Протектор
Мария Карела
Наследная принцесса Кармина в беде – кто-то планирует убить её и занять место на троне, а верных людей так мало. Но её покойные родители позаботились о дочери, заключив контракт с протектором – мифическим существом, лучшим в мире телохранителем. Вот только что делать, если протектор – это тот самый мальчишка, которого принцесса травила долгих десять лет в интернате? И как быть, если принцесса теперь влюблена, а протектор просто исполняет свой долг?Отречься от трона и согласиться на любые его условия? А поможет ли?
Мария Карела
Протектор
Глава первая
Смена ролей
– Даниэль?! – я с недоумением уставилась на здорового мускулистого типа в ярко-сиреневой майке, подчёркивающей цвет глаз. Если б не эти самые глаза, ни за что б его не узнала – но не думаю, что где-то ещё в мире есть кто-то с такими вот глазищами. А эти сапоги со шнуровкой до колен? Не говоря уж о кожаных штанах, подчёркивающих фигуру. Ещё в прошлом году он был мрачным нескладным подростком, ниже меня на полголовы, шугающимся шумных компаний. У него и приятелей-то не было, что уж говорить о друзьях.
– И тебе всего наилучшего, Кармина, – куда исчезло выражение страха, всегда появляющееся на его лице, когда я оказывалась рядом? Откуда взялись такие мускулы? Неужели можно так измениться? – Так и будешь меня разглядывать? Я знаю, что хорош, – он деланно потянулся, а меня неожиданно бросило в краску. Даниэль наблюдал за мной сквозь полуприкрытые ресницы.
Мир рухнул.
Даниэль Блэйк смутил Кармину Лайон.
– Ты не Даниэль, – наконец вымолвила я. – Кто угодно, но не Даниэль!
– Раз я не он, значит и моя помощь тебе не нужна, – Эль повернулся спиной, собираясь уходить. Чёрные волосы, завязанные в хвост, рассыпались поверх футболки.
– Постой! Это ты должен помочь мне?! Я думала, мы случайно столкнулись!
– Ты тупица, Кармина, – ни тени улыбки. – Как можно случайно столкнуться в два часа ночи в закрытом для посетителей баре?
– Хорошо, – я смирилась с тем, что выставила себя дурой. Но моё изумление было слишком велико. Как мог тот хилый пацанёнок стать столь потрясающим красавцем? – Но мне ничего не объяснили. Лейтенант Легси сказал, что мою мачеху убили, и велел мне немедленно ехать в этот бар и ждать помощи. Чем ты собираешься помочь мне?
– Ты будешь жить со мной. Наверху есть комната, можешь отнести туда свои вещи.
– Жить с тобой?! – поразилась я. – Погоди, ты это сейчас серьёзно, без шуток?! Легси не мог…
Даниэль молча смотрел на меня в упор, не смущаясь, не пряча взгляд.
– Или мог?..
Тогда он хмыкнул.
– Иди уже. Мне надо прибраться.
– Ты… работаешь здесь?
– Да, – Эль кивнул и взялся за метлу, стоящую в углу за стойкой. – И давай без истерик, очень прошу.
Я, ошарашенная и его наглостью, и тем, что он даже не предложил помощь с моими вещами, потащила свои сумки вверх по скрипучей старой лестнице, морщась от боли в спине.
Одна-единственная дверь, одна-единственная комната, одно-единственное окно, из которого, правда, лился мягкий свет полной луны. М-да… И здесь мне придётся жить неизвестно сколько времени? Ещё за одной дверью, спрятавшейся за шкафом, оказался смежный санузел. И на том спасибо, не придётся бегать вниз. Да и ванна есть – а не просто душ. Кроме шкафа, крошечной тумбочки и двух кресел, у окна стояла большая тахта – я бы сказала, трёхспальная. Хм, если других комнат нет… Как сказал Эль? "Ты будешь жить со мной?" Неужели это означает, что мы должны будем всё ближайшее время провести в одной комнате и… в одной кровати?
Год назад я была бы в ярости от одной мысли о подобной перспективе. Меня, Кармину Лайон, наследную принцессу Дионы, запихивают в грязную каморку, в одну постель с нищим побродяжкой! Невероятная нелепость. Правда, с тех пор многое изменилось. Нет, скандал по поводу жилья лейтенант Легси всё равно получит – и ещё какой – да и Даниэль тоже, но… Сложно признаться даже самой себе, что здесь мне наконец-таки перестало быть так страшно. И да, мне отчаянно нужна помощь. Просто чудо, что я добралась сюда живой и невредимой. Почти невредимой – я чувствовала, что под джемпером блузка присохла к ране на спине.
