– А я все равно буду звать тебя Жучкой, – перебил его Марс.
– Не будешь, – почти прорычала Жу, шагнув вперед.
– Ну вот и хорошо. – Дед оттянул ее назад. – Когда вы собираетесь, ребят?
– Завтра будем. – Меркурий встал между Марсом и Жу. – Я тебе на личку скину место. И пару песен наших. Послушай, Луна. – Он подмигнул. – А то у старика даже лички нет.
– Ну как? – спросил Дед, когда их автобус утонул в темном море Кроми на пути к дому.
– Превосходно. – Она закатила глаза. – Ты в курсе, что они проиграют в первом же раунде?
– Может. А может, и нет. А может, как раз благодаря тебе и не проиграют.
– Угу, нашел певицу с мировым именем.
Звук уведомления на личку отвлек ее. Жу взмахнула рукой. Дед заглянул ей через плечо.
– О, первая зарплата. Поздравляю.
Жу долго смотрела на трехзначную цифру на дисплее.
– И все?
– Да. И не забудь перевести начальнику его долю. И тому парню, за которого ты работаешь.
Жу откинулась на спинку кресла и громко выдохнула. В груди что-то кольнуло. Полупустой автобус вдруг стал для нее на удивление тесным. На следующей остановке он принял еще одного пассажира. Внутрь зашел румянощекий мужчина с оттопыренными ушами и большим рюкзаком. Он умудрился задеть каждого из немногих пассажиров, сидевших с краю, пока пробирался по проходу. Мужчина виновато улыбался и извинялся всякий раз, когда его баул находил чей-то затылок или плечо.
– Ой, здравствуйте! – просиял он, завидев Деда.
– Тебя все, что ли, в Кроми знают? – шепнула Жу.
Вопрос, как и многие другие вопросы, заданные ею в этой жизни, остался без ответа. Мужчина сбросил рюкзак и уселся рядом с ними, через проход. Жу хмыкнула и отвернулась к окну, пока Дед беседовал со знакомым.
Где-то высоко над автострадой прошуршал по трубе аэропоезд. Он несся с юга в направлении центра. Она не видела его – поняла по одному только звуку. Беззвездное небо проглотило землю в ту ночь. Жу сидела у окна, и ее не покидало все то же чувство, заползшее за шиворот еще на набережной: что она будто рыбка в аквариуме, а где-то там, во мраке за стеклом, тысячи глаз следят за каждым ее движением.
– Мама, мама, пусть собачка перестанет!
Она зажмурилась, помотала головой и ударила ладонью по виску. Дорога предстояла долгая.
Жу задремала и очнулась из-за того, что на соседнем кресле заерзал Дед. Она зевнула, повернулась и поймала его хмурый взгляд, направленный в окно. Что-то явно пришлось ему не по душе.
Она выглянула наружу и заметила движение. Поначалу робкое. На обочине проскользнули тени, похожие на людей. Их становилось все больше. Сразу несколько машин проехали мимо. Фары на мгновение стерли с теней серый налет ночи. Это действительно были люди. Заметно больше, чем обычно можно встретить на окраине Кроми после захода солнца. Люди были обеспокоены чем-то. Их смутная тревога перекочевала и к Жу.
– Я тут сойду, – вдруг буркнул Дед, поднимаясь с места. – Одна не заблудишься?
Жу не успела ответить. Дед быстро пробирался в переднюю часть салона. В последнее мгновение он обернулся. Пугающе спокойное лицо с легкой полуулыбкой будто не принадлежало его напряженному телу. На миг лицо показалось Жу чужим и незнакомым, оно напомнило ей лицо того жуткого торговца с рынка, Эфиналя.
Дед почесал нос и отвернулся. Как только автобус притормозил у остановки, он первым выскочил из дверей и, подняв воротник пальто, исчез в переулке. Жу окончательно проснулась. Она водила головой по сторонам, но никто из оставшихся в аквариуме рыбок не был встревожен смутной угрозой из тьмы, которую заметил один Дед.
Автобус проехал еще пару сотен метров, завернул за угол и остановился. Волна шепота пробежала над головами немногочисленных пассажиров. Жу прижалась щекой к стеклу, пытаясь выловить краем глаза клочок дороги впереди. Она заметила на обочине большую черную машину с красной полосой, проходящей через капот и крышу, и вооруженных людей возле нее.
Дверь с шипением раскрылась, и в салон вступили двое в форме Черных Воронов. Первый придерживал левой рукой ремешок с пистолетом-пулеметом. В правой сжимал сканер. Лицо второго скрывала маска, а рука покоилась на прикладе автомата.
Пассажиры зашуршали и заерзали в креслах.
– Всем оставаться на местах, – рыкнул первый наемник. – Приготовиться к проверке.
Он покосился на водителя и выставил руку со сканером. Тот смиренно протянул левую ладонь. Проверив водителя, наемники двинулись по проходу, сканируя одного человека за другим. Настала очередь Жу. Она протянула руку. Лучи сканера гладили ее запястье. Жу чувствовала, как от затылка вниз, навстречу мурашкам, по позвоночнику скатывается крупная капля пота.
