Давно не виделись
Лонели Шадоус
Сначала он перешёл в мой класс. Потом Питер провожал меня до дома. Мы виделись каждый день, и это надоело. Он бегал за мной, носил на руках, словно безумец, не мог оторваться от наших разговоров. Я думала, что так будет всегда…Время идёт, школа заканчивается, одноклассники отдаляются друг от друга. Я убедила себя в том, что больше никогда не увижу Питера, но именно сейчас он стоит рядом и прижимает меня к себе.
Лонели Шадоус
Давно не виделись
Глава 1. Парень из прошлого
Утром я накрасилась, прикрывая свои мелкие прыщики и синяки под глазами. Кожа была ужасно сухой и шелушилась, поэтому пришлось провести долгий и изнурительный обряд, прежде чем макияж лег более-менее приятно для того, чтобы смотреть на себя в зеркало. Кому вообще приятно смотреть на себя? Разве что сумасшедшим или людям со здоровой самооценкой, какой у меня, конечно же, нет. Свои красные волосы я собрала в небольшую косу, доходящую до лопаток. Она была такой тонкой, что больше походила на кнут.
– Ты скоро? Час уже собираешься, а я умираю с голоду, – кричит Аннабель, стоя в осенней куртке на пороге нашей небольшой съемной студии.
Анни – моя лучшая подруга. Мы знакомы больше девяти лет и уже год живем вместе. Раньше мы были одноклассницами, сейчас же одногруппницы. Вместе переехали в один город, пошли в один и тот же колледж, но на разные специальности, так как ее не приняли туда же, куда и меня. Мы учимся лишь ради корочки, а не ради мечты или какой-либо цели. Каждый день встаём через силу, чтобы добраться до парты и уснуть там до конца занятий.
Я хочу стать писателем, поэтому учеба меня не интересует, только онлайн-курсы, на которые я смогу наскрести немного денег. Там мне объяснят то, что я уже знаю, и я вновь сяду за написание своего романа в надежде, что меня однажды опубликуют. Это уже четвёртая книга, которую я пишу. Все прошлые были полным провалом, но я не отчаиваюсь. Я верю в свою идею и в свои способности. Многим отказывали. С первого раза удаётся выстрелить только очень удачливым людям, либо очень богатым. Я же не считала себя ни тем, ни другим. Я знала, что у меня есть что сказать, что моя история может заинтересовать людей. Каждый раз, когда я получала отказ, я чувствовала разочарование. Однако, это только подливало мне масла в огонь. Я становилась ещё более решительной. Я училась на своих ошибках и постоянно совершенствовала свои навыки.
Были моменты, когда мне казалось, что мои эмоции не могут уже найти выход. Они словно накапливались внутри меня, создавая невидимое давление.Однако, я находила способ выпустить их через слова, через мои рассказы, истории, выдуманные миры. Написание книги стало моим способом выразить свои чувства, свои мечты, создать места, где я бы хотела побывать. Своими историями я надеялась коснуться сердец будущих читателей, воздействовать на их эмоции и чувства.
Быстро сажусь написать пару строк, пришедших мне в голову, пока не забыла. Пальцы бегут по клавиатуре ноутбука. Мысли разбегаются в разные стороны, и я пытаюсь ухватиться за каждую и вспомнить точное построение фразы, которая только что была в моей голове. Перечитывая то, что получилось, понимаю, что это полная фигня, а я приняла её за шедевр.
Анни злилась, но терпеливо ожидала, пока я закончу и подойду к ней. Она привыкла к тому, что я всегда опаздываю ещё с начальной школы, и за время нашего проживания вместе девушка готова к любым моим выходкам. Иногда мы ругаемся на этой почве, но потом вечером уже весело пьём чай забыв о всех разногласиях, особенно если я испеку что-нибудь вкусное.
Надев черную кожанку и зашнуровав ботинки, я поспешила за подругой на улицу. В лицо ударил прохладный ветер с примесью мелкого дождя. Все это приведет к тому, что мой макияж превратится в ужасное месиво. Зря потратила время.
Листья на деревьях окрасились во все оттенки красного и оранжевого, а ведь еще только середина сентября. Удивительно, но в этом году лета почти не было, и холод пришёл в наш маленький городок на краю Северной Каролины быстро и резво, захватив каждый уголок. На улице плюс восемь. Дома становится тепло только, если включена духовка, поэтому мы стараемся чаще готовить, и прямо сейчас идем в ближайший супермаркет за курицей и специями. Список покупок лежит у меня в кармане, и я постоянно сжимаю его, мну и превращаю в какой-то комок. Меня это успокаивает. Никогда не могла просто идти, не сжимая что-то в руках. Когда я понимаю, что список пропитался потом от моей ладони и, к тому же, я случайно порвала его, я поняла, что пора делать списки у себя в телефоне.
