Олег Бушуев "Море памяти"

Кальмары были и акулы.

Я двигался как в невесомости
Замедленным подводным шагом,
С привязанной веревкой к поясу
Как будто с кислородным шлангом.

Я помню сладкое волнение
Предвосхищенья встречи с тайной,
Немой восторг преодоления
И риска зов необычайный —

В душе открыл такие свойства я,
Игрой с грядущим занимаясь,
И так, рискуя и геройствуя,
Во взрослого преображаясь.

Находки

В придорожной пыли находя
Неизвестных приборов детали,
Мы, мальчишки, всегда в те года
О природе находок гадали.

Я фантастику в детстве любил,
И кусок старой радиосхемы
Для меня удивительной был
Частью инопланетной системы —

Словно с неба упавший объект,
Тот, что сделан титанами Марса,
От богов, тех, которых уж нет,
В дар Земле из небесного царства.

Грёзы детства

Помню детских лет виденья
И картины на стене.
Фавны, нимфы словно тени
С них могли сходить ко мне,

Вспоминаю с грустью вместе
Снов и яви перемесь,
Словно снова там я в детстве
И в мечтах тогдашних весь,

Ощущаю озарённость
Светом утренней звезды,
Получаю одарённость
Видеть ангелов следы,

Под подушкой вновь надеюсь
Их подарок вдруг найти
И, от страха холодея,
Встретить фавна на пути.

Маминой согретый лаской,
Веру в чудо я храню,
И слезу над грустной сказкой
Вновь невольно уроню —

Бриллиант воды чистейшей
Детских неподдельных слёз,
Как же плач мой безутешен,
Обо всём, что унеслось!

Что исчезло безвозвратно
Всё, чем жил я в те года.
В область детских грёз обратно
Не вернуться никогда.

Словно воды годы смыли,
Мамы нет уж много лет,
Но остался сердцу милый
В памяти заветный след.

Ну, приснись же…

Ну, приснись же, далёкое детство,
Как когда-то приливом накрой
Эндорфина, наркотика вместо,
Возрастной гормональной игрой.

Видно это природа стремилась
Тягу к жизни во мне поощрить,
Чтоб судьбы моей ниточка вилась,
Чтобы жадно хотелось мне жить.

Радость чистую предвосхищал я
В ожиданье чудес и миров,
Что грядущая жизнь обещала,
Так и нынче жду новых даров.

Дай мне снова святую наивность
И доверчивость, и доброту,
И надежду на высшую милость,
И способность поверить в мечту.

Проведи по неведомым тропам,
Окуни в тихий омут любви,
По плечу как приятель похлопай,
Тайной новой меня удиви.

Так реальны во сне превращенья.
Волшебством снова их назову.
Я хочу пережить возвращенье
В сказку детских годов наяву.

Знаю, то не видения были —
Когда явью казались мне сны,
Где с картины  сатиры[3 - Фавны, сатиры – герои античных мифов] сходили.
Иль в реальности? Ты проясни.

Полу-звери они, полу-боги,
Но, однако, не люди. У них
Хвост и рожки, при том, козлоноги,
И занятье – выслеживать нимф.

Я любые приму объясненья
И поверю, наверно, тогда
В жизнь загробную и в воскресенье,
В измерения сна уходя

Лабиринт снов

Под белым одеялом —
под снежною пургой,
Где сладких снов немало,
там сон мой дорогой.

Он словно нитка длится,
ведя меня сквозь мрак,
И снится, снится, снится,
не кончится никак.

Он – череда событий,
находок и потерь.
Вхожу за ним по нити
в распахнутую дверь,

Туда, где много комнат,
не сосчитаю сам,
То – дни, и каждый вспомнить
могу, в мечтах я там.

В них жизнь я поминутно
всю проживаю вновь,
Не выбраться оттуда,
из лабиринта снов.

Перед глазами всплыло,
как ныне, Рождество,
Когда лет пять мне было
назад тому лет сто.

Воспоминаний ярких
мой праздник полон был,
Когда свои подарки
мне ангел приносил.

Хотел его застать я,
но это было зря,
Так и не видел, кстати,
его прилёта я.

И лишь шуршанье крыльев
сквозь сон я слышать мог,
А утром находил я
волшебный свой кулёк.

Прошло златое время,
но так же быстр и тих,
Дыша мне прямо в темя,
порой он шепчет стих,

Вновь в лабиринте слов я
усну, устав плутать,
И будет в изголовье
он надо мной летать.

Сладкие слёзы