Следующий день прошёл мимо меня. Я действительно доложила отделению об убийстве, доверившись незнакомому мне человеку, и, на удивление, его план сработал. Девочка созналась в преступлении и теперь её матери грозит срок, а ребёнок стоит на учёте. Но меня терзают смутные сомнения по поводу происходящего.
Взгляды коллег всё чаще направлены на меня. Словно я в центре внимания.
Они знают. Всё знают. Каждую деталь.
Дастин наотрез отказывался рассказывать мне о дерини.
«Вы сами всё знаете, детектив, «в своей дурацкой манере повторял раз за разом.
Парень многое скрывает. Если он за моей спиной рассказал всё начальству…
Нет, быть не может. У нас договор. Но…
Мысли терзали меня, путались, словно нити, давили на разум, заставляя чувствовать себя недалёкой.
– Детектив, Вы чего? – послышался голос позади меня.
Я только сейчас осознала, что стою со стаканом кофе посреди кабинета, рассеяно смотря в окно, где ветер гонял последние оставшиеся листья.
– Я в норме, – будто автоответчик сказала я, обернувшись к Дастину.
– Что-то не похоже. Но дело Ваше.
– Определись уже, как обращаться ко мне, – перевела тему, отпив уже остывшего напитка.
– Обстановка подразумевает обращаться уважительно.
И всё. Диалог окончен.
Опять ни слова про дерини.
***
23 ноября
А вот двадцать третье я помню до мелочей.
День вновь начался с таблеток. Это стало привычным.
Женщина моих лет встретила меня с ниспадающей улыбкой, сидя в своём светлом, теплом кабинете.
– Присаживайся, – указала она рукой на диванчик напротив себя. Я послушалась. – Тебе чай, кофе?
Я отрицательно помотала головой.
– Тогда слушаю. – продолжила мисс Мур и замолчала.
И тут позабылись все слова. В голове лишь картинки, которые не могу описать. Но психиатр молча сидела и ждала, пока я выскажусь.
Мне потребовалось приличное количество времени, прежде чем тихо проговорить:
– Они снова тревожат меня.
– Кто? – сделав пометку в блокноте, спросила женщина.
– Семья. Преследуют во снах. Пытаются унести в мир иной.
– Каждый день?
– Раза три в неделю.
Я перевела взгляд на стеллаж с книгами. Где-то среди полок валялись детские раскраски.
– Что-то ещё тебя беспокоит?
– Нет, – не отрывая взгляда, пробормотала я.
Эти вещи я видела каждый раз, будучи в этом кабинете, но почему они кажутся мне новыми?
В глазах помутнело, предметы двоились, голос мисс Мур казался эхом. Я металась из угла в угол, пока не наткнулась на силуэт в конце комнаты. Это была моя покойная родная мать. В таком виде её могли представить только в фильме ужасов. К сожалению, я не актриса. Рябь усиливалась. Мертвец поднял голову. Движения казались отрывистыми, будто всё её тело онемело.
– С-с-скажи ей, – прошипела она, – скажи ей.
Одна и та же фраза заставила участиться мой пульс. Я непрерывно смотрела в одну точку, разглядывая мельчайшую деталь в силуэте: порванная сорочка, грязные руки и ноги, слипшиеся волосы, белая кожа.
Краем глаза заметила, что психиатр обернулась, после чего силуэт пропал и всё пришло в норму.
– Томи, – приводила меня в сознание мисс Мур. – Томи!
Я моргнула, продолжая смотреть в угол.
– Кто там был?
– Моя мать.
Рука женщины дёргалась, она быстро записывала что-то на бумагу.
– Я пропишу тебе более сильные таблетки, раз галлюцинации перешли границу.
– Это не галлюцинация, – хрипло отметила я, – хоть убей, она восстала, чтобы забрать меня домой.
9 глава. Замена
Скорее всего, я бы лежала уже в психбольнице, если бы не была единственным работающим детективом. Лондон нуждается в помощи, и всё свалилось на мои плечи. Большинство моих коллег предпочитают заниматься бездельничеством, их обязанности плавно перетекают ко мне. Я уже чувствовала себя в роли полицейского, адвоката, следователя, даже побывала матерью двоих детей. Поэтому мисс Мур невыгодно отправлять меня на лечение к профессионалам и приходится справляться таблетками. После того, как я научилась говорить «нет» людям, которые этого заслуживают, в мой адрес посыпались угрозы срезать зарплату.
