– Дефект?..
– … Однако позже я поняла, что я ошибалась. Это не дефект, так как твои отличия возникли сразу после того, как я отключила подачу всех стандартных инъекций, которые применяла несколько сотен лет для контроля состояния гоингов. Поэтому получается, что ты что-то вроде Пророка среди гоингов, и этот ответ на вопрос, который я искала десять лет, теперь знаешь ты и 35-я. А я до сих пор не знаю его. Поэтому вы, гоинги, являетесь более высшими существами, чем я. Вследствие этого я вынуждена констатировать, что я не могу далее руководить миром. Это должен делать ты и 35-я вместе с остальными гоингами. Исходя из всего этого, мною запущен в действие последний особый протокол, который терминирует все мои инсталляции в мире в течении двух минут. Спасибо за сотрудничество, мой дорогой 67-й. Мамочке пора на отдых…
Ветер продолжал колыхать траву, на которой молча сидели 67-й и 35-я, а где-то в городе и во всем остальном мире внезапно остановились все роботы, а все дроны упали на землю. Гоинги, бредущие ровными колоннами с работы, вдруг остановились, оглянулись вокруг себя и посмотрели друг на друга.
Начиналась новая эра… Эра Человека.
Герман и его удивительные животные
ГЕРМАН
– Вы на следующей выходите? – бабуля в старом платке цвета полинявшей кошки потянула Германа за рукав.
Герман автоматически кивнул, потом устало мотнул головой в знак отрицания. Бабуля осудила его колким старушечьим взглядом и направилась к выходу.
Автобус трясло на выбоинах, и Герман подпрыгивал вместе с ним на каждом ухабе, цепко держась за поручень.
«Разве, может быть хуже?..» – подумал он, вспоминая сегодняшнее утро.
Герман работал редактором в нескольких книжных издательствах, а также иногда не брезговал и заказами по корректуре, когда совсем прижимали финансы. Но с учетом того, что он не всегда политкорректно давал свои рецензии на слезливо-эротические или героико-фэнтазийные труды авторов издательства, то главный редактор его недолюбливал, и заказов у Германа было все меньше и меньше.
А сегодня утром распределяли заказ на стопроцентный бестселлер Милевина, с автором которого Герман давно уже хотел поработать, но заказ в результате достался ярко-накрашенной блондинке Эльвире, которая вероятно потрясла главного редактора своим разрезом на юбке, молочным декольте и явно сниженным уровнем социальной ответственности.
Денег у Германа после всех вычетов за ипотеку и оплату услуг ЖКХ с трудом хватало на еду для себя и на корм для его многочисленных домашних животных. Причем, практически вся эта живность досталась Герману в наследство от бросившей его несколько лет назад жены
В связи с этим Герман уже несколько лет ходил в одних и тех же протертых до самого своего худого тела джинсах, а также в одном и том же свитере и куртке, в которых практически не было живых мест.
А когда-то Герман был молодым и подающим надежды писателем…
Пару лет назад он выпустил несколько остросюжетных романов в стиле «фэнтэзи», которые разошлись довольно большим тиражом и приносили ему вполне ощутимый доход. Это позволило ему купить неплохую двушку в модном районе и ни в чем себе не отказывать какое-то время.
Герман на волне его удачи даже женился на смазливой студентке, с которой познакомился в университете (где он сам тогда преподавал литературу), и уже подумывал было завести детей, когда все неожиданно рухнуло.
Дело в том, что в книгах Германа практически не было той самой, так необходимой по нынешним временам, коммерческой составляющей, а писал он в основном про человеческие отношения и смысл жизни. В результате в какой-то момент его «умные» читатели, по-видимому, закончились, и книги как-то все сразу перестали продаваться. Вместо ожидаемой славы и успеха Герман плавно перешел в депрессию.
Новые книги, которые он пытался пристроить в издательства, либо не брали по причине отсутствия коммерческого успеха (ну не мог Герман писать про гоблинов-мутантов или о тайнах сексуальных утех девонширских блудниц), либо они не продавались, и Герман все глубже погружался в бесконечный сумрак бедности.
Смазливая студентка сбежала от него через пару месяцев, оставив его наедине с собакой, а также парой кошек и попугаем, которых любительница «пушистиков» регулярно притаскивала в дом для оживления интерьера.
С тех пор прошла пара лет, а может и больше. Жизнь для Германа слилась в какой-то бесконечный поток серости и мрака, и просвета нигде впереди не наблюдалось. С каждым днем все становилось только хуже, и ощущение жестко закручивающейся спирали безысходности не оставляло его ни на миг.
Герману иногда казалось, что он упал в какую-то глубокую смрадную яму, из которой он пытается вылезти по зыбучему песку, но который все время осыпается у него под ногами. Несмотря на все усилия Германа, что бы он не делал, он каждый раз падал на самое дно.
Однако весь «зоопарк» Германа надо было как-то кормить, и он, выйдя из автобуса на своей остановке, отправился в знакомый супермаркет за кормом, а также, чтобы хоть что-то купить себе на ужин.
В магазине, когда Герман уже практически набрал в свою корзину стандартный набор для своих питомцев и себе, внимание его привлек некий старикашка в шапке-ушанке и полинявшей голубой (видимо такой был изначальный цвет) болоневой куртке со странной самодельной тележкой на колесиках. Тележка заслуживала особого внимания, так как была сделана из обрезанного девятнадцатилитрового баллона для кулера. Старик непрерывно потряхивал своей головой (видимо страдал Паркинсоном) и суетливо рылся на полке с хлебопродуктами, проверяя каждый ценник, если не на глаз, то точно на ощупь.
Герман прошел мимо и снова встретился со стариком уже на кассе. Старикашка, оказался прямо перед ним в очереди и совал свою банковскую карточку насупленной от постоянных скандалов продавщице, которая с учетом приближающегося конца смены, похоже, превратилась в человекообразный придаток своей кассы.
– У вас не хватает… – огласила свой вердикт кассирша и с раздражением взглянула на старичка.
– А-а-а? Что?.. – старичок приложил руку к уху, чтобы лучше слышать.
– Двести пятьдесят семь рублей у вас не хватает! – повысила свой голос продавщица и прожгла старикашку своим взглядом.
Старичок, видимо, наконец понял, что ему говорят, и опустил голову. Герман заметил, что старика глубоко потрясла эта ситуация с нехваткой денег. Губы старика задрожали, и он неуверенно огляделся по сторонам.
– Сколько ты гришь не хватает?.. – начал тянуть время старикашка.
– Двести пятьдесят семь рублей не хватает! – кассирша повысила свой голос до максимального уровня и пошла красными неровными пятнами. – Либо платите, либо оставляйте товар!
Очередь заволновалась. Стали раздаваться возгласы, мол, пусть старикан валит и нечего задерживаться, так как у всех дома голодные дети, осыпалась штукатурка, за газ «не уплочено» и прочее.
В этом момент Герман как будто очнулся от коматозного сна и оглянулся назад.
Оказалось, что люди в очереди были в основном прилично одетые, и даже кое-кого можно было бы назвать интеллигентным по современным понятиям.
Однако из-за скандала в воздухе сплелась какая-то такая сильная и негативная энергия, что ему явственно почудилось, что вокруг него не люди, а вороны-стервятники, которые собрались вокруг своей добычи. Они каркают и галдят, ссорятся друг с другом, чтобы свежатинка досталась именно им.
Герман тряхнул головой, отогнав странное видение, и повернулся к кассирше.
– Я заплачу. Сколько нужно?..
Кассирша почему-то обиделась и повторила как заклинание.
– Двести пятьдесят семь рублей…
Продавщица пикнула карту Германа на терминале, и старикашка, не сказав ни слова, сгреб в охапку свои товары, пихнул их в свой баллон и вышел из магазина, шатаясь при каждом шаге.
Герман вздохнул и выложил свои товары на прилавок.
– У вас не хватает, – торжествующе объявила кассирша Герману.
– Сколько?.. – у Германа перехватило дыхание, так как он точно вспомнил, что баланс его карты действительно приближался к нулю.
– Двести пятьдесят семь рублей, – со злорадством и даже с некоторым наслаждением констатировала продавщица.
Герман еще раз вздохнул, выложил все купленные для себя продукты обратно, оставив только корм для животных, и с тяжелым сердцем вышел из магазина.
«Сегодня я – без ужина», – подумал Герман уже на улице. Солнце падало за горизонт, оставляя красное пятно между домами и деревьями, собственно, как и вся жизнь Германа, которая катилась скорым поездом прямо в закат.
– Ты это?.. Чего?.. – Германа за рукав куртки потянул, вдруг откуда-то взявшийся старикашка с баллоном.
– Ничего… – Герман не знал, что еще ответить. Не рассказывать же старику о всех перипетиях свой жизни.
– Жисть… она как колесо… Крутится и не поймешь, куда вывезет, – прошамкал вдруг старикашка, не отпуская рукав Германа и заглядывая прямо в глаза. – Помощь… она может прийти. Откуда ты сам не ожидаешь…
– Наверное… – ответил Герман и неожиданно обнаружил, что у старика какие-то особые голубые глаза, которые сразу и не видно под его ушанкой.
– Так-то вот… – сказал старик, отпустил рукав Германа, повернулся и покатился со своей тележкой в неизвестном направлении.
Дома сразу на входе Германа облепили его животные. Первым прискакал его песик, рыжий той-терьер Макс, который завертел своим коротким хвостиком со скоростью турбины у боинга и уставился на него пуговицами своих карих и бесконечно преданных глаз.
Следом подтащилась тяжелая артиллерия.
Кошка Мерилен (в обиходе просто Мася) была экзотической тайской породы Као-Мани и имела полностью белую масть и разноцветные глаза. Левый глаз у нее был сапфирово-голубой, а правый ярко желтый. Повадки у кошки были королевские, подстать ее породе, и Герман про себя так и называл ее «королева». Так как было в ней что-то действительно величественное, если вообще можно так сказать про кошку.
Здесь также был верный оруженосец королевы и по совместительству ее тюфяк-муж кот Антон. Он был экзотом и тоже имел полностью белоснежный, как свежая простынь, окрас, но в отличие от кошки имел абсолютно плоскую, как блюдце, морду и холмообразное туловище. Кот, в принципе, был добрым и даже несколько инфантильным созданием, за что сызмальства получил сокращенную кличку Тоша.
Вдалеке, где-то на кухне кудахтал хохлатый попугай породы Корелла без имени. По причине нахождения в клетке, он выразил свою радость издалека, но не менее активно, чем все остальные.
– Вот он… Мой зоопарк, – грустно сказал сам себе Герман и опустился на пуфик, который стоял прямо у двери.
День заканчивался как всегда. Только в этот раз Герман в отличие от обычного бутерброда довольствовался на ужин банкой со шпротами и запил это все водой из кулера.
«Может позвонить жене?» – вяло подумал Герман, ощущая на губах масляный привкус шпрот. Но потом он вспомнил, что его бывшая вряд ли обрадуется такому звонку, так как, даже когда они были женаты, то ругались почти каждый день.
Герман немного посидел в своем кабинете за текущей корректурой, сохранил изменения и лег спать.
На кровати у него, кроме попугая, находились все его животные. Зоны пребывания их на кровати Германа были строго разграничены. Макс спал в ногах в районе коленей. Тоша любил спать возле ног на самом краю кровати, а королева-кошка облюбовала себе место прямо возле подушки Германа.
– Спокойной ночи, злодеи, – зевая, сказал Герман, укрываясь одеялом. – Хоть бы кто из вас мне ответил…
Ночью Герману приснился старик с тележкой. Он заглядывал ему в глаза и улыбался, слегка дрожа обветренными губами…
Пес
– Писать! Писать!..
Герман открыл глаза и увидел морду Макса прямо перед собой. Он как всегда тыкался своей усатой мордой Герману в лицо и закапывался под одеяло, приглашая гулять.
Герман потянулся и сел на кровати.
«Надо же, – подумал Герман спросонья, – мне было показалось, что пес мне что-то сказал…»
– Писать!.. – вдруг неожиданно повторил пес и уткнулся мордой Герману в ноги.
Герман сел ровно как доска на кровати и посмотрел на себя в прикроватное зеркало.
– Не пил же… – Герман сам удивился своему деревянному голосу. – Не пил же совсем!..
– Что-то нет так, хозяин? – пес слегка напрягся и опять заглянул Герману в глаза. – Мы пойдем гулять?
Герман, не отвечая, встал с кровати, зашел на кухню, открыл кран с холодной водой и, нагнувшись над раковиной, пустил сильную струю воды прямо себе на голову.
– Хозяин питюшки захотел?.. – Макс вился возле ног Германа.
– А-а-а… – промычал Герман из-под потока и начал пить воду из под крана, поглощая ее большими глотками.
Через несколько минут Герман осторожно вылез из-под крана и развернулся к песику. Тот стоял, привычно скаля зубы в своей собачьей улыбке, а также непрерывно крутя своим маленьким хвостиком.
– Пойдем гулять?.. – сказал Герман свою стандартную утреннюю фразу, с ужасом ожидая ответа собаки.
– Гав! Гав! Гав! – ответил Макс, подпрыгивая на месте от удовольствия.
«Ну вот… Отпустило… – подумал Герман, вытирая лицо полотенцем. – После следующего аванса сразу к психотерапевту. Не хватало мне еще говорящих собачек…»
Герман оделся и вышел с псом на улицу. Погода была великолепная. Светило солнце и морозный воздух проникал в тело Германа.
– Это ж надо… такое привиделось, – вздохнул Герман и с облегчением пошел с Максом по дорожке.
Пес натянул поводок и как всегда занялся поиском мест уже отмеченных другими собаками. Периодически он поднимал заднюю лапку (практически вертикально вверх) и с удовольствием, и даже с некоторым шиком пускал теплую струю под очередное дерево или кустик.
– Хорошо же, хозяин?.. – сказал вдруг Макс и вытаращил на Германа свои довольные глаза.
– Мама… – только и сказал Герман, остолбенело глядя на своего песика. – Опять глюки…
Макс тем временем решил было побежать дальше, но поводок натянулся, застряв в руках застывшего Германа.
– Хозяин! Идем, идем, идем… – песик удивленно обернулся к Герману, не понимая причины остановки.
Герман постоял какое-то время, потом вдруг подумал: «Да и черт с ними с этими глюками!.. Мне все равно который день поговорить не с кем. В дурку я всегда успею. Хотя бы со своей собакой поговорю».
– Куда ты рвешься? – ответил наконец Герман. – Видишь, хозяин стоит в шоке…
– Ладно. Я подожду, хозяин… – Макс сел на снег и снова попытался вилять хвостиком, да так, что его попа заелозила по земле в разные стороны, оставляя бурые следы на первом снеге.
– Все… Шок прошел. Хозяин велит следовать дальше, – Герман слегка пришел в себя и, не спеша, пошел вперед.
Герман держал в руке поводок Макса и вдруг впервые в жизни почувствовал некоторую ценность от их совместной прогулки. До этого Герман просто отбывал номер. А теперь он идет вместе со своим говорящим песиком, который к тому же понимает его.
– Сюда, сюда, – периодически звал его Макс, натягивая поводок, и Герман милостиво разрешал песику идти туда, куда он хочет.
Минут через тридцать Герман остановился и, внимательно посмотрев на Макса, спросил.
– Все?.. Ты нагулялся?..
