая у нее должность, – напоследок попросил дрожащим голосом Андрей.
– Елена Михайловна. Фамилию я не помню. Должность – заместитель начальника налоговой инспекции № 34, руководитель отдела выездных проверок. А ее бывший муж – Бытко Алексей. Он полковник УБЭП[1 - Управление по борьбе с экономическими преступлениями.] в центральном аппарате.
Андрей записал все это в ежедневник. Они пожали друг другу руки и попрощались. Гриша быстрым шагом дошел до выхода, где его догнали уже знакомые ему молодые ребята, которых он видел у входа в ресторан пять минут назад. Один подхватил его под локоть, немного притормозив движение, а второй, воспользовавшись этим, вырос перед ним с красным удостоверением.
– Капитан полиции Ростовцев. Здравствуйте! Вы задержаны. Пройдемте, пожалуйста, с нами обратно в ресторан.
Единственная мысль, мелькнувшая в голове Григория, была о том, что после его случайной встречи с Сергеем Тростанецким в офисе Андрея пару месяцев назад другого исхода у этой операции быть и не могло…
В караоке-зале «Иль Помидорро» за последние минуты практически ничего не поменялось. Андрей и Григорий продолжали сидеть на тех же местах, но остальные посетители крутились вокруг их стола. Один снимал все на видеокамеру, другой раскладывал пятитысячные купюры на столе, третий подключил ноутбук и принтер за соседним столиком, четвертый работал с заранее подготовленными понятыми, а пятый что-то нервно докладывал по телефону, хаотично передвигаясь в дальнем углу зала, рядом с туалетом. Было понятно, что он здесь старший и именно он возглавляет эту операцию. И в то же время бросалось в глаза, что идет все не так, как он ожидал и планировал. Через гул голосов роящихся рядом оперативников Григорий отчетливо расслышал обрывки фраз старшего: «Она не приехала. Взяли только его… Будем колоть… Деньги взял… Сопротивления не оказывал… к сожалению».
В этот момент происходило сличение аккуратно разложенных по всему столу пятитысячных купюр из злосчастной пачки, изъятой у Григория, с заранее откопированными полицейскими на листах А4: теперь на эти фотокопии клали оригиналы. Все фиксировалось на видеокамеру в присутствии двух свидетелей. Андрея отозвали к оперативнику, набиравшему на компьютере его показания, которые тут же правил старший опер. Задержанный делал вид, что ему все это не интересно, но при этом старался «сечь поляну», контролируя тех, кто вел следственные действия с пятьюстами тысячами.
– Граждане понятые! – громко в камеру произнес оперативник. – На ваших глазах этот гражданин достал из своего кармана пачку денег, которые мы сейчас сверили по номерам с теми купюрами, что были заранее подготовлены нами и переданы гражданину Южакову для вручения за решение вопросов его компании в налоговой инспекции № 34. Подпишите, пожалуйста, протокол в качестве понятых.
Девушка и парень со знанием дела поставили свои закорючки в известных им местах, так что Григорию сразу стало понятно, что эти молодые люди – профессиональные понятые, для которых вопрос, где ставить подписи, – давно не секрет.
– Теперь ваша очередь, – обратился один из оперативников к задержанному, подвинув к нему протокол.
Григорий с решимостью, неподходящей к существу момента, схватил со стола авторучку и принялся подписывать протокол.
– Подождите! – прервал его опер, похожий на пирожное «картошка» – такой же сладкий и даже слащавый, выдававший себя за хорошего полицейского. – Давайте отсядем и поговорим по душам? Успеете еще подписать!
По инструкции и по всем правилам оперативных мероприятий этот разговор должен был провести старший группы. Но у Григория с первых же минут возник с ним конфликт, во время которого полицейский проявил свою слабость и не смог сходу, с нахрапу запугать задержанного, тем самым сильно затруднив свое дальнейшее общение с ним.
Все начиналось просто отлично. После показа удостоверения сотрудника полиции подопечный был обескуражен и, как казалось, практически надломлен. В такие моменты надо давить на психику и, выходя в дамки, получать от клиента все, а если повезет, даже и больше. Поэтому сразу – с места в карьер – Сергей Потоцкий, майор полиции, старший оперуполномоченный, руководитель отдела УБЭП по городу Москве, начал свое наступление на Тополева. Широко улыбаясь ему, как лучшему другу и ближайшему родственнику, Сергей уселся напротив попавшегося на месте преступления и спросил:
– Представьтесь, пожалуйста. Как мне к вам обращаться?
