– Щас, дверь выломаем, и все покажем – и тебе, и бабе твоей.
Толик посмотрел на меня:
– А, да, не полицейские…
Мы стали беспомощно озираться по сторонам, совершенно не представляя, что делать. Иногда наши взгляды с надеждой пересекались и, убедившись, что выход не найден, продолжали шарить по окрестностям коридора.
– Толь, может у тебя бита есть или травмат?
– Да какой травмат, Наташа, я сисадмин. Максимум, могу вирус наслать на их компьютеры.
– Полезный навык, – выдохнула я…
Дверь, между тем, уже не просто отдавалась неприятными глухими ударами, но и начала подавать пугающие скрипы в районе замка и петель. Судя по всему, времени оставалось совсем мало. Я метнулась в зал – но что там можно было взять? На кухню. Решительно взяла нож, но тут же смекнув, что его могут использовать против меня же самой, кинула его обратно в ящик.
Страшный грохот в коридоре поверг меня в состояние откровенной паники. Дверь все-таки рухнула. Как загнанный зверь, металась я по маленькой кухне, но потом все же бросилась в коридор – Анатоль, мой храбрый рыцарь, бросился на полицейских, но те двумя-тремя хорошо поставленными ударами охладили его решимость и с яростными, перекошенными лицами бросились ко мне.
И вот тут-то, в момент отчаянной безысходности, я испытала то, что уже испытывала единожды и то, что мне совершенно не понравилось.
Инстинктивно я выставила перед собой руки, как бы пытаясь остановить нападавших, и между ладонями вдруг образовался шар, который молниеносно расширился до невообразимых размеров и буквально взорвался, разлетевшись на тысячи мельчайших световых частиц.
Когда частицы немного осели, я увидела, что все вокруг замерло. Нападавшие застыли на бегу, в невообразимых формах, Анатоль тоже был недвижим, обреченно глядя перед собой. Двигалась только я… ну как двигалась… я была почти на грани обморока, сил не было никаких. Еще одно неприятнейшее побочное действие магии в моем авторском наобум-исполнении. Но терять сознание сейчас никак нельзя было, неизвестно сколько продержится эффект.
Нужно как можно скорее покинуть квартиру и где-нибудь затаиться, чтобы беспроблемно умчать в Бугудонию.
Я проковыляла в кладовую, нашла велосипедный замок. С трудом вытащилась в подъезд, спустилась вниз. Господи, как же холодно на улице, гребанный промерзлый март. С большим трудом я забрела за дом, потом еще в подворотню, за гаражи. И уже там, подошла к трубе, обмотала себя велосипедным замком и пристегнула к трубе. Ключ выбросила подальше в сторону.
Теперь даже когда меня найдут у меня будет достаточно времени в запасе. Пока освободят, да пока то се – я успею вернуться из Бугудонии и прийти в сознание.
Так, сколько там? Один день Бугудонии – это одна минута реальной жизни… Ну, дней-то за 10 я должна управиться. Как же я промахнулась в расчетах.
Оглянувшись, я нарисовала прямо под собой прямоугольник в определенной последовательности и когда проступила золотая дверная арка просто провалилась. Как сквозь землю.
Глава 2
Первое, что всегда неизменно радует при возвращении в Бугудонию – это лето! Здесь всегда лето… точнее, в этой части страны, где располагается столица королевства – город Верона. В других отдаленных уголках Бугудонии могла быть и вечная зима, и даже вечная ночь… Страна была устроена по неведомым мне законам и влиять на это многовековое благоустройство не было никакой возможности, да и желания тоже.
Портал выкинул меня недалеко от главных ворот, наверное километров пять-шесть. Он всегда выкидывает рандомно, но обычно ближе к родовому камню Бугудонии, а тот располагается на центральной площади Вероны, в городе, где жил и откуда правил отец…
Отец… еще три недели назад у меня не было никакого отца. Ни отца, ни матери, на братьев, ни сестер, я жила вдвоем с бабушкой. Потом институт, экономический факультет, встретила Анатоля – моя первая и единственная любовь. Толик звезд с неба не хватал, но выглядел убедительно, надежно, непьющий, работящий – а раз так, чего бы замуж поскорей не выскочить, пока всех не разобрали. Подумано – сделано. Молодец, Наташа. Не прогадала… не прогадала ли? Да вроде бы нет. Вон каких чудных ребятишек настрогали – Светку и Алешу. Папина гордость, мамина отрада. В общем, семья есть. И пусть своей никогда толком не было, зато сколько накопившейся нереализованной в своей время любви я смогла передать детям и… частично мужу. Да, Толик, прости, но дети есть дети… к ним как-то больше всего отдается, потому как ребенок это часть тебя, продолжение твоей жизни и это навсегда. В отличие от мужа.