Мы заходим в магазин, и подруга медленно тянет тележку вдоль прилавков с продуктами. Я рассматриваю специи и выбираю всего понемножку из того, что дешевле. Интересно, чем отличаются эти элитные специи в красивых баночках с эстетичными надписями от тех, что беру я? Может, они превращают блюдо в золото или заставляют курицу ожить и станцевать макарену? Если это так, то я готова немного накопить и попробовать эту смесь оживляющих трав.
Анни выбирает курицу покрупнее, щупает её со всех сторон и даже обнюхивает, несмотря на то, что она в этом ничего не понимает и от запаха сырого мяса её воротит также, как и от одного его вида.
Наконец, мы взяли то, что нам надо, и собрались на кассу. Я рассказывала подруге произошедшее в моём колледже недавно, где одногруппник признался в любви девушке прямо на уроке, а Анни хихикала и говорила о том, что тоже мечтает о таком. Только девушка бы отвергла подобную симпатию, так как встречаться с кем-то из колледжа не хочет, да и в целом предпочла бы выпускника старшей школы. Анни драматично закатывает глаза, когда я говорю о том, что хотела бы быть с кем-то моего возраста или старше на два года, не больше.
Возле кассы рядом стоит высокий, молодой парень в чёрном длинном пальто. Я смотрю на его широкую спину и сильные руки, которые видно даже через плотную ткань. Темные, почти черные волосы взлохмачены из-за ветра, бушующего на улице. Приходит моя очередь, и я расплачиваюсь за покупку, после чего убираю продукты в рюкзак.
Анни толкает меня и указывает на того же парня, которого я так внимательно разглядывала.
– Разве это не Питер? – спрашивает подруга.
Питер? Это ещё кто? Я смотрю на парня, и в этот момент он оборачивается к нам. Моё сердце пропускает несколько ударов, а ноги врастают в землю. Как только я прихожу в себя, я быстро разворачиваюсь и выбегаю из магазина так, словно за мной гонится бешеная собака. Анни следует моему примеру и тут же оказывается рядом.
Мы молча идём вперёд, переваривая неожиданную встречу. Я почти позволяю себе расслабиться, но меня разворачивают к себе, хватая за запястье, и притягивают для объятий. Сильные мужские руки сжимают моё тело, а лицо прижимается к груди. Я чувствую себя ужасно маленькой, как в детстве.
– Я скучал, – шепчет парень.
* * *
Начальная школа слишком шумная, особенно когда на улице выпал снег впервые за долгое время, и всем захотелось скатиться с небольшой горы рядом с нашим спортивным полем. У нас не было с собой теплых перчаток и прочих вещей, но мы весело выбежали на улицу и встали в очередь, чтобы просто прокатиться. Кто-то клал себе под попу портфель, а кто-то умудрился прокатиться на тетради. Мне прилетел в спину снежок, предназначенный другому человеку, и когда я обернулась, парень, целившийся в своего друга, рассмеялся и кинул в меня снег уже специально. Я решила не оставлять всё как есть и побежала за ним, упустив своё место в очереди. Мальчик даже не пытался убегать, он дождался, когда злая я окажусь рядом, и он рассмеется мне в лицо, думая, что останется безнаказанным. Я схватила его за руку и сильно укусила, представляя, что я вампир. Как же он визжал от боли. Мне даже пришлось заткнуть себе уши.
Забираю свой рюкзак, съезжаю вне очереди с горки под крики других и иду домой. Занятия уже окончены, и мне незачем оставаться. Проходя мимо небольших зданий и смотря себе под ноги на маленькие падающие снежинки, я замечаю движение сзади. Тот самый парень, которого я укусила, идёт за мной. Может, нам в одну сторону? Медленно шагаю в сторону своего одноэтажного домика со слегка облезлой краской и яркими фиолетовыми шторами на окнах. Оборачиваюсь и вижу, что парень всё ещё идёт за мной. Хочет выяснить, где я живу и нажаловаться моим родителям? Или я приручила его своим укусом?
– Что тебе нужно? – выкрикиваю я.
– Пока! – он помахал мне и побежал назад.
Какой-то ненормальный…
Я захожу домой и иду в свою комнату. Вокруг тихо, видимо, мама решила поспать после ночной смены. Я сплю в каморке, буквально. Раньше сюда скидывали все ненужные вещи, а потом мама расчистила для меня место, поставила диван, тумбочку, заменила лампочку и даже прорезала небольшое окно. Она всё сделала своими руками, поэтому не смотря на отсутствие места, я была рада своему уголку. Я развесила плакаты на стенах с персонажами любимых мультиков и сериалов, наклеила много своих рисунков, а на тумбочку положила записную книжку, где создаю своих маленьких героев, спасающих мир. В такие моменты я забываю, что несчастье существует и что я могу плакать.