– Тополев Григорий Викторович, – спокойно и как-то незаинтересованно в разговоре ответил собеседник.
– А как мы можем в этом удостовериться? Документик какой-нибудь есть у вас с собой?
– Нет. У меня только телефон в кармане, – ответил Григорий и, достав айфон, покрутил им перед собравшимися, демонстративно выключил и убрал обратно в джинсы.
Этот демарш, как ни странно, не вызвал никакой реакции у полицейских. Никто не сорвался с места, не побежал выхватывать у задержанного телефон или требовать выдать запрещенный предмет. Сергей даже бровью не повел. В этот момент его волновали совсем другие вопросы: «Мне бы сейчас в машину твою залезть… Там на заднем сидении я заприметил интересненький портфельчик! Да и еще чего найдем наверняка…»
– Ну, права-то у вас должны быть? Вы же на машине сюда приехали? – продолжил разговор Потоцкий.
– Конечно, есть. У меня и паспорт в машине, – легко поддавшись на провокацию, ответил Тополев.
– Дайте мне, пожалуйста, ключ от вашего авто. Я пока схожу за паспортом, а вы попейте чайку или водички, успокойтесь. И потом продолжим, – сказал Сергей, вставая, протягивая Григорию руку и при этом сгибая и разгибая пальцы, как бы подавая сигнал «отдай».
– Не дам! – очень спокойно и чересчур расслабленно ответил Григорий.
– Не усугубляйте, Григорий Викторович! Не надо. Вы не в том положении, чтобы оказывать сопротивление сотрудникам полиции, – все еще в дружелюбном тоне говорил Потоцкий. – Я сейчас проведу ваш личный досмотр и заберу все, что мне надо: и телефон, и ключи от машины, и то, что найду еще…
– А у вас есть ордер на мой обыск? – оборвав опера твердым, но тихим голосом, спросил Григорий. – Уверен, что нет. А на обыск автомобиля, на котором я приехал, и подавно быть не может! Во-первых, он мне не принадлежит, а во-вторых, вы не могли знать, на чем я приеду на встречу. Так что, если вам нужен мой паспорт, я могу сам сходить на улицу, открыть машину, взять документы и закрыть машину, а вы за всем этим можете только наблюдать со стороны.
Потоцкий навис над Тополевым, поставил руки на стол и приблизился к его лицу на минимально допустимое расстояние. Он попытался состроить гримасу злого и ужасного полицейского, который готов перегрызть горло за любое следующее произнесенное слово. Глядя прямо в глаза, он начал свою тираду почти полушепотом, повышая децибелы и амплитуду речи с каждым сказанным словом:
– Ах вот как ты заговорил? Умный, да? Я сейчас не посмотрю, что ты такой умный. Мои ребята тебя подержат, а я обыщу тебя по полной программе и найду у тебя и ключи, и оружие, и наркоту. И поедешь ты у меня далеко и очень надолго! Я уж этому очень поспособствую, поверь мне.
Григорий резко встал из-за стола, достал из карманов брюк ключи и телефон, а затем вывернул их наружу. Он продолжал держать эти предметы в руках так, чтобы всем было видно. Затем, приподняв оранжевую кофту и оголив живот и спину, развел руки в стороны и стал медленно крутиться вокруг своей оси, вызвав живой интерес у всех присутствующих. Сделав три оборота, он медленно положил все обратно в карманы и одернул кофту вниз. После чего уставился на Сергея и таким же, как и до этого, спокойным голосом произнес:
– Обратите внимание: в этом зале несколько видеокамер, причем современных, с хорошим видеоразрешением. И даже одна пишущая звук. Причем именно эта видеокамера – самая близкая к нам и располагается прямо на три часа от нас. Так что наш разговор записан, и моя добровольная демонстрация отсутствия запрещенных предметов тоже заснята на все камеры. А если вдруг вы захотите изъять эти записи и уничтожить неугодные вам кадры, то это бесполезно, потому что технически это сделать непросто. Мой адвокат сможет с легкостью опротестовать все ваши незаконные действия. Поэтому я возвращаюсь к своему предыдущему предложению сопроводить меня до машины.
На Потоцкого было больно смотреть. Слушая и не прерывая Григория, он вглядывался в него, как кролик на удава. Словно загипнотизированный, он поворачивал голову в сторону камер, на которые указывал пойманный им преступник, при этом захлебываясь желанием что-то возразить, но безуспешно. Слова тонули где-то глубоко в горле, и от этого Сергей мог издавать только легкий стон. Эту нехарактерную для своего начальника неловкость заметил другой опер, который поспешил ответить на вызов задержанного и заодно предотвратить назревающий скандал, при этом сохранив возможность общения с Григорием.
