Катерина Томина "Awakers. Пробудители. Том 3"

Трой отрывает взгляд от смартфона с яркими кубиками, кивает и утыкается обратно в экран, продолжая собирать пальцем разноцветные звонкие комбо.

– Это не очень весёлый тур, да? – начинает Ральф.

– В каком смысле?

– Помнишь, как мы скупили сырные шарики за полцены в пекарне перед закрытием и играли ими в гольф с крыши отеля?

– Ну кто так делает? – отзывается он рассеянно, не отрываясь от игры.

– Ты и я, получается.

Он бегает стеклянным взглядом по экрану, палец застывает в воздухе.

– Кто победил?

– Я совершенно не помню.

– Немудрено, – вздыхает он и соглашается. – Это очень трезвый тур.

Беда в том, что это действительно очень трезвый тур, где Трой только и делает, что работает, устаёт, грустит и болеет.

– Тебе не очень весело, да? – полагает Ральф.

– Весело.

– Когда?

– На сцене.

– А кроме?

– Сейчас. Мы разговариваем. Мне нравится, – он снова вздыхает, очевидно проиграв битву с кубиками, сверяется с зарядом, гасит экран. – Потом ты начнёшь рассказывать, как нам надо отказаться от феста, и будет уже не очень.

– Это слот перед хэлдайнерами и прямая трансляция. Нас увидит много народу. Выходить на такую площадку, когда мы не в лучшей форме – не самая хорошая идея.

– Когда я не в лучшей форме, – поправляет коллега и передразнивает. – «Возьми себя в руки, Трой, это не профессионально».

Он шутит вроде как, но Ральф по тону слышит, что вот этот колышек вошёл по самое сердце, потому что работает Трой сломя голову, и если он халтурщик, то кто тогда все остальные.

– Я говорю, что при таком раскладе как сейчас, мы в лучшем случае будем звучать средне.

– Я что угодно, кроме среднего. Могу звучать очень-очень плохо, если пожелаешь.

– Трой, ну серьёзно.

– Серьёзно? Как быстро мы дошли до серьёзного, а так хорошо все начиналось…

– Серьёзно, ты уже дохера долго болеешь, – срывается в истину Ральф. – И при таком раскладе не хватит ни сил, ни горла вывезти масштабный фест.

– Ой ли? – живо отзывается он, и Ральф понимает, что вот он себя и закопал, вот и «вызов принят!». Он так же понимает, что спор на повышенных последнее, что нужно голосовым связкам их упрямого солиста, и уже не помнит, всегда ли была эта глубокая хрипотца в его голосе, или им реально пиздец.

Трой откидывается на спинку, скрещивая руки на груди.

– Что ты от меня конкретно хочешь, Ральф? – и это его «ральф» хуже пощёчины. – Чтобы я позвонил Мэтту за считанные дни до феста и сказал «Извини, чувак, мы передумали»?

– То же самое случилось с Каретами. У них вон хватило мудрости подстраховаться и свалить.

– Потому что они такие профессионалы?

Ральф закатывает глаза, едва сдерживая рык. Беда в том, что они все устали, и у него с трудом хватает нервов держать оборону.

– Кареты всё время сваливают, – фыркает Трой. – Вот такие профики, что все чисто-гладко, блядь, не дай бог попятнать репутацию одной фальшивой ноточкой. Это грёбаный рок-фест, Ральф, не хор церковных мальчиков, там половина трезвыми на сцену вообще не выходят и лажают, Ральф, все лажают, чем мы хуже или лучше?

– Но выходить на сцену вполсилы – тоже не дело.

– Вполсилы? – Трой склоняет голову набок и звучит опасно. – Когда это я выходил на сцену вполсилы?

– Я не то имел ввиду, – перебивает он резко. – Кареты – топ, это тот уровень, которого от нас ждут!

– Это тот уровень, который ты от меня ждёшь! – поправляет Трой громче, чем следует.

– Я же за тебя переживаю, – обижается Ральф. – Ты больше всех загоняться будешь, если что-то пойдёт не так. Нам не нужен этот фест, тебе надо домой и к врачу.

– Нужен! – не соглашается Трой.

– Это не последний фест в жизни, что ты к нему так прицепился?

– Потому что это весело! Это мой Диснейлэнд, Ральф, ну блядь! Я хочу что-нибудь большое и весёлое!

Ральф понимает, что чего бы он ни говорил, все его веские аргументы разбиваются о железное непосредственное «хочу!», и они всё равно поедут, потому что он уже всё решил, и потому что это всё тот же Трой – инфантильный избалованный эгоист, который годы назад вломился в его группу, как к себе домой. И Ральф не может спорить с ним, потому что это всё тот же Трой – бессонный худенький мальчишка с нервной царапиной от кольца на лбу, который предложил поменять название на «что-нибудь на А», а Ральф ведь не каменный.

– Awakers, – говорит Трой, показывая лого с бесконечностью на салфетке.

Ральф понимает, что обратно свою группу он не получит никогда.

