Молох войны
Николай Марчук
Книга не просто основана на реальных событиях, в некоторых главах, сцены боевых действий описаны с детальной, поминутной точностью. Так же в диалогах много нецензурной лексике, но это, опять же, всего лишь точное воспроизведение диалогов героев, которые имели место быть в реальной жизни. В армии матом не ругаются, в армии матом разговаривают.Главный герой – майор Александр Симонов, он же – Шурик – собирательный образ, имеющий под собой несколько реальных прототипов. Но, он не главный в этой книге, главные герои – это второстепенные персонажи, которые воюют плечом к плечу с Шуриком, они списаны с реально существующих солдат и офицеров российской армии находящихся или находившихся в зоне СВО.
Николай Марчук
Молох войны
Глава 1
«Не надейтесь, что, единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут – не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающее. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть»
Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен, канцлер Германской империи
Любая война – это очень плохо, это высшее и наиболее явное проявление зла. Богу и людям война категорически не нужна. Война калечит, убивает, разрушает, она оставляет после себя долго не заживающие телесные и душевные раны. Как у побеждённых, так и у победителей. Война, убийства – дело обычное, в истории не существует дня без войны. Все правительства, режимы, государства, империи рано или поздно исчезают с карты, слабых уничтожают, покоряют, так было всегда. Всегда правительство воровало из казны, а народ был лишь инструментом манипуляций и заработка.
Колонна бронированной техники застыла в нервном ожидании. Нет, не так, лучше – колонна застыла в тревожном ожидании. Точно, лучше в тревожном! В конце концов, мы же не кисейные барышни, чтобы нервничать, мы доблестные, суровые мужчины, поэтому не нервничаем, а тревожимся.
Над темно-зеленной бронированной «сороконожкой» повисло тревожное ожидание, предчувствие скорой битвы металось в воздухе, будто маленькая пичуга, которую поймали, лишили свободы и заперли в тесной клетке. Она бьётся о металлические прутья своего узилища, пытаясь вырваться на свободу. Птаха мечется, рвётся, бьётся, её перышки окрасились кровью, но она скоро вырвется на оперативный простор и полетит, широко расправив крылья.
– Нормально? – спросил я у старлея Баранова, показывая ему напечатанный текст.
– Пойдет, – махнул тот рукой, даже не глянув на экран планшета. – Как всегда пафосные строки, свойственные гуманитариям.
На безразличие и пофигизм Баранова я не обижался. Во-первых, он мне друг, хоть и старший лейтенант, и технарь до мозга костей, а во-вторых, на дураков не обижаются.
– Ты по факту можешь сказать, что не понравилось?
– Да, хотя бы, почему вы нашу группировку, сравниваете с небольшой птичкой, а не скажем, к примеру, с орлом? Все-таки, орел – как-то по солидней будет.
– Да потому что, наша группировка, которая заходит на Украину по численному составу в десять раз меньше ВСУ, – ответил я. – Поэтому, мы и маленькая пичуга. А еще напомню, что при освобождении Украины во время Великой отечественной войны, участвовало свыше двух миллионов бойцов советской армии.
– Ясно, – хмыкнул Баранов. – Не знаю, как-то все равно не так. То, сороконожка, то пичуга. Какие-то сравнения у вас товарищ майор не солидные, не достоянные вооруженных сил Российской Федерации. Не могли сравнить с медведем. Символ России, между прочим, медведь!
– Медведь – это официальный символ «Единой России», а мы сейчас говорим не про символы всей страны целиком, а только про вооруженные силы, – передразнил я подчиненного. – Символ нашего спецназа, на минуточку, летучая мышь. Тоже согласись не совсем солидно, так что не умничай, а один из символов Украины – это орел-сапсан. Так, что будет весьма логично, что сапсану противостоит небольшая, быстрая и верткая пичуга. Надо, чтобы птицы бились с птицами, а звери с зверями. И если мы обращаемся к образу медведя, то нам надо и на той стороне отыскать похожий тотем.
– Ну, так бы и написали.
– Киря, что с камерой у зенитчиков?
Озадачил я старлея, чтобы не зазнавался, и чтобы вечный расвиздяй Баранов отвлекся от портативной игровой консоли «геймбой».
– Все нормально, сигнал стабильный, и остальные камеры тоже передают картинку хорошо. Сейчас заархивирую отснятое и начну передачу в ЦУП. Так, что товарищ майор, всё на мази! Не переживай Константинович, все под контролем. Может пожрем?