– Пойдемте со мной, – сказал он, начав движение в сторону Тополева. – Я просто постою рядом и не буду лезть к вам в машину, обещаю. А вы пообещайте, что не помышляете о побеге. Договорились?
– Договорились! – спокойно ответил Григорий и направился к выходу в сопровождении сотрудников полиции.
Подойдя к «Мицубиси», Тополев хлопнул себя по правому карману джинсов, в котором находился брелок – ключи от авто, что привело к срабатыванию сигнализации. Крякнув и мигнув фарами, машина открыла доступ к своему содержимому. Григорий открыл дверь и быстро извлек из синей сумочки паспорт, не давая оперативнику шанса даже одним глазком проникнуть вглубь салона. Вторым хлопком по карману он поставил свою машину на охрану, заблокировав ее от незаконного проникновения.
– Вот мой паспорт! – весело произнес Григорий и протянул оперативнику документ.
– Оставьте пока у себя, – ответил тот. – И пойдемте, пожалуйста, обратно в ресторан.
В караоке-зале вокруг принтера суетились опера. Уже совсем без интереса за всем этим наблюдали понятые. Все так же в углу болтал по телефону по своим рабочим делам Андрей. Оперативный эксперимент, как его называли полицейские, был в самом разгаре, только шел он совсем не по их сценарию, и от этого чувствовалась напряженность. Сопровождающий Григория опер жестом руки указал в сторону свободного стола, за которым они и расположились друг напротив друга.
– Григорий Викторович! Давайте поговорим без протокола?
– С удовольствием, – ответил Гриша.
– Я вижу, вы человек опытный и юридически подкованный. У вас что, юридическое образование?
– Нет. Техническое и экономическое.
– Откуда же такие познания в Уголовно-процессуальном кодексе? Вы, может быть, были судимы?
– Нет, просто люблю смотреть телевизор.
– Понятно. Тогда буду с вами откровенен. Вы нам абсолютно не нужны. Нам нужна Лена из налоговой инспекции № 34, которую мы все тут так ждали. Вы нам ее сдаете – и отделываетесь минимальным сроком. Или даже условным. Уходите из ресторана под подписку о невыезде и, сотрудничая со следствием, пребываете на свободе до суда. В противном случае пойдете главным фигурантом по делу. И, поверьте мне, срок будет немаленьким. Если вы знаете Уголовный кодекс, то по статье за взятку нижний предел по сроку – восемь лет, поэтому в ближайшие десять вы свою семью не увидите. Я вас не пугаю, совсем нет! Я пытаюсь до вас достучаться, чтобы вы не наделали глупостей из-за своей порядочности, заметной невооруженным глазом. Вы меня услышали?
– Да, конечно! – ответил Гриша, очень серьезно слушая полицейского.
– Сотрудничать будем? – заискивающе спросил опер, широко улыбаясь и радушно посматривая на оппонента.
– Конечно, будем! Помощь следствию и сотрудникам полиции – почетная обязанность каждого гражданина.
– Ну вот и отлично! Тогда ответьте, пожалуйста, на вопрос. Кому вы звонили по телефону из ресторана и с кем дали поговорить Южакову?
– Лене.
– Кто такая Лена?
– Налоговый консультант, с которой Андрей Южаков договорился о работе, связанной с бухгалтерией его компаний. У него там какие-то проблемы с налогами и первичными документами. И он просил меня познакомить его со специалистом, способным решить подобные вопросы. Я их и познакомил.
– А она работает в налоговой инспекции № 34?
– Нет, не работает. Она частный предприниматель и сотрудничает с разными филиалами налоговой инспекции, в том числе и с тридцать четвертым.
– Подождите… Вы представили ее Южакову как заместителя начальника тридцать четвертой налоговой инспекции и руководителя отдела выездных проверок во время предыдущей встречи в ресторане…
– Ничего подобного! Я представил ее именно как налогового консультанта.
– А Елену Михайловну Новикову вы знаете?
– В первый раз слышу! Кто это?
– Это и есть заместитель начальника налоговой с Полежаевской. Вы хотите сказать, что слышите это впервые?
– Я никогда не имел дел с налоговой инспекцией.
