Круги на воде
Генрих Мамоев
Переехав в новом 2024 году в доставшуюся от деда квартиру на Тверской, бывший чемпион по самбо Марат начинает видеть… призраков: курящего папиросы деда, зловещую бабку, собаку. Пытаясь понять, не сошел ли он с ума, Марат обращается за помощью к психологу, экстрасенсу, даже к спиртному, но призраки то и дело являются к нему. Но однажды все меняется: вместе с уже приевшимися дедом и бабкой в квартире появляется Оля, которая уверена, что это их квартира, а Марат просто запутался. Однако это лишь начало – вскоре выясняется, что она права, правда, наполовину. Это действительно квартира, в которой прописаны Оля, ее брат Толька, их родители, бабка с дедом и собакой, только у них сейчас 1960 год…
Генрих Мамоев
Круги на воде
Единственная причина для существования времени – чтобы все не случилось одновременно.
Альберт Эйнштейн
Часть первая. «Запах грозы»
Глава 1
– Простите, – официантка одарила Разгонова дежурной улыбкой, – у нас не курят.
– А?! – щелкнув зажигалкой раз в пятый, он сумел-таки совместить огонь с кончиком сигареты, затянулся и, морщась от попавшего в глаз дыма, криво подмигнул официантке.
– Пожалуйста, потушите сигарету.
Официантка улыбалась и одновременно хотела его пришибить. Так бывает.
– Женя, потуши.
Марат попытался щелчком выбить сигарету из руки приятеля, но промахнулся. Вторая попытка увенчалась двойным успехом: Разгонов умолк, задумчиво наблюдая, как стрельнув искрами, сигарета упала к его правому ботинку. Кивнув поблагодарившей его взглядом официантке, Марат посмотрел на приятеля:
– Ты зачем ей подмигнул?
– Я… нравлюсь женщинам!
– Глупо путать себя с деньгами.
– Люди в… принципе глупы, – пьяно проворчал Разгонов, – даже я.
– Самокритичность била из него фонтаном!
– И чем им… нам, то есть, страшнее, – продолжал Разгонов, разглядывая потухшую сигарету, – тем они… глупее. Это… научный факт!
– И чего боишься ты? Если не гостайна, конечно.
– Э-э, братан! – горестно выдохнул Разгонов, – Всего! Жизни… я боюсь!
– А, по-моему, ты как за пазухой.
– В смысле…, как кот?
– В смысле, у бога!
Налив в стакан минералки, Марат оглядел пустой зал ресторана.
– Ты… неправ. Помнишь, что я… вчера говорил? – Разгонов сощурил один глаз, словно намекая на что-то интимное.
– Что у тебя запор от спиртного?
– Нет, другое.
– Про Бузову?
– Что… про Бузову?
– Что она тебе нравится…
– Я такого… не говорил!
– Тогда не помню.
– Разве я не говорил, что в моих венах течет… кровь Романовых?!
– Вот прям сейчас течет?! – Марат почти с умилением посмотрел на краснеющего от гордости приятеля.
– Не веришь?!
– Справка из ЖЕКа имеется? Документ? А иначе я вам посылку не отдам, – Марат продолжал дурачиться, зная, что это лучший способ заставить Разгонова прекратить периодически просыпающийся в нем снобизм и желание довести свой род до Рюрика Ютландского.
– Да ну тебя! – утратив интерес к теме, Разгонов шумно сглотнул, с опозданием гася рвущуюся на свободу икоту, – А скажи… мне ип, тебе вот, чего не хватает?!
Марат поправил сбившийся депутатский значок на пиджаке коллеги, усмехнулся, собирая пьяные мысли в кулак. Не получилось. Отпив минералки, аккуратно зафиксировал бокал на краю стола и повернулся к аритмично раскачивающемуся Разгонову.
– Спорта, наверно.
– Да забудь ты о своей самбе…
– Самбо.
– Неважно! – Разгонов пытался сфокусировать укоризненный взгляд то на плече Марата, то на его подбородке, – я вообще…
– А-аа, ну, если вообще… тогда-а, – протянул Марат и замолчал.
