Анна Б. "Услышь меня"

– О, Лева, а я тебя уже искать хотела. – Алиса быстро отодвинулась от юноши. – Ты куда пропала?

– Я просто… – Девочка на миг замолкла, но быстро нашла нейтральный ответ: – Ну, ты поняла.

– А, ну да. Илай сказал, что вечером мы все вместе идем на озеро. Ребята хотят развести костер и жарить на нем хлеб и картошку. Я уже позвонила маме, она разрешила. Так что мы пойдем, наверное, готовиться.

Девушка встала из-за стола, и Илай тут же поставил игру на паузу. За все лето Лева не услышала от него в свой адрес и пары фраз. Это стало для нее настолько привычным, что она изрядно удивилась, услышав вслед:

– Алиса, напиши мне, когда будете готовы, и мы вас проводим. Пока, Лева.

– Пока, – только и ответила девочка, пулей вылетев за подругой из комнаты.

* * *

– Нам все же придется на этом остановиться, – резко говорит Лука. Его скулы будто становятся острее. Как и серость в глазах. Она уже не мягкая, как кашемир. Она – металл.

– Знала же… – тихонько рычу сквозь зубы в ответ.

– Так почему это вызывает в тебе именно гнев? Кстати, снова гнев.

– Потому что и говорить об этом случае не хотела, он неважен, он незаметен, в нем нет боли. И это не гнев, это досада. Она от скуки. Вообще никогда и ни с кем не хотела все это обсуждать. Но каждый раз, как я начинаю это все вспоминать, мне в голову приходит этот случай как что-то первое. Каждый чертов раз!

Я чуть ли не рывком возвращаю чашку на стол. Сделай я это сильнее – получила бы осколки и лужу. Сейчас же только жалостливый, но недовольный скрежет и звон.

– Книгу нельзя читать от конца к началу, если только так не задумал автор. В данном случае дальние события проецируют события ближние. И причинно-следственные связи нам также нужно понять. И объяснить в первую очередь самим себе. Могу еще много умных слов сказать, но твоя злость указывает на полное твое понимание, что говорить об этом все же придется. Не удивлюсь, если с криками. Также не удивлюсь, что ты всегда избегала этой темы, причем путем окончания диалога и выхода за дверь.

Вижу, что Лука снова спокоен. Первая реакция прошла. Появилась вторая: интерес врача, как к жертве… ну, или к пациенту, что для меня одно и то же и именно в таком порядке. Это бесит. Что все видит – бесит. Что понимает – бесит. Что белый грязный лист от его жестких слов становится белее – неожиданно тоже бесит. Лечит он – ха, как же!

– Не считай меня униженной и оскорбленной. Я не жертва того самого на букву «п» начинающегося, это был мой выбор. Насколько вообще может иметь выбор подросток в четырнадцать лет. Может же?

– Может. Выбор между хорошо учиться или плохо. Слушать родителей или нет. Танцевать или на скрипке играть. Читать или не читать. Продолжать список не буду, но суть ясна: в каждом возрасте свои варианты выбора и их последствия. Но в четырнадцать не должно существовать выбора между поддаваться ли обаянию взрослого человека или нет – пол тут не играет роли. Гормоны и эмоции работают против осознанности. Мы это и разбираем. Кстати, ты первая об этом и сказала.

– Не поняла сейчас, – тупо бурчу я.

А ведь и вправду его не понимаю. Даже гневаться перестаю. Смотрю как баран на новые ворота, делаю умное лицо и уже не хочу топать ногами от злости и предметы швырять. С размаху так, чтобы разлетались вдребезги на тысячи осколков. И чтобы собрать их было невозможно потом, просто выгребать все лопатой – и на помойку.

– Вот бы так и с прошлым, – роняю реплику, как бисер, скорее про себя, чем вслух. Оказывается, что все же вслух.

– Как именно ты сказала? На помойку? – переспрашивает без улыбки. Мы словно в теннис фактами играем. И словами заодно.

– Все разбить, уничтожить, свалить в кучу – и на свалку. Один год, потом еще один. А к ним парочку людей. И дней бы эдак сорок туда же.

– Ты считала?

Он раскрывает руки и кладет их ладонями вверх на подлокотники кресла, монах чертов. Перекидывает ногу на ногу, брюки чуть задираются. Вижу носки – новые, по всей видимости. Туфли коричневые. С серым красиво.

– Лука, я устала что-то сегодня. Не могу больше. Сколько мы уже сидим? Час, два?

– Почти пять, первые сорок минут ты молчала, – молниеносно отвечает мужчина. «Как так, если за временем не следит?»