– Значит, вы решили пойти по этому пути? Не понимаю, зачем вам это надо… Сдайте налоговичку и идите спокойно домой! Иначе мы вам предъявляем статью 159 «Мошенничество» и отправляем в тюрьму…
– Во-первых, не вы предъявляете, а следователь. Во-вторых, устанете доказывать. А в-третьих…
– А, в-третьих, у нас есть записи ваших разговоров с Южаковым, где вы себе уже на срок наговорили! – выпалил на одном дыхании опер, не сдержавшись от накатившего приступа злости. И тут же замер, понимая, что проговорился и раньше времени выдал все козыри, которые приберегал для решающего удара, и теперь сидел, срочно придумывая, чем еще можно зацепить подозреваемого. Так ничего и не сочинив, он встал из-за стола и пригласил Григория пройти с ним в дальний угол зала, где уже расположились другие опера, заносившие в протокол на ноутбуке показания потерпевшего и свидетелей, отчаянно дожидаясь окончания разговора.
Теперь, когда развязка была всем понятна, оставались формальности и четкость в оформлении бумаг по делу. Поэтому остальная часть опергруппы ожидала с уже готовыми, удобными для следствия показаниями задержанного. Нужно только собрать еще с десяток подписей – и можно ехать к следователю открывать уголовное дело. Надо было только либо хитростью, либо угрозами уговорить злодея сделать это быстро и без изучения написанного, дабы не испортить себе вечер. Возможное веселье отменилось сразу – одной только фразой Григория:
– Не торопитесь распечатывать протокол допроса. Я сперва почитаю его на компьютере, исправлю все неточности и внесу необходимые изменения, потом еще раз прочитаю и уже после всего распечатаем. И я, прочитав в третий раз, если не будет замечаний, подпишу.
Он присел за стол и ловким движением повернул ноутбук к себе, держа его левой рукой так, чтобы никто не забрал этот трофей, а правой стал нажимать на клавишу backspace[2 - Клавиша удаления текста слева от курсора.], стирая все ранее написанное сотрудниками полиции. Те же, в свою очередь, обреченно поняв, что время потрачено зря, а планы на вечер пропали, уже не сопротивлялись и только напряженно наблюдали за Тополевым, чтобы специально или по неосторожности не был испорчен единственный рабочий ноутбук, поломка которого приведет к реальной для них временно?й катастрофе. Но все происходило чинно и благородно. Подозреваемый сам, не желая терять времени, быстро и ловко печатал свои показания, не забывая при этом посматривать на окружающих. Старший опер зорко следил за ним и внимательно вчитывался в текст, ища возможность прервать или хотя бы встрять в процесс, не контролируемый им. Остальные в этот момент дооформляли протоколы со свидетелями и фиксировали правильность подписей понятых.
За полчаса Григорием был заполнен бланк допроса, и теперь настал час полицейских читать и править длинный текст. Этот процесс перепалки между сторонами, согласования формулировок, уточнения смысла фраз и углубления в суть написанного и недосказанного продлился еще около тридцати минут. Цель у этих следственных баталий была одна – оставить смысл написанного нужным следствию для заведения уголовного дела. Но ни на какие уловки, подмены фраз, понятий и словоблудство Григорий не покупался и твердо стоял на каждой написанной им букве, не позволяя даже на йоту исказить смысл данных им показаний, которые звучали так:
«Я, Тополев Григорий Викторович, познакомился с гражданином Южаковым Андреем Арнольдовичем в декабре 2013 года в ресторане “Ростикс” на Триумфальной площади. Нас свел Роман Никифоров, который представил Андрея как потенциального партнера, имеющего богатый опыт проведения проектно-изыскательских работ. Мне как финансовому директору ООО “Азимут-Гео” руководство компании поручило найти фирму-партнера для заключения договоров субподряда по геодезическим и геологическим изысканиям, которые не успевали выполнять наши сотрудники. Андрей произвел впечатление знающего, опытного и солидного человека. Мы заключили несколько договоров и перечислили по ним деньги. Однако в декабре 2013 года Роман сообщил мне, что у Андрея большие неприятности в банке “Смоленский”, который был лишен лицензии в ноябре, из-за чего компании Андрея потеряли все свои финансовые средства и не могут выполнять условия договоров. Тем не менее перечисленные ему по этим договорам деньги он готов отдать наличными не позднее конца января 2014 года, что он лично сам и подтвердил в “Ростиксе”. После этой встречи наше общение стало регулярным, так