Гостья из прошлого
Анна Михайлова-К.
2415 год, человечество расселено далеко за пределы Солнечной системы с Земли-прародительницы и образовало Единый Межпланетарный Альянс. Ненаучная фантастика про учёных, будущее человечества, скрывающее свои тайны. Девушка-астроинженер попадает в аварию во время очередного межпланетного рейса, а на другом конце обитаемой Вселенной молодой профессор-ботаник решает земные вопросы и отправляется на научную конференцию вместе с ассистентом. Что (или кто) их свяжет в недалеком будущем?
Анна Михайлова-К.
Гостья из прошлого
Пролог
«Человечество пережило многочисленные катаклизмы, климатические изменения и прочие последствия своего, в прошлом, халатного отношения к Земле-прародительнице. Миллионы погибли. Технический прогресс почти сотню лет находился в стагнации. Но на заре 23-го века, когда были окончательно урегулированы внутренние межнациональные конфликты и люди вновь направили взор в небо, новые открытия астронавтики и ядерной энергетики дали толчок к освоению космоса в масштабах, невиданных ранее. Стали возможны межгалактические полеты, изучение новых планет, звезд и их систем. И, как следствие, колонизация человечеством пустующих пригодных для жизни территорий. В пределах досягаемости не было обнаружено ни одной разумной формы жизни. Осознание своего одиночества во Вселенной не долго сопровождало первых колонизаторов, так как перед ними стояла высшая цель – расселение большей части расы за пределы Земли, ресурсы которой давно подходили к концу, а условия становились все тяжелее. Природа показала, что люди стали «спорами» родной планеты, которые нужно разбросать в пространстве, чтобы продолжить существование в том числе на перегруженной увядающей Земле.
23-й век вошел в историю как время «великого переселения». Планет, схожих с Землей, оказалось немного, но со временем стала возможной акклиматизация не вполне пригодных территорий. Так в разные стороны от «родового гнезда» человечество расселилось на десятки тысяч световых лет. В новых условиях, не стесняемые более ограниченными ресурсами, люди новейшего времени образовали Единый Межпланетарный Альянс (ЕМА), суммарная численность которого на основании переписи 2410-го года составляет более 85 млрд 250 млн человек во всех двадцати шести обитаемых системах. Центром Альянса стала Земля, называемая «прародительницей», – территория традиций древности и науки будущего.
В наше время продолжается освоение дальнего космоса не с целью колонизации, но с научным интересом. Великие ученые и астронавты ЕМА бороздят просторы бескрайней Вселенной в поисках новых форм жизни, исследовательские беспилотные корабли многие десятки лет передают сигналы из неизведанных глубин.
Человечество усвоило урок прошлого и более не вступает в схватку с природой и космосом. Загрязнение и уничтожение окружающей среды в 25-ом веке невозможно ни с практической, ни с моральной точки зрения. Настала новая эра возможностей, науки и гармонии!»
«200 лет колонизации. История новейшего времени». Предисловие, 2415 г.
«Двадцать первые сутки полета. Рейс проходит в обычном режиме, экипаж в норме, в полном составе. Сближение с Энкией (планета А-8502) планируется через 9 часов, пассажиры введены в состояние седации. В соответствии с постановлением КВЭ будет произведена высадка двадцати детей. Отчет окончен».
Электронный бортовой журнал космолайнера ВД495 организации КВЭ,
запись от 18 числа 3 месяца 2410 г. по Межпланетарному календарю.
Глава 1
Сильно чесалась рука. Это было первое, что я ощутила после продолжительной пустоты звуков и чувств. Хотелось оторвать ее от места, где она лежала, и потереть обо что-нибудь твердое, потому что почесать пальцами было бы недостаточно. Потом пришли запахи, что-то медицинское и до тошноты стерильное. Я все еще не могла пошевелиться, осознавая, что лежу на чем-то твердом, застеленном грубой тонкой тканью, она ощущалась под пальцами и, неожиданно, под затылком. «Побрили» – первая осознанная мысль, пришедшая в голову после бессвязной каши. Через свою шапку волос, сильно вьющихся и торчащих во все стороны, я бы не ощутила фактуру простыни.
Глаза никак не открывались, сплошная темнота вокруг. Без зрения невозможно было понять, сколько я еще так пролежала. Решила занять себя мыслительным процессом, как говорила Карла: «Нечего делать – думай. Полезно». Попробовала вспомнить.
