Драконья Всадница
Дарина Ладорская
Эриза Ровак – дочь легендарного и вселяющего ужас генерала-дракона. Вместе с братом она поступает в Академию Адильяр с тайной миссией – защитить царевича Арислава, своего возлюбленного, от нависшей над ним угрозы. Наконец она сможет всем доказать, что достойна быть избранницей царевича. Но в первый же день судьба вдребезги разбивает ее надежды на светлое будущее: Свет Предназначения определяет ее на факультет Тайных Искусств, где обучаются Драконьи Всадницы. Теперь она всего лишь инструмент, созданный, чтобы прислуживать драконам, и по Драконьему Завету не имеет права заключать со своим хозяином брачный союз. Эриза ненавидит свою новую участь и не готова с ней мириться. Вот только была ли ошибка распределения на факультет случайной или в дело вмешался чей-то злой умысел? А может, это и не было ошибкой вовсе?Когда крыло Серебряного Дракона коснется Багряных Пиков, всё тайное станет явным, а пока… Академия Адильяр приветствует новых студентов. Добро пожаловать!
Дарина Ладорская
Драконья Всадница
Глава 1. Царская Воля
– Как же вы мне надоели! – кричит отец в четвертый раз, потрясая в воздухе тростью. Он с трудом удерживался от того, чтобы задать нам хорошенькую трепку, и в попытках справиться с гневом ходил взад-вперед по гостиной, сбивая на пол драгоценные мамины вазы.
Мы с братом стоим перед отцом, виновато опустив головы. Но ни один из нас по-настоящему не раскаивается. Андрис выглядит так, словно его волосы потрепала большая дикая птица. Рубашка превратилась в решето из белоснежных лоскутов, а из трещинки в губе сочится кровь. Страшно подумать, как выгляжу я. Наверняка ничуть не лучше, ведь брат никогда не щадит меня в драках.
– Когда вы уже прекратите свою войну? – сокрушается отец, метая взглядом молнии. – Сколько я еще должен терпеть ваши бесконечные распри? Из-за вас мы не семья, а дешевый цирк для простаков! Вы думаете, соседи не замечают ваших драк? Думаете, о вас не ползут слухи? Хоть бы о матери побеспокоились, ей уже стыдно смотреть подругам в глаза!
Я с трудом прикусываю язык, удерживаясь от возражений. Отец в минуты гнева всегда преувеличивал. Не так уж часто мы с Андрисом дрались! Да, дни, которые прошли в спокойствии, я могу пересчитать по пальцам, но до настоящих драк доходило редко. Наша с ним «война» больше похожа на упражнения в мастерстве проказ и коварства: если я разолью на его картину растворитель, он в ответ порежет мое новое платье на ленточки. Если я спрячу в его комнате травы, от которых чешется нос, он запустит ко мне в спальню семейство полевых мышей, которых я ужасно боюсь. Никто не может уступить, никто не хочет первым идти на примирение, поэтому и завязать с «войной» у нас до сих пор не получилось. А ведь прошло уже много лет.
Но сегодня Андрис перешел все границы и справедливо получил наказание. За дело.
– Он украл мое письмо! – жалуюсь я отцу, за что тут же получаю от брата локтем в бок. – Оно важное, я ждала его несколько месяцев, и он прекрасно об этом знал. Заставь его вернуть письмо или я сделаю это сама!
Я разворачиваюсь к брату с занесенным кулаком и устрашающе смотрю в его светло-серые, как расплавленное серебро, глаза. Андрис в ответ лишь довольно ухмыляется, ничуть меня не испугавшись меня.
– Вот это? – Он вытаскивает из-за пояса черный конверт с золотой восковой печатью и машет им передо мной, как лакомством перед щенком. – Я его не крал. Всего лишь взял по ошибке. Оно ведь от моего друга, почему бы ему не написать именно мне?
– Лжешь. Ты взял его специально. Отдай!
Я бросаюсь вперед, но промахиваюсь. Андрис поднимает руку и встает на цыпочки, чтобы оказаться на голову выше меня. Я не буду унижаться и подпрыгивать, как дрессированная собачка. Вместо этого со всей силы пихаю его кулаком в живот, чуть не сломав запястье о пресс. Конечно, я не великий боец, но этого оказывается достаточно, чтобы он скривился и чуть расслабил руку.
Одно движение, и оно мое. Всего одно мгновение… Но отец неожиданно вырывает письмо у брата и разрывает его в клочья. Плавно покружив в воздухе, маленькие кусочки белого пергамента вперемешку с черной бумагой летят на пол, как снежинки.