– Рано, позже пожрем, – я пресек попытку незапланированного чревоугодия. – Иди проверь камеры на автоматах десантников. Чтобы руками их лишний раз не мацали и еще раз им мозги прочисть насчет материальной ответственности. Может по дороге какой-нибудь интересный ракурс разглядишь.
– Хорошо, – понуро опустив плечи и изобразив на лице вселенскую тоску старший лейтенант Баранов отправился выполнять приказ.
В обычной обстановке нашего расположения Баранов редко бывает таким сговорчивым, знает скотина себе цену и прекрасно понимает, что за любое хулиганство будет наказан не строго и быстро прощен. А все, потому что редкого мастерства у него руки и чрезвычайно находчиво работает соображалка под черепной коробкой. Кирилл Баранов, так и не закончивший МФТИ, слыл электронным гением и повелителем любой вычислительной технике. Его руки, управляемые пытливым мозгом, могли собрать, разобрать, починить, усовершенствовать и доработать любую электронику, даже военную. Ну, а то, что он при этом был чрезвычайно ленив и при каждом удобном случае отлынивал от службы, так, это вообще, проблема всей современной молодежи. Да, возможно, двадцать семь лет – это уже вполне приличный возраст и пора бы уже набраться ума, вон в его годы Сашка Македонский завоевал уже полмира, а этот все никак в своем кабинете-мастерской порядок навести не может.
Как только Баранов покинул теплый десантный, а в случае нашей компоновки бронеавтомобиля – грузовой отсек, я тут же перевел свой командирский взор на оставшихся членов экипажа: водителя старшину Павла Петровича Шушина и прапорщика Серегу Дрынова. Оба делали вид, что спят. Знали гады, что как только Баранов выпадет из сферы моего влияния, я тут же переключусь на них.
– Папаша, Дрын, а ну хватит изображать из себя спящих красавиц, мне нужно ваше серое вещество.
– Майор если ты голодный, то лучше схомячь паштету или тушенки, а не наши мозги, ибо мои уже давно заплесневели, а у Серого, их, вообще, нет.
– А чего, это у меня мозгов нет?
– Были бы у тебя мозги, ты бы не стал в присутствие боевых товарищей выкидывать фокусы с заменой запалов в ручных гранатах.
– Да, я ж осторожно, с соблюдением всех необходимых предосторожностей.
– Все твои предосторожности, могли оказаться размазанными по внутренней обшивке машины. Понял? Чтобы больше своими шаловливыми ручками гранаты не цапал! – строго произнес пожилой старшина.
– Дык, я, – начал было Дрынов, но тут же был перебит мной.
– Молчать! Дрынов слушай старших и опытных товарищей, а Баранова не слушай, он у нас в вопросах обращения с оружием тот еще диванный эксперт.
– Между прочим мое воинское звание – прапорщик, – заявил молодой Дрынов, – а Папаша, у нас старшина, и значит должен мне подчиняться.
– А я, между прочим, – передразнил я Дрынова, – разрешил товарищу старшине, тебя и Баранова в случае вашего непослушания или дуралейства, бить. Ясно?
– Так точно, – сварливо скривив губы, буркнул Дрынов. – Так, что вы нам хотели сказать товарищ майор.
– Да, вот смотрю я на наш опознавательный символ, – я кивнул на стоящий по соседству БТР-82, на борту которого была намалевана белой краской разлапистая латинская буква «Z», – и понимаю, что как только появятся первые кадры военной хроники, то у общественности тут же возникнет вопрос: а что означает эта латинская буква? Так вот, а ну накидайте мне каких-нибудь вариантов патриотичных лозунгов, начинающихся с предлога «За».
– Не понял? – наморщил лоб Дрынов. – В смысле, товарищ майор?
– В том смысле, – я покрутил в воздухе выставленным указательным пальцем, выдумывая пример использования предлога «за». – Допустим: за мир! За веру, царя и отечество! За правду! Победа будет ЗА нами! За Родину, за Сталина! Ну, или за Родину и Путина! Кстати, на одном из направлений будет задействована технике с опозновалками в виде латинской буквы «V». Так, что надо и с этой закорюкой что-нибудь придумать. Ну здесь проще, скажем: сила В правде. Или Vерим в нашу победу! Короче, посыл ясен? Накидывайте варианты.
– А зачем это надо? – спросил Дырнов. – О, получилось, как вы хотели – ЗАчем это надо?
