Юлия Бабчинская "Тайный Факультет"

Макс рванул вперед, хватая парня за рубашку. Послышался треск ткани, возмущенный ропот со стороны студентов и Профессора. Макс занес кулак и впечатал парню в челюсть. Нечего здесь раздумывать, идиота нужно проучить. Бокал опрокинулся девчонке на блузку, оставляя алые следы на белом. Кулак соприкоснулся с крепким подбородком, лопнула губа, выпуская наружу кровь. «Грек» полетел на пол, а Макс повернулся к девчонке.

– Ты как? – спросил он, стараясь не задерживаться взглядом на ее глазах или губах.

– Все в порядке, – ответила она и облизнула губы, где остались следы напитка. Макс невольное все же посмотрел на них. – Это… это гранатовый сок.

– Ну вы и придурки! – воскликнула девушка с греческого. – Психи! Я же говорила, им здесь не место!

– Фабия, помолчи! – прикрикнул на нее парень, развалившийся на полу. А потом поднялся и протянул руку Максу. – Гектор. Будем знакомы.

– Хорошо, что не Ганнибал Лектер, – выдохнул появившийся рядом Корж.

– Ну почти, – ответил Гектор. – Меня и так называют. Я буду читать вам лекции.

– Ты только что врезал преподу, придурок, – выкрикнула Фабия.

– Пусть сам подучится манерам, – фыркнул Макс.

– Все в порядке, Фаби, – проговорил Гектор. – Уверен, мы поладим. Правда, Максимиллиан? Защита своего факультета прежде всего.

Гектор с его проницательными голубыми глазами вовсе теперь не казался таким молодым. Да, его действительно можно было принять за студента. Но только поначалу. Кое-где среди черных завитков даже проглядывала седина.

Макс ничего на это не ответил, поджал губы и отвернулся, оглядывая с ног до головы девчонку.

– Точно все в порядке? – спросил он, стараясь говорить максимально равнодушно.

Она кивнула и отвела взгляд, собравшись было уйти. Снова смыться, вот так легко!

– Как зовут? – тихо выдохнул Макс.

Девчонка остановилась в полоборота. Из-под волнистой челки на него смотрели огромные серые глаза. Грозовое небо готовилось пронзить его молнией, послать электричество по его венам, находя путь к сердцу.

– Изабель, – ответила девушка. – Иза.

Она спряталась за толпой парней, оставляя Макса позади. Какой бы дорогой он ни пошел, возможно все равно оказался бы здесь, в этой точке. Неизбежность, полная, абсолютная неизбежность накрыла его темной волной, опуская на самое дно океана. И только биение сердца было будто бы настоящим.

«Изабель…»

Сердце пропустило удар.

Глава 2. Ни свет ни заря

Моя Эос

2 ноября

Она улыбается мне, и на душе теплеет. Вечная мерзлота уступает место весне.

Стоит вполоборота, смотрит на меня пристально, искоса. Протягивает руку, и я тоже тянусь к ней. Но вот она отступает на шаг, и я проваливаюсь в пустоту. «Изабель!» – кричу я в падении, предвкушая соприкосновение с жесткой поверхностью. И просыпаюсь.

Все еще серое небо за окном, серая пелена на моих веках. Кто я, где я? Соображаю не сразу. Помню лишь имя, запекшееся на моих губах, как кровь. Внутри рождается жгучее желание немедленно найти Изабель и проверить, все ли с ней в порядке. Это всего лишь сон…

Но вот на моих коленях дневник и пожелтевшие страницы, вновь буквы, что я роняю на бумагу. В этот раз посвященные ей. Изабель, Изабель, Иза…

– Эй, Байрон! Поэзию строчишь? – выдернул Макса из размышлений Корней. – Во сколько ты вообще проснулся? Ни свет ни заря же!

– Ни заря, ни свет, ни тьма, ни закат, все не зря,– мечтательно выдохнул Макс.

– Влюбился? Снова? Понимаю, в нее невозможно не влюбиться, – сказал Корней и схватился за голову. – Меня будто ночью дубинками колотили.

– Почти колотили, – усмехнулся Макс, вспомнив, как они накануне выселяли из комнаты «греков». Их с Коржом подселили к двум парням с древне-греческого, ради чего, неясно. И так было понятно, что неприязни не миновать.

Вот только парни никак не ожидали, что кубарем выкатятся из комнаты. Они с Корнеем отлично их отдубасили. Стихи стихами, а кулаки кулаками. Странно, но им пока лишь сделали устный выговор. Даже не вызывали на ковер к Профессору.

И это первый день в Академии.

«Как там она? Где она?» – думал Макс, вспоминая образ из своего сновидения. В серых глазах сквозила печаль, а Максу хотелось увидеть там солнце. Хотя бы проблеск.