Пока я раскладывала вещи, снизу послышалось пение. Прекрасный, чудесный голос. Ещё один сюрприз. Эль – певец. Смешно. У него по музыке всегда стояло семь – и то, лишь потому, что мадам его жалела.
Одним пинком отправив последнюю опустевшую сумку под кровать, я села в кресло и закурила. Вообще-то, в интернате, где мы учились, курить было строго-настрого запрещено – но разве законы писаны для меня? Наследной принцессе Дионы никто не посмеет что-либо запретить.
Только сейчас я задумалась над тем, что делал Даниэль в моём классе. Интернат был очень дорогим и престижным, мало было внести кругленькую сумму за обучение и показать отличные знания на шести экзаменах – ещё необходимо иметь дворянское звание не ниже князя. Но Эль – безродная дворняжка, в этом можно не сомневаться. Ни манер, ни вкуса. Как же он попал к нам? И почему год назад бросил учиться? Нельзя сказать, что учился он хорошо – вот я всегда была первой по всем предметам – но и до двоек не опускался. Деньги кончились? Чушь. За обучение платят один раз на первом курсе – и сразу всю сумму. Пожалуй, я вижу всего одно объяснение – у него был высокопоставленный покровитель, который умер или перестал интересоваться мальчишкой – и его тут же выставили за дверь, чтобы никто не мог сказать, что диплом интерната "Пурпурная роза" получил недворянин.
Ёк-шанг, как же мне хотелось немедленно вернуться во дворец. Мой новенький диплом, только вчера полученный из рук ректора, с красивой тиснёной розой вдоль корешка так и остался валяться на столе, как и бальное платье, инкрустированное камнями, небрежно брошенное в спальне. Я даже не допила свой шоколад! Легси вытащил меня из-за стола уже в пижаме, сообщил, что на меня объявлена охота – и отправил сюда, к ёк-шанговому Элю, который смеет держать меня в этом гадюшнике!
Я было закипела, но вовремя вспомнила, что умирать пока не хочется. Моей матери, королеве Дионы, было сорок два, когда она родила, а отец был старше её на двенадцать лет. Медики утверждали, что моё рождение – настоящее чудо для до того бесплодной пары. Естественно, едва я родилась, как на меня было совершено первое покушение – у моего отца три младших брата, а у матери – сестра и брат, тоже намного моложе её. Каждому из них хотелось посидеть на троне, а тут бац – и нежданная наследница. К счастью, отец подписал какие-то там бумаги, по которым, если я умру до совершеннолетия, всё королевство переходит "Пурпурной розе", директор которой ненавидит всё, что связано не с его любимым интернатом, а денег на его счетах, наверное, ненамного меньше, чем в нашей казне. Невероятно умный ход, если учесть, что в интернате я проводила десять месяцев из тринадцати каждого года. Над моим здоровьем там просто тряслись.
Я усмехнулась, вспомнив, как всё время задирала и подначивала Эля, а его за это наказывали. Да и вообще ему доставалось – ну куда ты со своим свиным рылом лезешь в ряды принцесс и принцев? Вполне справедливо, деньги – это далеко не всё, а бастарды – это унижение для любой женщины, как законной жены, которой подло изменили, так и любовницы, не сумевшей стать женой.
Вот только всё изменилось для меня сейчас. Я здесь, чтоб скрыться от наёмников дядюшек и тётки – родители умерли несколько лет назад, точнее, сначала умерла мама, папа скоро вторично женился на очаровательной молодой Лелее, но он тоже умер полтора года назад. Мы с Лелеей остались одни – и, как мачеха, она имеет право меня воспитывать, но не имеет прав на трон. А ведь завтра, нет, точнее, уже сегодня – должна была состояться моя коронация. Я любила Лелею – настолько, насколько вообще падчерица может любить мачеху. Она не пыталась занять место мамы, это было самым главным.
Но Легси сказал, что её убили. Лелея… Она была красивая, молодая, всего на несколько лет старше меня, и всегда такая жизнерадостная. Я всего один раз видела, как она плачет – после смерти папы. Впрочем, чего уж скрывать, мы тогда вместе ревели, обнимались, и менялись платками с монограммами.