О чем это я? Ах да, отец.
И пока я шла в сторону Вероны, то невольно вспоминала как все случилось.
Три недели назад мы собрались на весенние школьные каникулы съездить в Питер, развеяться. В последний день перед поездкой я немного задержалась на работе, чтобы закончить незаконченное. Анатоль даже хотел меня встретить, но нет – я сама. Все сама, да сама. Завершив планируемое, вышла на улицу и пошла в сторону дома. Я уже почти дошла, как на последнем перед домом перекрестке меня остановил какой-то дедуля обычной гражданской наружности, в очках. Сказал, что слеповат на оба глаза и попросил перевести через дорогу. И не дожидаясь моего согласия, цепко взял меня под локоток. Впрочем, согласия и не требовалась – святое дело помочь старичку.
Пошли мы, значит, через перекресток и когда уже почти дошли до тротуара, когда за нами вспыхнул уже красный свет – дед вдруг возьми и как дерни меня с силой назад, на дорогу, а тут камаз… Гугух! Спи спокойно, Наташа, вечная память.
И ничего. Ничего перед глазами не пронеслось – ни детства, ни школы… просто выключили свет. Темнота и спокойствие.
Впрочем, продолжалось это недолго. Прихожу в себя я на поляне в каком-то невероятно красивом – да что там, сказочном – лесу. Все эти вверх тянущиеся стволы с бурной зеленью. Березы, сосны, деревьев уйма. Открываю глаза – небо голубое, солнышко приветливо подпекает, птички поют. Пахнет цветами. В общем, красота неописуемая. Совершенно нереальный мир.
Я тогда еще подумала – все правильно, в сущности, я заслужила рай. Это я, конечно, не совсем скромно подумала, но когда думаешь – вообще все равно: скромно или нет. Твоя голова – что хочешь, то и думай. Никому неведомо что там, никто туда не залезет…
– Да не в раю ты, не в раю, – вдруг раздался рядом старческий голос.
Я как вздрогнула, повернулась – дедуля этот стоит, что жизнь мою так скоропалительно оборвал на самом интересном месте… Ладно, просто оборвал. И главное – стоит, улыбается, радуется чему-то. Денег что ли ему за это платят, чтоб побольше убивал или это сама смерть так и выглядит…
– И не смерть я, – ответил дед.
Интересно, думаю, нужно ли переходить на голос или с мыслями удобнее.
– Голосом приятнее, – ответил всезнающий чертов дед… ой, прости Господи, это я случайно так сказала, сорвалось. А хотя нет, не случайно. Надо бы броситься на него и вытрясти его слабую душонку, но на удивление злости не было – какое-то всеобъемлющее спокойствие.
А старик, между тем, протянул руку, чтобы помочь подняться. Но нет, дедушка, спасибо, в прошлый раз я так уже позволила взять себя за руку – известно чем кончилось. Встала сама. Осмотрелась – вроде все на месте, тело в порядке, в первозданном виде и на земле стою. Не парю, не порхаю.
– Да живая ты, – сказал старик.
– Здравствуйте, – сочла нужным поздороваться.
– Здравствуй, Наташа.
Принципиально не стала спрашивать его как в фильмах – ой, а откуда Вы знаете как меня зовут? Как я здесь оказалась, что происходит? Пусть сам помается этой очевидной недосказанностью.
И еще подумала – раз мы здесь, то все это не случайно. Видно, что дед знает свое дело. Как-то все так же совершенно спокойно подумала, без паники, без страха. Ну а раз не случайно, то будем конструктивны:
– Куда? – спросила я по-возможности безразлично.
Дед улыбнулся:
– Туда, – показал рукой в требуемом направлении.