***
Мы летели где-то между Рейма и Волдом. Цель рейса была выполнена, груз доставлен, отчеты написаны, и команда в составе шести человек во главе с Карлой направилась домой.
– По расчетам на Волде мы должны быть через 47 часов, – я сидела в общем зале корабля, который мы называли «гостиная». Напротив в кресле читал Хелз, а рядом со мной на просторной софе валялась Марта, – как думаете, в этот раз как всегда раньше прилетим?
– Ставлю 20 едов, что через 46 часов буду дома, – девушка на софе перевернулась со спины на живот и подмигнула мне, – а ты, Нино?
– Ставить не буду, но с тобой согласна. Карла у руля, а Джен как всегда блистательно настроил курс. «Навигация в надежных руках», – я спародировала низкий голос нашего старпома Шона и сморщила лоб, делая его выражение лица.
Марта хихикнула и посмотрела на Хелза. Тот, не отрываясь от чтения, проговорил в своей безэмоциональной манере:
– 30 единиц общей валюты на то, что прилетим минута в минуту.
Марта подскочила и тут же театрально свалилась рядом со мной, закидывая голову в «отчаянии». 30 едов – это уже значительная ставка, но эта девчонка явно уверена в своей победе.
Мы поболтали в гостиной до обеда, а после него Хелз сменил Карлу у руля, мы с Мартой тоже направились в рубку, где Джен стоял над голограммой той части космоса, через которую мы должны были лететь.
– Все в порядке? – Марта подошла сзади и нежно положила руку на плечо навигатора, – ты какой-то напряженный.
В ответ мужчина только утвердительно хмыкнул и даже не посмотрел на нее. Девушка в растерянности обернулась, а я, произнеся одними губами «не обращай внимание», увела подругу в другой конец рубки, ближе к рулю.
Через некоторое время Хелз, сидящий за управлением, вывел корабль на отрезок пути, на котором он мог лететь автоматически, и тоже обратил внимание на напряженного Джена. Спокойно подошел к навигатору, и когда тот поднял на него взгляд, вопросительно кивнул на голограмму. Джен показал ему какие-то записи на планшете и только недоуменно пожал плечами.
Мы наблюдали за мужчинами, не понимая, к чему эта скрытность. Наша с Мартой работа не касалась управления кораблем, но предупредить в случае чрезвычайной ситуации обязаны любого члена экипажа.
– Джен, по-моему, ты себя накручиваешь, – Хелз отдал планшет обратно и снисходительно похлопал по плечу друга, – магнитные сбои в норме здесь, не первый раз летаем. Карле показывал?
Джен кивнул и устало опустился на стул. Из динамика планшета в его руках раздался голос: «Возможно, ты прав. Карла сказала тоже самое. Меня забеспокоила их периодичность, но пару раз они сбились. Поэтому в целом да, все как обычно».
Прошло еще несколько часов полета, навигатора в рубке сменил Шон, так как все еще нужно было следить за курсом, за рулем оставался Хелз, которого перед отбоем снова сменит Карла. Джен ушел к себе, а Марта решила проверить как он. Их отношения были… натянутые, если это можно назвать отношениями. Он ей нравился, о чем она неоднократно со мной разговаривала, а чувства самого Джена сложно было понять. Однажды Марта высказала предположение, что возможная причина его неопределенности – немота.
– Ты же понимаешь, что это никак не влияет на его коммуникацию, чип работает исправно, сам Джен давно привык разговаривать через планшет, – успокаивала я подругу.
– Он никогда не говорит о нас. Мы можем обсуждать что угодно, но когда речь заходит об отношениях… – она всхлипнула и посмотрела на меня своими светлыми заплаканными глазами.
Я знаю Марту и Джена еще с Университета, он учился на два курса старше нас на навигации, а мы – на инженерии. Они знакомы друг с другом уже пять лет, а Марта призналась в чувствах только около года назад, когда мы стали ходить в рейсы в одном экипаже.
– Дай ему время, Джену сложнее, чем нам, он непосредственно фильтрует то, что собирается «сказать» вслух. Лучше посмотри на поступки и то, как он на тебя смотрит.
***
Тишину прорезал громкий протяжный звук откуда-то сбоку, затем раздался шелест разгерметизации двери, она почти беззвучно открылась, я знала эти звуки хорошо, и в помещение вошли. Приблизились справа, я почувствовала поток воздуха от движения. Вокруг все еще была темнота и пошевелиться не получалось.