как ни в январе, ни даже в июне Южаков свой долг в размере трех миллионов шестисот тысяч рублей так и не погасил. Я ежедневно обсуждал с ним этот вопрос по телефону, по несколько раз в неделю встречался с ним в разных местах Москвы, в том числе и в его офисе, узнавая о его финансовой возможности вернуть долг. Каждый раз Южаков подтверждал свое намерение сделать это в ближайшее время и каждый раз по различным причинам откладывал выплату на ближайшие сроки. В июне 2014 года Андрей обратился ко мне с вопросом, в какой налоговой инспекции обслуживается моя компания и могу ли я составить ему протекцию в решении возникших у него как у генерального директора трех компаний проблем с налоговыми органами. Я ответил, что “Азимут-Гео” обслуживается в тридцать четвертой налоговой инспекции и у нас есть внештатный сотрудник Лена, которая консультирует нашего главного бухгалтера по всем вопросам и решает возникающие проблемы с сотрудниками налоговых органов. Ее услуги стоят пятьдесят тысяч рублей в месяц с каждой компании. Андрей был удовлетворен моим ответом и сказал, что в ближайшее время переведется в эту инспекцию и даст мне знать. В августе 2014 года Южаков подтвердил факт перевода своих фирм в ИФНС № 34 по городу Москве и попросил о встрече с Леной для решения крупных проблем, связанных с неуплатой налогов подконтрольных ему юридических лиц. Я поинтересовался у Лены, сколько будут стоить ее услуги, подробно передав рассказ Андрея обо всех свалившихся на него бедах. Она оценила свою работу в пятьдесят тысяч евро за три компании Южакова. Эта сумма устроила его, и он пообещал дать аванс в двадцать пять тысяч евро. После передачи этой суммы я организовал ему встречу с Леной в ресторане “На мельнице” в районе Красных ворот, где они договорились о совместной работе и оплате Лениных услуг. После этого в сентябре 2014 года Андрей сообщил мне, что у него проблемы с наличностью и он не может передать очередной транш Лене, а проблему надо решать уже скорее, и спросил, не мог бы я помочь ему и заплатить свои десять тысяч евро, а он бы в ближайшие недели закрыл бы передо мной свой долг. Я вынужден был согласиться, потому что выступал гарантом перед обеими сторонами, и передал Лене свои деньги, о чем сообщил Андрею. В октябре 2014 года он позвонил мне и попросил организовать очередную встречу с Леной. Я ответил ему, что сделаю это только в случае возврата им долга в десять тысяч евро. Он согласился. Сегодня, восьмого октября 2014 года, я приехал в назначенное им место, а именно – в ресторан “Иль Помидорро” на улице Садовническая, где встретил Южакова в назначенное время. Он спросил меня, приедет ли на встречу Лена. Я ответил ему вопросом на вопрос, принес ли он обещанные деньги. Он сказал, что принес, но отдаст только после разговора с Леной. На что я ответил, что пойду на улицу и позвоню ей, а сам вышел из ресторана, дошел до своей машины и уехал. Через пятнадцать-двадцать минут мне позвонил Андрей и попросил вернуться, чтобы он мог отдать мне обещанные деньги. Я вернулся в ресторан, Южаков передал мне пятьсот тысяч рублей. Я, не пересчитывая, положил их в карман джинсов, позвонил Лене и передал трубку Андрею. Они поговорили и договорились о встрече в воскресенье двенадцатого октября. Он вернул мне телефон, мы попрощались, и я пошел к выходу, где меня остановили два молодых человека, которые представились сотрудниками УБЭП по городу Москве и объявили мне, что я задержан».
Сотрудники полиции стремились включить в эти показания слова «потратил средства на свое усмотрение», «не имел возможности влиять на проведение налоговых проверок», «убеждал Южакова в необходимости заплатить деньги» и прочие нелепые, на взгляд обычного человека, фразы. Тем не менее протокол опроса был составлен и подписан именно в таком виде, что расстроило оперов и Южакова, но было относительно приятно Григорию и абсолютно индифферентно для свидетелей и понятых.
Когда все протоколы и формы допросов были подписаны, настало время покидать уютный итальянский ресторанчик и ехать на Люсиновскую улицу в УБЭП. Григорий и два опера покинули ресторан последними. Уже оказавшись на улице, он поинтересовался о своем статусе.
– Я задержан или арестован?
– Юридический вы свободны, – ответил один из полицейских.
– Тогда я поеду на своей машине.
– Нет! Вы поедете с нами на нашем автомобиле, – перехватив инициативу, ответил второй оперативник и указал рукой на новенькую серую «Вольво С60».