Я пошла. При чем, пошла с таким видом, как будто бы так и должно быть, как будто у меня самая обыкновенная прогулка. Ты мне попомнишь это, старичок-лесовичок. Истерикой тебя не обрадую, как, небось, другие закатываются, тетя Наташа хоть и в ахере, но достоинство имеет.
– Вот она, королевская кровь, – восхитился дед.
Я молча шла, попутно жадно глотая лето вокруг. Господи, как же хорошо когда тепло. Даже если это и не рай, то что бы это ни было – это было прекрасно.
– Это королевство Бугудония, – сказал семенящий рядом старик. – И да, выбесить меня не получится, потому что у меня не стоит задача тебе понравится. Мое дело телячье – доставить из точки А в точку Б.
Тут уж я сама немного выбесилась – вот же, старый, переиграл меня.
– Нам тут шагать километра три, а поскольку в тишине это будет не так занятно, как в отсутствии онной, то я все же поговорю. С Вашего немого позволения… Ваше величество, – добавил он.
Я бросила на него короткий скептический взгляд.
– Да, девонька, никакая ты не Наташа Супрунова из Таганрога. Ты принцесса Стамина – единственная дочь короля Бугудонии великого Гурденвиля.
Невольно вспомнив все киношные шаблоны для подобных ситуаций, когда герой открыто усмехается над откровенно психически нездоровым человеком, я сдержалась. Быстрее бы добрести до мест, где будут еще люди, а там поглядим – что это за королевство и какого лешего я здесь.
Все время пока мы пошли я упорно сдерживала любые мысли по поводу происходящего, ибо дай им волю – так и с ума сойти можно. Я всего лишь в 19 часов вечера вышла с работы в промерзлом мартовском городе и здрасти, пожалуйста – меня сбил камаз, вокруг солнечный день, лето, сказка и я принцесса какого-то королевства. Да что тут такое, сука, происходит?!!! Может я в коме…
– Ты не в коме, – невозмутимо продолжал старик, – просто для обычного человека, без обладания должного огня родового камня, попасть в Бугудонию просто так невозможно. Необходимо было разделить твой привычный человеческий мир и подлинную твою личность. А это только через шок.
– Я тут навсегда? – наконец, удостоила я старика прямым вопросом.
Видно было, что он очень обрадовался налаживающемуся диалогу:
– Нет, что ты, – поспешно ответил он, стараясь удержать нерв разговора, – ты вольна вернуться в свой мир, когда тебе заблагорассудится.
Я остановилась:
– Хочу сейчас, немедленно!
– Нет, девонька, так не пойдет, – улыбнулся заискивающе старичок, – тебе надобно побыть здесь, узнать кой-чего. Время пришло.
И замолчал, гад. Ох уж эти интриги! Ну да ладно, дед все равно сильнее, его не обыграешь, ничего ему не докажешь.
– Время пришло для чего? – ожидаемо спросила я.
– Время пришло узнать – кто ты есть на самом деле, откуда ты, кто твои родители и какой силой ты наделена, о, светлая принцесса Стамина.
Ого, я еще и силой наделена… Но позвольте!
– Почему время пришло только сейчас?
– Ты нужна своему отцу…
А вот это нечестно – бить меня по-больному. Ни отца, ни матери я никогда не знала, потому что они погибли в авиакатастрофе когда я была еще совсем маленькой. И тут нате, новости. Хотя, если мы в раю, то очень может быть, что они и вправду здесь. Но что-то мне подсказывало, что это все-таки не рай. Я живой человек. А значит никакого отца тут быть не может. Ок, хочешь подшутить надо мной, старичок – я составлю тебе компанию.
– Нужна ему значит. Зачем? Моему так называемому отцу от меня что-то требуется – почка или еще что…
– Нет, что ты, – тут же постарался успокоить дед. – Просто ты сейчас в том возрасте, чтобы вернуть себе былую силу, чтобы суметь постоять за себя… а значит тебе ничего больше не угрожает и можно смело показать тебя всем. Если бы мы раньше тебя вернули, тебе грозила бы смертельная опасность…
– Но почему? Кому какое до меня дело, если я здесь никогда не была и никого не знаю?