Ему и не обидно уже, и не завидно, но сказать больше нечего. Какое-то время они просто сидят молча и остывают, как напитки в забытых кружках.

– Зачем мы спорим? Это бессмысленный спор, – беспомощно заключает Ральф в итоге. – Всё равно ты меня не слышишь.

– Я отлично тебя слышу и вижу, но я не согласен – это две большие разницы.

– Ты всегда со мной не согласен.

– Ты тоже. Но потом выясняется, что гольф с сырными шариками – весело, – разводит руками Трой, такой нарочито беспечный, дерзкий и едва искрящийся. Ральф совершенно не понимает, как у него хватает топлива гореть на сцене.

– Весело, – соглашается он.

– Ну вот, – удовлетворённо кивает Трой. – Так тебе нравится выступать или нет?

– Конечно, нравится.

– Мне тоже. – Соглашается он. – Давай делать то, что нравится вместе.

? ? ?

– А этот парень – сессионщик?

– Это Ральф, – обижается Трой. – Ральф группу собрал, он у нас главный.

– Я думал, ты у вас главный, – удивляется Сидни.

– Я просто в микрофон пою.

Сидни поджимает губы, красноречиво изгибает бровь, но молчит.

– Почему ты спросил про Ральфа? – не унимается Трой.

– Пардон, лоханулся. Случается с лучшими из нас.

Приятель дальше смотрит в экран молча, подперев щёку рукой. Трой напряжённо сопит:

– Но всё равно же спросил.

– Да был у нас такой «ральф» просто. Потом не было, – вздыхает Сидни. – Не бери в голову, это твоя группа, ты лучше знаешь.

– Это не моя группа, – упрямо повторяет он, – Я вообще не силён в планировании и принятии решений, в отличии от Ральфа, и вообще… – он собирается продолжить, но Сидни строго обрывает:

– Вы все премилые ребята, я понял. Но лидер – это не про планирование и не про здравый смысл, Трой; лидер – это компас, маяк и пушечное мясо. Так что либо прими, что это твоя группа, либо долго вы не протянете.

? ? ?

Если бы Ральфа спросили, какая у него скрытая суперспособность, он бы сказал: «не болеть в туре». Но по внутренним меркам тур подошёл к концу, и он всей душой стремится к дому.

На следующий день Ральф просыпается с насморком, больным горлом и температурой.

Глава 4. Четыре из Пяти

Майку всегда нравились туры. Они никогда не идут ровно и гладко, но всегда полны неожиданностей и приключений. В этот раз приключениями тур не блещет, но кажется, что он проехался по группе локомотивом.

Он растерянно наблюдает за Ральфом, который тревожно собирает чемодан в другое направление и не может понять, какого хрена Дороти не в состоянии тащить свой сопливый нос на сцену с четырьмя струнками, когда сам он неделю пилил как проклятый с температурой, при которой лучше бы лежать и не рыпаться.

Робби что-то мутит в расписании и подмечает идиотизм ситуации, что на бас у них замены нет, но из-за четырех струнок срываются планы.

– Ничего никуда не срывается, – Трой резко обрывает его опасения. – Перестраиваемся, репетируем: Том на басу, мне гитару. Мы едем.

В итоге план выходит не радужный и никому не нравится. У них буквально 4 дня на репетиции, а наутро часы в пути, чтобы к фесту добраться день в день с рассветом. Майк уже предвидит заранее свой джетлаг масштабом с три похмелья, стеклянный взгляд Ридела, который в дорогу закидывается успокоительным, и как Гордон будет ёрзать своим плечом под ухом, не давая поспать нормально, а Саймон умудрится надраться под шумок, но к концерту всё равно будет бодрее всех.

Майк понимает, что вот эти несколько дней каникул, на которые он рассчитывал, канули в лету.

Майк любит туры, иногда даже весь этот хаос любит, но раньше ему возвращаться было некуда. А сейчас буквально рукой подать до дома, но дотянуться он не может.

? ? ?

– Кого из знаменитостей вы хотели бы поцеловать? – Звучит очередной странный вопрос, на который надо ответить без промедления.

– Принцессу! – быстро находится Том.

– Какую? – уточняет журналист.

– Любую!

– Например, Диснеевскую? – смеётся Майк.

– Да!

– Кого из Диснеевских принцесс ты хотел бы поцеловать больше всего?

– Лану Дель Рей!

– Саймон? – передаётся эстафета барабанщику.

– Брайана Молко.

– Серьёзно? – подпрыгивает Трой. – Почему?

– Он этим ртом всякое прекрасное поет потому что. А я не хочу целовать никаких других девушек, кроме своей.

– Я тоже этим ртом всякое прекрасное пою, – бойко напоминает солист, хлопая его по коленке.

– Извини, тебя в моем списке нет.

– В каком списке?

– В списке песен, которые я слушаю.

– Серьёзно? – переспрашивает Том.

– Мне на концертах хватает, – оправдывается он.

– Это совсем не одно и то же, – мотает головой Том, и Майк совершенно согласен:

– Ты хоть раз слушал наш альбом от начала до конца в наушниках?