– Показатели сердечной и дыхательной активности в норме. Мозговая… – суетливо говоривший человек переместился ближе к голове, – док, зафиксирована!
– Она может слышать. Не будем беспокоить, сними все данные и передай комиссии, – низкий шершавый голос немолодой женщины раздавался откуда-то дальше, чем голос ее помощника.
Дверь снова открылась, какое-то время вокруг меня, тихо сопя, суетился человек, затем его шаги удалились. Дверь закрыли и снова наступила тишина.
«Комиссия… – возникло в голове, – И почему раньше не фиксировалась мозговая активность?» Я плоха в медицине, но несложно понять, что мой организм находился в состоянии комы, причем сильно запущенной. Решила попытаться пошевелить рукой, пальцы не просто не слушались, они будто были не мои, не реагировали на импульсы, посылаемые мозгом, не подчинялись воле.
Усилия и долгая концентрация на звуках вымотали, и я провалилась в сон, если это можно так назвать. Из подсознания возникали неясные образы, я была на нашем корабле, но все было другое, покрытое пеленой, дымкой, нечеткое. Мимо пробежал кто-то в сторону, где должна находиться рубка.
– Нино, не стой на дороге! Толчок, беги за скафандром! – по голосу узнала Карлу.
Я побежала к нужному отсеку, скорее всего так и было в реальности, но во сне сознание противилось быстрому передвижению, и я была как в замедленной съемке. Дышать стало тяжело, в груди давило, подкатывала паника. Будто сердце и легкие сжало в тиски. Сзади раздался крик.
– Марта! – из горла еле вырвался стон, я повернулась, решив идти на звук, но в следующую секунду корабль содрогнулся и в ушах зазвенело от невообразимо громкого хлопка, – Черт, скафандр. – Еле удержавшись на ногах, держась за поручни в стене, дошла до отсека с экипировкой, через открытую дверь увидела лежавшего на полу человека. Нечеткие черты лица во сне не дали шанса определить, кто это, и не успела я переступить порог, как толчок повторился, и я полетела на спину. Резкая боль в затылке, привкус крови во рту и недостаток воздуха.
Сердце бешено ходило кажется по всей грудной клетке, не находя себе место, дыхание было коротким и частым, звуки перемешались в общий гул невнятной суеты. А потом надолго все оборвалось. И звуки, и сердце, и мое дыхание…
Из тишины меня вывел собственный организм. Паника переполняла изнутри, кажется, я вообще перестала дышать, и вот легкие сдавило от недостатка кислорода, и я судорожно сделала глубокий вздох, выходя из сонного состояния.
Сложно определить, был это сон, или мозг подкидывал воспоминания, но кроме этого других подробностей аварии я не вспомнила.
Сколько бы не прислушивалась, за пределами помещения, где я лежала, не происходило ничего. Отличная шумоизоляция. Тело не поддавалось, организм уже много раз входил в состояние сна и возвращался из него, чаще – от недостатка кислорода. Как будто во сне я забывала как дышать, подкатывала паническая атака.
Все ещё было темно, глаза не открывались. За часы (или дни?) раздумий пришла мысль, что раз не слушаются мышцы конечностей, может поэтому не открываются и глаза, веки ведь тоже мышцы.
Больше никто не приходил. Но вероятно, это и не нужно, камеры наблюдения стоят в палатах повсеместно, и данные с датчиков можно снимать дистанционно. Но в палате ли я? Как меня спасли из открытого космоса и выжил ли кто-нибудь ещё?
Прошло неизвестно сколько циклов из сна и панических атак, когда я почувствовала. Сердцебиение участилось от внезапного движения собственной ноги, вернее только большого пальца на правой. Он содрогнулся будто непроизвольно, как в судороге. Я зацепилась за это ощущение, в попытках заставить его повторить движение по инерции. Не получилось. Тело опять лежало безвольно. Я направляла все усилия, пытаясь вспомнить, как это – управлять им, владеть собственным телом.
Раз за разом, пробуя ощутить границы ноги, затем почувствовать один только палец – следовало сосредоточиться хотя бы на нем – и после вспомнить, как сокращаются мышцы, делая простое движение. Как я ходила, если не могу теперь даже ничем пошевелить?
