Калинов стучит в дверь и пропускает меня внутрь, получив разрешение.
Как-то не так я представляла себе ректора. Одна простолюдка из нашей деревни попала в Академию Точных Наук, и когда возвращалась погостить к матери, рассказывала мне про свое обучение. Так вот, у них ректор был чуть ли не самым завидным женихом. Все девчонки мечтали, чтобы он обратил на них свое внимание, таким красивым и привлекательным он был. Я же в кабинете обнаруживаю лишь жалкое подобие ректора из рассказов, которое сидит за своим столом, закопавшись в бумажках и бурчит что-то нечленораздельное себе под нос.
А вот перед ним на удобном кресле очень красивый взрослый мужчина с интересом читает газету. Судя по морщинкам вокруг глаз, он явно ровесник моего отца, если не старше. Однако хорошая фигура, нетронутые сединой черные волосы и острый проницательный взгляд как будто делают его моложе. Уверена, он станет несбывшейся мечтой многих студенток, отдающих предпочтение мужчинам постарше.
– По какому вопросу? – интересуется ректор. Большей комичности и придумать нельзя – к лопоухим ушам и кривому носу добавился еще и писклявый голос. На спине давно вырос горб, а седые волосы – те, что остались – торчат во все стороны жалкими неопрятными клочками. Настолько несуразных людей я еще не видела. – Приемные часы с десяти до полудня. Приходите завтра.
– Мое дело срочное, – говорю я, с трудом сдерживая смех. Он и правда пищит, как мышь. Тяжело проявлять уважение, когда слышишь такой забавный фальцет.
– Хорошо, представьтесь для начала. Смотрю, вы без формы. Первогодка?
– Меня зовут Эриза Ровак. – На фамилии делаю ударение, чтобы он воспринял меня всерьез. – Сегодня мой первый день в Академии, и, к сожалению, произошла очень неприятная ситуация.
На ректора моя фамилия не произвела ровным счетом никакого впечатления, а вот читающий газету мужчина вдруг перевел на меня заинтересованный взгляд. Странно. Такое ощущение, что я его уже раньше видела, но могу поклясться, что нет. Такой цвет глаз сложно забыть – насыщенный, как морская волна. То ли от игры солнечного света, то ли от обмана зрения кажется, что они на самом деле сияют, как два аквамарина. Тяжело передать это ощущение. Как будто своим взглядом он разрезает кожу, как скальпелем, и видит все, что под ней спрятано. Мне хочется прикрыть себя руками, настолько неуютно.
– Сегодня в Зале Предназначения ваше странное кресло определило меня не на тот факультет, – жалуюсь я, невольно разговаривая больше с черноволосым мужчиной, чем с ректором. – Я драконица из потомственной чистокровной семьи, но меня определили на факультет Тайных Искусств. Прошу разобраться и исправить ошибку.
Ректор и его гость переглядываются.
– Студентка Ровак, ошибки быть не может, – повторяет черноволосый мужчина те же слова, что и преподавательница в Зале Предназначения. – Вы уверены, что сами не заблуждаетесь на свой счет?
– На что вы намекаете? – возмущаюсь я, складывая руки на груди. Ну вот опять, еще ничего не произошло, всего лишь разговор, а все внутри меня полыхает от гнева. – Мои родители – драконы. Кем еще могу быть я, их родная дочь?
– В семьях случается… разное, – аккуратно предполагает мужчина, и я сжимаю ладонь в кулак до боли, лишь бы не сорваться и не накричать на него всеми плохими словами, что я узнала от отца.
– То есть вы готовы обвинить мою мать в измене моему отцу вместо того, чтобы признать свою неисправную штуковину сломанной?!
– Госпожа Ровак, я отнюдь не хочу сказать ничего плохого про ваших родителей, – мужчина откладывает газету и поворачивает поднятые руки ладонями ко мне, словно ограждаясь от моей агрессии. – Однако Свет Амарии – это артефакт тончайшей работы. Магия откалибрована и выверена пятью десятками великих умов. Неужели вы думаете, что именно на вас он мог сломаться?
