Идея
Элис Нэй
Долина Идей, Перевал Воображения, Море Критики – какие еще локации встретятся на пути у писателя?Творцы умеют открывать и закрывать двери в другие миры, но есть та, которая может вызвать трудности – она ведет в наши самые глубокие воспоминания. Справится ли герой со своими идеями, которые перевернут его жизнь раз и навсегда? И как не потерять их, а главное, как не потерять самого себя? У мечты есть свойство сбываться, но цена этого может быть слишком высока…
Элис Нэй
Идея
Глава 1
Прежде, чем войти, подумай: нужен ли ты здесь.
Машина остановилась, ключ зажигания провернулся в замке и двигатель авто заглох. Волнение плелось по телу, словно паутина, искусно переплетая каждую клетку внутри меня.
Руки легли на руль и я опустил на них голову так резко, что лоб отозвался легкой болью. Такое чувство, что тело стало тяжелее обычного в несколько раз. Виски пульсируют, а мысли разбегаются, словно крохотные точки белого шума.
Глубокий вдох.
Медленный выдох.
Подняв взгляд, я увидел до боли знакомую картину: перед глазами старая детская площадка, которой мы с друзьями радовались, в тот день, когда ее только установили. Но сейчас она больше не пестрит яркими цветами и кажется совсем крошечной. Турник, на который я не мог взобраться без чьей-либо помощи, выглядит так, будто его принесли из страны гномов. Некогда полная песочница перевернута и лежит, словно мертвый кит, выброшенный на берег океана. Яблоня, которая раньше казалась самым высоким деревом на планете, сейчас стала чуть выше моего собственного роста.
Я любил это место всем сердцем. Здесь прошло мое детство. Здесь я нашел своих друзей и своих врагов. Здесь я обрел свою первую любовь и свое первое разочарование в ней. Я рос на этой улице, отчаянно вбирая в себя, что такое хорошо, а что такое плохо. Как ни странно, но здесь я обрел и потерял свою мечту.
Пытаясь отогнать воспоминания прочь, я достал пачку сигарет и зажигалку. Кресало дало несколько искр, после чего появился огонь. Подкурив, я глубоко затянулся, одновременно нажав на кнопку и опустив стекло. Выдохнул в окно, но ветер вернул мне дым обратно в салон. Подумать только, курю у своего дома, не озираясь, чтобы никто не увидел и не настучал родителям.
Время шло, сигарета тлела, а холодный сентябрьский ветер задувал в окно. Но я все еще здесь. Сижу в своей машине, припаркованной там, где раньше всегда стояла машина нашего соседа.
Докурив, затушил окурок и закрыл пепельницу. Посмотрел в зеркало, нервно поправляя волосы. На часах 15:45. Из колонок слышен легкий джаз. Выходя из машины, не выключил радио. Захлопнув дверь, проверил содержимое кармана – все на месте. Можно идти.
Я готов.
Минуя четыре подъезда, я подошел к своему. Удивительно, даже скамейка стоит та же, на которой мы так часто любили играть в «Семью» или «Дурака».
Железная дверь подъезда открыта, домофон сломан. А я помню, как бегал на улицу, когда его только установили, чтобы набрать номер своей квартиры и услышать голос мамы, которая мне подыгрывала:
– Кто там?
– Это я! – чуть ли не с визгом от радости отвечал я ей.
Тогда это казалось каким-то волшебством, настоящий телефон на двери! Еще и замок открывает! Чудеса!
Выкурив еще одну сигарету, я тянул время. Будто сам себя отговаривал от намерений. Шагнув за порог подъезда, ощутил холодок, пробежавший по спине.
«Спокойно. Сейчас не твое время бояться.» – Разнесся внутренний голос в моих мыслях. Рука, будто в подтверждение своих рассуждений, потянулась в карман и пальцы коснулись холодной стали.
Уверенные шаги вперед.
Пролетел на три этажа выше. Между мной и моей целью всего два этажа.
Глухие шаги эхом раздаются по всему подъезду. Чем ближе я к месту, тем громче был слышен гул голосов, доносящихся вперемешку с музыкой.
Между мной и целью всего две двери. Первая – железная, дверь тамбура. На ней висит плакат, который мы с отцом когда-то наклеили вместе. На пожелтевшей бумаге нарисована мультяшная утка, а ниже жирным шрифтом написано: «Прежде, чем войти – подумай, нужен ли ты здесь».
Открыл дверь и она предательски громко издала противный скрип.
Между мной и целью одна дверь. Ее номер «34». Звонок, как всегда, не работает. Правая рука сжалась в кулак и раздался нервный стук.
Удивительно, но меня услышали с первой попытки. Музыка притихла, я слышал звук приближающихся шагов.
– Кто там? – раздалось по ту сторону двери. Этот противный голос я узнал сразу.
– Ир, это я.
– Ох, ты ж, ё-моё! Кто пришел! – прокуренный голос звучал радостно, но я не разделял этого чувства.
Между мной и целью всего три оборота ключа в замке.
Два оборота.
Один оборот.
И вот уже нас разделяет неприятная женщина с облезлым маникюром.
– Малыш! Привет! – она распростерла руки для объятий, в которые я не спешил попадать. – Саша! Саш! Кирюша приехал!
Не знаю, от чего меня мутило больше: запаха, разящего в квартире, или ненавистного «малыш». Клянусь, если бы у слов было материальное обличье, то каким бы громоздким не было «малыш», я бы скормил его этой женщине всухомятку, словно старый сухарь.
Тем временем, Ира не унималась и вела себя так, словно она примерная гостеприимная хозяйка. Но я то знаю, что это не ее дом. Я знаю, что она здесь чужая. Я помню, что она разрушила мое детство.
– Снимай ботинки, проходи! Будь, как дома! – она протянула руки к моему пальто и я отпрянул на пару шагов назад.
– Я ненадолго, – сухо выпалил я, натянув улыбку. Пальто не буду снимать.
Между мной и целью несколько метров.
Квартира превратилась в свалку. Нет уюта, нет чистоты, нет запаха свежей выпечки. Вокруг разруха, пустые бутылки, а под ногами лежит некогда яркий ковер, рисунок которого теперь можно рассмотреть с трудом, но моя память прекрасно дорисовывает запятнанные орнаменты.
Однокомнатное помещение обставлено так же, как раньше. Я прошел на кухню. Там за столом сидели, с первого взгляда, три одинаковых мужчины. Все они с опухшими лицами, грубыми хриплыми басами и пожелтевшими от никотина пальцами. Однако, глаза одного из них все еще ярко-голубые. Знакомые. И, к сожалению, родные.
– Санек, – сказал один из мужиков, – Эт кто такой?
Мужчина с голубыми глазами не поднимая взгляда, крутил спичечный коробок в руках и ответил:
– Сын мой.
– Эт который из троих-то? – не унимался его друг.
– Младший, – сухо прыснул отец и допил остатки алкоголя со дна прозрачной кружки. А потом добавил, – Творческий который.
Произнося последнюю фразу, отец покрутил пальцем у виска. Этот жест лишил меня последней капли сомнения.
Моя уверенность начала нарастать внутри тела в геометрической прогрессии. Мягко, я произнес:
– Присяду?
