Вдруг Юле стало стыдно и страшно. Она знала же, что любит Хамина. Юлия пыталась вспомнить свои чувства, найти их в своем сердце. Однако помнила их всего лишь мозгом. К сердцу же не давало пробиться толстенная корка льда. У них уже было двое чудесных детишек, девочка и мальчик. Но был и третий, самый первый ребенок, которого Юля нечаянно усыпила, когда в третий раз пожелала ему поскорей заснуть. И их первый мальчик заснул навсегда. На младенца мужского пола распространилось ее проклятие, Юля тяжело переживала смерть первенца.
Ее вытащило из разрушительной депрессии и всепоглощающего чувства вины вторая беременность. Ирину, так назвали малышку, Юля могла воспитывать, не опасаясь нечаянно усыпить навсегда. Ей уже девять лет. Второго мальчика Юля вынашивала сложно. Ее мучили кошмары, головные боли и бессонница. Хамин не мог понять стремительно ухудшающего состояния жены. Вовсе был ошарашен, когда после рождения Марка новоиспеченная мать отдала мальчика и велела больше не приносить сына к ней никогда. И вот третье испытания, Юлия предвкушая свои моральные и физические страдания, вдруг наполовину умерла. В той умершей части была любовь к мужу и ближнему.
Организм защитился от страданий полной отключкой эмпатии или вспомнилось ее реальное состояния? Она же Юлия Хот и никогда никого не любила. Разве можно говорить о таком чувстве в отношении Юлии Хот? Все ее несостоявшийся любовники мертвы. А может любовь к Хамину никогда не была реальной? Юля ее просто придумала? Хамин ее первый и единственный мужчина, которого она не смогла усыпить?
Она подняла глаза и встретилась с медовым взглядом мужчины. Где – то глубоко едва чувствительно что – то перевернулось, отдаленно шепнув: «Эти глаза все – таки приводили в восторг твое сердце. С самого начала ты отдавалась мужу полностью сердцем, душой и телом. Я это точно помню».
– Я не хочу детей, – прошептала Юля, еле сдерживая подкатывающие слезы. – Ты разве не помнишь мою последнюю беременность? Я чуть не сошла с ума. У меня постоянно болела голова.
Хамин перехватил слезу большим пальцем правой руки со щеки Юлии. Она не сдержалась и расплакалась, бессовестно жалея себя, лишь свое бренное тело.
– Последний, – успокаивающе прошептал в ответ мужчина. – Он уже есть. И я прикажу заколдовать тебя на бездетность.
– Ты думаешь, это мальчик? – переспросила с ужасом в голосе Юля. – Зачем рожать конкурента на трон? Чтоб повторилась ситуация, как с твоими братьями?
– Не говори глупостей? – мгновенно нахмурил брови Хамин и отстранился от Юлии. – Я пришлю врача и попрошу что – то сделать с твоей головной болью.
После этих слов Хамин удалился. Юля прямо ощутила холод между ними, сердце покрылось дополнительным слоем льда. Взгляд устремился вперед, про себя произнеслось замеченное время: без двадцати восемь. Тяжело выдохнув, Юля встала с постели. Неторопливо оделась и услышала негромкий стук в дверь.
– Входите! – выкрикнула она, тут же на пороге показался Ини.
Она упала в кресло и полнейшим равнодушием проследила за его действиями. Колоритный старичок с добрыми, зелеными глазами поставил свой чемоданчик на подоконник и с озорством в глазах посмотрел на нее. Юлию едва не стошнило от оптимизма в фигуре семейного врача. Стало еще хуже, когда губы того растянулись в улыбке.
– Поздравляю вас Юлия, – бодро выговорил он. – Вы радуете повелителя и народ все новыми наследниками.
«Домашний питомец приносит приплод, – неосознанно пронеслось в голове женщины, и она рассмеялась. Едва успевая помещать воздух в легкие и не задохнуться, тело Юлии все еще судорожно дергалась от веселого хохота. Но было ли в нем что – то веселого? Смех звучал звонко, легко, однако подозрительно внушал в сердце живого, нормального существа непонятную тревогу и недоумения. Доктор вдруг перестал улыбаться, с ужасом наблюдал за смехом пациентки. Его ли пациентки?
