С чего бы баронесса пригласила его? Пригласила вот…
Вцепляюсь мертвой хваткой. Может быть, баронесса что-то упоминала, или… Нет, не намекала, не говорила, не писала – глухо. Господин Вирон не понимает, о чем я. Намеков не было, такое бы он не пропустил. Этот человек вовсе не глуп, да и не бывают глупцы дворцовыми прислужниками, не то место.
Начинаю расспрашивать слуг о том же.
Баронесса не похожа на человека, который любит собирать в доме всю семью. Слишком уж тут тихо, спокойно, упорядоченно, откровенно тоскливо. Склеп он и есть склеп. А тут вдруг кого-то позвала?
А что происходило за последний год в этом доме? Явления призраков, несчастные случаи, может, переживала баронесса из-за чего, люди в таких случаях становятся сентиментальными?
Оп-па! Находка?
Умерла любимая собака баронессы. От старости, наверное.
Умерла горничная баронессы. Случайно, упала с лестницы ночью. Шла за настоем для госпожи, поскользнулась, упала, не очнулась.
Третьей умирает сама баронесса. Как интересно-то!
Господин Вирон, который присутствовал при допросах, смотрел на меня странным взглядом. Он тоже сложил два и два. И, выпроводив из комнаты повара, вздохнул.
– Шайна, вы думаете о том же, о чем и я?
– Ваша невестка опасалась за свою жизнь. Ваш приезд подтолкнул убийцу, – озвучила я его слова.
– Но – кто? Кто этот подонок?
– Мы еще не всех расспросили, – пожала я плечами. – Поможете?
Мужчина по-аистиному, решительно кивнул, и я, ей-ей, ожидала увидеть у него в клюве лягушку. Увы…
Он поможет. Обязательно поможет! Кого еще надо допросить?
Сын баронессы с семьей – жена, дочь, сын. Дочь с семьей – муж, сын. Компаньонка. А кто у нас дома? Сын баронессы? Ныне барон Вирон?
Отлично.
* * *
Сын баронессы, достопочтенный Вирон, оказался дома. Сидел у себя в кабинете, что-то писал и явно не обрадовался нашему визиту. Семейное сходство с дядей налицо, пруд с лягушками по ним плачет.
– Господин барон…
Лицо барона чуть смягчилось. Его дядюшка принялся говорить, и мне даже интересно стало. Как люди по-разному все воспринимают!
Я просто старалась быть вежливой, а оказалась чуть ли не светочем среди расследователей, очаровательной милой дамой и умничкой. И со мной обязательно надо поговорить. Это может быть важно – вот присылали грубых мужланов и хамов, они ни в чем и не разобрались, а госпожа Истар начала спрашивать и сразу поняла. И все-то на виду, а сложить воедино только я догадалась.
Цены мне нет. Никакой.
Нельзя сказать, что барон был доволен, но я смотрела умоляющими глазками. Оказывается, на мужчин это действует… вот никогда не знала!
Барон вздохнул и согласился на мои расспросы. И началось…
Стандартный вопрос для таких моментов – завещание. Кто наследник, того и выгода. Или наоборот – обиделся кто-то, что наследником не стал.
Барон морщился, но его дядюшка, королевский постельничий, решил быть откровенным. Снявши голову, по волосам не плачут.
Интересное завещание составил отец нового барона. Титул и земля сыну, деньги – жене. Так что плясал наследник под каблучком у маменьки сколько лет… но – не протестовал. Покойная баронесса характер имела скупой, нрав занудный, а методичностью могла посоревноваться с любым учителем. Вместе деньги вкладывали, вместе прибыль получали, вместе планировали, на что потратить… ему смерть матери невыгодна, я это видела по разноцветным вуалям вокруг его тела. Тоска, недовольство, грусть… где он еще такого партнера и компаньона найдет? Так что барона все устраивало. Мать-то он точно не травил.
А как насчет остальных?
Остальных тоже надо бы расспросить, о чем я и сообщила господину барону. Выяснилось, что дамы отправились на прогулку по лавкам, и он не знает, когда все вернутся. Что ж, подождать придется…
Словно в ответ на мои молитвы, в комнату ворвалась… ожившая клумба. Пестрая, яркая, вихрящаяся всеми оттенками цвета – и трещащая без умолку. Я аж зажмурила глаза, потом открыла – и вихрь распался на пятерых женщин. Зеленый шелк, бирюзовый, желтый, розовый, серая ткань только оттеняла это буйство красок.
