Нам принесли полдник. Компот из каких-то приятных на вкус ягод и пирожки со сладкой начинкой. Откусив кусочек, я застыл в изумлении. Начинка была приготовлена из того самого фрукта, который я когда-то определил на экзамене по выживанию как съедобный. Тогда я так и не уточнил у нье' Цалика, что я съел.
– Необычный вкус. Что это? – спросил я у Линн.
– Это местный фрукт – даруш, один из немногих, какие сохранились после катаклизмов на планете. – От неё пришла волна расстройства. – Не понравилось?
– Наоборот, – улыбнулся я.
В кабинет заглянула госпожа нье' Кудюже и спросила:
– Госпожа нье' Шатроф, у детей свободное время, к кому сперва?
– К малышне! – расплылась в улыбке Одалинн.
Мы вошли в просторное помещение, в котором резвились малыши. Кто-то рисовал, кто-то прыгал, кто-то собирал занятный конструктор. Как только мы вошли, дети оторвались от своих занятий и бросились к нам с радостными возгласами:
– Тётя Линн!
– Тётя Линн приехала!!!
Толпа мальчиков и девочек запрыгала вокруг нас. Линн, смеясь, поговорила с каждым:
– Айлин, симпатичные косички! Ватэн, ты снова вытянулся! Фнип, потрясающие рисунки!
И тут малышня разом замолчала и уставилась куда-то нам за спину. Одалинн обернулась. Позади нас стояла молодая женщина в тёмно-синем строгом платье, губы её были сжаты, она недовольно смотрела на детей. Я чувствовал её раздражение.
– Ребята, – строго сказала она, – госпожу нье' Шатроф ждут другие дети.
– Приезжай к нам почаще, тётя Линн, – пискнул кто-то из малышей.
В старшей группе нас встретили спокойнее. Но не потому, что нас не были рады видеть – просто дети здесь были постарше – двенадцати-четырнадцатилетние подростки. Приветствовали нас тепло. Одалинн принялась расспрашивать ребят:
– Уайри, ты решил ту задачку по кибертехнике, которую я отправила тебе неделю назад?
Взлохмаченный парень ответил:
– Нет, Линн, не выходит.
– Подсказка нужна? – лукаво поинтересовалась она.
– Сам справлюсь, – проворчал парень.
– Как твои успехи в элейском, Яири? Письменную речь ты неплохо освоила, я с удовольствием прочитала твоё последнее послание.
Худенькая девушка с рыжими волосами ответила нам на элейском:
– Спасибо, Линн, преподаватель говорит, акцент мой ужасен.
Одалинн рассмеялась:
– Ничего страшного, постепенно ты от него избавишься, но говоришь ты правильно, без ошибок.
Одалинн обошла все группы и каждому ребёнку уделила внимание. Когда она закончила и попрощалась с детьми, то направилась к управляющей.
– Мне нужны записи камер за последние две недели из помещений младшей группы, – распорядилась она и, обернувшись к нам, добавила: – Кинира, Рэн, мне нужна ваша помощь. Нужно просмотреть записи, если увидите что-то странное, тут же сообщите.
Три часа мы сидели каждый за своим монитором и на ускоренной перемотке просматривали день за днём жизнь младшей группы. Первой обнаружила странность Кинира:
– Странно, все дети играют, а одна девочка сидит за столом.
Мы ринулись к экрану Киниры и просмотрели запись без ускорения.
– Ты портишь игрушки! – кричала та самая новая воспитатель на пятилетнюю малышку. – Попечитель не будет каждый день привозить новых кукол. Ты наказана. Пока все играют, ты будешь сидеть за столом и думать о своём поведении!
Одалинн нахмурилась.
– Смотрим дальше, – протянула она.
На другом видео эта же женщина посадила за столы всех детей и надменно им выговаривала:
– Вы не должны бегать, кричать, толкаться, вы должны быть тихи и молчаливы, вы никому не нужны, раз оказались здесь, так ведите себя спокойно, чтобы снова не оказаться на улице или в приёмных семьях.
– Дальше, – процедила Линн.
Подобных сцен мы обнаружили ещё шесть или семь. От Линн так и веяло яростью. Но внешне она оставалась спокойна.
Она вызвала к себе управляющую и воспитателя. Показала им отрывки записей и вперила свой взгляд в обеих.
– Жду пояснений, – тихо сказала она.
Управляющая побледнела, но ответила:
– У госпожи нье' Шупми отличные рекомендации и хороший диплом. Я подумать не могла, что её методы так сильно отличаются от принятых у нас. Прослежу, чтобы такого больше не повторилось!
– Не собираюсь отчитываться непонятно перед кем, – подняла подбородок воспитатель и язвительно, словно выплюнула слова, закончила: – Очевидно, что попечительницей в таком возрасте без богатого покровителя не стать.
Линн наклонила голову.
– Теперь понятно, как вы попали сюда, в это тёпленькое, – она выделила это слово, – местечко. Только в этом доме требуются чуткость и внимание, а не ваши навыки воспитывать домашний скот.