– Ты была здесь, Стамина. Это твоя родина. И у тебя много врагов…
Очень хорошо, подумалось мне. Не успела толком обжиться в неизвестном месте, как уже обнаружились какие-то враги, которые хотят непременно убить меня…
– Дедушка…
– Зови меня Пахом Евграфович.
– Дедушка Пахом, зачем. Меня. Хотят. Убить?
Дед откровенно смутился:
– Об этом тебе расскажет твой отец, я не уполномочен.
– А почему не мать?
– Все вопросы к отцу, к великому Гурденвилю.
Осознав, что от деда ничего больше не добиться, мы молча прошли остаток пути, пока не дошли до массивных ворот.
Еще даже не дойдя до ворот, они сами-собой распахнулись. И вдоль всей улицы от ворот – видимо, самой главной – уже стояли какие-то люди с цветами, с детьми, с яркими платками и корзинами с едой. Я оказалась в таком сильнейшем смятении, что невольно остановилась, но дед Пахом услужливо подтолкнул меня сзади. Неужели это все мне? Неужели ради меня… вот же, черти, я по ходу все-таки умерла… или в коме… какой-то странный и на редкость убедительный сон… Но, с другой стороны, как бы то ни было – хорошо, что так. Гораздо хуже было бы, если меня встречали здесь как преступницу и вели на эшафот, не забыв хорошенько попытать в застенках какой-нибудь инквизиции.
Люди так радовались и так ликовали при виде меня, что я окончательно утратила понимание происходящего. Просто шла и махала в ответ рукой, как в свое время на стенах мавзолея генсеки приветствовали идущих строем.
Пока мы шли я жадно рассматривала город – чистые аккуратные домики, как в лучших традициях старинных европейских городов. Много зелени, мостики – через город текла река. Люди одеты просто, но довольно элегантно. И видно было, что они радуются совершенно искренне – вот, что меня поразило больше всего. Чего вы радуетесь? Я вас не знаю и ничего хорошего сделать вам не успела…
И так постепенно дошли мы до огромного дворца, на крыльце которого стоял самый настоящий король – мужчина в стильной мантии, в короне, лет шестидесяти – в руках у него был каравай, на лице невообразимо счастливая улыбка, на глазах слезы… Я снова остановилась, чувствуя торжественность момента, и снова дедуля подтолкнул меня.
А король, не в силах терпеть более, передал каравай стоящему рядом парню и, презрев этикет, бросился ко мне с распростертыми объятиями:
– Стамина! Стамина, доченька моя дорогая, радость моя, карамелька моя ненаглядная.
Он обнял меня и – что? – зарыдал на плече. Совершенно не представляя что делать и пока еще не чувствуя никаких особых родительских чувств, я утешающе хлопала его по плечу – мол, успокойтесь, все будет хорошо. Никогда в жизни ни один мужчина не плакал у меня на плече… И уж тем более – целый король.
Периодически он отстранялся и рассматривал меня:
– Как же ты хороша, как прекрасна и… как же похожа на свою мать.
После чего, снова крепко сжимал меня в объятиях.
– Кстати, где она? – спросила я, давно подогреваемая интересом.
Король помрачнел и опустил голову:
– Ее больше нет с нами. И благодаря ей ты жива до сих пор.
Но он тут же собрался и, взяв меня за руку, обратился к ликующему народу:
– Друзья мои, люди, моя кровинушка, наше счастье, моя родная и бесконечно обожаемая доченька, наконец-то, вернулась в родные пенаты. Принцесса Стамина снова с нами!
Народ еще больше закричал, неистово радуясь. Я же смущенно кивала головой – да, это я, очень приятно… «Интересно, когда домой?» крутилось в голове, меня все-таки будут искать, нервничать.
Я вдруг окончательно убедилась, что это какая-то секта. Ребята сколотили себе городок, поверили в своих богов или в свою мифологию, каким-то образом приплели меня сюда и пока их не разгонит полиция, я каким-то лешим буду их принцессой… Может есть хоть какая-то возможность позвонить домой, предупредить.
Между тем, сияющий король подвел меня к высокому статному юноше, стоящему с оставленным в руках караваем.
– Стамина, дочка, – торжественно произнес эммм… отец. – Познакомься, это твой родной брат Аскольд.