Шел третий день новоселья. Подорванные уплатой непомерного налога на наследство, финансы истощались быстрее, чем радость от нежданного подарка судьбы. Денег было не жаль – свалившаяся почти в буквальном смысле на голову четырехкомнатная квартира на Тверской, из которой «площадь Красная видна», это вам не шубу в трусы заворачивать! Строго говоря, Красную площадь закрывало здание Исторического музея, но кого волновали подобные мелочи, когда сама история с наследством была до крайности странной и нелогичной.
Марат в жизни не видел деда Анатолия по материнской линии и причины, побудившие незнакомого родственника сделать поистине королевский подарок, были покрыты плотной завесой тьмы. О деде вообще было мало что известно: доктор философии, яхтсмен, был женат, развелся, детей не нажил. В декабре прошлого года пропал в Индийском океане, с ним еще несколько человек экипажа яхты и владелец, французский бизнесмен.
Расследования не было (Индийский океан большой, и в нем водятся пираты), но завещание составлено правильно и документы на квартиру тоже оказались в полном порядке, словно дед знал, что с ним случится и заранее подготовился.
Хватало и других странностей: в квартире нашлось совсем немного его фотографий и все, когда ему уже за шестьдесят. Ни одной детской, юношеской, с родителями или друзьями – лишь он на улице, яхте, причале, берегу. Эта загадка также оказалась не по зубам, но Марат тешился надеждой, что займется вплотную, когда наладит быт, перейдя, наконец, с полукочевого образа жизни к оседлому…
– Не… мол… чи…, – хромающая на обе ноги речь Разгонова оборвала хлипкую цепь воспоминаний в гудящей от многодневного пьянства голове.
Марат оглядел почти опустевший зал ресторана:
– Жень, по домам! Хорош бухать!
– Ты что, мой раввин?
– Свои бы грехи замолить, – пьяно усмехнулся Марат.
Разгонов поднял руку, пытаясь на что-то указать, но силы его были явно на исходе.
– Ща поедем в этот… в это… как ее…
– Не, народ разбежался, только мы с тобой, как алкаши…
– Мы не алкаши, мы депутаты! – вяло возмутился Разгонов, – и завтра на работу, законы принимать, бабло грести… людям…
– Завтра суббота.
Разгонов посмотрел на Марата, с трудом задержав взгляд на его значке.
– Точно… не раввин?
Марат усмехнулся.
– Суббота?! – Разгонов недоверчиво посмотрел на пустой бокал, – уверен?!
– Можем посчитать.
Разгонов кивнул и зачем-то плюнул на большой палец правой руки.
– В среду я получил бумаги на квартиру, так?
Евгений снова кивнул, едва не въехав головой в стоящий на краю стола бокал, и загнул оплеванный палец.
– Три дня гудим.
– Уже?!
Сложить еще три пальца у народного избранника не получилось. Он сжал кулак и, повторяя кого-то из киногероев, грохнул им об стол.
– Что получается?
– Что?!
– Пятница, чувак! Завтра… то есть, уже суббота!
– Шестой день! – Разгонов задумчиво потряс кулаком, – когда он… решил…, – внезапно умолкнув, он уперся взглядом в край стола, – о чем я… говорил?
– Неважно. Все, пошли.
– Расходимся, напевая! – заорал Разгонов, привлекая к себе внимание уставших сотрудников ресторана.
Марат поднялся, чувствуя крен влево, но годами тренированный вестибулярный аппарат быстро восстановил статус кво. Подхватив под руку Разгонова, помог шатающемуся приятелю устоять на ногах, не желавших удерживать рыхлое тело депутата Мосгордумы. Заприметив в дверях водителя Разгонова, Марат махнул ему, но тот уже шел навстречу с обеспокоенно-насмешливым выражением на лице.
– Евгений Петрович, супруга ваша звонила, – негромко произнес Петр.
– И шо?! – Разгонов сощурил глаз на водителя, – кто-то умер?!
– Никто, все живы, слава богу, – Петр подхватил депутата с другой стороны.
– Точ…но? – язык Разгонова заплетался, временами едва не выпадая из давно обжитой челюсти, – Не поэл…, кто кому звонил?