– Именно так я и думаю! – восклицаю я, окончательно теряя терпение. – Послушайте, мне не три года, чтобы какие-то взрослые дяденьки могли меня обмануть. Я знаю, кто я есть. Я драконица, как и мои родители. И я не могу поверить на слово какому-то стулу, на котором до меня сидел не одна сотня студентов. Мне плевать, артефакт это или обычная мебель. Главное, что он показывает ошибку, и я требую ее исправить.
– Хорошо, хорошо! – пищит ректор, закрывая уши руками. – Только не надо повышать голос, у меня очень чувствительный слух! Элиаш, что думаешь? Может, стоит пригласить независимого магика, определяющего природу существа?
– Думаю, госпоже Ровак будет спокойнее, если достоверность вердикта Амарии подтвердит независимый специалист. – Господин Элиаш вновь изучающе смотрит на меня, лезет взглядом под кожу, но я гордо вздергиваю подбородок, желая показать, что не боюсь его. – Однако это не делается так скоро, как нам бы хотелось. Мы отправим запрос на имя государя, так как эта Канцелярия подчиняется только ему. Если он будет рассмотрен положительно, мы вызовем магика-натуралиста сюда, и он осмотрит вас. Госпожа Ровак, эта процедура не из приятных, к ней прибегают только в крайнем случае. Вы уверены, что Амария совершила ошибку и вы являетесь чистокровным драконом?
– Более чем.
Потому что у меня уже есть метка истинности. Конечно, я никогда в жизни в этом не признаюсь. Никому. Даже под страхом смерти. Но зато в моих убеждениях она не оставляет места для сомнений – я драконица и у меня есть брачная метка. Пусть этот магик-натуралист приезжает и доказывает этому сброду неверующих, что я чистокровная драконица!
– Что ж, – господин Элиаш хлопает в ладоши, как бы подтверждая нашу договоренность. – В таком случае в день осмотра должны присутствовать ваши родители. Без их согласия мы не сможем позволить специалисту провести ритуал, так вы еще несовершеннолетняя. До того момента, пока вердикт Амарии не будет оспорен, вы по правилам Академии зачисляетесь на факультет Тайных Искусств. Добро пожаловать в Академию Адильяр, госпожа Ровак!
Господин Элиаш очаровательно улыбается, и я жалею, что была так груба с ним. В общем и целом, он обходительный и вежливый мужчина. Надеюсь, он будет вести у нас какой-нибудь предмет. Хотелось бы познакомиться с ним поближе. Он и правда кажется знакомым…
– В таком случае, мы договорились, – завершает беседу ректор. – Потребуется около месяца на все приготовления, поэтому пока что постарайтесь влиться в жизнь Академии. Даже если вы и правда окажетесь драконом, мы переведем вас на другой факультет, только и всего. Пока что не теряйте времени даром.
«Даже если…»? Я не успеваю выразить свое негодование. В кабинет входит капрал Калинов и вышвыривает меня в коридор, как котенка. Затем раскланивается перед ректором и господином Элиашем и с раболепием закрывает за собой дверь. Не проходит и секунды, как вежливый и обходительный толстяк исчезает, уступая место нахмуренному и надменному типу, от которого по коже бегут мурашки. Кто вообще допустил его до работы с детьми?
Послушно иду за ним по пятам в пансион своего временного факультета, утопая в собственных мыслях, и не замечаю, как мы подходим ко входу в башню.
– Прямо за дверь, вверх по лестнице. Дальше сама разберешься. Ох, одни хлопоты от этих дам…
Не попрощавшись, капрал скрывается в тени коридора. Постепенно его шаги затихают, но я все равно зачем-то прислушиваюсь. Не хочу заходить, оттягиваю момент. Там незнакомые люди, которым не терпится узнать новости. Уверена, там же ожидает декан, а у меня нет желания пересказывать нашу беседу с ректором. Хочется просто вернуться домой, нажаловаться маме, что сегодня меня унизили и оскорбили, приняв за ворожейку, а потом посмеяться с ней над этой нелепой историей. Но дом далеко. Из Академии не сбежать. И Арислав…
Меня резко дергают за рукав и тащат в какой-то темный закуток в коридоре, предназначенный непонятно для чего. Такое ощущение, что раньше там стояла статуя, а сейчас ниша оказалась пустой. Я замахиваюсь, собираясь отвесить наглецу звонкую пощечину, но вовремя замечаю длинные белые волосы и позволяю Андрису вести меня за собой. Он толкает меня в нишу, заставляя прижаться к стене, а сам упирается рукой в стену, отрезая путь к бегству.