– Хороший настрой, – выдохнул сдавленно старичок.
Юлия прекратила странный хохот, с сочувствием свернула глазами в его сторону, доброжелательно улыбнулась и совсем уж миролюбиво ответила:
– А если я скажу, что этот ребенок станет настоящим проклятием. Похлещи Маму, Пороша…. Вы даже не заметите этого, потому что слепы и глупы.
– У вас появился дар предвиденья? – с усердием сглотнув слюну, спросил Ини.
Юлия встала с места, медленно приблизилось к старичку. Невинный и абсолютно сочувственный взгляд женщины заглянул в глаза врачу. Но неискренность улыбки поражала и устрашала одновременно. Ужас в глазах немолодого врача перестал скрываться под пеленой непонимания. Рот приоткрылся в немом восклицании. Сама Юлия вдруг прекратила ощущать себя собой, ей это нравилось, она не могла остановиться. Наблюдала за настоящей паникой в глазах собеседника и словно наполнялась вкуснейшей энергией. Мм, хочу еще! – попросило нечто в ней, и она потянулась к морщинистому побледневшему лицу. Провела легко по его щеке с омерзительной, фальшивой улыбкой и приветливо бросила фразой, будто самой тихой в мире гранатой:
– Зачем? Я и есть сама судьба. Стоит только захотеть.
Страх врача мгновенно утроился, а Юлия наслаждалась кратковременным облегчением. Густое, вязкое и стойкое удовольствия заставила головную боль на время отступить. И наслаждаясь минутами нереального блаженства просто от созерцания ужаса, паники и гнетущей безысходности, убрала руку. Блаженно выдохнув, словно после качественного секса, она развернулась и пошла к выходу. Ей требовалась спешить на встречу. Юлия не собиралась опаздывать, особенно сейчас она чувствовала себя божественно и собиралась дальше… пить страх. Отныне это теперь ее любимый напиток
Звук падающего тела заставил ее обернуться. Она равнодушно устремила взгляд на врача, растелившегося на полу без чувств. Мозг прошибло лишь негодования, размеренно выдохнув, Юлия возмущенно выдала:
– Да что же мрете, как мухи?
И быстрей зашагала к выходу. Дверь резко распахнулась, она повернула в сторону и совершенно спокойно сказала, стоящему рядом лодасту – охраннику:
– Там Ини стало плохо. Он упал.
Морда громилы исказилась в беспокойстве и тот пуляй, влетел в спальню. Воспользовавшись ситуацией, Юля двинулась к выходу. За спиной нарастал шум и за суматохой никто и не обратил внимания, куда пошла достойная и абсолютно одна. Теперь о ней несколько часов и не вспомнят.
Глава 2
Эта крыша настолько грешна и безмолвна, как вынужденный соучастник преступления. Она может рассказать многое, однако этого не случится, потому что ей никогда не дадут слово. Ее бетонное покрытие измаралась, по самое не хочу, погрязла в грязи и крови. Целых десять лет молчания, целых десять лет гнетущей тайны. И вот снова…. Зачинщица преступлений заставляет ее тонуть в интригах и заговорах.
Каблуки Юлии Хот монотонно выстукивали неторопливые шаги. Уже стемнело, оранжевое зарево застелило небо снизу, погрузила Коверию в неестественное, сумрачное освещения. Мрак с оранжевыми бликами вселял необоснованную тревогу, заставлял озираться вокруг в предвкушении неизвестного события. Или так казалось двум существам на крыше? Ведь их столкнул один общий секрет, тайна с уродливым лицом и неприятным душком. Так почему никого не тошнит? Наверное, потому что сейчас друг на друга смотрели два существа, которые уже принюхались и не считали это чем – то отвратительным. Их объединяло еще одно: они не хотят, чтоб этот душок унюхали другие. Открыли их истинные лица, обнажили нутро и осудили.