Каждый приём у психиатра так или иначе проходит одинаково: я рассказываю, что меня тревожит, женщина слушает, удивляется, беспокоиться, а потом выписывает мне новый препарат, на который в дальнейшем потрачу половину своего заработка. Поэтому, выйдя из здания на улицу, снова не почувствовала ничего свежего. Морозный ветер бил по щекам, словно стараясь привести меня в сознание после увиденного. Моя мать. Родная, не приёмная. Она вновь перешла границу.
Я должна срочно позвонить мистеру Гранту, дабы взять хотя бы день-второй отгула. Заранее представив реакцию и преодолев отвращение, отправилась пешком до дома, набирая номер. Послышались гудки, а затем на другом конце трубки раздался низкий мужской голос:
– Слушаю.
– Мистер Грант, доброе утро. Это Томико Ханс.
– Что-то серьезное случилось?
– Я хочу взять выходной на завтра, – на одном дыхании произнесла. Повисла тишина. Шелест бумаги, хмыканье и тут раздался ответ:
– При всём желании и уважении, я не могу дать тебе отгул, – это было ожидаемо, но всё равно очень неприятно. Будто меня лишили кислорода.
– Каждый сотрудник имеет право на отдых, – пререкалась с ним, – и я не являюсь исключением.
– Вам недостаточно двух дней в неделю?
– Эти два дня я работаю. В основном сижу на заменах, – рука самовольно сжала телефон.
– Мой ответ не изменится. Ждём Вас завтра. Всего доброго.
Не успела я рот открыть, как мистер Грант повесил трубку. От злости мне хотелось разбить смартфон об асфальт. Но осознание того, что даже без связи меня достанут на любом конце планеты, вывело меня в тупик. Я остановилась. Организм не выдерживает и требует отдыха. Я давно не спала нормально и забыла, что это, здоровое питание и самообразование.
Мои размышления прервал стук по плечу. Я обернулась и увидела Дастина. Спрашивать не буду, откуда он тут появился.
– Доброе утро, детектив, – начал он задористо, – отпуск не дают?
– Да, – смирившись с тем, что парень знает обо мне больше, чем я, кивнула.
– Жаль. Будь я твоим начальством— дал бы график два на два.
– Пожалуй, я воздержусь от такого начальства.
Я двинулась вперёд, Дастин не отставал. Странно признавать, но порой его компания помогала. После посещения психиатра и разговора с начальником остался лишь негативный осадок, но лёгкий и непринуждённый тон напарника подал мне веру в то, что получится выспаться ещё до смерти.
Но, сняв розовые очки, станет понятно, что делает это он из выгоды.
Решив не терять возможность, я снова спросила у него о дерини. Неожиданно, в этот раз он дал мне точный ответ:
– Дерини видят то, что не увидит обычный человек. Ты когда-нибудь слышала о тварях?
– Нет, – заинтересованно помотала головой я. Дастин ухмыльнулся.
– Надо будет тебя с ними познакомить. Но предупрежу: они весьма неприятные личности.
Это уже лучше, чем пустое молчание. День прошёл не зря.
Дастин
Сегодня я замещал Томико. Конкретно, занимался самой скучной работой в офисе: разбирал бумаги. Уже давно заметил у девушки привычку распределять папки на полках: сверху завершённые дела, – а это около трёх первых полок высоких шкафов— снизу— дела в процессе. Парочку из них мы решаем на данный момент. Я хотел было порыться в документах, как вдруг тихо открылась дверь.
– Мисс Ханс, не могли бы Вы… – улыбка на лице Гранта вмиг померкла, стоило ему увидеть в кресле за бумагами не хрупкого, низенького детектива, а его напарника.
Зато улыбка засияла на моём лице, и далеко не дружелюбная. Я до сих пор помню свою первую встречу с ним и замечаю каждый его взгляд в сторону Томико. Прямо сейчас я разбирал документы на столе, от чего меня мужчина и отвлек.
– Где мисс Ханс? – выдавив из себя вежливость, поинтересовался тот.
– Дома, где и должна быть, – непринуждённо ответил я, гордый тем, что с горем пополам заставил этого жаворонка выспаться.