– У меня тоже голова раскалывается, – признался Макс, проведя ладонью по черным волосам.

– Мы напились гранатового сока, кто бы мог подумать, – расхохотался Корж. – Да эти старички пуритане!

– Просто пафос, ничего больше, – фыркнул Макс, прикусив кончик карандаша. – Ладно, хватит тут валяться, идем изучать территорию.

– Ты к Веде? – сухо спросил Корж, и Макс коротко кивнул. Он проснулся еще до рассвета и принял для себя важное решение: они с Ведой должны расстаться.

Коридоры Академии оглушали тишиной, такие непохожие на прежнее здание, где они учились. Все будто попрятались по своим апартаментам. Стены из серого камня, барельефы, колонны, арки – архитектура буквально давила со всех сторон. Статуя ангела. Неплохо.

Макс остановился перед аркой с египетскими иероглифами на черной табличке. Рядом значилась и более доступная надпись: Царство Мертвых.

– Так, нам кажется сюда, – буркнул себе под нос Макс, вспоминая, что Веду поселили с «египтянами». Решение поговорить с ней далось не сразу, но лучше быть засранцем сейчас, чем через полгода или год или два или если они вдруг решат связать себя более крепкими узами, а он не сможет быть ей хорошим мужем.

Далеко думаешь, Максимиллиан, поругал внутренний голос. Но другой велел всегда все продумывать заранее, как делал это его отец. С детства жизнь Макса была расписана по секундам. Идеальный график в идеальном мире.

И неидеальный он. Не повезло.

– Заблудился? – раздался рядом с ним грубоватый голос. С ним поравнялась та девушка с черным каре, которую он заприметил еще вчера. Черный свитерок с высоким горлом обтягивал точеную фигурку, не столь соблазнительную как у Веды, но довольно складную. Черная юбка в тонкую золотистую клетку. Местная Нефертити с изящно длинной шеей. Поверх свитерка паутинками сверкали золотые цепочки, а к груди крепился металлический значок с коптским крестом.

– Не подскажешь, куда заселили «славян», – спросил Макс, почесав затылок.

Девушка посмотрела на него из-под ровной челки на египетский манер.

– Скажи «пожалуйста, Анкх».

Ее губы чуть изогнулись в улыбке.

– Э…

– Говори и я провожу тебя по Царству Мертвых, римлянин.

– Пожалуйста, Анкх, – выдохнул Макс, и девушка прикрыла рот ладонью, прыснув со смеху.

– Вот и познакомились. Я – Анкх. Проводник по миру душ.

– Отлично. Так проводишь меня? Анкх?

– Следуй за мной, римлянин.

Они остановились возле черной прямоугольной двери, испещренной символами.

– Полное погружение, да? – спросила у него Анкх, тоже разглядывая дверь.

– Очень на то похоже, – ответил Макс, размышляя над тем, как они в этой Академии отстали от внешнего мира. Он не заметил здесь совершенно никакого проявления прогресса. – У вас есть тут компьютеры? – спросил Макс, и Анкх посмотрела на него как на умалишённого. – Ноуты? – попытал счастья он.

– Книги, – ответила Анкх. – Манускрипты, папирусы…

– Не продолжай, пожалуйста.

– Кого из девушек тебе позвать?

– Мою подругу зовут Веда. Буду тебе очень признателен…

– Анкх.

– Точно! Анкх. Теперь точно не забуду.

Стоило девушке распахнуть дверь, как оттуда выскочила новенькая. Анкх ловко отошла в сторону, а Изабель с разбега наткнулась прямо на него. Макс вовремя поймал ее за локти и придержал. Большие пальцы непослушно описали окружность, в неком своевольном жесте, оценивая, какая гладкая и шелковистая ткань у ее блузки, какое теплое под ней тело. Их дыхание сбилось одновременно, или же Максу показалось. Но он не смел задерживать Изу, и быстро выпустил, позволяя пройти дальше.

Она бросила на него мимолетный взгляд и кротко засеменила прочь. Серый свитерок она сменила на серый жилет безо всякого узора. И это нервировало. Где стандартная принадлежность к факультету? Где вышивки, значки? Она будто намеренно игнорировала все эти нормы.

Слишком простая серая мышка, а?

Черный бархатный бант остался на месте, сдерживая ее темные волнистые волосы. Макс хотел бы посмотреть, как они струятся по ее плечам, спине… по его рукам.

В руках она снова держала книги, томик Байрона и что-то еще.

– Эй, Ромео, зайдешь? – позвала его Анкх, и он зашел в жилище Древнего Египта: узкий коридор, который вел ко множеству других дверей. Из одной вдруг выплыла Веда, неся в руках косметичку и полотенце – должно быть, только что проснулась, – и радостно помчалась к нему. Сердце Макса сжалось.

