Мякин поднялся из-за стола, представил себе, что он человек из особых персон, а соответственно, обладает навыками деловой походки, и энергично зашагал к буфету. Упитанная официантка скучала за стойкой и как-то вяло, даже рассеянно наблюдала за приближением Мякина.
– Можно нам вина и музыку? – спросил Мякин и, вспомнив, что ему ещё не принесли кофе, добавил: – И кофе, пожалуйста. Я его давно заказал.
Упитанная официантка встрепенулась, сотворила на лице стандартную улыбку и ответила:
– Сию секундочку.
Она засуетилась у кофейного автомата, а Мякин остался стоять в ожидании исполнения заказа. Официантка, заметив, что Мякин не собирается уходить, произнесла:
– Я вам всё принесу.
– И музыку? – спросил Мякин и решил не покидать занятую позицию до тех пор, пока хоть что-нибудь ему не подадут.
– Не беспокойтесь, сейчас и музыка будет, – ответила официантка. – Можете присесть.
Мякин не уходил. Он стоял у стойки, словно часовой у склада с продуктами, и пристально наблюдал за действиями официантки. Автомат фырчал, издавая шипение и бульканье. Официантка равнодушно наблюдала за миганием ламп и, когда в чашку полилась долгожданная коричневая жидкость, произнесла:
– Вот и кофе ваш получился. Вам с сахаром или без?
Мякин ответил:
– Без. И, пожалуйста, не забудьте вино и музыку!
Официантка наконец-то поняла, что Мякин не сдвинется с места, пока она не сделает всё, что он просит, и, повернувшись лицом к буфету с винными бутылками, спросила:
– Выбирайте – какое желаете?
Мякин несколько растерялся от винного изобилия и некоторое время лихорадочно рассматривал совершенно незнакомые ему этикетки. Официантка терпеливо ждала ответа Мякина, ему даже показалось, что она специально не торопила его, наслаждаясь его растерянностью. Настроение мякинское совсем испортилось, ладони подозрительно увлажнились, предвещая полный отказ мыслительной деятельности. Это состояние он испытывал довольно редко – когда Герасим Ильич был недоволен отчётом и мрачно удерживал долгую паузу между неприятными для Мякина фразами.
Мякин громадным усилием воли выдавил из себя:
– А что вы посоветуете для дамы?
Упитанная официантка, видимо, удовлетворившись созерцанием растерянного клиента, мельком взглянула на экстрасеншу, сидящую в глубине зала, и заявила:
– Как по мне, так я люблю сладенькое. – И указала на одну из бутылок.
Мякин ожил – кажется, проблема решалась автоматически.
– Хорошо, – ответил он. – Давайте это. А как оно называется?
– Вот, смотрите сами. – Официантка выставила бутылку на прилавок.
Мякин наклонился, чтобы рассмотреть этикетку, а официантка предложила:
– Я открою, а вы попробуйте.
Мякин снова занервничал: а вдруг ей (он имел в виду экстрасеншу) вино не понравится – куда он тогда денет целую бутылку?
– Не беспокойтесь, – отреагировала на мякинскую нерешительность официантка. – Если вам не понравится, откроем другую.
Мякин от безысходности кивнул. У него промелькнула сумасшедшая мысль: «В случае чего выпью всё сам».
Официантка открыла бутылку и налила немного вина в бокал. Мякин сделал маленький глоток. Сладкая, терпкая жидкость приятно удивила его язык. Мякин не сразу проглотил вино – он поболтал его во рту и, довольный вкусом, проглотил сладкую, плотную жидкость. Официантка невозмутимо ожидала мякинского решения. Он ещё раз попробовал пурпурную жидкость и с некоторым сомнением произнёс:
– Да, это подойдёт.
Официантка выставила на поднос два бокала, открытую бутылку и мякинскую чашку с кофе.
– С вас… – И она назвала стоимость заказа.
Мякина названная сумма несколько удивила – он сравнил её со стоимостью своего каждодневного обеда, мысленно вздохнул и подумал:
«Дороговато быть джентльменом!»
Он расплатился, взял в руки поднос и настойчиво спросил:
– А когда же будет музыка?
– Секундочку, – ответила официантка и нагнулась к аппаратуре, стоявшей внизу.
