Акили "Мелодия огня и ветра"

– И правда, – равнодушно отозвался всадник. Он поправил одежду, которая слегка помялась в пути, и указал налево: – Тебе вон туда. Ищи дом с флагом. Хранитель, скорее всего, там. Если его нет, то спросишь дорогу.

– Поняла! Спасибо. Как тебя зовут?

Всадник, казалось, удивился этому вопросу. Но потом его лицо снова приняло спокойный вид, и он с вежливой улыбкой ответил:

– Я Сюн.

Лань кивнула, словно приняла к сведению. Сюн сморгнул в замешательстве.

– Меня – Лань! Спасибо, Сюн. До встречи!

Она отправилась в указанном направлении и на прощание помахала новому знакомому, ничуть не сомневаясь, что встретит его снова. Сюн, впрочем, не был уверен, но из вежливости махнул рукой в ответ.

Лань спустилась с горы и зашагала по вымощенным тропинкам и деревянным настилам, то и дело оглядываясь по сторонам. Она любовалась ажурными беседками, мостами и домиками с большими окнами, ловила звуки музыки вдалеке и шелест тихих разговоров вокруг. Всё здесь казалось ей ярким чудом.

Возле дома Лань нет рек, а окна очень узкие, чтобы защититься от сухого воздуха. И хотя в её родном княжестве в достатке лесов и плодородных полей – стоит только пройти на восток или юг, но Лань редко удавалось отправиться так далеко, а потому чаще всего она довольствовалась довольно пустынным пейзажем возле дома.

Правда музыку Лань слушала много, но она отличалась порывистостью и торжественностью в противовес спокойному течению звуков здесь. И это именно та музыка, какую Лань хотелось играть – музыку ветра.

Лань вертела головой направо и налево. Проходящие мимо люди смотрели на неё с удивлением, но не останавливали. Когда она пришла в себя, то не поняла, где находится, но, на её счастье, флаг с тремя спиралями на белом фоне виднелся издалека. Он венчал шпиль округлого дома, который стоял на сваях среди воды. Лань глянула вниз и с удивлением обнаружила плавающих почти у самой поверхности пятнистых рыб.

Она встала перед раздвижной дверью, отряхнула с одежды дорожную пыль и убрала волосы за уши. А затем громко произнесла:

– Прошу прощения! Можно войти?

– Входи, – раздалось внутри.

Лань кивнула самой себе и через короткий коридор вошла в такую же округлую, как форма дома, комнату. В её центре стоял большой стол, за которым двое людей пили чай.

Женщина имела высокий лоб и тонкие губы, носила высокую причёску и большие серьги с бирюзой в тон её платью. Она выглядела зрелой, но молодой – не больше тридцати пяти лет. Впрочем, по музыкантам-заклинателям всегда трудно угадать их возраст, они сохраняют молодость многие годы и живут дольше обычных людей. Говорят, это потому, что они тесно связаны со стихиями мироздания – первоначалами мира.

Мужчина выглядел старше в основном из-за тонких усов и треугольной аккуратно подстриженной бороды. Весь его вид говорил о строгости и педантичности, которые, впрочем, смягчала улыбка. Чуть прищуренные карие глаза с золотистым оттенком напоминали ястребиные. Нос с широкой переносицей походил на клюв. Руки, несмотря на крупные ладони, выглядели аккуратно и ухоженно, что, наверное, отличало всякого музыканта. Рядом на столе лежала флейта из белого переливчатого нефрита с подвеской из горного хрусталя.

Лань на миг стало стыдно за свою флейту, которую она смастерила из стебля бамбука, и рука непроизвольно затеребила внутренний карман.

Оба собеседника сидели с безупречной осанкой, словно на княжеском приёме, хотя это явно дружеское чаепитие – их позы и взгляды были расслаблены… но тотчас напряглись в замешательстве, стоило им увидеть Лань – в дорожной одежде, в которой под пылью едва угадывался зелёный оттенок, со всклокоченными ветром каштановыми волосами и по-детски горящими глазами цвета дикого мёда. Казалось, она напоминала лесного зверька, который случайно забрёл в человеческое жилище.