– Спасибо, мне на моей будет удобнее!
– Тем не менее мы настаиваем, чтобы вы поехали с нами.
– Послушайте! – не унимался Григорий. – Если я задержан или, не дай Бог, арестован, то предъявите постановление, и тогда я с превеликим удовольствием поеду вместе с вами на чем угодно. А пока я сам имею все права решать, куда и на чем мне ехать.
– Григорий Викторович! – сухо и очень официально начал старший оперативник. – Если вы сейчас с нами не поедете, то мы будем вынуждены вызвать местных полицейских, которые приедут и сопроводят вас в отделение полиции. Они имеют право надеть на вас наручники и закрыть на сорок восемь часов до выяснения личности. Затем они подкинут вам наркоту или оружие, чтобы ваша жизнь совсем не казалась малиной, и перспективы ваши в суде будут совсем не веселыми. Поэтому подумайте секунд десять и примите правильное решение: едете вы сейчас с нами на нашей машине без наручников и в комфорте – либо мы ждем местных бойцов и сдаем им вас без зазрения совести. Время пошло.
Не думая ни секунды, Тополев сделал шаг в сторону открытой двери вольвешника и скрылся на заднем сиденье машины.
Некоторое время ехали молча, давая возможность одной из враждующих сторон сделать первый шаг. Мысли Григория были лишь о том, что его «Мицубиси» стоит в зоне платной парковки и теперь придет штраф как минимум три тысяч рублей. И надо сообщить Ларисе, чтобы она забрала его от ресторана и передала документы, полученные с таким трудом в администрации Клина, Сереге Гнедкову, а еще предупредить Антона Животкова о его задержании и возможном визите «маски-шоу» в их офис на Таганке. Гриша очень надеялся, что на Люсиновской его выслушают и отпустят под подписку о невыезде.
«Главное, чтобы отпустили. Главное, чтобы поверили. Главное, чтобы дело было не заказным, – думал он. – А на свободе я уже решу все вопросы с Андреем и операми – и не будет никакого уголовного дела. И вообще ничего не будет. Это же никому не выгодно: ни мне, ни Южакову… Ведь ясно, как Божий день!»
Опер, сидевший впереди на пассажирском кресле, вдруг повернулся и, обратив внимание, что Григорий находится где-то далеко в своих мыслях, решил застать его врасплох и неожиданно спросил:
– А ты с Алексеем Бытко давно не виделся?
Леша был мужем Елены Михайловны и полковником Центрального управления по борьбе с экономическими преступлениями России. Этот властный тандем высокопоставленного сотрудника полиции и заместителя руководителя московской налоговой инспекции № 34 всегда вызывал интерес у Тополева. Эта пара тесно дружила с Сашей и Антоном Животковыми и, соответственно, оказывала их фирмам определенные услуги, каждый по своим ведомствам и за определенное вознаграждение.
– Очень давно. В последний раз в 2008 году, – не соврав, ответил Гриша.
Это действительно было правдой. Тогда, в далеком прошлом, Леша помог ему советом и делом. В те времена еще капитаном милиции он возглавлял уголовный розыск в ОВД Щукинская и только готовился перейти в главк в отдел по борьбе с рейдерскими захватами. Их отношения были прерваны из-за отъезда Тополева в Израиль и, как думал Бытко, отказа сотрудничать с ним. Даже после возвращения в Россию в 2012 году Григорий и Алексей не встречались и не созванивались из-за обиды и появившейся у последнего неприязни. Знали о существовании друг друга в тесной орбите общих знакомых и друзей и делали вид для окружающих, что они незнакомы. Леша даже позволял себе переходить границы личной неприязни и неоднократно убеждал Антона и Сашу уволить Григория и вообще избавиться от общения с ним. Тополев же, со своей стороны, обладая убийственным компроматом на Бытко, не опускался до его уровня и держал себя в руках, следуя пословице «о мертвых либо хорошо, либо ничего».
– Ты понимаешь? Нам нужны Алексей Бытко и его женушка. Ты здесь совсем ни при чем! Отдай нам кого-нибудь из них и иди спокойно домой. Остальное мы сделаем без тебя.
– Я с превеликим удовольствием! – ответил, улыбаясь, Гриша. – Но я даже не представляю, чем могу вам помочь…
– Пока мы едем, у тебя есть шанс все исправить и выпутаться из неловкой ситуации. Когда же поднимемся в кабинет, такой возможности уже не будет. Подумай об этом и сделай правильный выбор.