Что мне делать теперь? Когда я смогу вернуться? А если кто-то догадается, что это Легси спас меня? Его будут пытать и узнают, куда я уехала. И меня убьют здесь. Даниэль может сколь угодно делать вид, что он крут. Это не спасёт ни его, ни меня. Мне снова стало страшно, из глаз хлынули слёзы. Лелее уже не помочь, а я не хочу умирать!
– Разобрала вещи? – Эль застыл в дверном проёме, оперевшись руками на дверную раму.
Ёк-шанг! Я резко отвернулась, чтоб он не увидел слёз.
– Да, – буркнула я.
– Тогда давай спать. Завтра рано вставать.
– Рано? – удивилась я. – Почему?
– Бар открывается в семь, к этому времени я должен всё подготовить.
– Ясно, – я решила было пока не язвить, но не сдержалась: – И что же ты должен сделать? Помыть туалеты? О, я помню, у тебя большой опыт по этой части.
– Заткнись, Кармина. Если б не некоторые люди, я никогда не согласился б терпеть тебя рядом. И ложись спать, завтра я принесу раскладушку, а сегодня…
Я перебила его:
– Ты хочешь впихнуть в этот чулан ещё и раскладушку, Даниэль?! Ты – чокнутый. На этой тахте поместится шестеро! Или ты боишься лежать со мной в одной постели? Не волнуйся, твоя девственность меня не привлекает, – я фыркнула, словно нашла в этом что-то невероятно забавное. Хотела ли я спать с ним? О нет. Хотела ли я спать одна? О нет в квадрате.
– Что ты, Кармина, – не менее язвительно ответил Эль, – я просто подумал, каково твоим детям будет, когда они прочтут в твоих дневниках о том, что ты спала в одной постели с простолюдином!
Я снова покраснела. Второй раз за одну ночь. Откуда он знает про мои дневники? Это не случайное попадание – на первой странице, будучи ещё маленькой, я написала что-то о том, что хотела бы, чтобы дневники прочитали мои дети. Глупо, знаю – но и я тогда была ребёнком.
– Заткнись, Даниэль! И никакой раскладушки – ставить её здесь всё равно негде.
– Как пожелаете, моя принцесса, – он, наконец, отлепился от двери и вошёл в комнату.
Звякнул крючок.
– Как будто это сможет нас спасти, – ёк-шанг! Сквозь ехидство в моем голосе явственно просочились нотки страха.
Держи себя в руках, Кармина! Принцессе негоже бояться. Особенно при простолюдинах.
– Сможет, – Эль небрежно опустился на край тахты и принялся расшнуровывать высокие сапоги. – Времени, которое понадобится на выбивание защёлки, мне хватит, чтоб схватить оружие.
– И что дальше?! – я стянула через голову темно-зелёный джемпер и бросила его на пол.
– Ты должна быть поаккуратней с одеждой, – Эль бросил недовольный взгляд. – У меня не так много денег, чтоб покупать тебе вещи каждую неделю.
– У меня есть деньги, придурок! – высокомерно бросила я ему. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе что-то покупать для меня?
– И какие же у тебя деньги? – кожаная завязка слетела с волос, густая чёрная волна упала на лицо Эля, отчего его невероятные сиреневые глаза неуловимо потемнели. – Чеки с печатью королевства Дионы? Или золотые монеты с профилем твоего отца, на которого ты, кстати, весьма похожа? Можешь выйти на дорогу и проорать, что наследная принцесса здесь. Идите и заберите меня!
– Ёк-шанг… – растерянно пробормотала я. Такой поворот событий не приходил мне в голову.
– То-то же, – мгновенно успокоился Эль. – Так что сложи джемпер и положи на кресло.
Раздражало – но я подчинилась. Раздевшись до блузки и тонких нижних штанов, решив, что это достаточно целомудренно, я повернулась и обнаружила, что Даниэль остался в одних трусах, и я вспыхнула, как маков цвет.
Эль усмехнулся.
– Здесь ночами душновато, так что не думаю, что есть необходимость в пижаме или чем-то таком. Но если ты…
– Мне нужно в душ.
– Да пожалуйста, вон там. Полотенца тоже внутри, – он кивнул на дверь. Не поворачиваясь спиной, чтоб он не заметил кровь на блузке, я, взяв ночную сорочку, вошла внутрь.