– Добрый день, – сказала Лань с улыбкой и поклонилась со всем изяществом, на какое была способна. Впрочем, его было не очень много.

– Кто ты такая, девочка? – приподняла бровь женщина.

– Меня зовут Лань. Я пришла учиться музыке ветра.

Женщина с мужчиной переглянулись.

– Нам не приходило письмо, что прибудут новые ученики, – сказал мужчина.

– О, письма не было. Я пришла сама, – бодро ответила Лань.

– У тебя нет письма, но тебя пропустили через ворота Долины? – с сомнением произнесла женщина.

– Ну да. Меня Сюн впустил. Он сказал, что вопрос о моём ученичестве решает Хранитель Долины и главная наставница. Полагаю, я не обозналась, почтенные учителя?

Лань снова поклонилась, а собеседники переглянулись снова.

– «Сюн» значит? – задумался мужчина.

И раз они не опровергли предположения Лань, то, стало быть, и являются Хранителем и наставницей.

– Он вернулся и привёл её? – осторожно шепнула женщина.

– Из какой ты школы? Где училась? – громче спросил Хранитель.

– Я пыталась научиться сама, но без наставника мои успехи более чем скромны. Поэтому я пришла к вам.

– Стало быть, не умеет ничего, – тихо заключила наставница. – И при этом знакома с Сюном. Очень интересно.

– Прошу прощения, если мои слова покажутся вам неуместными, почтенные учителя, – Лань пыталась вспомнить весь поток вежливых выражений, которым учила её сестра, – но разве что-то мешает взять в ученики человека, искренне стремящемуся получить знания?

«Святая простота», – говорили взгляды учителей, разве что глаза из вежливости не закатили. Но Лань, кажется, этого вовсе не заметила.

– Что именно сказал тебе Сюн? – спросил Хранитель.

– Что в Долине ветров нет правила, которое бы запрещало брать в ученики бродячих музыкантов. Поэтому он провёл меня сюда, чтобы я лично обратилась к почтенным учителям.

– В общем-то он сказал правду, но… – Хранитель с сомнением оглядел Лань с головы до ног.

– Сюн бы не привёл кого попало, – снова шепнула наставница. – Поручите её мне. Я посмотрю, стоит ли тратить на неё время. И если нет, то сама объясню это Сюну.

Лань продолжала улыбаться, всем видом показывая, что не слышала последних слов. Хранитель ещё раз задумался, но в итоге кивнул и обратился к собеседнице уже официально.

– Что ж. Тогда, старшая наставница Дайяна, поручаю эту девушку вам.

Глава 2. Обучение

На первую ночь Лань определили в гостевой домик на окраине Долины. Завтра после занятий она должна перебраться к остальным ученицам и с нетерпением ждала момента познакомиться со всеми. Всю ночь Лань ворочалась в мягкой постели и смотрела в окно на жемчужные звёзды, пока наконец не встала собираться.

Лань переоделась в белоснежную форму ученицы и долго крутилась перед зеркалом, а потом, несмотря на ещё тёмное небо, побежала в комнату для обучения, потому что терпения уже не хватало… и только благодаря этому, не опоздала на занятие. Оказывается, вставали здесь неприлично рано, как, впрочем, и ложились, но Лань махнула на это рукой как на необязательное правило. Она горела воодушевлением и собиралась научиться всему, что есть в этой школе.

…И оказалась среди детей. Старшая наставница определила её в самую младшую группу девочек, где преподавали основы. Лань хотелось поскорее показать, что она не такая начинающая и даже умеет играть по нотам, но не тут-то было.

Едва наставница вошла, девочки тут же вскочили с мест и почтительно сложили ладони перед собой. Лань запоздало последовала их примеру. Дайяна смерила её уничижительным взглядом и разрешила всем сесть.