– Довольны? – Отец складывает руки на груди и сурово смотрит сначала на брата, затем на меня. – Теперь ссориться не из-за чего.
Даже Андрис молчит и удивленно смотрит на то, что осталось от предмета нашей борьбы. Я, изо всех сил сдерживая слезы, опускаюсь на колени и собираю кусочки бумаги в одну кучку, надеясь позже сложить из них пазл и прочитать, что же написал мне Арислав. Надеюсь, я не зря получила тумаки, пожертвовала вырванными волосами и позволила испортить платье. Хоть бы он написал, что скоро снова приедет…
– Пожалуйста, прекратите вы все, – строго шипит вошедшая в гостиную мама.
Ее красивое лицо, и так бледное, как полотно, стало каким-то болезненно-зеленым, словно волнение разъедало ей нутро. Ей не впервой приходилось разнимать нас и успокаивать разгневанного отца, но никогда она не выглядела столь серьезной, как сейчас.
– У нас гости, – многозначительно покосившись на дверь, предупреждает она мужа. – Я попрошу, чтобы они подождали в…
– Нет нужды, – раздается в проходе уверенный женский голос, и в гостиную проходят те, кого точно не ожидаешь увидеть в своем доме в обычный, ничем не примечательный день.
Сама Вилена Дежеран, первая советница царя, оказала нам честь своим присутствием. Я не верю своим глазам, но ошибки быть не может. Это она! Черные волосы с сединой аккуратно уложены в косу на бок. Облаченная в скромный дорожный плащ она кажется не такой величественной, как в своей роскошной пурпурной мантии представителя Драконьего Совета, но я-то знала, что обманываться не стоит. Вилена Дежеран уже много лет оставалась правой рукой царя Видана Третьего. От нее зависело, какие новости дойдут до правителя, а какие навсегда канут в лету. Отец часто отзывался о ней с уважением, но предупреждал, что ее нельзя недооценивать.
Вилена Дежеран. Явительница Царской Воли. Она носит еще одно имя, которым ее называют за спиной. Всадница, потерявшая дракона.
Самая известная женщина в Царстве. У меня в гостиной. И не одна.
Сердце бьется быстрее, как только я замечаю ее спутника. Немедленно поднимаюсь на ноги, убираю за ухо выбившуюся белёсую прядь и нервно расправляю платье, хотя мой внешний вид уже не спасти. И почему именно сегодня? Почему он приехал именно сейчас?
– Генерал Ровак, госпожа Ровак, – вежливо поклонился Арислав Акамир, выступая из-за спины Вилены. – Я приношу свои извинения за то, что мы ворвались так внезапно и прервали вашу беседу. Если нужно, мы действительно можем подождать снаружи…
– У нас нет на это времени, – перебивает его Вилена, приветствуя хозяев дома нетерпеливым кивком, и вальяжно располагается в кресле, в котором обычно сидит мой отец.
Такое ощущение, будто это моя семья явилась к ней в дом, а не наоборот. Советница поочередно осматривает нас с братом, словно отмечая по пунктам, что в нас так, а что нет, потом удовлетворенно хмыкает и обращается к моему отцу:
– Димитрес, поговорим без посторонних.
Отец хмуро глядит на нас с братом и кивком указывает на дверь. Я закатываю глаза, но спорить на людях не решаюсь, иначе потом придется слушать очередную лекцию о том, что я не умею выказывать уважение старшим и на каждом шагу позорю отца своим отвратительным поведением. Тем более требуется соблюдать приличия при таких важных гостях, как Вилена и третий царевич Ромальского царства.
– Ты тоже нас оставь, – мягко просит Вилена своего спутника. – Я все улажу. Не переживай.
Арислав как-то сдавленно улыбается напоследок и следует за нами на выход.
Мама плотно закрывает дверь за моей спиной. Мы на мгновение замираем, затаив дыхание. А затем, не сговариваясь, наперегонки устремляемся на второй этаж – туда, где за большой картиной находится похожая на чулан тайная комнатушка, из которой прекрасно слышно все, что обсуждалось в гостиной.
Андрис по обыкновению оказывается первым, Арислав – вторым. Я спотыкаюсь о подол платья на лестнице, но царевич любезно дождается меня и пропускает вперед. Мы втроем втискивается в тайную комнату. Брат бесшумно отворяет заслонку – никто из присутствующих в гостиной не замечает, что на висящей над камином картине вдруг образовались два отверстия для слежки. По праву первенства он может увидеть происходящее своими глазами. Нам же с Ариславом остается только слушать. Мы садимся на пол, скрестив ноги, и склоняем головы вниз, чтобы звук слышался четче. Места на полу для двоих мало, поэтому мы сидим настолько близко друг к другу, что еще немного – и наши носы соприкоснутся. От этой неуместной мысли бросает в жар, и я опускаю глаза в пол, лишь бы царевич не заметил мое смущение.