Включив воду, чтоб она заглушила мои стоны, я прямо в одежде встала под душ и принялась отдирать ткань. Я себя переоценила, рана была слишком давняя, прошло много часов, ткань приросла к мясу, было так больно, что я заскулила, надеясь, что Даниэль не услышит, а если даже и услышит, всё равно не сунется, я же могу быть и голой.
– Идиотка, какого чёрта ты промолчала! – сунулся. – Даниэль вытащил меня из душа, просто переставив на сухое место, заставил наклониться над раковиной. – Терпи.
Он принялся чем-то поливать мою спину, щипало, но ткань быстро отошла, после чего он чем-то намазал рану и забинтовал, ни капли не стесняясь моей обнажённой груди, которую даже несколько раз задел руками. Я стояла к нему спиной, красная, как рак.
– Вытирайся и спать, – велел он наконец. – И никогда больше не молчи ни о ранах, ни о любых повреждениях. Плохо обработанная царапина может убить.
Он вышел, и я вытерлась и натянула сорочку. Блузку бросила в мусор, всё равно она разрезана, а бельё и штаны повесила сушиться.
– Ты в порядке? – спросил он, когда я вышла. – Больше ран нет?
– Нет, – устало протянула я. – И ты, кстати, не договорил. На счёт того, что ты успеешь схватить оружие. Насколько я помню, в интернате ты вечно ходил в синяках, – мне чертовски хотелось его задеть.
– Конечно, – Эль довольно ухмыльнулся, во весь рост вытягиваясь на тахте. Я отвела взгляд, чтоб не покраснеть снова. – Твои прихвостни никогда не нападали, не имея как минимум четырёхкратного преимущества.
– И всё же, – не обращая внимания на издёвку, продолжила я, осторожно укладываясь на живот, – четверо мальчишек колотили тебя всё время. Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с убийцами? Слишком самонадеянно.
– Скажи мне, Кармина, кто был лучшим в классе фехтования? Кто ловчее всех управлялся с мечом? Кто никогда не промахивался, играя в дартс?
– Преподаватели говорили, что это от того, что ты такой маленький и ловкий. Сейчас тебя маленьким не назовёшь, – я подтянула подушку под голову.
– Убивать, Кармина, легче, чем защищаться от побоев. И, тем не менее, у меня ни разу ничего не было сломано. А теперь – спокойной ночи, мы ещё успеем поговорить, – Эль накинул на бёдра тонкое одеяло и закрыл глаза. Я тоже постаралась прикрыться и побыстрее заснуть. Но в голове бродило слишком много мыслей. Переживания за себя, скорбь по моей Лелее, просто прорва эмоций, связанных с Даниэлем… Постепенно усталость всё же победила, и незаметно пришёл сон.
***
Проснувшись утром, я обнаружила, что осталась одна – Эль куда-то исчез. Встав, я заправила тахту – в конце концов, в интернате мы сами убирались в своих комнатах, никакой личной прислуги нам не полагалось – и начала одеваться.
Моего благоразумия хватило, чтоб не надевать белые брюки. Я ограничилась тёмно-зелёными, но зато расширяющимися книзу. Это очень выгодно подчёркивало красоту моих ног, а новый зелёный джемпер (вчерашний пришлось кинуть в стирку, спина-то тоже была в крови) не только дополнял наряд, но и заставлял глаза светиться. Они почти такого же оттенка, а я знала, как прекрасны могут быть мои глаза, если их правильно подчеркнуть. Пусть в бегах, но я принцесса!
Зеркала в комнате, конечно же, не было, и это доставило мне несколько не слишком приятных моментов, пока в ванной я всё же не обнаружила неровный осколок.
Я смотрела на себя и пыталась понять, как первый же встречный сможет не осознать, кто я такая. Казалось, абсолютно всё взывает к моей благородной крови. Аристократические черты лица, чуть заострённые скулы и подбородок, узкий изящный нос, тонкие губы, яркие зелёные глаза – не такие огромные, конечно, как у Эля – но всё равно очень красивые. А мои волосы? Такого цвета, да ещё в сочетании с глазами… Яркая медь, густо-красный, кроваво-алый. Именно так называют мой цвет в модных салонах. И стрижка у меня модная – вызывающе короткая. Не каждая может себе позволить такую, для этого нужно иметь действительно красивые черты лица.