– Итак, раз у нас появились новые ученицы, то повторим самые основы. Лань, поведай нам, что ты знаешь о магии стихий.

Лань хотела начать говорить, но рядом сидящая девочка толкнула локтем и шепнула, что надо встать. Лань удивилась что надо так много вставать, но всё же поднялась с места.

– В мире существует магия шести стихий: ветра, огня, воды, земли, металла и дерева. Их заклинают с помощью музыкальных инструментов. О, сто пятьдесят лет назад появилась ещё стихия молнии. Её создали, объединив мелодии огня и воды.

– И? – протянула наставница.

– Ч-что «и»? – растерялась Лань.

Дайяна шумно вздохнула и начала с наводящих вопросов:

– Как музыкант заклинает стихию?

– Он подстраивается под её характер, ритм и настроение с помощью… как бы вибрации музыки. Подобрав нужные ноты, можно приручить стихию и использовать её силу.

– Неверно, – отрезала наставница. – Стихию не «приручают». Это столь могущественная сила, что ни один человек не посмел бы заявить, что он её «приручил». Всё, что музыкант может, это стать стихии собеседником и «говорить» с ней своей музыкой. Как «говорили» древние шаманы, когда отстукивали ритмы в бубны и барабаны.

Лань потупила взгляд. А ведь музыканты, которых она спрашивала на родине, говорили ей другое. И кому теперь верить?

– Что до использования силы, – продолжала наставница, – то через мелодии музыкант повторяет уникальные ритмы каждой стихии и получает видимый результат.

Лань хотела сесть на место, но как бы ни так. Дайяна прочно за неё взялась:

– Имеет ли значение инструмент, который использует музыкант?

– Да, но не слишком… – неуверенно ответила Лань.

– Абсолютно не важен! – снова возразила наставница так, словно топором рубанула – Считается, что ветер удобнее всего заклинать флейтами, так же как железо – барабаном, а огонь – трубами, но это заблуждение предков, которое давно развеяно. Для любой стихии подойдёт любой инструмент.

На этих словах она взяла эрху и сыграла четыре ноты. В комнату ворвался свежий ветерок, обогнул столы учениц, пошелестел страницами книг и так же вылетел в окно.

– Главное – музыкант должен чувствовать свой инструмент и представлять его проводником своего «разговора» со стихией. А что это будет – абсолютно не важно!

Лань бы поспорила хотя бы потому, что носить с собой миниатюрную флейту куда удобней, чем эрху или барабан. Поэтому говорить, что это не важно «абсолютно», несколько неточно с практической точки зрения… но если Лань такое заявит, наставница её точно вышвырнет.

– Лань, может ли человек заклинать две и более стихий?

Лань хотела ответить, но уже не была уверена ни в каких своих знаниях, а потому потупила взгляд и молчала. Дайяна тяжело вздохнула.

– Ксия, ответь на вопрос.

Поднялась девочка, которая ранее подсказала Лань встать. Её волосы были завязаны в высокий конский хвост, отчего лицо казалось вытянутым и похожим на мордочку куницы. Ксия, как и все девочки в классе, была младше Лань года на три, но глянула на неё с высокомерием.

– Может, но делать этого не стоит, – просто ответила она.

– Неполный ответ, – обрубила наставница. – Нави?

На этот раз встала девочка с короткой косой цвета пшеницы. На её носу россыпью проявились веснушки, а округлые глаза придавали лицу миловидность.

– Теоретически любой музыкант может разучить ритмы разных стихий, но это будут лишь поверхностные навыки – вскипятить воду, разжечь огонь, удобрить дерево. Но подлинное мастерство возможно лишь с одной, потому что музыкант выбирает стихию по своему духу и годами глубоко её изучает. Чтобы серьёзно заняться другой стихией, человеку пришлось бы полностью перекроить свою личность, стать абсолютно другим человеком и потратить годы на переобучение, – отчеканила Нави, словно цитировала главу из учебника.