Госпожа нье' Шупми с вызовом ответила:
– Я не буду распинаться перед этими малолетними приблудышами, чьи родители шлюхи, воры и убийцы.
Я был удивлён тем, как она позволяла себе говорить с членом императорской семьи.
– Уволена, – резко ответила Линн. – Чтобы через пятнадцать минут ноги твоей тут не было!
– Вы не посмеете! Я буду жаловаться принцессе!
Одалинн её уже не слушала, она шла к выходу. От неё исходило что-то тёмное …яростное, сумрачное. На секунду я испугался. На секунду я подумал, что Линн может убить эту женщину.
***
– Рэн, Рэн, Рэн! – Линн и Кинира криками подбадривали меня.
– Дваш, Дваш, Дваш! – подбадривал Нарино моего противника.
Ничего особенного – мы просто тестировали бойцовские навыки потенциальной охраны маяка…
Сегодня на маяк прибыли восемь потенциальных охранников-зверодюдов. Одалинн поинтересовалась у каждого, по какой причине они приняли решение служить на маяке. Ответы оказались в целом обычными, но некоторые из них Линн сочла… экзотическими.
– У меня цель – посеять своё семя во всех мирах, которые встречу, служа на маяке, – заявил гуманоид-рептилия.
– Хочу найти мир, где мне помогут избавиться от своей звериной сущности и быть обычной женщиной, – заявила женщина-кошка.
Одалинн, извинившись, отправила их туда, откуда они прибыли. Остальные шесть её устроили, но на маяк требовались двое.
– Поединок, – предложила Линн.
Я пришёл в ужас. Она будет драться с профессиональными убийцами? Куда Кинира смотрит?!
Кинира, не стесняясь, осматривала оставшихся.
– Со мной бьются остроголовый, качок и рыжая, – лениво сказала она и добавила, лениво рассматривая свои ногти: – Можете втроём нападать, можете по одному.
– Мои рыжий и серый, – сказал я и, секунду подумав, уточнил: – По очереди.
Линн кивнула.
– Значит, навыки женщины-змеи проверяю я.
Мы устроились на матах в спортивном зале. Это был необычный опыт. Всё же я предпочитал клинки, рукопашный бой пока давался мне не так гладко. Пока. Я только недавно приступил к тренировкам под руководством Киниры.
Кинира показала себя шикарно: она за три секунды уложила качка –очень мощного высокого мужчину, кинувшегося на неё. Немного пригнув голову, она просто ударила несущегося на неё зверолюда кулаком в лоб, потратила ещё пять секунд на хитрую рыжую женщину – та попыталась кинуться в ноги и одновременно стегнуть Киниру хвостом по глазам. Кинира умудрилась отпрянуть и схватить нападающую за ухоженный пушистый хвост. Качок и рыжая действовали одновременно. Островолосый же вступил в схватку, когда она отбилась от первых двух соперников, он даже умудрился ранить Киниру. Его острые, торчащие в разные стороны волосы-иглы, видимо, повинуясь воле хозяина, могли выстреливать в требуемую сторону. Несколько волос-иголок впились в бионический протез Киниры. Она слегка поморщилась и использовала болевой приём – все её противники оказалиь на матах.
– Спасибо, ребятки, – бросила она поверженным, уходя и выдёргивая иглы из руки, – я немного размялась.
Серый бросился на меня внезапно, и на его только что обычных пальцах появились толстые чёрные когти, которыми он задел меня.
– Дваш! Дваш! Дваш! – радостно вопило Нарино.
Этот зараза все ещё поддерживал видимость того, что мы враги. А от самого постоянно приходили волны сдержанного любопытства. И никакой агрессии. У нас уже вошло в привычку пикироваться. Это больше походило на соревнование, нежели на настоящую вражду.
Дранкз Волумский! Я отвлёкся, и теперь волк смотрел на меня сверху вниз и протягивал руку. Помогая мне встать, он клыкасто улыбнулся:
– Без любимых клинков не так задорно?
– Тебе повезло, – фыркнул я и ехидно ответил вопросом на вопрос: – Очередной мой поклонник? Автограф дать?
Серый широко ухмыльнулся. Всё же, да… он профессионал, меня сложно застать врасплох. Рыжий меня не впечатлил. Он пару раз попытался поднырнуть мне под руку и проделать тот же фокус, что и волк, но в итоге подставился сам – я наступил на его хвост, и дальше он уже почти ничего не смог сделать.
Соперница Одалинн призывно улыбнулась, облизнула губы, глядя на меня, и направилась на маты, где её уже ждала Линн. Не люблю таких дев. Ещё не узнав меня, она решила, что она меня хочет. Хотя я не стал на поединок надевать камень и уже отвык читать эмоции по лицам или движениям, тут всё было ясно. Я решил, что надо чаще снимать эту игрушку, не всегда она может быть со мной.