Юле было абсолютно все ровно на других, ее сердце сжималось только при мысли о муже. Жутко не хотелось предстать перед Хамином в своем настоящей обличие. Сейчас, на этой крыше, все внутри сжалось от жгучего желания заставить Лиона молчать. Казалось, ладони почесывались от порыва быстро решить проблемы и обратно на десять лет забыть об этом щемящем сердце ужасе. Ей было страшно от неизвестности и возможном раскрытие темной стороны ее сущности. Эта темная сторона, ее вторая половинка и никуда от нее не деться. В данной ситуации ее демон внутри уже извивался, от предвкушения насладится последним вздохом своего врага. А все остальное ждало долгожданного расслабления и спокойствия.
Лион стоял на краю крыши, его желтый рептилий глаз светился в темноте подозрительно ярким блеском, Юлия с порога заметила расширенный зрачок, выискивающий ее фигуру во тьме. Еще она заметила, как полудракон был напряжен, но продолжал стоять на краю крыше. Он этим действием пытался показать, что ни капельки не боится… полететь вниз не по своей воле. Она усмехнулась, когда заметила сложенные крылья за спиной. Юля спокойно дошла до столика и грандиозно приземлилась на стул. Нога на ногу перекинулась автоматически, она посмотрела вдаль, на стремительно уходящее зарево. На его место сгущалась темнота, вполне правдоподобно угрожая погрузить столицу в непроглядный мрак.
Ее угнетал ворох мыслей, они словно змеи плодились и переплетали друг друга, создавали комок мерзких, мелких частиц одной единой цели. Комок становился все больше, едва умещался в голове. Требовалось высвобождения, ее темная сторона потирала руки, и просила крови. Другая требовала освобождения от гнета тяжелейших мыслей. Голова вдруг прояснилась, на ее лице появилась ледяная улыбка. Она по венам, медленно заражало все тело уверенностью, улыбка похожая на оскал. Ей стало весело, спокойно и немного жаль Лиона. Ну что же? Занавес открывается, прошу зрителей отвернуться и закрыть глаза. Иначе, вы тоже станете соучастниками.
– Прекрасный вечер для того, чтоб полетать, не правда ли? – выдохнула воодушевленно Юлия, все еще наблюдая за стремительно уходящим заревом вдали.
Выдержалась пауза, туфелька Юлии медленно сползла с пятки и повисла на носке. Она расслабленно принялась играть с ней, сохраняя спину ровной, а взгляд безучастным. Казалось, ее интересовал только закат. Что случится, когда последние его блики испарятся, и придет следующий подельник Юлии Хот? Луна, этот круглый, светящийся шар освещал своим мягким светом ее преступления? Или наоборот скрывал? Ведь никто еще не застал ее с поличным.
– Ветра нет, – продолжила зачаровано парировать Юлия. – Лунный свет, весеннее тепло…
– Именно такая погода была, когда ты нейтрализовала Маму? – вылетело с уст полудракона, она попыталась автоматически испробовать слова на вкус. Мм, обида? Неожиданно.
– Да, – ответила спокойно она. – Он полетал.
Она прыснула смехом, сообразив, как звучат эти слова в данном контексте. «Шедеврально, – ответила сама себе она, разразившись смехом звонко и заразительно».
– Да, ты не так проста, как пытаешься казаться, – утвердительно заметил Лион. – Десять лет Хамин ищет злоумышленника, а он рядом. Лежит в кровати, сидит в сердце, рожает тебе наследников.
– Тебе жалко его? – робко узнала Юлия, искривив лицо в недоверии. – Если это так, то я не сидела бы здесь. Ты уже сообщил бы повелителю все, чтоб, наконец, прервать его мучительное неведенье, кто перенес его братца в состояния овоща.
Обратно воцарилось молчания, Лион присел напротив, крылья за его спиной исчезли, он смог поудобней прислонится об спинку стула.
– Ты как думаешь, что мне от тебя нужно? – равнодушно задал ей наводящий вопрос полудракон.
Юля перевела на него взгляд, вдруг признавшись себе, что не имеет понятия, как ответить на вопрос мужчины. У нее не было четкого плана и даже примерного списка, что может потребовать за молчания Лион. И вообще, она пришла сюда на эмоциях, которые ее принесли попутным ветром. Юля не помнила, как добралась на крышу, но точно помнила цель, почему появилась на ней вновь. На этих эмоциях Юлия ощущала только руки, неестественную силу в них. Они хотела сомкнуться на шеи мужчины и давить, давить, наслаждаясь стремительно уходящей жизнью в бессовестной драконьей тушке. Однако женщина слегка удивилась своей кровожадностью. Это появилось с беременностью? Мало ли как подействуют гормоны в это время? Она совершенно точно носит настоящее исчадье ада.