– Всё так, – кивнула Дайяна. – Как музыкант выбирает стихию и может ли ошибиться?

– Каждый музыкант по своему характеру и темпераменту предрасположен к одной из стихий. Если он выберет не ту, то всё его естество будет противиться «разговору», и музыкант это почувствует, – снова без запинки ответила Нави.

Дайяна перевела на притихшую Лань снисходительный взгляд, словно говорила: «Смотри, как надо отвечать». Ещё час Лань терпела это унижение. Маленькие девочки знали о мире магии куда больше неё, а ведь Лань была уверена, что получила неплохой запас знаний, приставая к каждому встреченному музыканту на родине. О том, чтобы идти к отцу и просить себе учителя не было и речи. А книги, что читала Лань, описывали процесс магии как победу человека над фундаментальными силами мироздания, венец могущества. Неужели всё, что там описывалось, неправда? Или… неправду говорят здесь?

К концу занятия Лань уже не могла выдержать тяжести сомнений и подала голос:

– Наставница. А правда, что самые могущественные музыканты-заклинатели могут, сыграв несколько нот, сжечь целый город, вызвать потоп, землетрясение или торнадо?

– Кто-то начитался мифов о разрушении мира, – покачала головой Дайяна. – Тебе следует отдавать предпочтение более достоверным источникам, а не запоминать всякую ерунду.

– Но…

– Отвечая на твой вопрос, скажу: в мире не существует столь могущественных людей, которые могли бы двигать такими силами. Это дано только самим первозданным стихиям. А музыкант – всего лишь человек. Это надо помнить и принимать, а не стремиться к высокомерию.

Лань смотрела на солнце, медленно тонущее в горной гряде. Серо-белые склоны горели красным золотом, а высокие пики доставали до сумеречной синевы. Ветер порхал по долине невесомой бабочкой, слегка касался прохладой лица и исчезал. Возможно, летел ответить на чей-то зов.

Лань сыграла на флейте несколько нот, но ветер не появился. Он с ней не «разговаривал». Может, из-за её невежества? Неудивительно, что на родине Лань не встретила ни одного музыканта ветра. Всё в этой школе отличалось от того, что она знала о магии. Это не было полностью ложью, только рассматривалось под другим углом.

Лань ударила себя по щекам. Она пришла в лучшую школу ветра, какая существует на свете, тут знали об этой стихии всё. На её родине просто почти не заклинали ветер. Вот и вся разница.

– Повторим самые основы, – решила Лань и побежала искать библиотеку.

* * *

– Сюн.

Он обернулся и увидел Хранителя Долины, чьи лёгкие шаги почти не угадывались под полами длинных светлых одежд, как будто его нёс вперёд сам ветер.

– Хранитель Аксон, – Сюн почтительно склонил голову. – Я вам нужен?

– Нет-нет. Я лишь хотел сказать, что старшая наставница уже приступила к обучению той девушки.

– Какой девушки? – качнул головой Сюн, пытаясь вспомнить, когда он говорил с Хранителем и наставницей о какой-то девушке.

Аксон на миг замер и в замешательстве и пояснил.

– Которую ты провёл в Долину ветров и направил к нам.

– А, вы про Лань. Значит, старшая наставница её взяла? Полагаю, Лань была чрезвычайно убедительна и заинтересовала почтенных учителей.

«Да совсем не убедительна», – вздохнул про себя Хранитель, но вслух сказал:

– Любопытная девочка. Как же ты с ней познакомился?

– Я встретил её у ворот Долины. Она сказала, что хочет попроситься в ученики, вот я и направил её к вам. Ведь по уставу это решает Хранитель и наставница.

Аксон опешил. То есть Сюн не был с знаком с девчонкой и не направлял её на обучение, а просто пропустил через ворота? Ведь они-то с Дайяной решили дать этой Лань шанс, потому что думали…