Скоро все было кончено. Наемник посмотрел на дисплей. Перевел взгляд на Жу. Ухмыльнулся верхней губой, обнажая передние зубы и клыки. Он отвернулся и занялся пассажиром на противоположном ряду, тем самым, с которым беседовал Дед.
– Личка где? – Голос наемника заставил Жу поежиться, хотя говорящий и был повернут к ней затылком.
– А? Ой. Ну. Она… На перепрошивку я отдал, она там. – Пассажир махнул рукой в неопределенном направлении.
– Там? Адрес.
– Я, значит, это самое, он, этот адрес, да, это будет… – Его румяное лицо бледнело с каждой секундой, а слова вылетали со все большим трудом.
Наемник схватил мужчину за шиворот и вздернул, поставив того на ноги.
– Шагай, – сказал он с мрачным удовлетворением в голосе.
– Что же это? Почему? – запричитал мужчина. – Я ничего не сделал. Я же не сделал ничего!
Первый наемник поволок мужчину за шкирку к выходу, а второй подхватил вещи несчастного и отправился следом. Из бокового кармана рюкзака выскользнул пестрый клочок бумаги. Он спланировал, как осенний лист, прямо к ногам Жу. Та вжалась в кресло. Ей хватило одного беглого взгляда. Это был рекламный буклет группы Отрицателей. Кто же еще будет печатать буклеты на бумаге?!
Жу попыталась оттолкнуть бумажку от себя носком ботинка, но от волнения промахнулась и шаркнула подошвой по грязному полу. Наемники остановились. Первый передал пленника второму и обернулся.
– А что, без лички ходить – преступление теперь? – голос одного из пассажиров резанул спертый воздух. Он приподнялся со своего места. Побелевшие пальцы сжимали спинку сиденья перед ним.
Наемник, тяжело ступая, подошел к пассажиру вплотную.
– Ну? Вперед, – громко прошептал ворон. – Дай мне повод.
– Сядь уже. – Жу пробил озноб, когда она осознала, что эти два слова сорвались с ее губ. Она в ужасе посмотрела по сторонам, убеждаясь, что никто ее не услышал.
Пассажир только крепче сжал спинку сиденья. Жу видела, как его нижняя челюсть ходит из стороны в сторону. Наконец он медленно опустился обратно в кресло, не опуская головы. Наемник проследил за ним взглядом. Когда пассажир наконец отвернулся, ворон нацепил маску с клювом на лицо и попятился к дверям.
– Проезжай, – небрежно бросил он водителю и вышел из салона.
Жу дрожащей рукой смахнула с пола буклет Отрицателей, сунула его в задний карман и отвернулась к окну. Серые тени вдоль дороги вновь зашевелились, когда автобус, сбросивший одного пассажира, тронулся с места и медленно пополз дальше.
14. Песня
Обычно мать успевала зайти за Жу в школу, когда заканчивались занятия по хору. Но в тот день произошла очередная хакерская атака. Железная дорога встала, рабочие разгребали завал вручную.
День выдался долгим, тело ломило от усталости всю дорогу домой. Сначала ее внимание привлек опрокинутый мусорный бак, а мгновение спустя через дорогу залаяла собака. Животные были редкостью для окраины и в мирное время: домашние не по карману местным жителям, а дикие нечасто забирались так далеко от Кроми. С началом эпидемии и те и другие пропали вовсе. Но вот чего она совершенно не ожидала увидеть, так это собственную дочь, которая сидела на каштане, обхватив ствол руками и прижавшись к нему щекой.
– Мама, мама, пусть она перестанет, пусть собачка перестанет! – оживилась Жу, увидев мать. – Пожалуйста…
– Не ной.
Растительность, как и животные, нечасто встречалась на улицах Полиса и считалась настоящим сокровищем. На улице, где жила Жу, помимо старого дерева рос куст розы. Родители Жу посадили его у дома сразу после свадьбы. Хотя куст цвел редко и выглядел чахлым и сухим, мать заботилась о нем по мере возможностей. Поливала, обрывала пожелтевшие листочки, окучивала. А еще она обложила его каменной оградкой.
Теперь один из этих камней пришелся как нельзя кстати. Она подняла самый большой булыжник, ухватила его поудобнее и медленно двинулась через дорогу. Пес переключил внимание на цель, которая представлялась большей угрозой. Он перестал лаять, обернулся и начал обходить противника полукругом. Из-за оскаленных клыков послышалось глухое рычание, шерсть на загривке встала дыбом. Он присел на задние лапы, приготовившись к прыжку.
Жу зажмурилась и еще крепче вцепилась в морщинистую кору старого дерева. Она уже пообещала себе со страха, что никогда-никогда не выйдет из дома. А если и выйдет – ни за что больше не покажется на хоре, из-за которого ей пришлось идти домой в одиночестве, без друзей.