– Не знаю, – честно призналась Юлия, томно, улыбнувшись. – Но посоветую несколько раз подумать: последнее желания должно быть обдуманным.
Лион резко засмеялся, едва отдышавшись, он с трудом выдохнул:
– Ты мне угрожаешь?
– Как я вижу, ты чрезмерно глуп, – снисходительно бросила Юлия и поднялась с места, внезапно осознав, что от нее потребует Лион. Медленно направилась к краю крыши, стук каблуков глухо отстукивал в такт сердцу. Так же медленно, спокойно и размеренно. Юля была абсолютно умиротворенной, напряжения спало, она предвкушала долгожданное облегчения и свободу. И вот, дошла до края крыши, обернулась, и с улыбкой коротко поинтересовалась:
– Ну, говори уже, что больше всего желает хозяин полудраконов?
Лион неуверенно приподнялся и двинулся к Юлии. Его желтый рептилий взгляд так напоминал Каира. На мгновения, во мраке ночи она засомневалась, что к ней направляется Лион. К ней шел Каир, прямая спина, уверенная ухмылка и этот чертов желтый рептилий глаз. Ее вернуло в реальность осознания, что обычный зеленый глаз успевал за рептильим, они почти синхронно сверкали победным огнем. На милю секунды появился еле ощутимый холодок по спине, показалось, что полудракон приблизится и ошарашит ее полным досье на Юлию Хот. А еще тем, что Хамин находился недалеко от них и все знает. Теперь презирает ее, не хочет видеть, не желает знать. Эта мысль больно кольнуло ее сердце, захотелось к мужу. Убедиться, что все хорошо. Прижаться и ощутить любимого существа рядом. Стало стыдно за свои недавние недобрые порывы. Сердце сжалось в преждевременной тоске, человечья сторона принялась умолять ее не выполнять сегодня задуманное. Жутко хотелось вернуться к Хамину, детям и жить так же беззаботно еще следующие десять лет. Но для этого надо было убрать Лиона. Какое может быть счастье, когда поджилки трясутся от страха, быть раскрытым и отвергнутым?
– Я хочу тебя, – шепнул ей полудракон в ухо, когда оказался совсем близко. Его рука оказалась на ее талии, прошлась по спине и остановилась ниже. Юля напряглась всем телом от нежеланных и даже тошнотворных прикосновений. Однако черная сторона Юлии Хот хохотала злодейским голосом, заливалась продолжительным смехом и тряслась от предвкушения своей порции угощении. У нее есть коса, она смерть? Самая настоящая, это как мужской парикмахер, только мужская смерть. Нет ничего общего? Ха! Она стрижет мужчин. Обычно Юлия стрижет под корень.
– Я не дед Мороз, я смерть. Тебе не страшно загадывать мне желания? – уклончиво спросила Юлия, когда их тела тесно прижались друг к другу.
Она смотрела в эти глаза, полные решимости и желания. Искала в них хоть каплю здравомыслия или хотя бы волнения. Но можно было безошибочно определить степень намерений полудракона. Она так и знала, Лион не был отличным рабом, не любил покланяться повелителю и быть его приемником. Он хотел быть наравне с Хамином или выше. Овладев его суженной, Лион хотел растоптать авторитет повелителя, унизить и возвысить себя в своих глазах. Низко, подло, но это в стиле нового хозяина полудракона. Уничтожив его, Юлия, вероятно, спасет пару миллионов драконов, которых пустят на кожу по воле тирана – повелителя. Или сама станет его трофеем?
– Юлия Хот почему – то молчит и терпит, – злорадно подметил Лион, производив короткие поцелуи в податливые губы Юлии. – Это значит она, наконец побежденная?
Юлия вдруг улыбнулась, не в силах сдерживаться и уловила непонимания в пылающих похотью глазах полудракона. Его ладони остановились в районе спины, она взяла себя в руки и, изобразив нетерпения, выпалила:
– Не останавливайся!