Ходить, кажется, самое простое из того, что я делала раньше. Руки умели направлять пальцы по электрофонатору так, что получалась сносная музыка. Или собирать аэромобильный реактор – тоже дело моих рук. Инженерная работа начинается с самых низов. А ноги не любили бегать по утрам, хоть я и заставляла их это делать. Бегать, прыгать, плавать, взбираться на горы. У нас на Волде чудесный горный массив, мы с Лорри были там перед моим отлётом. Лорри, девочка моя, как ты там?
Воспоминания о дочери полоснули по сердцу, и без того встревоженному моим положением. Я снова стала сосредотачиваться на руках и ногах, с остервенением, мечтая выбраться из вечной темноты и тишины. Мое тело было отдельно от меня, безвольное, далекое, я не видела и не чувствовала его, и это сводило с ума. Сдаться не представлялось возможным, предполагая, как Лорри уже сообщили, что я мертва. И хоть состояние организма поддерживалось, такая жизнь была равна смерти. От этой мысли отчаяние накрыло с головой, и я сдалась, сделав последнее усилие. Попытка провалилась. Безысходность рвалась наружу и вдруг среди многочасовой тишины меня настиг протяжный звук – мой собственный стон.
Глава 2
– Фрид, вызывает МпБУ! – в кабинет влетел юноша, обращаясь к молодому человеку, который сидел за письменным столом.
Посреди комнаты появился прозрачный экран, Мар (практикант Земного Ботанического Университета (ЗБУ) и по совместительству помощник Фрида) нажал некую комбинацию кнопок на пульте в руках, и в тот момент на экране появился седой, с небольшой бородкой мужчина. Внимание привлекал его наполовину мертвенно-серый зрачок, тогда как нижний край этой же радужки и второй глаз были светло-карими. В верхнем углу переговорной панели загорелась надпись «проф. Рубин Д., Сирей».
– Мистер Фрид? Я – профессор Межпланетного Ботанического Университета на планете Сирей. Скоро состоится конференция в нашем университете, на которую мы хотели бы пригласить и вас, как земного профессора в области ботаники и селекции. Конференция послезавтра. Вы прилетите?
– Конечно, профессор Рубин, я постараюсь! Спасибо за приглашение.
Экран потух, и профессор Фрид снова углубился в работу. Его ассистент явно хотел что-то спросить, но не стал отвлекать и уже повернулся на носках к выходу, чтобы тихо уйти, когда услышал вслед:
– Мар, ты сможешь полететь со мной на конференцию? Я приглашаю тебя в качестве ассистента.
– Конечно, с удовольствием! – студент улыбнулся еле сдержанному возникшему в голове возгласу «ура!».
Он выбежал из кабинета, сияя от счастья, и направился на обед, так как часы уже давно пробили полдень. Спустившись на лифте с двенадцатого на первый этаж университета, Мар вышел на улицу и увидел тот город, в котором он живет с детства. "Город будущего" – так назвали бы его 300-400 лет назад. Сейчас это обычный, среднестатистический городок Земли, который отличается только приставкой "академ-" и наличием огромного числа университетов, лабораторий и экспериментальных площадок разных специальностей.
Аэромобили проносились по воздуху туда-сюда с огромной скоростью, по зеленым улицам шли люди, точно такие же, как много веков назад, родившиеся на Земле, под солнцем, только счастливые теперь по-своему.
Мар направился в уличное кафе недалеко от университета, чтобы поесть и насладиться солнечным днем. После обеда он собирался на пары по селекции и семеноводству, а затем рассчитывал отпроситься у профессора домой, чтобы подготовиться к завтрашнему полету. Он и думать не мог, что сам Фрид возьмет его с собой на конференцию в качестве ассистента!
Профессор не отличался излишней эмоциональностью и лояльностью к студентам, был скорее закрыт. Его ассистенты недолго держались на своем посту, никак обычно не аргументируя свой уход. Достичь взаимопонимания с молодым ученым было непросто, а времени у студентов на выстраивание этого контакта не было, и они предпочитали практиковаться у других профессоров или на других кафедрах.
Мар попал к Фриду почти случайно. Еще на первом курсе, в университетском книжном магазине, одном из немногих до сих пор продающих бумажные книги, он стоял у полок профильной биологической литературы, листая свежий том «Ботаника – наука будущего». На тот момент юноша учился несколько месяцев в ЗБУ и пока осваивал общий курс своего направления. Его любимым предметом со школы была биология и он подумывал стать врачом, но, к окончанию школы, сузил свой круг интересов и увлекся ботаникой. Так он поступил в Ботанический Университет.