Когда она открыла глаза, все уже было кончено. Пес лежал на земле, скрючившись в неестественной позе, подрагивал задней лапой и тихо скулил. Темно-красное пятно быстро расползалось по черепу, окрашивая серую шерсть. Мать Жу некоторое время смотрела на поверженного зверя, а затем размахнулась и со всей силы опустила окровавленный булыжник ему на голову. Раздался хруст, и пес перестал скулить.
– Домой, – бросила мать.
Она понаблюдала, как Жу неуклюже спускается с дерева, покачала головой, вытерла капли пота со лба и потащила тело к мусорному баку.
– Ну и чего ты хнычешь до сих пор? Не тронет он тебя больше. – Мать посмотрела на Жу, которая водила ложкой по тарелке, то и дело всхлипывая.
– Он умер?
– Кто?
Жу опустила глаза.
– Поди ж ты, нашла кого жалеть! – покачала головой мать. – Не знаю, чему вас там учат в школе, но ты запомни, что тебя-то никто жалеть не будет, и никому до тебя дела нет, потому что каждый думает только о себе. Есть те, кто выигрывают, и те, кто проигрывают, а все остальное не важно. Лучше бы матери спасибо сказала, а не о псине хныкала.
– Спасибо, – пискнула Жу, и из больших карих глаз потекли слезы.
– Ну чего ты в самом деле, а? Ну, иди сюда, дай обниму.
Жу уткнулась в плечо матери и разревелась. Из-за слез она не сразу заметила, что уткнулась носом в красное пятнышко.
– Он тебя не укусил? – с тревогой в голосе спросила Жу.
– А? – Мать провела рукой по шее в том месте, куда смотрела дочь. – Нет, это его кровь, не моя. Не заметила. – Она послюнявила палец и протерла кончик носа Жу. – Давай, садись, ешь – и сразу заниматься. Тебе к завтрому песню учить.
***
Жу стояла на берегу реки. Она проезжала это место на поезде, видела его сверху. Теперь увидела вблизи. Из воды цвета свежего цементного раствора выглядывали огромные трубы – символ предательства. И символ непокорности. Как россыпь сигаретных бычков в пепельнице, стволы артиллерийских орудий беспорядочно торчали во все стороны. Где-то там, на дне, до сих пор покоился целый состав, отправленный под откос пятьюдесятью килограммами тротила.
– Видала? – Меркурий подошел к ней со спины. – Гниющая артиллерия Штерна. Так это тут зовут.
– Знаю. Никогда не понимала, почему гниющая, а не ржавеющая.
– Звучит лучше.
Они приблизились к приплюснутому зданию заброшенного склада. Посеревшие от времени прямоугольные столбы выступали как ребра древнего чудища, выбросившегося на берег. Прохладный ветер со стороны реки беспрепятственно гулял между этих кирпичных ребер, облизывая некогда застекленные решетки рам.
Меркурий налег на ворота. Стершиеся катки заскрежетали. Дверь дернулась, лязгнула и поползла вбок, открывая проход в просторное помещение. Вогнутая внутрь крыша клином вбивалась между стен. Остатки вчерашнего дождя просачивались сквозь разъеденный ржавчиной металл и по капле срывались вниз с паутины тонких балок на бетонный пол.
Меркурий прошел в угол, где под пленкой, часто усеянной водяной сыпью, выступали очертания ударной установки. Он ухватился за край и одним движением сдернул пленку. Россыпь капелек поднялась в воздух и заискрилась на солнце.
– Ну ты че делаешь-то? – Марс зашел внутрь и развел руками. – Смотри, забрызгал все. – Он говорил резко, словно ударами в живот выбивал из себя каждое слово.
Гитарист наградил Жу и Меркурия высокомерным взглядом, прошел мимо них, снял со спины чехол, расстегнул его и извлек акустическую гитару. Отряхнув рукавом сиденье табурета, Марс уселся на него и стал поочередно дергать струны, подкручивая колки.
– А если кто-то заберется и сворует ваши барабаны? – спросила Жу.
Меркурий открыл рот и замер, прикидывая что-то в уме, а потом пожал плечами.
– Тогда будут проблемы.
Вскоре появился и Сатурн. Он шел пружинистой походкой, держась за лямки рюкзака, из которого торчала пара барабанных палочек.
Марс закончил настраивать гитару. Он взял медиатор в зубы и размял пальцы. По складу разнесся хруст костяшек. Гитарист оглядел Жу с ног до головы, будто только что ее заметил.
– Ну, давай, – хмыкнул он, – покажи, что умеешь. «Икара» слушала вчера?
Жу кивнула. Она не пела целую вечность. Порой она непроизвольно начинала мычать какую-нибудь назойливую мелодию, чтобы заглушить голоса в голове. Иногда насвистывала, оставшись в одиночестве. Но вот петь… Петь ей не доводилось с прошлой жизни. Даже в караоке, куда ее, бывало, приглашали коллеги, она каждый раз находила благовидный предлог, чтобы не брать микрофон в руку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70541200&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