Лион провел нежно по ее щеке, остановил пальцы на подбородке и поднял ее лицо выше, с недоверием взглянул в фиолетовые глаза. Юля испепеляюще прожигала желтый глаза полудракона. Криво улыбнулась, задорно подмигнула, мечтая вцепиться зубами в его глотку. Неосознанно перевела глаза на шею Лиона, в уме взвешивая, сможет ли прокусить кожу полудракона? Тем временем одним движением руки он смог освободил ее волосы от тисков прически, и они светлыми, сияющими прядями упали ей на спину.
Полудракон заворожено и немного скептично осматривал повелительницу, Юлия почувствовала себя униженной и дрянью. Лион, испытывая похоть к ней, имея возможно растягивать удовольствия, обливал грязью Хамина и зарывал глубже гордость Юлии. Ее нервы натянулись, как струна. Казалось, она не вытерпит и начнет вырываться, молить Лиона ее отпустить, может расплакаться. Однако Юлия держалась, стойко, как солдат, выполняющий особое задания. Она облизнула губы, проследив за его глубокой увлеченностью ее последней выходкой. Его рука опустилась на ее тонкую шею, к груди. Тем временем, он будто проверял, наблюдал за реакцией Юлии, выполняя все движения медленно и осмотрительно, хотя дыхания его заметно сбилось, а глаза горели, слюна сглатывалась ежесекундно.
Через мгновения его губы припали к ее шее, он встал сзади, лихорадочно провел руками по ее телу, крепко прижав к себе.
– Тебе понравится, ты попросишь еще, – хрипло шепнул он, игриво прикусывая кожу уха, двигаясь по направлению вниз.
– Ты возбужден? – настороженно поинтересовалась Юлия, спокойно наблюдая за молчаливой и яркой луной.
– Не то слово, – прорычал в ответ Лион.
Развернул ее лицом к себе и хотел уже впиться в ее губы страстным и долгим поцелуем. Мужчину ощутимо потряхивало от сильного возбуждения, Юля резко отвернула лицо в сторону и надменно прошептала:
– Тогда спи спокойно, малыш.
Глаза мужчины вдруг медленно закрылись, ослабшее тело поддержала Юлия, наклонив его в сторону края крыши. Она, не раздумывая, раскрыла ладони, тело полудракона перевалилась через небольшой бордюр, и полетело вниз. Долгожданное облегчения накрыло ее тело, словно теплым, мягким одеялом. Стало радостно, она даже почувствовала себя счастливой. Не оглядываясь и не испортив себе настроения неприятной картинной мертвечатины, Юлия развернулась в противоположную сторону и торопливо зашагала к другому краю крыши. Резко упала вниз, крылья мгновенно материализовались за спиной и понесли в сторону замка. К мужу, любимому мужу.
Хамина не было в спальне, Юля неторопливо зашла вовнутрь и хаотично принялась срывать с себя одежду. Она хотела в ванну, жутко хотелось смыть с себя поцелуи другого мужчины, спалить платья, которое касались руки Лиона. Одежда трещала по швам, так яростно снимали ее. Когда с ней было покончено и платья неровными лоскутами лежало у ног, Юля заметила раскрасневшуюся кожу шеи. Подошла ближе к большому зеркалу напротив и присмотрелась. С горечью поняла, что следы явно указывали на признаки приставаний с сексуальным подтекстом. Еще и с особой страстью и изощренностью. Невольно состроив гримасу ненависти и боли, Юля еще встретила приступ тошноты при воспоминаниях, как эти укусы и засосы были сделаны. Схватила маленькое зеркальце и направилась в ванную. Включила воду и подождала, пока наберется достаточное количество воды. Тем временем она продолжала рассматривать в захваченное зеркало следы на шеи. В голове не появлялось не одного объяснения возникновения такого ущерба ее коже, как не чьи ты бесстрашные губы.