Задние округлости официантки нисколько не удивили Мякина – он мысленно представил себе, как сложно этой ещё не старой женщине двигаться в тесном буфетном пространстве. Зазвучала лёгкая танцевальная музыка, и Мякин, стараясь быть ловким и элегантным, двинулся с подносом к своему столику. За столом уже образовалась большая компания. Кроме экстрасенши, пузатого и интеллигентки мякинский взор обнаружил аккуратного старичка со старушкой. Коллектив что-то активно обсуждал и обратил внимание на Мякина только тогда, когда он вплотную приблизился к столу.
– Приветствую вас, камарадос! – радостно произнёс пузатый.
– Нас сегодня много – надо уплотниться, – добавил он, встал из-за стола и придвинул ещё один стул.
Мякин водрузил поднос на стол.
– О! – произнесла интеллигентка. – Вино весьма кстати!
– Сейчас организуем бокальчики! – Пузатый спохватился и засеменил к буфету.
– Так я и говорю, – заявила старушка, – необходимо жаловаться, категорически требовать от руководителей наведения порядка. Дорогой, ты согласен со мной? – обратилась она к старичку.
Старичок оторвался от созерцания бутылки и патетически произнёс:
– Надо писать ему! – Он ткнул сухощавым указательным пальцем в потолок, и Мякин машинально взглянул наверх. – Я имею в виду его… – И старичок почему-то шёпотом произнёс фамилию премьера.
– А что, пониже нельзя? – удивлённо спросила экстрасенша.
– Пониже никак нельзя, – ответила старушка. – Вы же видите, что ничего не делается.
– Как же не делается? Вот же живой пример! – Экстрасенша указала на пузатого. – Шторку-то исправили.
Пузатый, торопливо расставляя бокалы, утвердительно кивнул.
– Нет и нет! – заявила интеллигентка. – Надобно бороться всем внизу, а то пока до него дойдёт, – и она так же, как и старичок, указала на потолок, – свершится полное безобразие. А если уж жаловаться – так можно и местному начальству.
Пузатый жестом остановил полемику, наполнил бокалы и произнёс:
– Предлагаю поднять тост за наших новых членов!
Чокнулись. Немного выпили. Мякин попробовал свой кофе. Холодный, горький напиток впечатления не произвёл. Старичок, сделав пару маленьких глотков вина, заявил:
– Очень сладко. – И, поставив бокал на столик, сказал: – Камарадос… Пусть будет «камарадос», а вот общее название кажется не совсем удачным. Это «заправцы» звучит как-то несерьёзно. Надо бы подумать о названии, дело-то большое затевается – категорическая борьба с нарушителями! Это, коллеги, должно называться как-нибудь ярко, я бы даже сказал, броско. – Вот вы, сударь, – старичок обратился к Мякину. – Я вижу, самый инициативный из нас – имеете на этот счёт какие-либо соображения?
– Соображения? – машинально переспросил Мякин.
– Ну да, соображения, – подтвердил дотошный старичок.
Мякин задумался. Ему тоже не очень нравилось это название – «заправцы». Что-то в нём было иронично-приниженное, даже, может быть, и обидное, но новое вот так сразу он придумать не мог. Пришлось отделаться общей фразой:
– Надо бы что-то краткое, лаконичное и понятное.
– Вот именно, сударь, вот именно, – согласился старичок.
«Заправцы» задумались, разговор затих, и некоторое время никто – видимо, по причине отсутствия идей, – не хотел говорить.
– Беспорядок в очередях есть признак неразвитости общества, – неожиданно нарушил молчание старичок.
– Ну, это вы чересчур! – произнесла интеллигентка. – На мой взгляд, беспорядок – это всего лишь признак бескультурья отдельных личностей.
Старушка решила поддержать позицию старичка и несколько эмоционально заявила:
– Я думаю, что беспорядок в очередях – признак неразвитости коры головного мозга.
Компания, переваривая последнюю фразу, вновь замолкла, и после продолжительной паузы пузатый сказал:
– Давайте-ка возьмём ещё бутылочку и обсудим, как же нам называться, а то глядишь – лет эдак через пятьдесят соберутся здесь соорудить мемориальную доску в честь зародившегося нашего движения. И что напишут золотыми буквами по белому мрамору? «Здесь начинались заправцы»? Как-то не очень…
Пузатый поднялся со своего места и подался в сторону буфета. Банкетный зал постепенно наполнялся посетителями. Музыка звучала непрерывно.
– Может быть, потанцуем, пока возникла винная пауза? – предложила экстрасенша.
Мякин согласился. Как только они оказались в середине зала, экстрасенша спросила:
– Вы действительно думаете, что надо найти красивое название?
– Вам понравилось вино? – угрюмо спросил Мякин.
Экстрасенша улыбнулась и ответила:
– Очень сладкое. Вы специально выбрали такое?
– Случайно, – сухо ответил Мякин и повёл партнёршу по малому кругу.
– Вы не ответили на мой вопрос, – произнесла экстрасенша, когда медленный танец сменился ритмичной музыкой.
– Мне не нравится «заправцы», – ответил он
– Ну и что? Это же игра, – громко сказала экстрасенша.
Мякин, не теряя танцевального ритма, ответил:
– Надо уважать старших.
– Вы хотите сказать «уважить»?
– Пусть будет «уважить». Не вижу разницы, – ответил Мякин.
Танцующих в небольшом пространстве между рядами столиков прибавилось, и, чтобы не толкаться, Мякину и экстрасенше пришлось в танце уплотниться. Она прижалась к нему и произнесла:
– А меня тоже надо уважить?
Мякин молчал. Ему совсем не понравился этот вопрос, и через минуту он ответил:
– Нам пора к столу. Они уже начали вторую бутылку.
– Да, пора, – согласилась она и остановилась посреди танцующих.
Мякин предложил ей руку, а она, не обращая на него внимания, зашагала к столику, лавируя между парами. Мякин бросился за ней и, не успевая уворачиваться от разгорячённых быстрым танцем отдыхающих, натыкался на них и постоянно извинялся за причинённые неудобства.
Когда Мякин добрался до места, общество наперебой обсуждало новое название для «заправцев». Более всех активничали новые члены. Старичок, устремив взгляд куда-то поверх голов танцующих, сыпал без перерыва новыми терминами. Между «правдельцами» и «борзаправцами» встречались аббревиатуры, не сразу понятные и требующие пояснения. В таких случаях старичок прерывал свой поток названий и предлагал старушке сделать расшифровку непонятного набора букв – та с удовольствием помогала ему и поясняла, что «обоснар» означает «общество борьбы с нарушениями», а не что-либо иное, что иногда ассоциировалось по сходству звуковых сочетаний.
За обсуждениями незаметно опустошили вторую бутылку. Мякину второе вино совсем не понравилось – кислый вкус напомнил ему далёкое детство, когда он впервые попробовал спиртное на Новый год, как в бокале пузырилась светло-жёлтая прозрачная жидкость. Он сделал несколько глотков, поперхнулся от неожиданного вкуса и закашлялся. Уже потом ему объяснили, что пить шампанское надо не спеша, но это было потом.
Экстрасенша смаковала вино и пристально наблюдала за Мякиным. Со стороны казалось, что она совсем не участвует в общем разговоре, но её редкие ироничные замечания говорили об обратном. Экстрасенша прислушивалась к новациям старичка. Один раз она даже предложила называть общество «правдистами», однако новые члены категорически отвергли «правдистов», сославшись на некоторые исторические параллели.
Мякин в полемике практически не участвовал. Он иногда делал вид, что соглашается с приводимыми доводами, но через некоторое время соглашался с противоположными мнениями, которые активно выдвигала интеллигентка – единственная, кто старался обуздать фонтанирующего названиями старичка.
– Нет, господа, – возражала она. – Это совсем не подходит. Да и не в названии дело. Если нет реальных результатов, то никакое название не поможет.
Пузатый – видимо, устав от напора новых членов, – вяло поддерживал её и иногда повторял почти одну и ту же фразу:
– Камарадос, давайте оставим старое – «заправцы». Нам это уже привычно.
Экстрасенша встала и произнесла:
– Давайте танцевать! Думается, что во время танцевальных движений может придти ценная мысль.
– И то верно! – согласился пузатый. – Давайте подвигаемся – раскачаем, так сказать, мозги.
– Вы потанцуйте, – как-то недовольно произнесла старушка, – а мы уж порассуждаем о названии.
Экстрасенша, к удивлению Мякина, пригласила пузатого. Он радостно вскочил со своего места и, улыбаясь, произнёс:
– Почту за честь продефилировать с вами в этом заведении!