«БНБ» (так сокращенно Мар называл эту серию книг) была красочным пособием флоры Земли и других планет Альянса, над ней работали многие ученые ведущих университетов. «В детстве у нас был старый справочник лекарственных трав средней полосы. Те маленькие картинки на ста страницах не сравнятся с этой фундаментальной работой». Мар закрыл книгу и поставил обратно на полку. Затем, прикинув сколько едов останется на валютнике после такой покупки, снова взял «БНБ», уже повернулся к кассе и увидел в центре зала голограммы афиш предстоящих мероприятий. Там красовалась эта самая книга и лицо какого-то мужчины, как показалось юноше, смутно знакомое. Картинка сменилась надписью «проф. кафедры селекции Фрид М. приглашает вас на обсуждение нового тома книги «Ботаника – наука будущего» завтра в 17:00 в главной библиотеке ЗБУ». Восхитившись этим совпадением, Мар приобрел бумажное издание и отправился домой. Весь вечер и пол ночи он не мог оторваться от чтения и просмотра иллюстраций, ведь какой моветон приходить на обсуждение книги, не зная ее содержания!
На следующий день студент, захватив книгу, после пар пришел в библиотеку и увидел огромное количество людей в большом зале, готовившихся приветствовать спикера данного мероприятия. «Оказывается, этот профессор Фрид – звезда», – подумал Мар. Он еще плохо знал преподавательский состав ЗБУ, особенно кафедр, на которых на первом курсе нет пар. Не найдя место сесть, он встал недалеко от двери, прижимая книгу к груди, и устремил все внимание на сцену. Как раз в это время на ней появилась девушка, может, чуть старше Мара, настроила экран с демонстрацией и разложила листы на тумбе для выступающего. «Хм, бумажные носители. Несовременно, но удобно», – его забавляли различные мелочи в поведении людей, их приверженность старым укладам или чрезмерное употребление благ современности. Мар пытался вспомнить лицо с голограммы, увиденное накануне в книжном, но почему-то не смог, и воображение само достроило образ взрослого профессора в очках и, непременно, с ручкой в нагрудном кармане.
От раздумий отвлекли аплодисменты. На сцену вышел молодой человек, на вид чуть младше тридцати, в светлой рубашке и брюках, русые волосы, немного отращенные, небрежно зачесаны назад, а в руках он держал тот самый том.
– Добрый день, коллеги. Приветствую вас на мероприятии, посвящённом новому изданию третьего тома книги «Ботаника – наука будущего». Для меня честь быть сегодня спикером и отдельное удовольствие представить вам результат наших, совместных с учеными Межпланетного Ботанического Университета, трудов.
Из секундной тишины зал резко погрузился в волну аплодисментов. На экране возникла обложка книги, а справа появились имена ученых, работавших над ней. Сначала в разделе «авторы» шли пять известных имен, среди которых на последней строчке числился и Фрид М., единственный представитель Земного Университета. Затем шел раздел «иллюстраторы», и как же удивился Мар, снова увидев среди трех перечисленных имя этого профессора.
Конференция прошла блестяще, так по крайней мере определил для себя Мар. Он жадно впитывал каждое слово, доносящееся со сцены, даже однажды задал вопрос, возникший при вчерашнем прочтении книги. Его интересовали перспективы создания новых съедобных растений на основании уже имеющихся образцов с разных планет. Ответ Фрида не смог в полной мере удовлетворить это любопытство, но наметил в сознании студента простор для собственного поиска ответов. Ботаника долгое время находилась в упадке, так как все силы человечества были направлены то на энергетику, то на медицину, то на космонавтику и другие «более важные в тот момент» науки.
Когда мероприятие закончилось и люди стали расходиться, Мар заметил, что профессор не очень торопится уходить. К нему подошли несколько коллег из университета, видимо, поздравили с успешным выступлением, о чем-то еще поговорили и тоже отправились к выходу. Мар решил не медлить, пересекая зал быстрым шагом, направился к подножию сцены, у которого спикер собирал свои бумаги и давал задание ассистентке.
– …и в следующий раз предупреждай профессора Глена за пятнадцать минут до созвона, он имеет свойство забывать о таких вещах, как я и предупреждал, – услышал студент ровный тон профессора, направленный девушке.
– Да, извините, – пискнула она и, собрав пульты и планшет в охапку, быстро пошла за сцену.
Ровная спина человека перед Маром на секунду дрогнула, плечи опустились, но он тут же выпрямился, взял бумаги и книгу и тоже собрался уходить.