– А затем, что если мы не придумаем сами, как расшифровывать этот символ, то за нас его придумают наши враги и наше гражданское население. И тут, простая латинская буква «Z», может легко с подачи вражеской пропаганды превратиться в молнию, что напомню, является одним из символов нацизма. Так, что лучше мы дадим народным массам выгодное нам толкование этого символа, чем потом будем старательно перекрашивать всю нашу боевую технику.
– Товарищ майор, а откуда, вообще, эти символы появились, вроде бы так нашу технику никто не отмечал до этого? – спросил прапорщик.
– Недавно были учения в Белоруссии, там по легенде было две противоборствующие группировки, вот технику и пометили двумя символами: «V» и «Z», один символ означает – группа «Запад», а вторая – «Восток». Ну, а русскими буквами не отмечали, потому что в кириллице «З», похожа на тройку, а «В» на восьмерку и рукожопые солдатики могут таких каляк-маляк нарисовать, что потом их командирам будет стыдно. Хотя, – в этот момент я посмотрел на проезжающий мимо «Тигр» командира третьего батальона, – даже такие простые символы и то, некие умельцы могут порядком изгадить.
На бронеавтомобиле комбата, символ «Z» был не нарисован белой краской, а наклеен в виде полосок армированного, серебристого скотча, но нижняя полоска где-то потерялась и вместо «Зетки», на борту «Тигра» красовалась – «7».
– Ну, не знаю, мне кажется, всё это детский сад какой-то, зачем придумывать трактовку обычным опознавательным знакам на армейской технике, – пожал плечами Дрынов, – гражданским какое до этого дело?
– Вот поэтому я – майор, а ты Дрын – прапорщик. В конце концов, мы же рупор военной российской пропаганды, так что наша прямая обязанность – вкладывать в мозг наших граждан нужные мысли. Ясно? Вот взять, к примеру георгиевскую ленточку, – я кивнул на ленты черно-оранжевые повязанные на одежде и шлеме Дрына, – до определенного времени, это была просто расцветка с советского ордена, а до этого с царского ордена, а сейчас, это уже символ, за который одни готовы убить, а другие умереть. Так, что не удивлюсь, если через пару недель, некоторые патриотично настроенные россияне будут на своих машинах клеить такие же «Z» и «V». Ну, что придумали что-нибудь?
– Придумали, – хмуро буркнул Шушин. – Записывай майор: V гробу я видел эту Украину, Zеленский иди V жопу, ЗАколебали меня их дороги, ЗАколебал меня их клоун презик, ЗАколбали…
– Ладно, старшина, я понял, ваш посыл, – прервал я поток раздражения от пожилого седовласого старшины. – Прапор, у тебя, что?
– Я вспомнил песню группы «Любэ», не помню, как называется, сейчас напою, кхе, кхе… – Дрынов прокашлялся и уже было собрался петь, как был тут же прерван мной.
– Стоп! Отставить песни!
Я слышал, как поет Дрынов трезвым, это просто ужас. Ему медведь не то, что на ухо наступил, там похоже три дня отплясывала вся медвежья свадьба в полном составе. Пение Дрынова можно было использовать как акустическое оружие.
– Ладно, спите дальше, я сам накидаю варианты.
– Майор, может, я действительно супчик сварганю на скорую руку? – предложил старшина. – Зуб даю, что мы здесь еще час мариноваться будем. Нас уже вторая колонна обошла. Так, что, скорее всего, загонят нашу колонну, даже не во второй, а в третий эшелон. Да и артиллерия, судя по звуку, уже работает на пределе своей дальнобойности.
Действительно звуки мощных разрывов слышатся намного тише, чем еще полчаса назад, а это верный признак того, что огонь нашей артиллерии уходит вглубь украинской территории.
Наша колонна стоит на обочине этой дороги уже несколько часов, командование бригады держит нас в резерве, чтобы не создавать переизбыток в концентрации войск.
Есть хотелось, особенно чего-нибудь горячего и жидкого. Сухомятка порядком задолбала. Но это только меня, потому что я не сидел на месте, а постоянно мотался туда-сюда и пропускал регулярный прием пищи, которую готовил старшина Шушин на нас четверых. Остальные благодаря стараниям пожилого старшины питались относительно нормально. Причем Петрович всегда оставлял мне мою пайку, но частенько она была либо остывшая, либо съедена вечно голодным Барановым.