– Так много?! – я ужасаюсь. Сколько же времени потеряно, ушло в никуда, а главное, какой потом мне выставят счет за услуги?

– Это не много, это столько, сколько нужно было. Запишешься по телефону или сейчас?

– Я не ухожу. – Стоило произнести вслух, что эта беседа заканчивается, как на меня накатывает паника. – Лука, я не хочу сейчас уходить. Все уже не по плану. Не так, как обычно. Значит, пусть идет так, как никогда не шло, но и я сама никуда не уйду. Ну, – смеюсь тихонько, – если ты сам не прогонишь.

– Не прогоню. Но на вопрос ответь сама.

– На какой? Про выбор у малолетки?

– Именно. И мы продолжим.

– Нет, Лука, выбора не было… – отвечаю и удивляюсь, как легко называть почти незнакомца по имени. За секунду прихожу в себя и начинаю совершать попытки думать. – Хотя нет, был: сказать Алисе. Или маме. Или Эмме – она была классная тетка, как ни крути, хоть и со своими заворотами. Обожала дочь, но и ко мне относилась очень тепло. Да и сейчас относится, что самое забавное. Но в то время я выбрала молчание. Хотела скрывать, наслаждаться этой первой взрослой тайной. Запретом, который получилось нарушить без чьей-либо помощи. Мое первое личное достижение.

– Ты им гордилась?

– О да! – я смеюсь уже в голос. Потом ловлю себя на жалости к себе и торможу. – Гордилась, еще как…

* * *

Остаток дня прошел в активной подготовке к предстоящему вечеру. Были собраны теплые вещи и вкусности к костру. Мама Левы видела, что дочь снова улыбается, и была благодарна Алисе за то, что та выводит ее в люди.

– Ни с кем не гуляет, даже странно, – как-то пожаловалась она Эмме, лучшей подруге, давней и самой близкой. – Что происходит – не могу понять, и вытащить из нее правду тоже не могу. Уходит куда-то одна на целый день, возвращается еще более кислая, чем уходила.

– Просто такой возраст, не переживай. А может быть, что влюбилась? – предположила Эмма.

– Об этом тоже думала. Кстати, ты не заметила, что Илай поглядывает на Алису? – неуверенно спросила Александра. – Твоей-то он как?

– Алиске? Так у нее парень есть. Ждет, пока вернется. Так что вряд ли. А я думала, что он Леве нравится, разве нет?

– Да нет, я бы заметила, они же там постоянно, да и Нико с Илаем заходят хоть раз в день. Алиса, – окликнула она девушку. – Подойди сюда, пожалуйста, на минутку.

– Да тетя Алекс, что такое?

– У меня к тебе деликатный вопрос, – начала Александра. – Тебе Лева ничего не говорила про Илая? Что он ей нравится или еще что-то подобное? Вы у них каждый день бываете. Видно же, что не просто так. Она туда прямо так и несется.

– Влюбилась? В Илая? – удивленно подняла плечи Алиса. – Да нет, тетя Алекс, ничего такого. Да он же маленький еще, – надула губы девушка, но потом все же стала серьезнее. – Я обязательно у нее узнаю и вам расскажу. Вы не переживайте, ладно? Я за ней присмотрю обязательно, чтобы ничего плохого не случилось. Просто там весело, есть с кем гулять, поэтому мы с ними. Больше-то и не с кем, не Грача же и его семейку развлекать.

– Спасибо, Алис. Про Грача, как ты его называешь, я сама что-то беспокоюсь – так себе публика, аккуратнее. Вы к вечеру готовы? Все собрали? – Алекс и Эмма одновременно посмотрели на собранный рюкзак. – Ты же не будешь там пить алкоголь?

– Для нас с Левой это просто костер, про других не буду ничего говорить. Кто-то из ребят еще хочет взять гитару. Так что будем песни петь все вместе.

– О, песни – это хорошо. – Эмма с гордостью посмотрела на дочь, ведь та пела уже с пяти лет. Любимой ее композицией в детстве была песня про черного кота. Лева же ее ненавидела. А взрослые умилялись, когда смотрели видео, на котором Алиса машет юбкой и подпрыгивает, исполняя эту незамысловатую чушь.

Лева стояла неподалеку и видела, как мама разговаривает с ее лучшей подругой, подмечая, что ей самой Александра так никогда не улыбалась. Да и гордости за дочь тоже никогда не проявляла. Игрой на виолончели не удивишь на улице или во время прогулки с друзьями, а вот пение, как у Алисы, доступно всегда.

По дороге к костру девочка решила поделиться с подругой самым сокровенным. Ночь была теплой и радушной. Ей было так же легко доверить все свои тайны, как и лучшей подруге. Лева остановила ее у молодого дуба и, стоя в густой зелени его кроны, сказала:

– Алиса, я тебе должна кое-что рассказать, только пообещай мне, что ты об этом никому и никогда не проболтаешься.

– О, как интересно, давно пора, – хитро сощурилась Алиса. – И что же? Что-то интересное про Илая?

– Нет, не про него. Поклянись мне никому и ничего не говорить, особенно родителям! – девочка схватила подругу за руку и крепко сжала. – Поклянись нашей дружбой!

– Я тебе клянусь, что ничего не скажу. – Алиса сжала в ответ маленькую ладонь и кивнула.

То самое событие, которое заняло всего несколько секунд, Лева описывала долго и в подробностях.

– Он когда рядом со мной, у меня такое ощущение, что я сейчас сгорю. Везде очень горячо, и я не знаю, что и как делать. Алиса, что же теперь? Мне же нравится Илай, а это его отец. Ведь ничего же не может быть, да?

– Почему не может? – Алиса в упор посмотрела на подругу и довольно улыбнулась. – Ты ему нравишься, этому мужику, это видно. Я заметила, как он смотрел на тебя, когда звал кататься. Так вот почему ты хочешь постоянно бывать у них дома. Ты влюбилась еще и в Нико!

– Нет! Я не влюбилась! – Лева в ужасе замотала головой, чуть не ударившись о ствол дерева. – Я просила тебя помочь с Илаем, но ничего не меняется, он даже не говорит со мной. Не влюбилась, это точно.

– Да-да, ты влюбилась! Ты хочешь его! Ты ведь девственница еще?

– Да. – Даже в темноте было видно, как покраснела Лева. – У меня еще ничего ни с кем не было.

– Если хочешь, я тебя научу, что надо делать и как. Ну, чтобы мужчине нравилось и тебе самой тоже.

– Нет, не хочу я ничего с ним! – завопила девочка. Но потом замолчала, поймав себя на предательской мысли. Она и вправду хотела еще хотя бы разок ощутить тот огонь, который чувствовала внизу живота. Но не с Нико, а с Илаем. – Мне нравится Илай, а Нико… – она вздохнула и прижала голову к шершавому дереву. – Все не так, как я представляла.

– Я даже тебе завидую, честно. Нико достаточно красивый, у него мотоцикл, он крутой для своего возраста.

– Ты так думаешь? А если я себе все придумала и ничего такого нет? А у него жена! А если родители узнают?

– Не узнают, я ведь обещала никому не говорить. А тебе надо быть осторожнее. И не показывать своих чувств к нему.

– Да нет у меня чувств к нему! Сколько же раз тебе повторить, что мне нравится Илай!

– Ладно, Лёв, не паникуй. Я все поняла. Круто, что ты рассказала. А он хорошо целуется, да?

– Мне кажется, что он хорошо целуется, но мне не с чем особо сравнивать. Хотя мне и вправду понравилось. Пойдем к ребятам, ладно? Я больше не хочу об этом говорить. Там же Илай.

– Ой, да что Илай! Он маленький, я тебе и раньше это говорила. У тебя есть шанс попробовать что-то покруче.

Алиса поправила волосы, прежде чем они подошли к месту сбора. Девочки вышли из густой рощи, в которой мокро и тягуче шелестели деревья, вторя озерной воде. Первым делом Лева нашла глазами Илая. Найти и просто смотреть – почти что предел мечтаний. А вот если бы поговорить или остаться вдвоем – это действительно было бы чудом.

«Отдам все, чтобы он был со мной», – подумала девочка, стоило ей только увидеть его светлые кудри. Огонь играл в них, словно ручной. Лева поправила две собственные косички и натянула повыше в темноте джинсы, которые ей одолжила Алиса. Сегодня нужно было выглядеть превосходно.

– Алиса! – крикнул Грач. – Мы вас как раз ждали. Картошка ждет, чтобы ее зажарили и съели, и я купил тебе вишневое пиво, как ты просила. Вишневого сока не было, извини. – Он заискивающе посмотрел на нее и протянул бутылочку с розовой этикеткой.

– Ага, спасибо, – кивнула та. – Я просила несколько – себе и Леве.

– Вот, возьми. – Он протянул девочке еще бутылку и как будто бы даже улыбнулся. После чего резко развернулся и отошел обратно к друзьям.

Лева удивленно взяла открытый для нее напиток и осторожно сделала глоток.

– По вкусу действительно как вишневый сок. И ты это всегда пьешь?