Жена барона, сестра барона, дочь, племянница и компаньонка. Они радовались покупкам, показывали все, рассказывали… На три минуты бедняги хватило, потом он негромко, но увесисто припечатал ладонью стол.
– Дамы, позвольте представить вам королевского расследователя – Шайну Истар.
– Расследователя?
– Девушку?
– Зачем она здесь?
– Какая рыжая.
– И молоденькая такая… она точно расследователь?
Даже не поняла, честно говоря, кто и что сказал. Жуткое зрелище. Пять женщин – это нечто кошмарное, особенно когда они разговаривают все и сразу. И как их барон выдерживает?
Дядюшка барона кашлянул, и все воззрились на него.
– Госпожа Истар – королевский расследователь. Возраст – не помеха профессионализму, кое в чем она разбирается лучше многих из здесь присутствующих. По поводу смерти моей невестки есть определенные сомнения, поэтому того, кто откажется отвечать на вопросы, я посчитаю виновным.
– Дядя!
– Дедушка!!!
Бесполезно. Лягушачьим кваканьем аистов не проймешь.
– Попрошу вас обойтись без глупых воплей.
Дамы послушно замолчали. И господин Вирон поглядел чуть снисходительнее.
– Прошу вас, здесь и сейчас, в нашем присутствии, ответить на ее вопросы. Отвечает только один человек, остальные слушают.
Взгляды были возмущенными. А вот голоса никто не подавал – явно новый барон своих построил давно и по линеечке. Я ухмыльнулась про себя и решила начать с баронессы.
Нельзя сказать, что женщины остались довольны, но на мои вопросы отвечали более-менее спокойно. Баронесса, потом сестра барона, по старшинству, потом их дочери.
И все они повторяли одно и то же.
Бабушка последнее время стала особенно вредной и придирчивой, детей гоняла, возмущалась, цеплялась за все подряд… почему так? Да кто ж знает… вот и компаньонка от нее пощечину недавно получила. Вязание взяла да пару петель и спустила ненароком, вот и получила оплеуху. А уж сколько проповедей бабуля зачитывала по любому поводу! Буквально на час могла привязаться из-за кружева не той ширины или пятна на скатерти.
И вообще, она, наверное, своим ядом подавилась.
Я расспрашивала, но мысли всех женщин были спокойны. Конечно, они нервничают. И из-за расследования, и просто – я им не нравлюсь. Разумеется, они злятся. И баронессу не любили. Но это другое. Это обычная неприязнь, а не вина в смерти человека, пусть даже самого ненавистного тебе. Просто нежелание соприкасаться с миром расследователей.
Последней я опросила компаньонку.
И поняла – зацепила. С первого вопроса, с первого слова, с первого взгляда я поняла – ей есть что скрывать. Она успела приготовиться, пока я допрашивала остальных, и это неспроста.
Спокойна. Девушка почти неестественно спокойна, она словно бы давит в себе все мысли, все чувства, если мысль обычного человека – это река, то здесь она подо льдом. Глубоким, темным льдом, через который почти ничего не просматривается. И чувства – тоже. Она маг?
Нет. Не маг, я бы это видела.
Она обычный человек, но очень способный и талантливый. Я и то не смогу так, как она, разве что свою силу призвать. Но тогда и работать будет моя сила.
Это уже не я. Уже не человек.
А эта девушка нарочито спокойна. И зачем ей это надо, если она ни в чем не замешана? Просто так – и такие усилия? Зачем? Даже если ты ненавидела хозяйку, даже если ты мечтала утопить ее в болоте погрязнее, зачем так глушить в себе и мысли и чувства? Она ведь не знает, что я маг, она настроилась на беседу с обычным человеком, и я понимаю – в таком состоянии ее бы пропустил любой расследователь. Опросил бы, не заметил ничего странного и отвязался. Это не магия, но в чем-то сродни ей.
Ладно. Сейчас мы выведем ее из этой отрешенности. Даже если сложновато будет – я справлюсь. Азарт запел в крови, мне нравилось играть с сильным противником. Что за интерес – рассматривать те мысли, которые и так напоказ? А вот здесь… здесь меня ждут трудности, и это здорово.