– Это важнее твоих прихотей, Димитрес! – горячо восклицает Вилена. Я слышу цокот каблуков и шуршание плаща: вероятно, она не стала долго засиживаться и принялась измерять комнату шагами. – Неужели ради спасения члена царской семьи ты не готов нарушить свои глупые принципы?
– В Академии есть с десяток толковых преподавателей, которые, не раздумывая, выполнят твою просьбу, но ты пришла именно ко мне, – ворчит отец, не поддаваясь на провокации советницы. – Зачем тебе понадобились мои дети?
В моменты, когда мой отец, Димитрес Ровак, становится серьезным, у меня по коже бегут мурашки. Обычно дома он мягкий и заботливый, если только мы с братом не выводим его из себя, и поэтому я никогда не понимала, почему его так все боятся. Но сейчас, услышав сталь в его голосе, мне становится ясно, что Генерал Кровавых Долов не просто так получил свое прозвище.
– На Арислава Акамира было совершено нападение, – после недолгого молчания делится Вилена. – Прямо в столичном дворце. Мы едва ли не лишились третьего царевича. Преступника, конечно, поймали, но он выпил яд до того, как смог в чем-то сознаться. Это был обычный полукровка, нанятый пару недель назад выносить ночные горшки. У него не было причин желать смерти Ариславу, однако он все же попытался его убить. В его комнате обнаружили несколько мешков с драгоценными камнями. Нужно ли мне объяснять, к чему я клоню?
– Кто-то желает царевичу смерти и подослал наемника, – вздыхает отец устало. – История стара как мир. Было бы глупо верить, что все в Ромале довольны политикой Акамиров. Как с этим связаны мои дети? У них нет столько средств, чтобы заплатить носильщику ночных горшков. К тому же, Арислав – частый и любимый гость нашего дома. Зная характер моих детей, они скорее расправились бы с ним на своей территории. Собственноручно.
Отец, конечно же, шутит. Я бросаю короткий взгляд на Арислава и вижу, как тот довольно улыбается. Мое лицо тут же заливается румянцем. Сначала отец ругается на то, что о наших дурных нравах судачит вся округа, а потом сам же выставляет нас в дурном свете перед такой важной персоной. Мог хотя бы меня не позорить. Про брата он сказал чистую правду, но зачем приплетать еще и свою невинную дочь?
– Тебе весело? – уточняет Вилена раздраженно. – Думаешь, раз оставил службу, то благополучие Акамиров тебя не касается? Забыл, что именно по воле царя ты проживаешь свою тихую и мирную жизнь в объятиях любимой жены, а не в пустынях Теразеса?
– Ох, только не надо взывать к моему чувству долга, – вдруг смеется Димитрес. – Или мне напомнить, почему я оставил службу? Ближе к делу, Явительница Царской Воли. Скоро ужин, и я не собираюсь его откладывать только потому, что ты тратишь мое время впустую.
– Хорошо, – Вилена снова опускается в кресло, сопровождаемая шелестом плаща. Раздается тихий звон чайной посуды и журчание воды – кажется, мама наливает отцу и гостье чай. Очень мило с ее стороны, а то оба, кажется, скоро закипят от ненависти друг к другу. – Мне нужно время, чтобы разобраться с заказчиком убийства, но во дворце небезопасно. Слишком много крыс. Я разделила царевичей, отправила их в безопасные и надежные места во всех уголках Царства, но Ариславу пора поступать в Академию. Через две недели зачисляется первый курс, и ему придется туда явиться. Такова воля царя.
– Ничуть не возражаю, – отец демонстративно отхлебывает чаю и довольно причмокивает губами, специально раздражая Вилену. – Тяга к знаниям – это прекрасно. Арислав – умный мальчик и талантливый боец. Уверен, Академия поможет раскрыть весь его потенциал.
– Да, но там нет моих людей, которые могут за ним присмотреть, – возражает Вилена, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – А мне нужны глаза и уши, которым я могу доверять. И тела, которые в случае необходимости станут щитом для его высочества.
– И на эту заманчивую должность самоубийц-шпионов ты предлагаешь назначить моих детей?
Пауза. Значит, Ариславу угрожает опасность, из-за которой он не может оставаться во дворце. И он должен поступить в Академию, так как достиг определенного возраста, но без верных телохранителей его туда отпустить не могут. Но почему госпожа Дежеран выбрала именно нас с братом? Дорога в Академию Адильяр всегда была для нас закрыта, потому что отец напрочь отказывался нас туда отсылать и настаивал на домашнем обучении.