Вскоре, Юлия залезла в воду и блаженно прикрыла глаза. Постепенно беспокойство стало отпускать, стало комфортно. Она почувствовала в своей руке ручку зеркальце и вспомнила, что даже не подумала его отложить. Вынула руку из – под воды и наткнулась на свое отражения. Сначала оно было размытым и не четким из – за пены на его поверхности. Постепенно вода стекла вниз, по руке и обратно в ванну. Отражения стало вполне сносным, Юлия спокойно рассмотрела свое лицо. Кинула взор на мокрые кончики светлых волос, подняла глаза вверх, на острые скулы, чуть припухлые губы цветы нераспустившейся бутона розы, прямой нос, слегка опущенный книзу и наконец, фиолетовые глаза. Уверенный, слегка надменный взгляд напоминал два породистых изумруда. Чистейшие, драгоценные хрусталики излучали загадочный, притягательный свет.
Они манили, невольно заставляя рассматривать их, изучать, не в силах отвести взгляд. Это какая – то магия. Светлые волосы придавали образу мягкости и женственности. С гордостью Юлия заметила, что за десять лет почти не изменилась. Она стала еще краше, еще выдержанней и привлекательней. Юлия рассматривала свое лицо, натыкаясь на раскрасневшуюся кожу шеи, и полностью понимала Лиона. За такую природную красоту, естественное обаяния и необычный ум, можно и умереть. Она как змея, все сияет и переливается всеми гранями, но стоит притронуться, не задумываясь, умертвит своим ядом.
Эти хозяева драконов слишком любопытны и требовательны. Они заслуживали ее яда. Они виноваты сами, вынюхивают про нее что – то и затем требуют, чтоб эта змеюка подчинялась им. Разве может змея быть идеальным домашним питомцем, которого и погладишь, когда захочешь и посадишь в клетку, когда надоест? Нет. Только если она сама этого захочет. У вас в голове вероятно только один вопрос теперь крутится и не дает сосредоточиться на других предложениях. Получается и Каира убила Юлия? Да, а кто же еще? Непонятно кого приобрел этот мир в лице Юлии Хот, достойную или паразита? Пусть каждый отвечает сам себе на этот вопрос. Даже сама Юлия не может себе ответить объективно.
Однако Каира реально было немного жаль, он был истинный раб. Всегда любил и поддерживал повелительское семейство. Искренне переживал и верил в Хамина и Маму все многочисленные десятилетия своей жизни. Когда Маму проиграл, Каир сразу унюхал, кто за этим всем стоит. И вообще, оказывается, тот много о ней знает. Ее борьба с синим ангелом, категорически не понравилась полудракону. Он не действовал решительно только из уважения к Хамину и его чувствам. Однако когда умер первый сын, Каир и тут догадался, в чем дело, потому что знал о тайной способности Юлии. И далее решил все рассказать Хамину, чтоб хотя бы у нее забирали сыновей сразу же после того, как Юля их родит.
Она его отравила, как только появилась возможность. Сын же идеального раба, Лион, оказался не настолько верным помощником и другом. Юлия застыла, вглядываясь в свое отражения, на свои почерневшие веки от двадцати двух рун, в глаза, в обманчивые, фиолетовые хрусталики и шею, покрывшуюся раскрасневшимися засосами и укусами. Последнее же расстраивало и угнетало кратковременное счастье от горячей, пенной ванны. Вода омыло ее кожу, но легче не стало. Поцелуи и ласки остались на ее душе небольшими, кровоточащими ссадинами. С чувством горькой досадой, накапливался гнев и тревога.
Затошнило снова, Юлия сделала парочку глубоких вдохов, от влаги по щекам потекли две черные дорожки от туши. Она достала вторую руку из – под воды и смыла химическую черноту. Затем краску с ресниц стала переносить на губы. Чернота покрывала покрасневшие, грешные губы и ей стало немного лучше. Но вскоре они начали гореть, им не нравилась туш, а она все смотрела в зеркало. Глядела в свое отражения и за симпатичной внешностью видела свое черное нутро. «За один день два существа, – равнодушно прошептали ее черные губы, затем исказились в победной улыбке. – Хорошо повеселились».
– Теперь придется потягаться достойной со вторым злодеем, – появился в ночи мужской голос.