Я принялась расспрашивать. Как вела себя хозяйка, что требовала, любила ли вязать, строго ли следила за домом… те же вопросы, что задавала остальным. И когда девица чуть расслабилась, начала прощупывать именно ее, искать болевые точки. Неужели вам нравится носить такие жуткие тона? Или у вас нет денег на другие платья? Ах, униформа… сочувствую. Наверняка мужчины и не видят вас в таком-то платье, им не душу подавай, а вырез поглубже и расцветку поярче. Или ваш муж… ах, нет мужа? Вы же молодая женщина, неужели еще не замужем? А как же дети? А время-то идет, мы моложе не становимся, вам сколько лет? Двадцать пять? М-да…
И это постепенно расшатывало самообладание компаньонки.
Словно акулий плавник из воды, показались ее настоящие мысли. Выныривали краешками из-под темноты льда, пробегали, и я могла их разглядеть. Они оказались яркие, прямо всполохи. Видимо, обратная сторона такого вот состояния. Можно давить в себе эмоции, но то, что прорвется, будет намного ярче обычного. Сильней, искренней.
Так что ты думала о своей хозяйке, Сиана? Ну-ка, покажи мне?
Хозяйку она ненавидела. И не только она. Не одна она это задумала…
Бедная девушка, которую из милости взяли в компаньонки, гоняли по всякой ерунде, шпыняли и давили. Она должна была испытывать благодарность? Но за что? Если бы ей все дали просто так, тогда еще возможно, но люди – твари неблагодарные, я это точно говорю, как маг разума. А тут ей приходилось отрабатывать каждый медяк. Неудивительно, что она возненавидела свою хозяйку. Но просто так не решилась бы ее убить, если бы не помогли. Не подтолкнули.
Здесь и сейчас мне все стало ясно, и я посмотрела на господина барона печальными глазами.
– Достопочтенный Вирон, я могу заверить, что никто из присутствующих не причастен к отравлению вашей матери.
Аура девицы вспыхнула розовыми искрами счастья, и я жестоко растоптала ее мечты:
– Это сделала компаньонка, Сиана Вебрен. Она подлила яд.
Дальше начался… переполох в павлиннике. Для курятника здесь слишком роскошно.
Визжали дамы, ругались мужчины, бросилась выдирать мне волосы означенная компаньонка, и я увернулась. Драться тут еще с убийцами, вот не хватало. Она пролетела мимо, споткнулась о подставленную ногу и упала на ковер, где ее придавили и связали дюжие лакеи, которых позвал дядюшка барона. Умный мужчина, хоть и выглядит ужасно.
Минут через десять все успокоилось, и королевский постельничий посмотрел на меня с признательностью.
– Спасибо, госпожа Истар.
Я огорченно развела руками.
– Простите меня… вы рано благодарите.
– Вот как?
– Почему?
– Потому что сама по себе она ничего не получает. Только лишается всего. – Я действительно огорчилась. Я принесу в этот дом еще одно горе, но выбора нет.
Мужчины переглянулись. И быстро сообразили.
– Сообщник? – коротко спросил барон.
Я почти с сочувствием оглядела его. Бедняга. Хоть и цапля… цапель? Как это о мужчине можно сказать? Ах да, аист! Мне стало его просто жалко.
– Барон, могу я поговорить с вашим сыном?
– Почему нет? Вы считаете…
Произнести эти слова он не может. Не хочет.
Я покачала головой.
– Я пока не знаю. Дайте мне с ним поговорить.
Мужчины помрачнели. Но вина компаньонки почти доказана. Им остается только поверить мне и подождать.
Сын вскоре появился в кабинете, к сожалению, не один. Его сопровождала госпожа баронесса.
– Лидия, – приподнялся господин барон.
– Это мой сын, – ледяным тоном ответила дама.
Барон только вздохнул.
– Что ж… Госпожа Истар, прошу вас.
Я воспользовалась разрешением и принялась расспрашивать молодого человека, прямо в присутствии его матери. Грубо, в лоб. Ему по самоконтролю было далеко до подельницы, он уже сразу занервничал, я видела… Как вы относились к бабушке? Как вы относитесь к ее компаньонке? Давно ли вы стали любовниками? Вас видели вместе на симпатичном постоялом дворе…
Барон, понимая, к чему идет дело, поднял руку.
– Шайна, прошу вас…
Я на миг задержала вопрос.