Первой начала Линн. Благодаря моему тренировочному комплексу, её движения давно обрели плавность, не было у Линн проблем и с координацией и гибкостью. Кажется, женщина-змея оценила противницу. До этого она, похоже, считала её слабым противником. Линн сделала обманное движение и попробовала достать змею, но та в последний момент увернулась, быстро развернулась и поставила Линн подножку. Как ни странно, Одалинн не попалась, она ловко подпрыгнула и в прыжке ещё умудрилась пнуть противницу. Змея же попыталась схватить руки Линн в захват, и ей это удалось. Одной рукой зверолюдка держала руки Линн, другой сжимала её шею. Линн начала вырываться, молча, закусив губу. Змея держала свои руки, сцепив их в замок, и, несмотря на резкие рывки Линн, не двигалась. Всё случилось быстро: внезапно Одалинн закатила глаза и обмякла, но захват змеи не дал ей упасть. Кажется, змея даже не поняла, что случилось. Она ослабила захват и Линн сползла на мат. Первым опомнилось Нарино, оно подскочило к женщине-змее, схватило ту за горло и приподнято над полом. Я даже поразился: откуда у метаморфа такая сила?
– Ты что творишь? – прорычало оно, пока я осматривал Линн.
– Она не сдавалась, – прохрипела змея, вцепившись своими руками в руку Нарино. – Отпусти, – её лицо стало тёмно-багровым.
Нарино разжало руку, и змея кулем свалилась вниз, пытаясь отдышаться.
Пульс у Линн был в порядке, но в сознание она не приходила. Мысленно помянув дранкза, я подхватил Линн на руки и ринулся в медицинский отсек. Положил её ноги на валик, я расстегнул верх её комбинезона, смочил ватный тампон в сильно пахнущем растворе спирта и поводил им в воздухе перед лицом Линн.
Наконец веки Одалинн дрогнули, и она открыла глаза.
– А …почему я в медотсеке? – спросила она, непонимающе оглядываясь по сторонам.
Я хмыкнул:
– Кто-то очень упрямый и не привык сдаваться.
Линн быстро вскочила, и её пошатнуло, она начала заваливаться обратно на кушетку. Я дёрнул её на себя, прижал к груди. Обнял за талию. Всё это я проделал на автомате, пытаясь уберечь Линн от падения, и только секунду спустя осознал, что обнимаю её. Она подняла голову. Её глаза были близко, но взгляд их был рассеянным. Она была вся такая тёплая, мягкая, расслабленная, как после ночи любви.
– Куда собралась так резво? Тебе пока нельзя быстро двигаться.
– Сказать всем, что я в порядке, – почему-то шёпотом ответила Линн, всё ещё смотря мне в глаза. – Чтобы её снова не пошатнуло, она сама обвила меня руками за талию. – Нарино, Горрит и Кинира беспокоятся.
– Асум, скорее всего, уже предупредил их, – хрипло возразил я.
– Предупредил, – подтвердил искин и добавил: – Все ждут твоего решения, Линн.
В недавно обставленной уютной кают-компании нас дожидались команда и те звероподобные гуманоиды, навыки которых мы тестировали. Островолосый смотрел в панорамное окно, опёршись обеими руками на него, серый и рыжие развалились на диванах и весело болтали. Женщина-рептилия растянулась на ковре, лениво листая что-то на своём планшете. Качок, удерживая пакет со льдом у носа, разговаривал с Кинирой. Горрит и Нарино расположились друг напротив друга рядом с камином. Эти двое играли в равраны и двигали по расчерченной цветными клетками доске разнообразные фигуры: пауков, деревья, гуманоидов, кувшины…
Равраны – замороченная игра, но интересная, особенно, когда надо убить время. Каждая фигура может ходить только определённым образом. Если, например, сосуд стоит на зелёной клетке, то у него функционал марионетки. Он может совершить ход только на ближайшую клетку. Вперёд, назад, влево или вправо. Если сосуд располагается на белой клетке, то он может ходить только вперёд. А вот паук, оказавшись на красной клетке, получает безграничную власть над всеми фигурами. Поэтому паука противника стараются не пустить на красную клетку (слава Великой матери, этих клеток всего две на игровом поле) всеми силами, иногда даже жертвуя другими фигурами.
Я посочувствовал Горриту. Нарино наловчилось играть в равраны. Мы не раз сражались на этой доске, и не из каждой игры я выходил победителем. Удивительно, но мне хотелось прибить перевёртыша не каждую секунду, а только минут через тридцать непрерывного общения.
Вдруг мои мысли прервал чуть хрипловатый голос Линн.
– Господа, благодарю, за то, что смогли прибыть для испытания, – произнесла она, – вы достойно сражались, но мой выбор пал на господина Ижрека Ролли, – островолосый выдвинулся вперёд и чуть склонил голову, – и господина Бонира Дваша, – серый ушасто-хвостатый широко улыбнулся, прижал руку к сердцу и нарочито поклонился Линн. – Остальные могут покинуть маяк, я открою червоточины, – закончила Одалинн.
Когда нас покинули те, кто не стал членом команды, Одалинн скомандовала:
– Все свободны, кроме господина Ролли. Господина Дваша жду через час в кают-компании.
Серый белозубо улыбнулся и уточнил:
– Для чего я понадоблюсь через час прекрасной смотрительнице?
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом
