– Ладно. Хотя что ты все-таки хотел получить за выигрыш? Что бы загадал?
– Тебя, – Токман нагленько улыбается.
Улыбается и смотрит. Наблюдает за моей реакцией, которой нет. Точнее, я очень-очень хочу ее скрыть.
Возможно, звучит его ответ слегка пошленько, но приятненько. Но, несмотря на какую-то искрящуюся радость внутри, я до сих пор не знаю, как мне себя вести.
Есть ли вообще какая-то общепринятая модель поведения?
Случай в клубе, конечно, показателен. Да, мне было жутко неприятно видеть рядом с Ваней эту Милену или Милану… Кто ж ее теперь помнит?
Но это не повод и дальше вешаться ему на шею. Все-таки, как говорит Агата, в женщине должна быть загадка, а она, между прочим, шесть раз замужем была…
Да и Сонька права, нужно быть немного отстраненной. Такой дамой с приподнятой головой и холодным взглядом. Надо. Но не выходит. Потому что я не такая.
– Блин, я забыла туфли у Димки на квартире, – не могу найти ничего более гениального, чтобы сменить тему.
Зря вообще спрашивала про желание, когда не готова была услышать правдивый ответ. Да и свое не придумала…
А туфли, да, туфли сейчас самое важное, о чем я могу думать.
– Таскать в клуб сменку – прямо как в школе.
Ваня протягивает мне открытую ладонь, и я очень нерешительно кладу в нее свою руку. Хотя еще минуту назад орала как ненормальная, пока летела с горы в его объятиях. Тогда меня ничего не смущало…
И черт меня дернул вообще попереться на эту горку. С другой стороны, так, я избегала еще одной неловкой ситуации, ну, с поцелуем.
Мне понравилось целоваться с Токманом, тогда. В темноте. На кухне. Врать не буду. Но… все как-то быстро. Неправильно.
Хотя… это не может говорить человек, чьи отношения всегда выстраивались за неделю, а после длились не больше пары месяцев.
Карма, видимо, такая. Все меня дурят.
Касаюсь подошвой расчищенного асфальта, наконец-то выбираясь из сугроба. Еще немного, и мои ноги просто примерзнут друг к другу. Колготки можно выжимать. В ботинках хлюпает. Короче, в очередной раз та еще ночка выдалась…
Одно радует, что Токман живет в соседнем дворе.
Такое разительное отличие на самом деле. Возвышающийся Димкин жилой комплекс, построенный здесь пару лет назад, но стоит немного отойти, и вокруг снова кишат дома застройки пятидесятых годов.
– Все, я больше не могу, – еле-еле перебираю ногами, – мне холодно и мокро.
– Идея покататься была твоя, – Ваня вытаскивает из кармана ключи, пару раз прокручивая их на пальце.
– Мог бы и отговорить. Побыть голосом разума, например.
– Голос разума из меня так себе. Заныривай уже в подъезд, пришли.
Ваня открывает дверь и пропускает меня вперед. В этот раз я почти не чувствую перепада температуры. Мне по-прежнему мокро и холодно.
В квартире все происходит по старой схеме. Душ. Сухие вещи и чай.
– Спасибо, – беру чашку из Ваниных рук. Горячий фарфор, а может быть и керамика, слегка обжигает кожу. – Горячо.
Ставлю кружку на стол, а так хотелось спрятать за ней свои заинтересованные взгляды, что я то и дело бросаю на Ивана.
Не знаю, делает ли он это специально, чтобы меня смутить, или же не задумывается обо всей этой дури, которой доверху набита моя голова, но… Токман шляется по кухне в одних спортивных штанах. Даже не удосужился надеть футболку.
У него не волосатая грудь, что мне очень нравится. Руки… пальцы длинные, аккуратные.
Да вот, конечно, именно о пальцах я сейчас и думаю. Ага.
Нет, правда, Токман отлично сложен. Он не перекачанный и не залитый мышцами качок. У него есть пресс и бицепсы тоже. Просто выглядит все это гармонично. Красиво и… боже, так, как и должно быть. Так, как я представляю в своей голове, а может, даже лучше. И плечи у него широкие.
Не знаю, откуда этот пунктик о широких плечах и отсутствии растительности на груди… но факт остается фактом. Балдею от того, что вижу.
Я настолько погружаюсь в себя, что просто не замечаю, как перестаю прятать взгляд и откровенно пялюсь на Ваньку.
– Что? – приподымает бровь.
– Ничего. Спасибо за вещи и то, что приютил. Снова, – вывожу на поверхности стола непонятные рисунки. – Ты меня привел сюда с какой-то целью?
– Может быть. Я пока не решил.
– Хм… догадаться несложно, конечно.
– Хочу услышать догадку.
– Волшебство.
– Что?
Боже, ну что же тут непонятного?
– Ну, так говорят. Занимаются волшебством, когда остаются наедине.