– Товарищ майор, – раздался встревоженный крик Баранова в динамике рации, висевшей у меня на груди. – Доложился знакомец с дозорной машины, сейчас мимо встречным курсом пройдет санитарная колонна.
– Ясно, – отозвался я, подхватывая камеру и открывая люк над головой.
Тут же высунулся из люка в крыше нашего бронеавтомобиля, и направил камеру на встречную полосу движения, по которой сейчас приближалась колонна санитарных «ПАЗиков», выкрашенных в серый цвет, с красными крестами на мордах, бортах и крышах.
– Дрын, выскочи наружу и захвати картинку с капота нашей машины, только камеру не дергай и не говори вслух ничего, – приказал я прапорщику.
Колонна была небольшая: передовой «Тигр» с торчащим из люка пулеметчиком, за ним три автобуса «ПАЗ-3205», потом два армейских тентовых «Урала» и замыкала вереницу военной техники санитарная «буханка».
В окнах, проносящихся мимо автобусов, было видно, что внутри «павликов» установлены койки в несколько ярусов, заполненные ранеными. Прикинув на глаз расположение и количество лежачих мест, сделал вывод, что в каждом автобусе было не меньше десяти «трехсотых». В тентовых «Уралах» скорее всего «двухсотые». Общий счет потерь нашей бригады неизвестен, потому что в «ПАЗиках» не только наши бойцы, но и раненные коллег, идущих параллельно по трассе М-20.
Ну, вот и пошли боевые потери. Сколько у нас на часах? Я глянул на японский хронометр «Casio» на правой руке – 10.20.
Наша артиллерия и ВКС начали работать по военным объектам ВСУ в 5.00. На нашем направлении, сразу же нанесли удар по аэродрому в Чугуеве и по всей инфраструктуре ВСУ в приграничных к Белгородской области районах. В 5.30 два батальона 273 Отдельной мотострелковой бригады пересекли украинскую границу и, развивая успешное наступление, начали продвижение к населенному пункту Казачья Лопань. Позиции украинских пограничников были смяты в течение пятнадцати минут, по большому счету никакого сопротивления украинские погранцы не оказали, практически сразу же сдались, некоторые дали деру вглубь страны
В 7.20 передовые группы 273 ОМСБР вышли к Казачьей Лопани, а в 8.00 командир первого батальона майор Семягин доложил, что поселок городского типа Казачья Лопань взят под контроль.
ВСУ отступили из Лопани без боя, но уходя зачем-то расстреляли из танковых пушек несколько домов и магазинов на центральной улице поселка. При этом были ранены четверо мирных граждан.
В 8.50 первый батальон подошел к следующему населенному пункту -небольшому селу Новая Казачья, его тоже взяли без всякого сопротивления. Всё это время наши подразделения двигались вдоль железнодорожного полотна по асфальтированной дороге, которая шла западнее трассы М-20 и должна была вывести наши подразделения через городок Дергачи к северным окраинам Харькова.
Возле железнодорожного полустанка села Цуповка передовые отряды нашей бригады встретили первое серьезное сопротивление вооруженных сил Украины. Бой за Цуповку продолжался около часа, украинских вояк медленно, но напористо и я бы даже сказал мягко и нежно выдавили на южную окраину села, а потом еще и дали им небольшую фору, чтобы они успели погрузиться в транспорт и свалить. На месте боя остались два подбитый украинских БМП-1, один грузовой «КрАЗ» и десяток мертвых бойцов ВСУ. Могли бы и больше накрошить, благо имеющееся в наличии вооружение позволяло разгромить отходящие украинские подразделения в пух и прах, но командование приняло решение этого не делать.
А что делать, такой приказ: «мочить» только нацбаты! ВСУшников же, как можно ласковее отодвигать назад, и не дай бог, применить тяжелое вооружение по гражданским объектам и жилым постройкам. Военные прокуроры выдерут за это как сидоровых коз!
Ну, вот вам результат такой мягкости и нежности по отношению к вооруженному до зубов противнику. Как только ВСУ отошли от Цуповки, по селу, в котором были не только бойцы первого батальона 273 ОМСБР, но и мирные украинские граждане был нанесен массированный артиллерийский удар. Откуда прилетели снаряды, наши артиллеристы определили достаточно быстро, тут же подавили батарею противника, но у нас появились первые «двухсотые» и «трехсотые». Мирняку тоже досталось, в одном из «павликов» везли троих украинцев из Цуповки, еще двое гражданских были убиты.