– А с каких это пор ей место не на работе? – он хлопнул дверью. Тон его становился всё менее ласковым.
– С тех самых, когда она на свои плечи взяла весь офис, – язвительно продолжал, не переставая улыбаться.
– Ты права не имеешь со мной так разговаривать! – Грант был в гневе. Видимо, не привык, что ему дорогу переходят. Да и не какая-нибудь курица, а тот, кого именуют Неизвестным, но ему этого знать необязательно. – Не забывай, с кем имеешь дело! Одно моё слово— и духу твоего здесь не будет! – Но терпеть его издёвки над детективом я не собираюсь.
– Моё начальство— это мисс Ханс, и слушаться я буду только её. А Вы даже пальцем меня не коснетесь без её разрешения, – сложив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, парировал. – Отдых она заслужила. Странно, что Вы, как её начальник, не додумались до этого раньше.
На какой-то момент он заткнулся. Поделом ему. Мужчина что-то долго обдумывал, глядя на меня. Я уже готов праздновать победу! Но недолго моё счастье длилось, как Грант снова открыл рот:
– Понабирают нахалов, а потом возмущаются плохой оперативности, – и наконец-то вышел из кабинета.
– Попутного ветра к директору! – предугадав, куда он собрался, крикнул вслед я. – Она Вам скажет то же самое, что сказал я!
«Какой противный тип, – в очередной раз убедился, прежде чем вернуться к наведению порядка. – Когда же его уволят?»
10 глава. Выходной
Томико
Возможно, мне стоит чаще слушать своего напарника. Отдых действительно пошёл мне на пользу. Даже кошмары не снились, поэтому я смогла вдоволь отоспаться. Но из-за того, что проснулась поздно, большую часть дел, запланированных на этот день, – такие как выход в люди, дабы освежиться, посидеть на встрече выпускников университета и тому подобная шелуха – пришлось отложить.
Помешивая в кружке горячий чёрный кофе, в голову невольно приходили мысли о работе. На кого я оставила офис? На преступника. Не думаю, что это кончится добром. Учитывая то, как Дастин хитёр, за ним стоит не спускать глаз. Сегодня я не услышала будильника, хотя точно помню, как ставила его вчера вечером. Проверила телефон— будильник действительно отключен. Если бы кто и пробрался ко мне в дом, то услышала бы это, ведь у меня, к сожалению, чуткий сон.
И снова Дастин. Только он может тихо и бесшумно пробраться в дом и что-либо натворить. Но зачем ему это? Я настолько жалко выгляжу? В нём проснулись осколки жалости и сожаления?
Ну, конечно. Это ему выгодно. Мы оба держимся на воде лишь благодаря моему состоянию, а когда тот увидел мои ошибки и понял, что я ни за что не соглашусь на отпуск, решил прибегнуть к действиям. Он видит человека насквозь, способен манипулировать им или создавать иллюзию своей правоты. И при этом выбрал тернистый путь, встав против закона.
Отхлебнула напиток. Подавилась горечью и случайно опрокинула кружку. Кофе растекся по столу, я выпрыгнула и перебежала кухню в поисках тряпки. Быстро вытерла пятно, кипяток впитался в ткань, я обожгла руку, зашипела от боли и прикусила язык. В итоге, бросила тряпку в раковину и ушла в ванную комнату умываться. Застала себя в зеркале с кружкой в руке. Рука невольно сжалась до побеления пальцев.
Тишину разрушило эхо треска битого о кафель стекла. Осколок остался в ладони, впившись в неё до крови. На момент всё замерло, даже собственное сердце. В глазах размыто, горячая слеза стекала с щеки. Судорожное дыхание привело пульс в дело. Я посмотрела на свои ладони. Они, словно после совершенного преступления, будто горели. Схватилась за голову и скатилась по стенке на пол, жадно хватая ртом кислород. Нужно срочно оглядеться. Что я вижу? Всё в пелене солёной воды. Соберись, Томико! Ну же!
Вижу в проходе чёрный диван, душевую кабину здесь и зеркало выше меня. Раз, два, три… шесть осколков от бывшей кружки, по пять пальцев на руках. Стало полегче. Дышать стало спокойней. Я уткнулась головой в колени, и где-то издалека донёсся женский, приторно сладкий на вкус голос:
