Алексей Боровиков "Фамильяр"

С древних скал речка змейкою вьется.

Чертов гребень возник над водой,
Равнодушно Морана взирает.
Разгулялся вдруг ветер лесной,
Ночь степенной свечой догорает.

Не испить всей печали вино.
Незаметными кажутся слезы.
Слово ведьмы – что все решено.
С безразличием таяли звезды.

Засыпают на время огни.
Может быть, что грядущее – худо.
Но дитя безрассудной любви
Будет верить в забытое чудо.

Плащ из драконовой кожи

Капли воды не похожи,
Дождь до утра донимает.
Плащ из драконовой кожи —
Пусть он тебя защищает.

Всякое может случиться:
В вихре сойдутся стихии.
Сталь в лунных бликах искрится,
Вздыбились кони лихие.

Кровь изукрасила ножны,
Сыплются с елей иголки.
Плащ из драконовой кожи
Вьется расплавленным шелком.

Зарево встало стеною,
Смерть притаилась под боком.
Тайной запретной тропою
Змей к ней крадется с востока.

Судьбы их так непохожи,
Стала на миг ночь темнее.
Плащ из драконовой кожи
Кажется жизни длиннее.

«Сквозь густые туманы, сквозь кольца морей…»

Сквозь густые туманы, сквозь кольца морей
Виден гребень дракона великий.
И луна, что взошла, словно огненный змей,
Раскидала волшебные блики.

Золотистым вином расплескалась вода,
Чуть утихли в ночи самогуды.
Только юная ведьма коварства полна,
И сверкают глаза-изумруды.

Ей подвластна стихия задумчивых гор
И ветров озорные потоки.
Хищный змей устремляет свой царственный взор
Вдаль, где звезд виден купол далекий.

И подернулось рябью в горах озерцо,
Преклонились пахучие дудки.
Змей подарит колдунье морское кольцо
И вплетет ей в косу незабудки.

«Вновь полнолуние, как оберег…»

Вновь полнолуние, как оберег,
Сон колдовством наполняет.
Твой поцелуй, будто тающий снег,
Что в час ночной пролетает.

Снова сияет, искрится река,
Льдинки как будто смеются.
Грозная тень воспарит в облаках,
Он обещал к ней вернуться.

Кружится снег, хоть и ветер затих,
Воск образ змия рисует.
Звездное небо одно на двоих…
Девушка в хате колдует.

Валенок надо ей бросить затем,
Сбылось простое гаданье:
Тех глаз зеленых немыслимый плен,
Он к ней идет на свиданье.

«Ворожи на судьбу, ворожи…»

Ворожи на судьбу, ворожи,
Наколдуй до краев чашу с ядом.
Зачаруй своим пламенным взглядом,
Как вино, разум мой закружи.

Околдуй ты меня, околдуй,
Дай испить приворотное зелье,
Чтобы глаз твоих яркая зелень
Обжигала, как твой поцелуй.

Предадим мы забвению ночь,
Что кружила нас в вихре любовном.
В этом мире безумном, условном
Древний бог нам лишь сможет помочь

Лет минувших разрушить заклятье,
Пробудить задремавшую страсть,
Древних чар подчинить себе власть,
Став в легендах сильнее проклятья.

Жалтис

Пошли девицы в озеро купаться,
Плескались долго, брызгаясь водой.
Взошел над лесом месяц молодой,
И вот пора домой уж возвращаться.

Одежду стала Эгле собирать,
В ее рубашке Жалтис затаился.
Прохладный ветер с девушкой дразнился,
А может, палкой Жалтиса прогнать?

«Уйду я сам, – сказал тогда ей уж, —
Чтоб только ты была моей женою.
Пообещай пойти в мой дом со мною,
Ведь я надежный и богатый муж».

«Да обещай, и точно он отстанет», —
Сказала Эгле старшая сестра,
И уж исчез. Молва пришла с утра,
Что трое сватов к Эгле прибывают.

В амбаре Эгле стали укрывать.
Отец и мать тот час пошли к колдунье,
«О Рагутена, подскажи, ведунья,
Как за ужа нам дочь не отдавать?»

«Отдайте сватам белую гусыню,
Ужей ведь очень просто обмануть».
И засычав, ужи пустились в путь,
Для Жалтиса везя его богиню.

Гегуже сватам с ветки говорит:
«Невеста ваша прячется в амбаре,
Вас обманули, вам гусыню дали», —
И сватов гнев пощады не сулит.

И можно долго в доме горевать,
Отец и мать опять пошли к колдунье,
«О Рагутена, подскажи, ведунья,
Как за ужа нам дочь не отдавать?»

«Отдайте сватам белую овечку,
Ужей ведь очень просто обмануть».
И засычав, ужи пустились в путь,
Однако вновь раскрыт обман беспечный.

И сватов гнев настолько был силен,
Что Эгле было некуда деваться.
Пришла пора ей замуж собираться,
Своей супругой Жалтис окрылен.

Водой озерной стали годы течь,
Детишек трое в шурье народилось.
Но сердце Эгле по родным томилось,
Покуда ночь касалась хрупких плеч.

«Хочу родных своих я повидать,
Ведь столько лет живу я под водою.
Здесь хорошо, я этого не скрою,
Позволь детей с собой в дорогу взять».

«Но чтоб напечь в дорогу пирогов,
Ты в решете носи отныне воду.
Лишь на три дня даю тебе свободу,
Я дольше расставаться не готов.

Там в честь тебя накроют пир на славу,
Придя назад, трикратно так скажи:
«Ты белой пеной проявись, коль жив,