Моя группа была приписана к третьему батальону 273 ОМСБР, который сейчас находился в тылу и образовывал резерв бригады. По трассе М-20, наступал мотострелковый полк из состава Кантемировской дивизии и несколько мотострелковых бригад, они тоже шли не полным составом, а передовыми отрядами, оставляя за спиной приличный резерв.
Вообще, надо сказать, пока все было очень грамотно и профессионально. Буквально по учебнику. Все четко и слаженно. Аж, прям, как-то все не по-русски, ведь у нас первый блин, как известно должен быть обязательно комом, иначе, дальше все пойдет через жопу.
Третий батальон 273 бригады, к которому я со своей группой прикомандирован, перешел украинскую границу и занял позиции в трех километрах западнее небольшого села Гранов, в котором было всего пара десятка домов. Жители Гранова встретили нас настороженно и опасливо. На улицу не выходили и за ограду носа не казали. Снаряды и ракеты, которыми долбили укров, пролетали высоко над селом все утро, но ни один не упал на жилые дома. Да и зачем, если здесь никакой военной инфраструктуры не было.
Комбат Самохвалов – командир третьего батальона приказал из Гранова уйти, потому что боялся, что ВСУшники могут ударить по нам, а попасть по гражданским объектам в Гранове. Сейчас боевые машины 3 батальона растянулись длинной вереницей вдоль дороги между Грановым и российским селом Красным Хутором. Получалось, что часть колонны на Украине, а часть в России.
Солдатики мерзли в стальных машинах, кутаясь в бушлаты, смельчаки, которые размели костры для обогрева были жестко наказаны словесно командирским матом и затрещиной. В 273 бригаде надо сказать еще было хорошо поставлено обеспечение, все служащие были в зимней форме, да и горячее питание, пусть с задержкой, но имелось.
Вот в других бригадах, пусть их число было мизерно, но был недокомплект по теплой, зимней форме и с горячим питанием были проблемы. Поэтому еще до начала специальной военной операции в этих подразделениях уже имелись свои «трехсотые» из числа солдат и офицеров, которые обморозили себе руки, ноги и лица. Причем в одном батальоне, обморозить себе руки умудрились, аж тридцать процентов. А что поделать, если их командир долбоеб, который не озаботился обеспечить личный состав теплыми перчатками и обувью, да, к тому же, еще зачем-то выгнал их на свежий, ночной воздух, построил и они так простояли несколько часов, при температуре воздуха в минус десять градусов. Вот и результат: командир долбаеб равно сто двухсотых еще за сутки до начала специальной операции.
Глава 2
Я строчил на ноутбуке очередной отчет, выделяя красным подчеркиванием места, где надо будет только вставить нужные цифры. Пока есть свободное время надо максимально эффективно его использовать. Потому что когда будет некогда строчить отчеты, потому что, к примеру, будешь строчить из пулемета по врагу, то командованию в тылу, будет абсолютно плевать чем ты занят, для них главное – это своевременные отчёты. А так всё готово, надо только вписать название населённого пункта, количество уничтоженной вражеской техники, ликвидированного количества боевиков и число захваченных в плен вражеских солдат.
Потом, конечно же начальство тебе скажет – «Какого чёрта так мало убитых бандеровцев, давай больше!». А куда больше, если ты и так их количество взял с потолка, потому что лично не ходил их и не считал, потому что до сих пор идет бой, а из твоего окопа видно только два мертвых бандерлога. Но для начальства два вражеских двухсотых – это не солидно, поэтому ты им в отчете написал, что было убито шестеро. Но начальству и шестеро мало, им надо не меньше взвода, поэтому в отчете будет указано расплывчато – «уничтожено до взвода солдат противника». А сколько это – «до взвода»? Понятно, что убито около взвода солдат противника, напомню, что взвод – это тридцать солдат. Но, если «около взвода», то вроде как чуть-чуть нахватает до тридцати трупов, а сколько не хватает? Двух, трех или двадцати двух, двадцати трех? Короче, не суть. «До взвода» – это меньше тридцати, но сколько, на самом деле никто не знает.
Бисмарк, тот, что Железный канцлер и умный мужик, говорил: «Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов».
– Товарищ командир, – срывающимся в хрип голосом доложился прибежавший Баранов. – Я такую классную штуку придумал. Давайте запустим сейчас дрон, а зенитчики в «Панцире» его собьют. Запишем материал, как будто это был разведчик ВСУ, а наши бравые зенитчики его сбили. Круто, я придумал?