Приятный ветерок обдувал Коверию, мрачные фигуры деревьев колосились из стороны в сторону. Мощные крылья полудракона в ночном небе смотрелись угрожающе и немного эпично. Хозяин этого голоса стоял на крыше высотки и сосредоточенно смотрел вдаль. Скудный свет от луны слабо освещал столицу, увидеть претендента в злодея было практически невозможно. Это полудракон, его желтый глаз светился в темноте, а еще в голосе звучала обида и непогрешимая решимость.
Руки мужчины скрещены на груди, ноги на уровне плеч, носки направлены в стороны. Воздух вокруг него накалился, стал гуще, приобрел частицы опасности и ушел в пространства. Таким образом, столица узнала, что вскоре содрогнется от новых потрясений, возможно намного ощутимей и трагичней.
Полудракон рухнул вниз и резко поднялся ввысь с помощью крыльев. Торопливо полетел вперед, разгоняя сумасшедшую скорость. И только яркая луна почему – то скрылась за облаками. Почему? Она не верит в Юлию Хот? Не верит, что следующий злодей займет еще одну комнату в замке или место в сырой земле?
Белый, шелковый халатик накинулся на плечи, светлые волосы сияющими волнами легли на плечи, прикрыв заботливо изувеченную шею. Юлия увидела своим особенным зрением, что в спальню вошел Хамин. Ее взгляд застыл на зеркале, но смотрела она намного шире ванной комнаты. Видела, как муж тяжело вздохнул, осмотрел внимательно покои. Неторопливо направился глубже в комнату, остановился и негромко позвал:
– Юля! Ты закончила? Я хотел с тобой поговорить!
Она выпорхнула на зов и, встретив усталый, напряженный взгляд мужа, заволновалась.
– И как случилось, что у Ини случился сердечный приступ? – задал поникшим голосом вопрос Хамин и остановил выжидающий взгляд на жене.
Юля на ватных ногах подошла ближе, заглянула в глаза Хамина и одними губами спросила:
– С ним же все хорошо? Он поправится?
Хамин отрицательно покачал головой, поджав губы.
– Он мертв, Юля, – ответил тихо мужчина, его глаза наполнились влагой. Он сдерживался со всех сил, чтоб не заплакать, как мальчишка. Юля обхватила его торс руками и сжала со всех сил.
– Так случается, – выговорила сочувственно она. – Он был уже не молод. Я если честно думала, ему помогут. Как только это случилось, сразу же позвала на помощь. Какой кошмар.
Хамин приобнял Юлию в ответ, вдруг отстранился, с ужасом разглядывая ее шею.
– Что случилось? – обеспокоенно узнал Хамин. – Где ты так смогла поцарапаться?
Сквозь оцепеняющий ужас, Юля выговорила, со всех сил стараясь, чтоб голос не дрожал:
– Это Ини…
– Что? – с недоверием взглянул на нее муж.
– Когда его схватил приступ, – начала выдавливать из себя она, максимально уверенно, тоже отстранившись от мужа на пару шагов. – Он чтоб не упасть резко, схватился за первое попавшейся. Получилось, мне за шею. Я даже смогла его поймать и аккуратно положить на пол. Так получилось, нечего страшного, заживет. Жалко старичка, он действительно был лучшим врачом.
Непонимания и тревога в глазах сменилась на боль потери и полную опустошенность. Он обнял Юлию и шмыгнул носом.
– Мы его похороним со всеми почестями, – уверенно пообещал Хамин. – Нам будет его не хватать, но мы справимся. О боже, какой ужасный сегодня день, – взмолил отстраненно мужчина. – Порош казнен, Ини умер. Завтра будет сразу двое похорон.
Юля прижималась к Хамину, а мысли находились далеко. Ей получилось объяснить свою изувеченную шею, это успокоило ее на львиную долю. Теперь она переживала о психическом состоянии мужа, когда он узнает, что похорон все – таки будет три. Ей удалось снова спасти свою задницу, как всегда мужскими трупами, но Юлия уже привыкла. Чувства жалости поверхностно трогала ее душу, практически не касаясь, сердце. Юлия с ужасом спрашивала себя, что случилось с ним? Почему ей жалко только себя? Так было всегда?
«Каждому существу хочется спасти свою шкуру, – успокаивала себя женщина. – Так поступают все. Это инстинкт выживания. Банально, но логично».