– С кем?
– Что «с кем»? – начинаю закипать. Щеки краснеют, чувствую. – Парень-девушка, парень-парень, девушка-девушка. Кому как больше нравится! – заканчиваю свое эмоционально окрашенное объяснение, наконец-то поднимая глаза.
Сталкиваюсь с Токманом взглядами, и до меня только сейчас доходит. Он издевается. Ржет. У него это на лице написано. Выгляжу полной дурой.
– И с кем уже успела поволшебничать?
Глава 22
Ваня становится чуть серьезнее. Взгляд точно.
– С кем надо, с тем и успела. Тебя это не касается.
Тянусь за кружкой, чай в которой слегка остыл, и делаю мелкий глоток, чтобы в случае чего не обжечь язык. Он мне в жизни еще пригодится.
– Почему ты не переедешь к Агате, а таскаешься по друзьям и знакомым?
Свожу брови, потому что этот вопрос мне не нравится еще больше.
– Какая разница? Тебе не понять.
– Объяснишь?
– Нет. И мне вообще пора идти, – соскальзываю со стула, сжимая в руках телефон.
Вызвать такси. Просто вызвать такси и вернуться к Соньке.
– Азарина, это в твоем стиле. Обломать мне вечер с Миланой, втянуть в какой-то бред и сделать ноги.
– Что?
– Как твоя нога, говорю? Та, которую подвернула, и та, которая так быстро прошла.
Резко оборачиваюсь.
– Ты думаешь, что я притворялась?
Нет, возможно, я слегка и переборщила. На самом деле мне было не так уж и больно. Скорее просто неприятно, и первые пару минут казалось, что кто-то стучит по кости молоточком… Но это не повод обвинять меня хоть в чем-то.
– И да и нет.
Он делает ровно один шаг. Становится ближе совсем на немного, но даже этого для меня более чем достаточно. Не люблю говорить о себе. А Ваня начинает давить. Не словами, взглядами просто.
Хочется свернуться в клубок или сбежать. Второе я, кстати, и собиралась сделать.
И что вообще значит это его: обломала вечер с Миланой?!
– Видишь, я предсказуема. Можешь вернуться к своей Милане. Я же не держу, – фыркаю и наконец-то выхожу из кухни.
Ботинки все еще мокрые. Но на такси я этого почти не замечу. Да, поездка влетит в копеечку, но оставаться с Токманом наедине у меня больше нет сил. И так чувствую себя сумасшедшей.
Да, я сама себя не понимаю и веду себя нелогично. Думаете, я этого не знаю? Знаю, конечно. Просто страшно. Страшно снова оказаться обманутой.
– Мне вообще все равно, – продолжаю нести всю эту чушь, засовывая платье и колготки в пакет, что валялся на тумбе в прихожей.
Ваня тем временем закрывает дверь. Вот так просто. Словно не слышит моих слов, запирает чертову дверь.
– Что ты делаешь?
– Ничего, – вытягивает руку и кладет ключ на самый верх шкафа.
– Это незаконно!
– Плевать. У тебя тушь размазалась.
– Где?
Ведусь и, как полный профан, подаюсь к зеркалу, а значит, и ближе к Ваньке.
– Ничего тут нет…
Токман хватает меня за руку. Подтягивает к себе. Его пальцы перебирают мои волосы, опускаются на спину, после чуть ниже.
Хлопаю его по культяпке и вжимаюсь в стену. Хотя он на все это никак не реагирует. Скорее, наоборот, становится только активнее. Между нами пара миллиметров. Я чувствую его дыхание. Еще немного, и наши губы соприкоснутся.
– Я не разрешаю себя целовать. Слышишь? Не разрешаю, – писклявым шепотом.
– Сама себя можешь и не целовать.
Ванька загнал меня в угол. Это, видимо, и планировал.
Ну и где моя отвага? Где это шилопопное желание сбежать? Его нет.
Я снова зависаю на его глазах и тембре голоса. Таком спокойном, полностью уверенном в себе. Иногда мне так не хватает этой уверенности…
– Стой, – касаюсь ладонью его губ, как бы выставляя барьер. – Я придумала желание.
– Ты его уже использовала, когда катилась с горки, – убирает мою руку чуть грубее, чем я ожидала.
– Но это же нечестно.
– Кто вообще в нашем мире говорит о честности?
– Чего ты от меня хочешь?
– Поцелуй.
– Ладно. Только один, – киваю и разжимаю кулаки. Смотрю ему в глаза и жду, когда поцелует. На самом деле даже злюсь, что до сих пор ничего не происходит.
Вот вам и все мысли о том, что я не знаю, как себя вести. Все я знаю, только трушу. Ставлю между нами дурацкие стенки, которые Ванька, кстати, так виртуозно разбивает в мелкую крошку.
– Ты не поняла. Сегодня целуешь ты.
– Нет, – мотаю головой.
– Да.