– Приветик! – просияла Веда, лучезарно улыбнувшись ему. – Как здорово, что нам дали пару выходных, да? Спасибочки, что нашел меня! Я бы затерялась в этих катакомбах, да и сеть здесь не ловит.

– Не ловит, – признался Макс, хотя он даже не попытался ее поймать. – Прогуляемся?

– Конечно! Я в душ, соберусь и приду в холл. Подождешь?

Макс вернулся обратно в пустой холл – относительно пустой. Он не сразу заметил в кресле с высокой спинкой Изабель. Она сидела, поджав ноги, и что-то строчила на листе бумаги.

Он бесшумно подошел к ней – никого кругом не было, и он мог себе это позволить без лишних пересудов. Увлечение Максимиллиана Лимуззи тут же бы стало всеобщим достоянием. Но ему отчего-то хотелось сохранить в тайне – все, что он сейчас испытывал, приближаясь к Изе.

– Привет, – шепнул он у нее над макушкой.

Иза подняла голову, уставившись на него круглыми глазами на этом милом личике. Мышка-малышка, хочешь поиграть со мной в прятки?

– Привет, – ответила она без улыбки или намека на то, что рада его видеть. А с чего бы ей радоваться.

– Все в порядке? – спросил он, будто ничего лучше не придумал.

– Полный порядок. – Она вернулась к письму. – А… – Изабель снова подняла голову. – Спасибо, что врезал тому парню.

– Да не за что, – пожал плечами Макс. – Защита факультета.

Снова опустила голову, а Макс пытался сообразить, что спросить у нее. Что-то менее банальное. И не слишком навязчивое.

– Что-то сочиняешь?

– Угу…

– Дашь почитать?

Макс ждал, что она откажет – кто станет давать читать сокровенное незнакомцу?

– Моя творческая работа про Эос, – ответила Иза. – Для госпожи Профессора.

– Ты первокурсница? – спросил Макс.

– Единственная в этом потоке, знаю, никого больше в этом году не принимали. Но не могли отказать мне. Грант, если ты понимаешь.

– А факультет? Римляне, значит?

– Мне позволили выбрать. Подумать и выбрать. Время еще есть.

– Подумать и выбрать? Любопытно. Грант? Звучит внушительно.

– Мои родители не могут позволить себе все это, – Иза взмахнула руками в воздухе. – А мне очень хочется учиться. Горы бумаг, тестов, собеседований – и вот, я здесь. Как и мечтала. Вот, держи, прочти. – Она протянула Максу листок бумаги. – И скажи честно, как думаешь, Профессор позволит мне перейти на второй курс?

Бежала. Едва касаясь розовыми ступнями воды, рассыпая по голубым волнам золото и жемчуг. Дышала часто, проникновенно, обжигаемая свободой. Глина в жаркой печи. В столунный раз благодарила. "Спасибо, систер, ты подарила Эос улыбку. Забыла вколоть мне в вену ночи и сна беспробудного. Думаешь, я не знала? Просто ждала. Привет матушке и нашему солнечному зайчику! Адьес, дорогие тираны!" 

Эос на бегу стригла косу цвета фрез, облегчала ношу. Берег был близок, стальные ворота все дальше. Заклинили и щелкали зубами-створками. Пароль она угадала бы, даже не услышь его лично. Не умница ли Эос? Да, слишком много спала, но что только не привидится красной девице. В оковах мрака не давал ей покоя образ. Того, кто покроет её тело пламенем.

Пунцовыми розами осыпались локоны, ложились на воду, плыли под алым парусом. Бег по воде выматывал, Эос переставляла длинные ноги все медленнее, ленивее, даже в легких и прозрачных грави-сандалиях. Туфли она, как бы ни было стыдно, стянула у старшенькой. Эос зарделась, вспоминая, как примеряла ее траурные вечерние туалеты.

Коснулась пальцами песка. Расплакалась. И даже не заметила рядом с собой человека. А когда заметила – слезы посыпались неистово. Она была взволнованна. Мужчина казался ей тем самым. Кто был способен выпустить птичку, трепетавшую внутри. Она стучала клювиком ей по темечку, щекотала перьями низ живота. Могла утихнуть, спрятав голову под крылом, могла вернуться. Безобидная синичка-невеличка – в мгновение ока – становилась птицей-жар.

– У тебя вымокло платье, ты замерзнешь, – сказал мужчина, предлагая ей камуфляжную куртку. – Я было спутал тебя с другой, правда, не столь юной и невинной. Но отчего же ты плачешь?

Эос занемела от смущения. Она не думала встретить его так рано и не знала, как следует вести себя. Но увидела рану на его теле. Она молча омыла ее росистыми слезами и вытащила тонкими пинцетными пальцами пулю.

– Лови… – прочла Эос надпись.