– Не смотри на это так мрачно, – вкрадчиво предлагает Вилена. – Если с Ариславом ничего не случится до того момента, пока мы не поймаем убийцу, они получат награду, о которой и не мечтали. Отправь их в Академию вместе с Ариславом, и я помогу им пробиться в высшее общество, раз уж ты закрыл им все пути своим предательским уходом со службы. Без особых заслуг детям генерала Ровака не пробиться к вершинам, и ты прекрасно об этом знаешь. Поэтому и увез их в эту глушь, подальше от любопытных глаз. Никто в столице не забыл тебя, Димитрес, не заблуждайся. Если наплевать на свою судьбу, пожалей хотя бы детей. Они имеют право на достойную жизнь несмотря на то, что их отец…
– Довольно, госпожа Дежеран, – обрывает ее мама на полуслове. Эннарина Ровак не так покладиста и скромна, какой кажется окружающим. Чаще всего она не вмешивается в дела отца прилюдно, но к ее мнению в этом доме всегда прислушиваются. И сейчас ее помощь пришлась очень кстати. – Мы понимаем, для чего вы вспоминаете прошлое. Манипулировать любовью к детям – слишком дешевый трюк даже для вас. Уверяю, никто столько не размышляет о благополучии наших детей, сколько это делаем мы с Димитресем. Я спрошу в последний раз: почему вы пришли именно за ними? Есть множество способов провести шпионов туда, куда вам угодно, не мне вас учить. Но наши дети – не воины и не шпионы. Так почему они?
– Я обещала не говорить, – вздыхает Вилена в ответ, – но раз уж это единственный способ убедить вас… Это желание Арислава. Я просила его взять с собой моих проверенных людей, но он хочет, чтобы рядом были те, кому он сам доверяет. Без колебаний он назвал имена ваших детей.
Я с удивлением поднимаю глаза на Арислава, но царевич виновато опускает голову и сверлит взглядом покоящиеся на коленях ладони. Андрис тоже поворачивается вполоборота, качает головой раздраженно и возвращается к наблюдению за гостьей. Уверена, не опасайся он, что нас поймают, обязательно бы поцокал языком. Конечно, все его неодобрение и злость – фальшивки. Арислав – его лучший друг детства, и узнай он, что царевичу в Академии грозит опасность, сразу сбежал бы из дома и бросился к нему на помощь.
– Я готов отпустить Андриса, если он сам этого захочет, – наконец соглашается отец. По его голосу нельзя понять надежно спрятанные внутри чувства. – Но Эриза останется с нами. В Академии Адильяр ей не место.
Во мне тут же поднимается волна негодования. Чем бы отец ни аргументировал свое решение, оно несправедливо! Я не так уж сильно уступаю брату в физической силе. И в состоянии хорошо осваивать науки. Так почему Андрису можно пойти с Ариславом, а мне нет? Это же отличная возможность сблизиться с царевичем. То, о чем я тайно мечтаю с тех пор, как мы познакомились…
– Нужны оба, – отрезает Вилена, теряя терпение от этих бесконечных разговоров. – Академия разделена на мужские и женские павильоны. Девушки легко узнают секреты и видят то, что скрыто на первый взгляд. Я должна иметь доверенное лицо и среди студенток Академии. Арислав Акамир очень дорог нашему царю, а я уже допустила осечку. Больше это не должно повториться.
– Ты отвечаешь за него головой, верно? – предполагает отец.
– Кажется, юным царевичем вы сами дорожите больше, чем хотите показать, – добавляет мама, и в голосе ее звучит намек на улыбку.
– Верно, я за него отвечаю, – ничуть не смущается Вилена Дежеран. – И я дорожу им так же сильно, как своей головой. Поэтому я… нет, мы с царевичем просим вас отпустить Андриса и Эризу в Академию Адильяр. И я советую согласиться на предложение по-хорошему. Не в ваших интересах во второй раз подводить царя Видана.
Родители молчат, очевидно, придумывая, как повежливее отказаться, а Андрис садится на корточки, втискиваясь между мной и Ариславом, и требовательно смотрит на друга.
– Нашей дружбе конец, если сейчас мне не понравится твой ответ, – заявляет он, складывая руки на груди. – Когда ты собирался рассказать, что чуть не ушел к праотцам?
– Прости, – на лице Арислава отражается искреннее сожаление. Мне так хочется защитить его от яда моего брата, но я сдерживаюсь. – Вилена приказала хранить все в тайне, и я побоялся доверить такую новость посланнику с письмом. Если бы я мог сказать, клянусь, ты бы первым узнал!