– Только когда нет чего-то получше. Конечно, вкуснее красное вино и шоколадка, – вскинув брови, ответила Алиса. – Но раз уж ничего нет, то надо держать марку, – прошептала она на ухо подруге. – И тебе советую делать то же самое.

– Вино или пиво – мне все равно не продают ничего. А про марку – это ты не про алкоголь, да?

– Именно. Сделай вид, что тебе Илай совсем не интересен, и поверь мне – он сразу заинтересуется тобой. Все парни такие.

– Но если он мне действительно интересен? Это получается, что надо врать? Как же тогда он узнает, что нравится мне? – Лева села на бревнышко, поставив ноги поближе к костру. И казалось, что на мгновения впала в транс, так сильно ей нравился огонь. Потом тихонько прошептала:

– Мне кажется, что в огне всегда и все одинаковые. И что там всегда все правда. И если туда кинуть цветов и веточек разных и загадать желание, то оно сбудется.

– Вот тебе, кидай. И загадай, чтобы у тебя все получилось.

Алиса сорвала несколько цветков, что росли рядом с бревном, на котором они сидели, и протянула подруге. Девочка что-то прошептала растениям и бросила их в костер. Травинки загорелись чуть синеватым пламенем и исчезли в огне за несколько секунд.

– Ух ты, как быстро горят. – Алиса начала обрывать растущую рядом траву и бросать в огонь в попытках зажечь такое же синее пламя, но оно все никак не появлялось. – Не горит, черт.

– Может, ты желание не загадала? – предположила Лева, с улыбкой глядя на огонь.

– Я все равно получу то, что хочу!

Алиса пнула ногой ближайший камень, и тот с треском упал в огонь в тот самый момент, когда к девочкам неожиданно подсел Илай и, о чудо, начал разговаривать именно с Левой.

– Слушай, Лев, а у вас ведь лодка есть? Может, сплаваем завтра на другой берег? Пожарим что-нибудь или просто позагорать. Алиса, ты, я и Грач. – Юноша смотрел больше на Алису, чем на нее. Но самое главное – разговаривал-то он именно с ней.

– Да, лодка есть, на моторе и с веслами. А тебя отец отпустит?

– Нико спокойно отпустит, – махнул рукой Илай. – Особенно с вами. Родители же дружат, так что можно не волноваться. Хоть на весь день.

– Я полностью поддерживаю, – кивнула Алиса. – Когда выдвигаемся и что берем с собой? Если как сегодня, то я хочу вино и шоколад. И сыр обязательно. И помидоры красные, и к ним соль надо взять.

– Часов в двенадцать. Мы купим, что нужно, – заулыбался Илай. – Можем вместе в магазин заехать и все взять. Или доверишься чужой руке?

– Твоей – вполне, – улыбнулась в ответ Алиса.

«Как так? – злилась Лева. – Он мне нравится, она об этом знает. Зачем так делать?» Но тут же одернула себя. Если б не Алиса, у нее не было бы друзей совсем и все лето приходилось бы проводить одной. А сейчас желание исполнилось: Илай с ней заговорил, и вот они сидят рядом у костра, едят вкусную картошку, а неподалеку кто-то из ребят поет песни. Все так замечательно.

Несколько простых аккордов срывались в темноте со струн, в траве стрекотали кузнечики, пахло дымом, цветами, вишневым пивом из бутылки и даже чьим-то кремом от солнца, что задержался на коже допоздна. Руки были теплые, а мысли легкие и наконец-то счастливые. И все сейчас практически хорошо.

– Ты о чем так задумалась сильно? Лицо серьезное, будто контрольную пишешь. – Алиса обняла подругу. – Сегодня грустить совсем не положено.

– Спасибо тебе огромное, я счастлива просто до безумия. Если такие вечера будут каждый день, то это лето я запомню на всю жизнь. Ты ведь не собираешься уезжать?

– Нет, сестренка, я тут на все лето, обещала же. Да и к тому же у нас с тобой есть две цели – Илай и Нико.

– Тш-ш-ш, – одернула подругу Лева. – Не надо про Нико говорить никогда, ты обещала. Этого больше не будет. И вовсе это не цель, а просто что-то странное.

– Разве? – вскинула брови девушка. – Стоит напомнить тебе о Нико, как ты краснеешь и начинаешь пальцами буквы на ноге выписывать. Ты всегда так делаешь, когда хочешь что-то скрыть или когда нервничаешь.

– Естественно, я буду скрывать – это же ужасно. Если Илай узнает, то он ненавидеть меня станет. Это же отвратительно все! И ты поклялась молчать об этом.