Раздаётся шум. В стену врезаются, лампочка надо мной шатается, а побелка сыпется мне на голову. Я бросаюсь к двери, проверяя, закрыта она или нет. Сердце стучит всё быстрее и быстрее, а руки дрожат, когда я защёлкиваю замок. Выдыхаю и сажусь на диван, прижимая колени к груди и закрывая руками уши. По телу бегут мурашки. Зажатые уши не защищают меня от криков пьяного отчима. Он кричит, что хочет есть, что ему нужен суп. Ему всё равно, что мама недавно пришла с работы. Всё равно на её усталость и на то, что она единственная, кто работает в этой семье. Я знаю, что он сейчас толкнёт её, если она не проснётся. Он ударит маму, а я опять ничего не смогу с этим сделать.
Слёзы бегут по щекам, сопли стекают мне на колени. Я только недавно расслабилась, думая, что день пройдёт спокойно, но все надежды на это рухнули.
Раньше Джим – мой отчим, был добрее. Или мне так лишь казалось? Он играл со мной и мамой в настольные игры, покупал мороженое, смеялся. Но это всё было до того, как он выпьет. Как только страшный напиток попадает ему на язык – отчим звереет. Он может выпить чуть-чуть и не трезветь потом весь день. Он начинает кричать, бить посуду, бить маму и меня. Я даже научилась определять звук его шагов и готова поклясться, что слышу его разъярённое дыхание на расстоянии. Я знаю, когда мне надо сидеть тихо и когда притворяться спящей. Понимаю, когда мне лучше выйти во двор, чтобы не мешать взрослым разбираться друг с другом. Знает ли мама, что я всегда подслушиваю их и заглядываю в окна? Нет, я не делаю это из любопытства… Я просто боюсь, что Джим убьет маму. Мне известно, что такое смерть и что это навсегда. В свои одиннадцать лет я понимаю много. Даже больше, чем мне бы следовало.
Мама тихо стучит в дверь. Я знаю, что это она. Её шаги более лёгкие, тихие, она всегда старается двигаться, словно мышка. Да и выглядит она так же. Блеклые тёмные, короткие волосы, серые глаза с погасшим блеском, покусанные губы, исхудавшее тело, синяки под длинным, обтягивающим тело жёлтым свитером. Даже не видя её, я знаю, что на лице мамы яркий макияж и коричневые губы.
– Долли, хочешь есть? – спрашивает мама через дверь.
Её голос невыспавшийся, но мягкий и ласковый.
– Да, – шепчу я, подойдя ближе к двери.
Слышу, что мама направилась на кухню. Открываются шкафчики. Она достаёт доску и что-то режет. Включается чайник. Громкие шаги раздаются рядом. Отчим идёт на кухню. Он будет стоять у мамы над душой и подгонять её. Она разогрела ему суп, но тарелка летит в сторону, ведь он не хочет есть вчерашнее, а жаждет свежей еды. Этот человек ни разу в жизни не работал и не помогал по дому. Джим ничего не делает. Пару раз мама пыталась выгнать его, но он чуть не сломал дверь, много угрожал. В конце концов мама словно сдалась и перестала с ним бороться. Когда-то улыбчивая, добрая женщина стала марионеткой в руках монстра, желающего выпотрошить всё хорошее, что когда-либо у неё было.
Мне хочется ворваться на кухню, кинуть этому мужчине что-нибудь в голову, накричать и даже умолять оставить нас, но он лишь разозлится и я сделаю всё хуже. Нужно терпеть. Только так ты останешься целым и новые синяки не станут украшением твоей кожи.
Я жду, пока всё утихнет и он поест. Мой живот урчит. Сегодня я даже не завтракала. Кажется, что совсем скоро меня стошнит от голода.
– Открывай, – я даже не заметила, что мама стучит в дверь.
Медленно приоткрывая дверь, я вижу улыбку мамы и тарелку с бутербродами. Она ставит еду и сладкий чай мне на тумбочку и садится проверять, что у нас сегодня было в школе. Я получила пару низких оценок из-за того, что часто отвлекалась, и когда меня спрашивали о материале, я не давала ответа. Мама не ругается. Её щедро накрашенные черные брови немного опускаются с грустью, но она старается взять себя в руки и улыбнуться мне.
– Ничего страшного, будут оценки и лучше, – говорит она и ложится на моё место.
Я закрываю дверь и сажусь рядом, уплетая горячие сырные бутерброды за обе щеки. Мама уснула. Тут отчим её не станет тревожить. Если повезёт, то ещё около двух часов он не будет помнить о её существовании и будет спать. Самое страшное, что маме вечером на работу, а мне оставаться с Джимом наедине. Поставлю себе в комнату ведро, чтобы лишний раз ночью не выходить писать из комнаты. Лучше притвориться, что меня нет в этом доме и никогда не было.
Утром я иду в школу. Выспаться не получилось из-за шума. Отчим постоянно врезался в дверь и бил посуду на кухне. Вечно у него что-то падало из рук. Домашнее задание я постаралась сделать утром. Настроения нет, но я стараюсь придти на уроки вовремя.