– Что сказал ректор? – спрашивает брат, и я слышу сквозь напускное равнодушие знакомые отголоски тревоги. Иногда брату на меня не наплевать, но эти моменты столь редки, что мне кажется, будто я видела их только во снах. – Не заставляй меня спрашивать дважды. Я не в духе.
А я все равно медлю с ответом. Свет Амарии никогда не ошибается. Идеальный артефакт, который создавали и отлаживали множество великих умов. Разные намеки, что родители могли скрыть от меня какую-то правду. Если я поделюсь с Андрисом своими опасениями, он…
– Говорят, что это ошибка, – улыбаюсь я, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал. Получается плохо. – Иногда этот артефакт все же дает сбой из-за большой нагрузки. Сказали, что вызовут магика-натуралиста из столицы, который сделает независимый осмотр и установит мою природу. Придется подождать месяц и поучиться на этом факультете Всадниц, а потом переведут к вам.
Ложь льется так складно, что я сама себе удивляюсь. И зачем я вообще лгу? Почему бы не рассказать брату обо всем? Нет, он не должен знать. Если он тоже спросит, почему у меня нет сомнений в том, что я дракон, я не смогу рассказать ему про эту позорную брачную метку. Пусть лучше считает, что волноваться не о чем.
Но Андриса не так-то легко обмануть.
– Давай напишем родителям? – предлагает он, чересчур серьезно глядя на меня своими серебряными глазами. – Расскажем, что произошло. Ведь была причина, по которой они не хотели нас сюда отправлять. Вдруг все это как-то связано?
– Нет, даже не вздумай! – качаю я головой. Кровь отливает от лица при мысли, как забеспокоится мама, узнав, что у меня с первых дней все пошло наперекосяк. А папа снова скажет, что я его позорю. – Я напишу им, но позже, когда приедет магик. Без их согласия он не сможет сделать осмотр. И потом, вдруг они решат наплевать на договор и заберут нас до исполнения обязательств? Пообещай, что не будешь их беспокоить раньше времени. Нет. Поклянись.
Я протягиваю вперед мизинец. Когда мы были маленькими, еще до того, как начали постоянно ссориться, мы часто играли в клятвы. Клялись во всем подряд просто потому, что держаться мизинцами друг за друга было весело. Теперь мы оба стали серьезней относиться к своим клятвам и перестали касаться друг друга без лишней необходимости. Я и не помню, когда в последний раз предлагала ему взяться за руки.
Андрис смотрит на мою руку, и по его взгляду я ничего не могу понять. Иногда мне кажется, что внутри него бушует целый океан самых разных чувств, которые он сдерживает, а иногда – я не вижу ничего. Только пустоту. Наконец, он хватается за мой мизинец и крепко сжимает его своим.
– Клянусь.
Держит меня еще мгновение, а потом резко одергивает руку и уходит, не попрощавшись. Я сползаю по стенке ниши и сажусь на холодный каменный пол. Сердце стучит, как ненормальное, и я молю его прекратить. Ты не можешь стучать так сильно сейчас. Мы же договорились. Это неправильно. Перестань!
– Да где же она? – проносится по коридору голос командора Даркрейн. – Должна была уже вернуться…
– Я здесь, – коротко отвечаю на ее зов, выходя из ниши. Хорошо, что она появилась. Очень вовремя. – Мы все прояснили, командор.
– Отлично, – Ярина улыбается одним уголком губ, становясь вдруг похожей на игривого ребенка. – Проходи. Будем знакомиться с сестрами.
Иду к ней навстречу, но у самых дверей оглядываюсь. Андриса нет, словно минуту назад он мне привиделся. Ну и хорошо. Надеюсь, это был просто мираж.