Брат устало откидывается назад и упирается затылком о стену, не прекращая ни секунды сверлить царевича колючим взглядом. Я с нетерпением жду, чем закончится их молчаливое выяснение отношений. Андрис переводит лукавый взгляд на меня и улыбается одним уголком губ.
Ох, я этот взгляд знаю. Обычно эти искорки в серебре глаз появляются, когда брат придумывает какую-нибудь пакость. И не трудно догадаться, какую именно. Не удержавшись, я улыбаюсь в ответ.
– Единогласно?
Киваю.
– Папа, мы согласны! – орет мой брат он так громко, что начинает звенеть в ушах.
– АНДРИС РОВАК! – подобно дикому кабану, кричит отец, подскакивая со своего места. – Только попадись мне на глаза! Уши оторву, чтоб больше не подслушивал! Святые Драконы, да за что мне все это…
Глава 2. Зал Предназначения
Я лежу на большом ложе, усыпанным лепестками алых и белых роз. Где-то неподалеку журчит водопад. Пахнет чистой водой, цветами и его кожей. Такой знакомый аромат… древесные ноты, мускус и что-то еще, неуловимое и настолько желанное, что хочется уткнуться носом в шею и застыть навечно. Я смотрю вверх, но он загораживает усыпанное звездами небо. Он и есть мое небо. Его рука скользит вверх по моему колену, уводя за собой тончайшую ткань свадебного одеяния. Длинные пальцы ласково касаются нежной кожи бедра, вызывая волну жара и мурашек. Я убираю выбившуюся прядь от его красивого лица, привлекая к себе еще ближе. Он склоняется ко мне, и небо исчезает. Остаются только его глаза – такие яркие и глубокие, что хочется броситься в них с головой и спрятаться от всего мира. Жар его тела проникает сквозь мою кожу, сливается с кровью, пробуждая спящий в ней огонь. Мягкие губы впиваются в мои. Я чувствую его желание. Мне больше не нужно его останавливать. Мне больше не нужно прятаться. Мне больше не нужно бояться, что кто-то узнает…
– У тебя слюни текут, – говорит вдруг презрительный голос, и я резко распахиваю глаза.
Сидящий напротив меня Андрис выглядывает из-за альбома для рисования. Его бровь, как обычно, надменно изогнута. Карету сильно заносит на ухабах неровной дороги, поэтому меня укачало. Даже слюна потекла, настолько сон понравился. Краснея со стыда, вытираю подбородок тыльной стороной ладони и напускаю на себя невозмутимый вид, как будто ничего страшного не произошло.
– Долго еще ехать? – спрашиваю.
– Почти на месте, – нехотя отвечает брат, вновь вернувшийся к своему любимому занятию – рисованию.
Вздыхаю и смотрю в окно. Последнее, что я помню, это дорогу в лесу – из-за кочек меня какое-то время подташнивало, а потом вдруг сморило. Сейчас за окном проплывают ухоженные поля и аккуратные пастбища с животным. Значит, дикие места мы покинули и скоро въедем в город.
Андрис вдруг вырывает из альбома листок, безжалостно рвет его на куски и вышвыривает в окно.
– Не получилось, – пожимает он плечами в ответ на мой вопросительный взгляд.
Плохие картины портят ему настроение. Учитель рисования всегда хвалил его навыки, но мне ни разу не удалось увидеть ни одной его работы. Даже тайком. Свои бесценные картины и эскизы Андрис оберегал сильнее, чем драконы в сказках – золото, и сколько бы я ни пыталась, ни разу не преуспела.
Проходит еще пару часов. Мне уже надоело сидеть. Ноги затекают, в какое положение ни усядься. Я бы с удовольствием положила их на Андриса, но он тут же выкинет меня из кареты и заставит тащиться до города пешком. Я и так рисковала, соглашаясь ехать с ним наедине в общей карете. Но всю дорогу он вел себя на удивление смирно.
– Почему ты согласилась поехать? – вдруг спрашивает он. Альбом убрал в сумку, и теперь ему нечем заняться. Единственное развлечение в шаговой доступности – я. – Из-за своей нелепой влюбленности в Арислава?
– Почему это нелепой? – возмущаюсь я, не успев вовремя прикусить язык. Скрывать, что мне и правда нравится Арислав, не имеет смысла. Брат знает меня как облупленную.
– Потому что он царевич, а мы дети опального генерала, – говорит брат так, словно это очевидно даже слепому, но не мне. – Думаешь, государь согласится принять в семью дочь того, кто убил его старшего брата?
– Что? – от удивления голос становится хриплым. – Ты точно знаешь?
